Руки Лео очень осторожно обвились вокруг моей талии и притянули меня к нему, от его пальцев словно протянулись огненные струны, в то время как взгляд его, не отрываясь, следил за мной, пытаясь разглядеть, угадать малейший намек на отказ, отрицание или неприязнь. Он будто проверял насколько далеко может зайти, не вызвав моего отвращения или гнева.
«Как ребенок, тянущийся к конфете», пришло на ум неожиданное сравнение. Я подавила смешок. К моему удивлению, Леонардо тоже тихо засмеялся.
– Что такое?
– Ничего.
Ничего? Обнимает девушку и смеется, а на вопрос почему, ответ только один – ничего! Нормально. Захотелось оторвать ему уши.
– Прости, прости. Просто в твоей голове всегда такие неожиданные и забавные образы. Оторванные уши вампира, действительно жестоко. – Вновь рассмеялся он.
– Погоди, как ты узнал? Ну, в смысле, если бы ты умел читать мысли, я б давно заметила… Ты ведь не?..
По моей спине пробежал холодок страха. Только не это! Тогда получается, что он знает все, что я к нему испытываю! Это просто непостижимо! И коварно.
– Не думаю, что кто-то в мире в состоянии читать весь тот бардак, что зовется нашими мыслями. Да он за пять минут с ума сойдет. – Сострил Леонардо, с напускной серьезностью глядя на меня сверху вниз.
– Вот видишь, ты даже знаешь, что искать его нужно в психушке. – Прошептала я, нервно покусывая нижнюю губу. – И все же, как?..
– Природное чутье?
– Ну, все. – Я попыталась вырваться из его объятий, но он не отпустил.
– Постой. Я расскажу, только постой так еще немного.
– Зачем? Ты все равно играешься со мной как кошка с мышью.
Он тяжело вздохнул:
– Потому, что ты единственный человек, к которому я могу нормально прикасаться. – Столкнувшись с еще одной волной моего удивления и недоумения, Лео пояснил:
– Я могу чувствовать, ну или видеть, так, наверное, точнее, образы мыслей человека, которого касаюсь. Не все, лишь самые оформленные и яркие. И всегда могу сказать, лжет человек или говорит правду.
– И все? То есть ты видишь не все? Только самую малость?
– Конечно. И я не виноват, это происходит против моей воли.
Внутренне я вздохнула с облегчением – он не знает, ведь даже в воображении я не смела представить его рядом с собой. На смену страху пришло неизменное любопытство.
– Поэтому ты избегаешь толпы? И не любишь, когда касаются твоей руки?
– На счет толпы ты права. Обычно сама моя аура не позволяет людям приближаться ко мне слишком близко. Инстинкт самосохранения говорит им, что в пищевой цепочке мы стоим выше их. Но толпа… Она безумна, как стадо овец, бегущее от волка в пропасть.
– Почему тогда ко мне ты можешь прикасаться?
– Сам не знаю. Может все дело в твоем образе мыслей или что-то в твоей голове тикает именно так, как мне нужно…
– Не понимаю…
Приятно было услышать, что для Леонардо я не такая как все остальные люди, только вот причина этого была весьма туманна. Хотелось бы услышать что-нибудь более определенное, но я решила, что не стоит дальше развивать щекотливую тему, тем более что в голове рождались все новые и новые вопросы.
– А перчатки? Ты не пробовал их носить?
– Конечно, пробовал. Только какой толк в тоненькой полоске кожи, рвущейся при малейшем твоем движении? – Усмехнулся он и с явным удовольствием провел рукой по моей щеке, точнее обвел ее контур, так и не коснувшись кожи. Как дуновение ветерка.
– Ты прекрасный цветок. – Его лицо вдруг помрачнело. – Но если сорвать цветок, то, как бы я его не берег, он завянет.
С этими словами рука Лео безжизненно опустилась и он, освободив меня из своих объятий, прошел через прихожую к входной двери. Оставшись без его поддержки, я ощутила неприятный холодок одиночества.
