Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии

1.5. Радикальный конструктивизм Эрнста фон Глазерсфельда

К сторонникам радикального конструктивизма обычно причисляют, в первую очередь, Эрнста фон Глазерсфельда (1917–2010), американского философа и когнитивного психолога австрийского происхождения, и австрийского психотерапевта и автора оригинальной теории коммуникации Пауля Вацлавика (1921–2007).

Фон Глазерсфельд рассказывает в одном из интервью, как он пришел к конструктивизму, а через него к психологии и философии вообще. Он воспитывался в многоязычной среде и жил с детства в разных странах. Родился в Мюнхене от австрийских родителей, детские годы провел в Северной Италии и Швейцарии. С детства он стал билингвом, поскольку родители говорили дома на английском, особенно все наставительное произносили на английском. Кроме того, играя с итальянскими детьми, он начал свободно говорить по-итальяски. Во время Второй мировой войны он в целях выживания переехал в Ирландию, в 1946 г. вернулся в Италию, где работал журналистом, а с 1962 г. жил в США, где преподавал когнитивную психологию в Университете Джорджии, а потом работал в Университете Массачусетса.

Конструктивизм стал формироваться у него как некое видение мира, которое проистекало из его полилингвистичности. Каждый язык изучался им не путем перевода, а путем соотнесения с собственным опытом (Erfahrung), со всеми переживаниями, с тем, как вещи проживаются человеком. Отсюда он пришел к пониманию, что язык оформляет вещи, о которых мы думаем и говорим. Каждый язык создает свой мир, а говоря на разных языках, люди живут в разных мирах. Существуют концептуальные различия между «реальностями», описываемыми различными естественными языками^[22].

Все, с чем мы имеем дело, – это наши собственные представления (Vorstellung) или память. Познавая или узнавая что-то, мы соотносим свой опыт сегодня с тем, что было вчера и позавчера, т. е. опять-таки с нашим опытом, а не с вещами. Познание есть сравнение одних переживаний (элементов опыта) с другими, а не переживаний с миром. То есть познавая, мы имеем дело с самим собой, со своими собственными представлениями (нем.: vor+stellen – то, что уже имеется в нас самих), или репрезентациями, которые соотносят нас с нами самими. Посредством репрезентаций мы конструируем мир. То, что мы получаем от органов чувств, – это только количественная сторона чувственного опыта, а качественная сторона идет от самого субъекта, от нас самих.

В качестве своих интеллектуальных предшественников фон Глазерсфельд называл Вико, Беркли, Иеремию Бентама, Канта, Ханса Файхингера, Жана Пиаже. Согласно Вико, мы познаем мир, который сами строим. И мы не можем выйти за пределы своего опыта, своих переживаний, всего пережитого нами. Человек «купается» в опыте, элементы опыта могут быть соотнесены только с элементами опыта, а идея с идеей, поэтому Беркли прав. Фон Глазерсфельд счел революционной идею Ж. Пиаже, что «цель “знания” – не репрезентация реальности, а обеспечение адаптации к ней»^[23]. А истина есть то, что работает. Еще в своих ранних работах Пиаже показал, что ребенок строит свой операциональный опыт, соотнося себя с самим собой.

Фон Глазерсфельд утверждал, что конструктивизм является по сути теорией знания, эпистемологией. Конструктивизм не имеет ничего общего с метафизикой или мистицизмом. Конструктивизм «просто утверждает тот факт, что не существует рационального пути познания чего-либо вне области нашего опыта, и то, что мы получаем из опыта, сконструировано нами»^[24].

Познание как река – это неплохая метафора, предложенная фон Глазерсфельдом. Река течет и создает свое собственное русло, вытачивает его в природном ландшафте, а это русло в свою очередь определяет реку, ее течение, все ее извилины. Аналогично и познание строит свое русло, свое течение, которое задает сам процесс познания. Субъект познания определяет, строит самого себя. Я, мое сознание тоже есть поток. Сознание что-то говорит мне о самом себе, о моем собственном опыте. Сознание выступает для нас как вечная мистерия.