– Для нас обоих будет лучше как можно меньше времени проводить вместе. Не стоит расслабляться. – Он произнес это своим обычным холодно-безразличным тоном, ясно давая мне понять, что все произошедшее до сей минуты мне стоит выкинуть из головы.
Боль. Острая боль пронзила меня, но я подавила все ее внешние проявления и с мрачным спокойствием ответила:
– Ты прав.
Я не понимала тогда, что он имел в виду. Но гордость заставила с ним согласиться. Он имел надо мной слишком большую власть, и это пугало. Безответное чувство захватывало самые глубокие струны моей души, и, если дать ему волю, то оно с головой затянет меня в омут, из которого нет возврата. А я не хотела зависеть от кого бы то ни было.
Хотя, наверное, мне было уже поздно думать об этом. Даже после всех его откровений, Лео заставлял меня понять, что я не нужна ему, отчего каменело сердце, и тоска превращала душу в глыбу льда.
Водоворот событий бурным потоком нес меня вперед и, зачастую, у меня просто не было времени осмыслить все происходящее. Принимать мир таким, какой он есть. Этому меня учил отец. Но чем больше приподнималась завеса над обратной стороной обыденности, тем труднее мне было продолжать жить обычной жизнью. Как будто нить, связующая меня с реальностью, какой ее видят нормальные люди, медленно, но верно обрывалась, унося мой любопытный разум в мир тайн, загадок и призраков прошлого.
И все же, это был мой сознательный выбор, поэтому я ни о чем не сожалею.
Глава 19
Снаружи послышался приглушенный звук мощного мотора, и на подъездной дорожке раздался скрип заледеневшего снега.
Через пару секунд Леонардо распахнул дверь, и туда как снежный вихрь с радостным криком ворвалась экзотическая птичка:
– Диана! Сладкая наша, я тебя за версту почуяла! – Ко мне, стремительно раскрывая объятия, подлетела Майя. Я уже было попрощалась с жизнью, но, когда нас разделяли всего несколько дюймов, она резко остановилась, обдав меня вихрем морозной свежести.
– Ой, прости! – Улыбнулась она и, едва коснувшись, чмокнула меня в щеку. Ее волнистые волосы были стильно зачесаны назад, поверх черных облегающих брюк и топика была накинута короткая кожаная куртка. Шпионка отдыхает. – Я так рада тебя здесь видеть! Не представляешь, сколько раз я просила этого упрямца пригласить тебя на уикенд, а он только пожимал плечами… Зато едва стоило нам уехать, как он тут как тут. Бессердечный единоличник!
Вслед за ней, скрестив руки на груди и насупившись, прошествовала Адель, выглядевшая как прекрасная миниатюрная фарфоровая куколка в короткой белой с капюшоном шубке и распущенными по плечам блестящими светлыми кудрями. Увидев меня, она еще больше помрачнела и злобно сверкнула глазами.
Последним, подмигнув Лео, вошел Дэвид.
– Прости, брат. Она сегодня как с цепи сорвалась. – Неуловимым движением бросив на столик в прихожей ключи от машины, он широким шагом прошел в дом. Его длинные волосы были заплетены в сотню тонких косичек, собранных на затылке в хвост. Одет он был как рокер на выезде.
– Мы вас не ждали. – Без единой эмоции произнес Лео, закрывая за ними дверь, но, так и не отходя от нее.
– О, так мы снова вам помешали? – Улыбнулась Майя, сосредоточенно поправляя прическу перед маленьким золотистым зеркалом в прихожей.
– Нет, что ты…
– Конечно, нет. – Безапелляционным тоном заявил Леонардо, не давая мне и рта открыть. Стало обидно, как будто он прямым текстом давал всем понять, что сама мысль о том, что мы можем быть вместе абсурдна. Одно дело думать так, но совсем другое слышать, как это произносит любимое существо.
– Ты безнадежен. – Майя сокрушенно вздохнула. И тут же переключилась на другое. – Ох, сколько тут человеческой пищи. Кстати, нам тоже не помешает перекусить. Несколько придурков затеяли драку, и нам пришлось выжать все запасы, чтобы не объяснять им, что кровь из носа и разбитые кулаки – отнюдь не невинное развлечение. – Поспешно прощебетала она, заметив с каким, одновременно жадным и неприязненным, взглядом следит за мной Адель. Она мгновенно взяла девушку под руку и увлекла за собой на кухню.
В гостиной сразу стало намного тише и спокойней.
– Как концерт? – Ради приличия поинтересовался Лео, хотя любому было бы понятно, что ему это не интересно.
– Ничего особенного. Честно говоря, я ожидал большего. Бас-гитарист по пути попал в аварию, а его замена ни на что не годилась. Мы и одного дня там не продержались, да и, как уже сказала Майя, их фанаты были чересчур агрессивными. – Дэвид уже расположился на диване с газетой, которую чуть раньше прочитал Лео. – М-м, грядет очередной кризис на рынке ценных бумаг. Надо будет покопаться на бирже.
Я почувствовала себя не в своей тарелке: эти существа, едва узнав меня, приняли в свой круг без лишних вопросов и уже вели себя так, будто мы сто лет знакомы. Мне стало не по себе от такого доверия – я уж точно не из тех, кто доверяется первому встречному.
Я тихо прошла через гостиную и присела на подлокотник кресла, изредка поглядывая на Лео, который словно страж опустив голову и скрестив на груди руки, неподвижно замер у входной двери.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом перелистываемых страниц газеты. С каждой секундой мое внутреннее напряжение возрастало.
Где же Рейнард и Ориана? Лео сказал, что они скоро приедут, а время все идет.
Как на зло, в комнате, да и, наверное, во всем этом доме я не заметила ни единых часов. Ну что это такое? Ведь в каждом доме просто обязаны быть часы! Их тиканье всегда разбавляет безмолвие. Сколько же времени прошло? Час? Два? Я уже готова была встать и сделать или сказать хоть что-нибудь, лишь бы прервать затянувшееся молчание, как вдруг Лео резко вздернул подбородок, прислушался к чему-то слышному лишь ему, и, развернувшись, рывком распахнул дверь.
На пороге, протягивая руку к дверной ручке, стоял Рейнард, я сразу узнала его фигуру. Другой рукой он поддерживал за талию Ориану – даже со снегом в слегка растрепанных длинных золотых волосах она была похожа на сказочную богиню весны.
– О, и вы вернулись? Почему так рано? – Прибежала на звук открывшейся двери Майя, за ее спиной, попивая из высокого бокала красную жидкость, замерла Адель.
– И тебе здравствуй. – Улыбнулась ей Ориана, проходя в дом, который с ее появлением как будто оживился и потеплел.
Я заметила как Лео, серьезно глядя на Рейнарда, сдержанно кивнул в ответ на безмолвный вопрос в его взгляде.
– Что вас так задержало? – Спросил он.
– На обратном пути машина попала в пробку, дорогу замело. Пришлось бросить мустанга и устроить пробежку. – Губы Рейнарда спокойно улыбались, в то время как его внимательные карие глаза пристально рассматривали меня.
– А мне даже понравилось. Здешние леса под снегом просто замечательны. Дикие места, нам нужно почаще выбираться на природу. – Поддержала его Ориана.
– Надо будет как-нибудь устроить там свидание. – Заметил Рейнард полушутя-полусерьезно, и, обращаясь к Леонардо, добавил: – Не волнуйся, нас точно никто не видел.
– Не сомневался, ты всегда осторожен.
При стремительном появлении Рейнарда и Орианы я невольно поднялась со своего места. Сердце забилось быстрее. Скоро, очень скоро я получу ответы на все вопросы. Но что же такого я могу узнать, что не может мне рассказать Леонардо без Рейнарда? Неужели это также важно для них, как и для меня? Не может быть. Ведь это мне ничего не известно о своей собственной семье.
Испытующий взгляд Рейнарда смутил меня, он как будто сомневался в чем-то. Я хотела сказать, что не подведу его, что достойна его доверия. Но слова не желали срываться с языка.
– Вы так и не сказали, зачем вернулись. – С нажимом протянула Адель, до сих пор с сосредоточенным вниманием следившая за происходящим.