Немецкая исследовательница конструктивизма Габриель Нойхойзер считает, что фон Глазерсфельд представляет позицию радикального конструктивизма без всяких «если» и «но», со всеми его релятивистскими и солипсистскими следствиями, причем он чувствует себя по-настоящему признанным и польщенным, когда его теоретико-познавательный подход называют постэпистемологическим^[25].

Фон Глазерсфельд, по его собственным словам, задался целью – провести «реконструкцию понятия знания»^[26] и нашего представления о реальности. Радикально конструктивистски интерпретируя взгляды Ж. Пиаже, он формулирует три базовых для своей концепции положения.

1. Знания приобретаются не пассивно через органы чувств или средства коммуникации. Знание активно строится познающим субъектом.

2. Познание выполняет адаптивную функцию в биологическом смысле этого слова, т. е. оно служит наилучшей подгонке к миру и поддерживает жизнеспособность. Знание служит для организации субъектом мира своего опыта, а не для открытия объективной онтологической реальности.

3) Истинным является то знание, которое поддерживает жизнеспособность организма, обеспечивает его выживание.

Эта замена понятия «истинности» понятием «жизнеспособности» является принципиальной. Меняется все традиционное представление о направленности и интенциональности познавательной деятельности субъекта. Субъект не столько изучает объект, сколько объект «позволяет себе подвергнуться изучению» (Пиаже): активность идет не только от субъекта, но и от объекта. Не столько субъект воспринимает, осмысливает, словом, познает объект, сколько объект «предоставляет возможности» (principle of affordance) быть воспринятым или невоспринятым субъектом, осмысленным или неосмысленным, познанным или непознанным (Найссер). И если наша теория оказалась истинной, то только потому, что объект позволил нам этого достичь: он содержал нечто аналогичное нашему действию. Познание как приспособление и жизнеобеспечение проистекает из внутреннего и глубинного сродства субъекта и объекта, из нелинейных связей их взаимной детерминации. Субъект и его когнитивные способности определены окружающим осваиваемым в его опыте миром как Umwelt. Субъект, а шире – живой организм вообще, есть порождение этого мира, его опыта, он встроен в него и выделен из него. Понятие окружающего мира (Umwelt) как мира, сконструированного живым существом под него самого, было введено еще в 1930-х годах блестящим, но мало известным в России эстонским философом Якобом фон Икскюлем, о воззрениях которого пойдет речь в следующих главах.

Фон Глазерсфельд не соглашается с обвинениями в свой адрес в солипсизме, называя их абсурдными. Он поясняет, что не следует принимать вводимые им конструктивистские принципы познания как абсолютную истину, но только как рабочую гипотезу. Речь отнюдь не идет о солипсизме. Идет речь только о мире опыта познающего и действующего организма, а не о «внешней реальности»^[27].

Живой организм, рыба, птица, собака или человек, приспосабливается к окружающему миру, абстрагируя регулярности и устанавливая правила из накопленного опыта. Он ожидает, что определенные его действия дадут определенные ожидаемые результаты. Но в процессе действия возникают возмущения (ибо случайность лежит в основе бытия), и эти возмущения ведут либо к изменению сложившегося паттерна (правила, выведенного из опыта), либо к конкретному действию ad hoc. Все это касается лишь опыта познающего и действующего организма, а не внешней реальности. Паттерны действия познающего организма могут и должны абстрагироваться из опыта, зависящего от операций различения и координации, которые может и должен выполнять организм. Радикальные конструктивисты концентрируют внимание именно на этом срезе реальности, который дает возможность познающему организму действовать именно таким образом.

Отличие умеренного конструктивизма от радикального состоит как раз в том, что если сторонники концепции умеренного конструктивизма рассматривают органы чувств субъекта как «врата в мир», то радикальные конструктивисты акцентируют внимание на циклических и круговых отношениях между объектом и познающим субъектом, окружающим миром и живым организмом, который встроен в этот мир, осваивает и познает его. Оба компонента продуцируют сами себя и тем самым постоянно репродуцируют саму систему. Равновесие системы поддерживается гомеостатически, путем прежде всего отрицательных, а иногда и положительных обратных связей, которые раскачивают систему, выводят ее из равновесия, чтобы вновь возвратить в него на ином уровне и с взаимно преобразованными компонентами. Перевод на иной режим функционирования через стадию большей или меньшей хаотизации и рассинхронизации процессов – путь продления «жизни» любых сложных организаций. Не отступишь назад – не выживешь. В этом суть самоподдержания, самодостраивания и саморазвития субъекта и объекта как целостной познавательной системы.