Ориана, Рейнард, да и все остальные вампиры уставились на Леонардо.
– Вам не нужно знать об этом. – Холодно заявил он. – Диана, Рейнард, пойдемте в библиотеку. Там мы сможем нормально поговорить.
Лео уже собирался подняться по лестнице, когда его руку обхватила Адель, почти повиснув на нем.
– Нет! Ты не можешь! Ты не должен ей ничего рассказывать! Ей не место среди нас! Ты же говорил, что не хочешь…
– Я уже сказал, что тебе не нужно думать об этом. И какое бы решение я ни принял, тебя оно не касается. – В его голосе я услышала глухие раскаты грома. – Отпусти меня.
– Адель, дорогая, не трогай Леонардо. – Мягко попросила Ориана, тоже почуявшая, что запахло жареным. Но девушка, как будто не слышала ее, с каким-то горьким отчаянием глядя на Лео снизу вверх.
– Тогда подумай обо всех нас! Подумай о себе. – Умоляла она. – Ты же знаешь наши законы. Если они узнают…
– Адель, сколько лет мы живем как семья? И ты еще не поняла? – Не оборачиваясь, серьезно проговорил молодой вампир. – Мои решения не обсуждаются. И не тебе ставить их под сомнение. Хоть ты мне и как сестра, но даже от тебя я этого не потерплю.
Кажется из всех его слов, больнее всего девушку задело слово «сестра». Ее руки беспомощно опустились, и Ориана немедленно притянула к себе ее светловолосую головку, как мать, защищающая своего ребенка.
Мне стало жаль ее. Вся самоуверенность за один миг слетела с красавицы, и теперь она больше напоминала кудрявого спаниеля, выброшенного хозяином.
Но, взглянув на Леонардо, я решила промолчать: он стоял с неподвижной маской решимости и безразличия на лице, и только сжатая в твердый кулак правая рука выдавала его напряжение.
– Есть еще возражения?
Майя, вместе с обнявшим ее за плечи Дэвидом покачала головой.
– Мы верим тебе. Что бы ни случилось, мы будем на твоей стороне.
Леонардо в который раз поразил меня. С этой его стороной мне еще не приходилось сталкиваться настолько близко. Вот только сейчас он говорил как некто, облеченный властью. А остальные вампиры…они признавали его. Слова Майи скорее походили на присягу в верности, чем выражение дружеского расположения. Так кто же он такой?
Все эти мысли не давали мне покоя, но и не мешали с потаенным восторгом разглядывать его высокую стройную фигуру, напрягшиеся в ожидании вызова мышцы, которые только подчеркивал свободный покрой его футболки.
Кивнув в знак признательности Майе, Лео начал подниматься на второй этаж.
Он не включил свет, но тот ему и не был нужен. Я ступала след в след его темному на фоне далекого окна силуэту, пытаясь понять, что же имела в виду и что хотела предотвратить Адель? От чего она нас отговаривала? Чем может быть опасно для них мое прошлое? Мне казалась глупым, переживать так из-за обычного разговора.
Не спеша, как подозреваю только из-за меня, мы прошли в западное крыло, за второй справа дверью оказалась библиотека. Леонардо открыл дверь и жестом пригласил нас с Рейнардом пройти внутрь. Я молча вошла в комнату.
Изнутри она была на удивление точной копией библиотеки во дворце Екатерины Великой в Санкт-Петербурге. В любое другое время она привела бы меня в восторг. Деревянные витые лесенки, паркетный пол, два этажа застекленных шкафов и полок, доверху набитых разной степени древности книгами. В центре комнаты – такой же деревянный стол, покрытый белой кружевной скатертью и два высоких удобных стула с вырезанными узорами в виде цветов на спинке и ножках. На подоконнике стояли две драгоценные китайские вазы с завядшими цветами.
Один из стульев Лео отодвинул для меня, на втором устроился Рейнард, сам мистер совершенство присел слева от меня на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй ярус галереи.
– Простите, я не хотела причинить вам неприятности. Могу я узнать…почему?
Я чувствовала себя виноватой в срыве Адель, хотя и не понимала с чего бы это.
– Почему мы ведем себя так странно? Ты ведь говоришь об Адель? – Догадался Рейнард с понимающей отеческой улыбкой на губах. – Эта девочка вошла в нашу семью не так давно, поэтому очень многое за гранью ее понимания. – Хотя в словах Рейнарда и прозвучала снисходительность, несомненно, он был очень привязан к девушке, которую звал своей дочерью. – Леонардо мог бы быть и помягче с ней.
– Не говори обо мне так, будто меня здесь нет. – Твердым голосом отозвался Лео. Он нарочно сел в тени, где сложно было разглядеть выражение его лица. – Она капризна, избалована и не знает своего места. Это для ее же блага. Если она не будет мне доверять, как ты предлагаешь мне защищать ее? К тому же лучше это ей скажу я, тебе подобные беседы не под силу.
Значит, если бы Леонардо не остановил истерику Адель, то ей пришлось бы заниматься Рейнарду. С трудом я представила этого спокойного вампира выговаривающим дочери. Да, такие испытания явно не для него.
– С тобой не поспоришь. – С мягкой улыбкой признал Рейнард.
– Начнем, пожалуй. – Проговорил Лео.
– Погодите, вы ведь так и не сказали, почему все это было? Разве нет?
Рейнард молча взглянул на Леонардо.
– Тебя не проведешь. – Заметил он уже с долей уважения.
– А я говорил, чтобы ты не пытался заговаривать ей зубы. – С усмешкой поддразнил его парень.
– Ладно, ладно. Игры в сторону.
Лицо Рейнарда омрачилось, когда он обернулся ко мне.
– Все дело в том, что Адель решила, будто мы хотим произвести обряд посвящения и сделать тебя одной из нас.
По спине прошел холодок. Не то, чтобы я никогда не думала о подобном, но произнесенные вслух эти слова заставляли сердце сжиматься от страха.
– Из вас?..
– Обратить тебя. – Пояснил Лео. – В нашем обществе существует правило, по которому любого предполагаемого кандидата перед обращением должны ввести в курс дела. Традиции, законы, история нашего общества. Они уходят вглубь веков и предназначены лишь для ушей избранных. Это своего рода часть официальной церемонии. На самом же деле, ничего особенного при этом не узнаешь. Своего рода проверка на болтливость.
– И в чем все-таки опасность для вас?
– Перед посвящением каждый новичок должен быть одобрен Советом вампиров, и получить официальное разрешение от Клана охотников. Без этих маленьких формальностей обращение становится преступлением.
– А наказание?..
– Небытие.
Да, это слово как нельзя лучше отражало суть дела. Ведь смерть не подходящее слово для бессмертных.
– Не бери в голову. Мы не собираемся делать ничего противозаконного. – Поспешил успокоить меня Лео. – Я уверен, Ориана тоже уже успокоила Адель на этот счет. Поэтому давайте ближе к делу.
Я вопросительно посмотрела на Рейнарда, мастерски вращавшего большим и указательным пальцами старинную золотую ручку-перо, до сих пор лежавшую на столе около стопки чистых листов. Он проделывал это настолько быстро, что я могла видеть лишь несколько сверкающих бликов, сливающихся между собой в яркий золотой круг. Оставалось лишь надеяться, что ручка не вырвется из его рук и не прострелит кому-нибудь голову.
– Прежде чем я расскажу тебе эту историю, – начал он после паузы, – ты должна твердо решить для себя, хочешь ли ты ее услышать. До сих пор ты могла уйти, забыть и выбросить из головы все, что связывало тебя с миром вампиров. Правда может оказаться не такой уж радужной, как ты ожидаешь. Семнадцать лет все-таки слишком рано…
Я только грустно улыбнулась.
– Шестнадцать. Но если б я не решила все для себя, то не была бы сейчас здесь. А после того, как моего отца обвинили и назвали предателем, разве можно продолжать плыть по течению? Вы все очень хорошо ко мне относитесь, но я даже не понимаю, чем это заслужила. И почему я не помню Лео? Что нужно от меня охотникам? Вы ведь не заставите меня и дальше, днем и ночью задаваться этими вопросами?