1.6. Кибернетика второго порядка Хайнца фон Фёрстера

Для всего течения конструктивистской эпистемологии Хайнц фон Фёрстер (1911–2002) является, пожалуй, центральной фигурой. Кроме того, он – видный представитель кибернетического движения, один из родоначальников кибернетики кибернетики, т. е. кибернетики как эпистемологии.

Х. фон Фёрстер родился в Вене в 1911 г., где прошли его студенческие годы и начальный этап исследовательской работы. На формирование его мировоззрения повлиял логический позитивизм, как он развивался в 1920—1930-е годы представителями Венского кружка, лекции Р. Карнапа и Г. Рейхенбаха он слушал в университете. Л. Витгенштейн был другом его семьи и даже дальним родственником (двоюродный брат Хайнца был племянником Витгенштейна). Естественно поэтому, что ставшие впоследствии классическими положения Людвига Витгенштейна типа «границы моего мира есть границы моего языка» глубоко западали в душу юного Хайнца. А в них были и релятивизм, и элементы солипсизма: как же так, онтологические границы определяются языковыми границами говорящего, а говорят все по-своему? И вообще, как мы описываем свои описания? Как мы можем думать о своих мыслях? «Логико-философский трактат» Хайнц выучил почти наизусть.

Хайнц фон Фёрстер был разносторонней личностью, с юных лет разбиравшейся в живописи, музыке, танце. На его мировоззрение повлиял и новый стиль в живописи Jugendstil (Art Nouveau): работы Эгона Шиле, Рене Магритта, Маурица Эшера. Гравюры и литографии последнего являются излюбленными примерами художественного изображения сложных структур хаоса и фракталов, приводимых в научных трудах по теории хаоса, нелинейной динамике и синергетике.

В 1949 г. фон Фёрстер эмигрировал в США, где в 1958 г. основал легендарную биологическую компьютерную лабораторию в Университете Иллинойса (Урбана), которую возглавлял вплоть до своего выхода на пенсию в 1976 г. Он сотрудничал с Уорреном МакКаллохом, У. Росс Эшби, Гордоном Паском, Умберто Матураной, Стеффордом Биром. Х. фон Фёрстер стоял у истоков создания теории самоорганизующихся систем, участвовал в конференциях по этой проблематике, начиная с самой первой, состоявшейся 5–6 мая 1959 г. в Чикаго. Он ввел принцип «порядок через шум», более известный нам от Ильи Пригожина как принцип «порядок из хаоса».

Исходя из идеи своего близкого коллеги, выдающегося нейрофизиолога и разработчика своего рода «экспериментальной эпистемологии» Уоррена МакКаллоха, что кибернетика представляет собой, по сути, теорию познания, Хайнц фон Фёрстер развил свою оригинальную теорию познания, основные представления которой сегодня вливаются в направление эпистемологического конструктивизма. Он был вовлечен МакКаллохом в движение Масийских конференций, которые организовывались под общим названием «Циклическая причинность и механизмы обратной связи». А поскольку фон Фёрстер был весьма ограничен в знаниях английского языка, с МакКаллохом он общался первоначально на языке математики.

Любопытно, что фон Фёрстер никогда не принимал этот ярлык «конструктивизм», который обычно прикрепляли к созданной им теории. Он старался избегать всякого навешивания ярлыков и опасался любой категоризации, ибо считал, что они подрывают всякую способность ясно и свободно мыслить. Он, напротив, придерживался убеждения, что кибернетика основывается на особого рода этической позиции и всемерно ее развивает: наша автономия предполагает, что мы ответственны за наши мысли и действия, и наша подлинная свобода принимать решения проявляется тогда, когда вопрос является «нерешаемым». Мыслить – значит не столько решать (т. е. «закрывать») вопросы, сколько, досконально обсудив, оставлять их открытыми, выводить на новые вопросы и вопросы вопросов, вполне в духе Сократа. Три принципа этики фон Фёрстера, вытекающие из базисного представления об автономии, таковы:

1. «Действуй так, чтобы умножать количество возможностей для выбора!»