Я беспокойно ерзала на стуле, ожидая приговора Рейнарда, который, нахмурившись, откинулся на спинку стула. Его точеный профиль застыл в напряжении, словно борясь с внутренними противоречиями. Затем он коротко, пронзительно посмотрел на Леонардо и лишь когда тот утвердительно кивнул в ответ, заговорил:
– «Каждый должен знать кто он такой, чтобы уверенно идти по жизни» – так я когда-то сказал Лео. Хоть мне это и не нравится, но я надеюсь, что смогу помочь тебе найти свой путь.
Он отвернулся и задумчиво посмотрел куда-то вдаль, в одному ему ведомое далекое прошлое.
– Большую часть этой истории я узнал от твоего отца. Никогда не встречал никого подобного ему. Он был уникален сам по себе: сильный и мудрый, как и твоя мать. Это был первый раз, когда я пожалел, что кто-то является человеком, а не бессмертным, тогда нашу дружбу не смог бы оборвать такой нелепый случай.
Твой отец, Дин, или Динар, как назвали его родители по одним им ведомой прихоти, родился в семье потомственных охотников. Даже больше – самых прославленных среди них – Стивенсов.
– Но как? – От удивления, я резко выпрямилась. – Это фамилия Эрика…
– Я не успел сказать, у твоего отца был старший брат. Эрик – его младший сын.
– То есть, он – мой двоюродный брат?
– У твоего отца, вероятно, были причины не говорить тебе об этом.
– У меня есть брат…родной… – Слово прозвучало так, как будто я примеривала на себя этот факт, как одежду, и не была уверена, что такой фасон мне подойдет. Было трудно сразу принять это как данность. Друг – охотник – брат. С каждым днем Эрик представал передо мной в новом качестве.
– Ты в порядке? Может, на время прервемся? – Обеспокоено спросил Лео.
– Нет. Все хорошо. – Выдохнула я и выдавила вежливую улыбку. – Кажется, я уже начинаю привыкать к неожиданностям.
– Так вот, – продолжал Рейнард, – едва Дину исполнилось три года, их родители погибли, выполняя задание. Мальчикам рассказали только, что убийца был вампиром, а тела были покалечены настолько, что хоронить их пришлось в закрытых гробах.
Заботу о братьях взял на себя один из Старейшин, опытный охотник, фанатично преданный клану. Естественно, мальчики всей душой возненавидели вампиров и сделали все возможное, чтобы стать для них достойными соперниками.
Под руководством Старейшины Дин и его брат получили прекрасное образование и подготовку. Но Дин всегда был лучшим, об этом я догадался сам, твой отец никогда не позволил бы себе такого замечания, потому что в итоге именно он первым прошел ритуал посвящения и сразу был назначен лидером группы из трех человек.
Так началась его личная охота. В нашем мире его прозвали «Тень», за все время их отряд не провалил ни единой охоты, окружая врага исподволь, заманивая в невидимую ловушку. В итоге вампир сам не замечал, как оказывался побежден и беспомощен.
Этот человек не рассматривал вампиров как кучку безмозглых тварей, и к каждому заданию подходил очень серьезно. Он изучал о цели все: вкусы, привычки, пристрастия, убеждения, навыки, умственные и физические данные. В конце концов, Дин начинал даже понимать ход его мысли, просчитывать наперед каждое действие. Многим это казалось просто невозможным, одни считали его героем, другие завидовали и говорили, что ему просто невероятно везет. Так или иначе, именно такое его отношение и положило основу пониманию истины: что в мире вампиров и охотников что-то не так.
Поначалу Дин даже и не думал сомневаться в привитых с детства истинах. «Клан всегда прав», так он думал. Но по мере увеличения числа успешных миссий, ему становилось все труднее цепляться за свои убеждения. Нередко их команду отправляли для поимки или уничтожения заигравшегося незаконного новообращенного, который сам не понимал, что делал, а, придя в себя и вспомнив совершенное, со слезами на глазах умолял охотников убить его. Попадались и хладнокровные расчетливые вековые убийцы, и спокойные сдержанные вампиры, утверждавшие, что их подставили. При этом Дин чутьем чувствовал, что в их словах есть доля истины: не вязались с характером и ходом мысли приписываемые им зверства. Но долг есть долг, а правила непреложны. Охотникам было запрещено общение с вампирами, ведь, по словам Старейшин, если кровосос не законченный идиот, он использует этот шанс, чтобы зачаровать тебя и, лишив собственной воли, заставит убивать своих же друзей. Поэтому Дин продолжал выжидать.
Всех вампиров со стажем пугало только одно – плен. Они готовы были драться, как одержимые, лишь бы не оказаться в подземельях оплота клана охотников – крепости Застывшего времени. Дин и сам не раз задавался вопросом, что бывает с плененными вампирами. Друзья-охотники лишь посмеивались над его вопросами за кружкой эля и говорили что-нибудь вроде: «Какое нам дело? Надеюсь, с них там каждый день шкуру сдирают. Сколько из-за этих тварей наших погибло». Старейшина же криво усмехался в свою густую бороду, повторяя: «Всему свое время». А время шло, и терпение молодого человека с каждым днем истощалось.
Тогда мы и встретились. В тот теплый осенний вечер мы всей семьей возвращались из оперы. В Ковент-Гарден снова давали «Кармен» Бизе. Хотелось немного развеяться после трудного переезда, заодно оценить успехи Лондонской королевской оперы. Мы всего пару месяцев назад вернулись в Лондон из Нью-Йорка и по пути от театра, весело смеясь, с интересом обсуждали достоинства мюзикла и оперы, когда заметили, что за нами наблюдают.
Леонардо, как всегда, первым заметил угрозу:
– Охотник. Один. – Шепнул он, взглядом указав на маленький сквер, где в свете единственного тусклого фонаря стоял мужчина лет двадцати пяти, не больше, несомненно, один из охотников. Для человека он был отлично сложен, на нем был длинный кожаный плащ, с легкостью маскирующий оружие, хотя черная широкополая шляпа прикрывала его глаза, никто из нас не сомневался: они следили за нами.
– Смелый парень. – Продолжал Лео. – Он знает, что мы его заметили, но не уходит.
– Неужели мы в ловушке? – Испугалась Оливия. – Помните, что Энн рассказывала про Тень? Смотрите, у него как раз такое серебряное кольцо на мизинце!
– Думаю, ты права. Но он пришел с миром. Рокко, Дэвид берите девушек и идите домой. – Скомандовал Лео. – И не волнуйтесь, здесь нет опасности, мы с Рейнардом со всем разберемся.
– Почему ты решил, что охотник, – назвать того незнакомого человека с родными чертами отцом у меня просто язык не поворачивался, – не опасен? – Не выдержала я, бесцеремонно прервав рассказ.
– Рядом я не чувствовал других охотников, – Спокойно проговорил виновник моего беспокойства. – А этот человек открыто пришел к нам. Еще его руки: он не держал в них оружие, как это положено при захвате. Плюс шестое чувство вампира: он меня заинтересовал.
– Но ты мог ошибиться! Это было опасно. – Не унималась я.
– Со мной была моя семья, думаешь, я стал бы рисковать, если б не был уверен в своем решении?
Его вопрос застал меня врасплох. В чем в чем, а в безответственности я никак не могла его обвинить, краска стыда немедленно залила мои щеки.
– Извини, я не хотела…
– Я знаю. Продолжай. – Кивнул он отцу.
– Подождав пока семья скроется из виду, мы направились к темной неподвижной фигуре и становились на расстоянии двух метров от нее.
Я предложил, было окружить человека, но Лео отмел эту идею: – Мы окажем ему то же доверие, что и он нам, – заявил сын.
Так мы и стояли друг напротив друга, охотник и два вампира. Думаю, не один я в тот момент чувствовал себя странно. В его темно-карих глазах я не увидел и намека на страх, лишь интерес, вежливый, хоть и настороженный. Внезапно он сделал то, чего я меньше всего мог от него ожидать: он протянул руку Леонардо. Сын удивил меня не меньше, подойдя и пожав ее. Затем настала моя очередь здороваться. Его рука была теплой и крепкой, рука живого уверенного в себе человека.