2. «Если хочешь увидеть, действуй!»

3. «Если хочешь быть собой, изменяйся!»

Фундаментальной идеей кибернетического мышления является идея цикличности, за которой расцветает целый концептуальный сад идей: обратная связь, самоотнесенность, рекурсивность, самоструктурирование, самоорганизация, закрытость. Ключевым словом в его трудах, судя по всему, является немецкое слово «Eigen», соответствующее английскому «self» или русскому «собственный», «само», «Я» (eigenbehavior, eigenelement, eigenfunction, eigenprocess, eigenvalue). Ни одна система не смогла бы выжить без способности поддерживать и воспроизводить свое собственное поведение и свою собственную организацию. В самоорганизации всегда есть момент цикличности: это, по сути, – организация организации. Сознание сознания есть самосознание, а понимание понимания есть самопонимание. Окружающий мир в том виде, в котором мы его воспринимаем, является нашим изобретением. Вместо того чтобы беспокоиться о недоступной нам внешней реальности, разумнее сфокусировать внимание на мире, который мы строим в процессе взаимодействия и коммуникации с другими людьми, на мире нашего опыта.

Согласно фон Фёрстеру всякое сказанное сказано наблюдателем (ибо нет наблюдения без наблюдателя). Описания всегда являются самоописаниями. А вопрос, который ставят, как правило, уже содержит ответ, который может быть на него получен. Поэтому легитимными он признает лишь те вопросы, которые являются чистыми: для них не существует готового ответа. Фон Фёрстер перефразирует известное изречение Гераклита «Человек не может войти в одну и ту же реку дважды», считающееся одним их первых наглядных представлений становления природного бытия. «Человек не может видеть одного и того же лица дважды, – говорит фон Фёрстер. – Однажды увиденное лицо невозможно увидеть снова, ибо оно – как и все иное – навсегда утрачено»^[28]. Меняется не только мир, но и человек с его когнитивными способностями; изменяя мир, человек изменяется сам.

В 1968 г. один из коллег фон Фёрстера в Университете Иллинойса предложил ему прочитать курс кибернетики как эвристики, стратегии решения математических проблем. Это логично привело его к разработке концепции кибернетики кибернетики, или кибернетики второго порядка, изложенной в книге «Кибернетика кибернетики», которая вышла в свет в 1974 г. Проведя различия между кибернетикой первого прядка (кибернетикой наблюдаемых систем) и кибернетикой второго порядка (кибернетикой наблюдающих систем), он отстаивал необходимость включения в систему наблюдения самих наблюдателей как участников того, что они наблюдают, менеджеров как членов организации, которой они управляют. «Кибернетика первого порядка разделяет субъект и объект, она указывает на предполагаемый независимый мир “там, вне нас”. Кибернетика второго порядка сама является циклической: человек научается понимать себя частью мира, того мира, который он намеревается наблюдать. Вся ситуация описания сдвигается в другую область, в которой человек внезапно вынужден принять на себя ответственность за свои собственные наблюдения»^[29]. В своем стремлении развить кибернетику второго порядка фон Фёрстер, без сомнения, был подвержен влиянию своего коллеги Гордона Паска, который первый предпринял попытку гуманитаризировать кибернетику, представить ее, скорее, как искусство, философию и стиль жизни, чем как науку об управлении и организации.