– Надеюсь, я вас ничем не оскорбил? – Ровным спокойным голосом спросил охотник. – Я слышал, в вашем обществе положено сначала здороваться с высшими по рангу.
– Это так, но в вашем обществе принято сначала подавать руку отцу, а лишь затем сыну. Мы соблюдаем эти законы.
Охотник вдруг улыбнулся, показав ямочки на щеках:
– Впредь я об этом не забуду.
– Вы хотели о чем-то поговорить? – Вежливо спросил Леонардо.
– Да. У меня есть вопросы, которые требуют ответа.
– И вы хотите получить ответы именно от нас?
– Да.
– Вы нам доверяете?
– А кому вообще можно доверять? – Ответил охотник вопросом на вопрос.
Теперь пришла очередь Лео улыбаться, что с ним случалось крайне редко.
– Тогда давайте пройдем в сквер, подальше от неосторожных глаз и ушей. – Пригласил он, на что человек ответил утвердительным кивком.
– Напомни мне, чтоб я никогда не доверял тебе писать свое резюме. – С иронией отозвался сам парень.
Рейнард в ответ только ухмыльнулся и пожал плечами.
– Признаться честно, – продолжал он, – я с недоумением следил за этим обменом любезностями, и чувствовал себя скорее сторонним наблюдателем, чем участником событий. Лишь позже, уже дома, Леонардо рассказал мне, что этот охотник в одиночку следил за нами около трех суток, с самого дня приезда. Я был шокирован, ведь кроме Лео никто из нас об этом даже понятия не имел. Невольно я был поражен мастерством этого человека, как до этого был зачарован его необычной личностью.
Итак, мы прошли по дорожкам в глубину наполненного ночной сыростью парка.
– Теперь мы можем спокойно поговорить. – Произнес сын, повернувшись к охотнику лицом, в то время как я встал сбоку, прислушиваясь к малейшему шороху. – Что привело к нам Дина Андерсен, урожденного охотника, более известного в наших кругах как «Тень»?
– Я польщен. – Усмехнулся охотник. – Не думал, что Леонардо Стюарту, урожденному вампиру, предпочитающему жить в тени, известно о моей скромной персоне. Не волнуйтесь об этом, – добавил он, заметив мой острый взгляд, – мои догадки умрут со мной.
Леонардо и бровью не повел.
– Вы понимаете, что подписали себе смертный приговор? – Серьезно спросил он.
– Я – честный человек, а вы – честный вампир, поэтому я выбрал именно вас.
– Задавайте свои вопросы, но знайте, что от них будет зависеть исход нашей встречи.
Так началась долгая ночь, по окончании которой вампиры и охотник назвали друг друга друзьями. После этого мы еще несколько раз встречались, даже ходили вместе в театр. Адели тогда с нами еще не было, но все остальные члены семьи сначала с опаской, а затем с радостью приняли Дина в свой круг. Тем более что по части веселых шуток ему не было равных.
Но то, что мы ему поведали той туманной ночью, не прошло бесследно. Дин стал замечать в клане гораздо больше интриг и странностей, чем раньше. Ему стало намного труднее сдерживать свое негодование и молча выполнять задания, которые теперь превратились в пытку. Одно дело догадываться о чем-то, а другое дело знать, что большая часть твоих заданий нужна вовсе не охотникам, что тебя и твоих друзей просто-напросто используют.
Уже не в первый раз у меня на языке вертелись вопросы, но все слова застревали в горле, словно там стоял огромный ком. Я не могла говорить, думать, только слушать этот спокойный голос, рассказывающий невероятные вещи о моих близких. Несмотря на то, что в комнате было жарко, меня пробирал озноб, и чтобы хоть как-то согреться я сжалась на стуле и скрестила руки на груди, но это мало помогало. Холод рождался и шел от сердца.
– Через некоторое время Дина повысили: он стал Старейшиной. Отказаться означало бы подписать себе смертный приговор, поэтому молодой человек не стал возражать.