Согласно фон Фёрстеру мы не отражаем, а изобретаем, конструируем мир. Мы не в состоянии узнать, какой является реальность. Мы по своей природе таковы, что постоянно вновь изобретаем, конструируем нашу реальность и наше настоящее. Поскольку мир есть наше изобретение, то каждый из нас когнитивно одинок^[30], причем безнадежно. Ибо каждый из нас воспринимает и осмысливает мир в меру своих собственных когнитивных возможностей. Каждый осваивает, энактивирует для себя свой собственный мир, конструирует свою реальность. Поэтому понятие истины является настоящим хамелеоном в истории науки и философии, который окрашивается – в соответствии с позицией того, кто его использует – всегда в разные цвета. «Истина есть изобретение лжецов», – провокационно заявил фон Фёрстер в одном из своих интервью. Цель познания, стало быть, – это сам процесс познания, подобно тому как танец возникает в процессе танца и заключает в себе свою собственную цель. Значит, правы буддисты, которые говорят, что «ты прокладываешь свой путь при движении по нему», ибо путь не есть нечто вечное и наперед заданное, путь возникает в момент движения, дорога прокладывается в ходе движения по ней. Конструктивная теория познания определяется любопытством человека к миру, она является учением о любопытстве (Neugierologie).

1.7. Двойной приказ Грегори Бейтсона

Развивая своего рода кибернетическую эпистемологию, англо-американский психолог Грегори Бейтсон (1904–1980) ввел представление о закольцованности, петлевых структурах, т. е., по сути, о нелинейной циклической причинности, неоднозначности и ретроактивности отношений, устанавливающихся между индивидуальным разумом и средой его активности и коммуникации, другими индивидами. Применительно к смыслу посланий он говорил о «двойной связи» («double bind»), о «двойном приказе», т. е. о тексте и контексте посланий, которые могут быть прямо противоположными друг другу.

Идея двойной связи, или двойного послания Бейтсона является центральной в его учении. Она описывает эмоциально сложные ситуации коммуникации, когда человек или группа получает послание с двумя или более противоречащими друг другу смыслами. Например, мать говорит ребенку, что его любит, но при этом отворачивается от него с отвращением. Невербальный знак противоречит проговариаемому смыслу. Идею двойного послания Бейтсон использовал для объяснения шизофрении, считая ее не врожденной, а приобретенной болезнью (что до сих пор является предметом дискуссии), возникновению которой способствует множество ситуаций с конфузиями в мышлении и коммуникации.

Индивидуальный разум выходит за пределы своей телесной определенности и растворяется в своем экологическом окружении, в сетях коллективного разума. «Индивидуальный разум имманентен, но не только телу, а также контурам и сообщениям вне тела. Также есть большой Разум, в котором индивидуальный разум – только субсистема»^[31]. Как показал Бейтсон, развив при этом идеи, высказанные другим теоретиком, известным кибернетиком У. Росс Эшби еще в 1940-х годах, для устойчивого существования сложных интерактивных человеческих систем необходимы определенная доля хаоса, постоянная изменчивость и вариативность отношений, их разнообразие, что предохраняет эти системы от крупных флуктуаций, способных разрушить системную организацию. Система должна постоянно флуктуировать, чтобы одна из ее флуктуаций однажды не стала для нее смертельной. «Стабильное состояние и продолжительное существование сложных интерактивных систем зависит от предотвращения максимизации любой переменной, и непрерывное возрастание любой переменной неизбежно приведет к необратимым изменениям системы, которые и ограничат это возрастание… В подобных условиях очень важно позволять некоторым переменным изменяться… Аналогично, канатоходец с балансировочным шестом не может поддерживать свое равновесие иначе, как варьируя силы, которые он прикладывает к шесту»^[32].

Встроенность индивидуального разума в среду коммуникации, познания и действия, способ построения Я на основе влияний Других и своей среды, Других под влиянием Я – эту циклически поддерживаемую коллективную сеть – Бейтсон описывал, введя методологически сильное представление об экологии идей. Тупо сопротивляться окружающей действительности непродуктивно, нужно, скорее, встраиваться в нее, находить в ней свое место, ее изменяя. Дочь Бейтсона Нора Бейтсон активно пропагандирует идеи отца. В одном из посланий в сети Facebook она отмечала: «Экология касается не просто жизни растений и животных… Она включает в себя царство идей и произвольные границы, которые мы накладываем на это царство. Коммуникация – это не то, что сказано, а то, что мы делаем в границах того, что мы чувствуем, что может быть сказано» (23.12.2012).