Тайна зеркала

"Люся есть Люся,” – обреченно подумала девушка и наметила для себя узнать телефонные номера у Бориса или Семена Степановича, поскольку из всех родственников эти двое внушали наибольшее доверие.

Людмила радостно побежала к себе в спальню и уселась за телефон, чтобы записаться на прием к трем волшебникам – косметологу, парикмахеру, массажисту – которые за пару часов могут легко скинуть с тебя от трех до пятнадцати лет возраста. Оставшись одна, Катя почувствовала, что ужасно проголодалась, к тому же с Маргаритой надо было как-то налаживать отношения.

Она вышла в просторный коридор и осмотрелась. Домочадцы попрятались по своим комнатам, и огромная квартира выглядела пустой. Девушка миновала несколько закрытых дверей и осторожно вошла в кухню. Домработница в том же длинном балахоне продолжала месить тесто. Она бросила на вошедшую сердитый взгляд, но ничего не сказала.

На плите стояла сковорода со шкворчащим беконом, распространяя восхитительный запах. Катя пристроилась на краю большого кухонного стола и робко кашлянула в надежде привлечь ее внимание. Маргарита продолжала молча лупить несчастный кусок теста, видимо представляя себе на его месте непрошеную гостью.

Девушка еще раз кашлянула и растянула губы в дружеской улыбке.

– Маргарита, вы знаете, я… Хотела извиниться, что там, в подъезде, закричала. Я увидела нож и испугалась.

В ответ слышалось только недовольное сопение. Контакта не получалось.

– Я увидела у вас в руках нож и хотела прикрыться зонтиком, – Катя очень старалась оправдаться.

Поджаренный бекон издавал такое дивное благоухание, но Маргарита не сдавалась и продолжала сурово пыхтеть.

Катина бабушка всегда учила ее: "Когда не знаешь, что сказать, то молчи или говори правду", и девушка в отчаянии брякнула чистую правду.

– Я подумала, что вы – статуя командора с лавровым венком!

Маргарита перестала месить тесто и остолбенело уставилась на девушку.

– Х-хто??? – брови ее поднялись высоко вверх.

– А ведь в самом деле, Маргарита, сходство налицо. Ты просто вылитый Командор! – в кухню, посмеиваясь, вошел еще один обитатель академической квартиры – родной брат Бориса, Аркадий Андреевич Бакчеев.

Младшего брата смело можно было назвать красавцем: высокий лоб, черные вьющиеся волосы, пронзительные черные глаза и ухоженная бородка. Демоническую внешность местного лорда Байрона слегка портил маленький рост, но бездна обаяния, излучаемая родственником, легко компенсировала этот недостаток.

Аркадий изобразил на лице предельное восхищение и, не моргнув глазом, выдал Маргарите складную историю о том, что Командор почитался еще среди древних курчмеков, как символ великолепия, богатства и мудрости, а статую его проносят в дни летнего солнцестояния по улицам Брахмапурдама для повышения благосостояния жителей всей страны.

После сообщения о том, что сравнения с этой статуей удостаиваются только самые достойные курчмеки, Маргарита не устояла и расплылась в довольной улыбке, но тут же с подозрением взглянула на Катю. Та энергично закивала головой, подтверждая весь этот бред, и заискивающе улыбнулась. Еще немного возмущенно посопев, домработница сменила гнев на милость.

– Исть будете? – грозно спросила она, махнув локтем в сторону плиты.

–Конечно, будем! – радостно ответил Аркадий, присаживаясь по другую сторону стола, пока Маргарита разбивала на ветчину яйца и щедро посыпала все это зеленью.

Катя одарила его взглядом, полным признательности. Вкус у яичницы с беконом оказался так же хорош, как и запах, и вдвоем они быстро прикончили содержимое сковороды.

– Спасибо, – прошептала Катя родственнику, когда Маргарита отвлеклась на телефонный звонок.

– Не за что, – радушно улыбнулся Аркадий и так же тихо добавил, кивая на широкую спину домработницы: – Командор – не командор, но что-то монументальное в ней определенно есть!

Девушка расхохоталась, но, напоровшись на Маргаритин вопросительный взгляд, подавилась чаем и закашлялась. Аркадий услужливо похлопал девушку по спине, но она раскашлялась еще сильнее. Маргарита отложила телефон и, в качестве окончательного примирения, предложила свою помощь.

Ее могучий хлопок по спине привел к временной остановке дыхания. Прекратился не только кашель, но и доступ кислорода в легкие. Катя с выпученными глазами только и могла, что благодарно кивнуть, от всей души надеясь, что второго хлопка не последует. Маргарита, удовлетворенно крякнув, вернулась к тесту и телефонному разговору:

– Дык ить, это… Воняить на весь двор, Анна Сагитовна… Вторую неделю мусор не вывозють!

Неведомая Анна Сагитовна, ответственная за дворовую вонь, видимо уверила Маргариту в скорейшем решении проблемы, потому что положив трубку, та окончательно пришла в хорошее расположение духа. Задержав оценивающий взгляд на выпирающих Катиных ключицах, женщина жалостливо поцокала языком и велела девушке приходить через час "кушать оладьи". Катя поняла, что полностью прощена и поспешила убраться из кухни, восстанавливая дыхание и заикаясь на словах благодарности.

У Аркадия в кармане зазвонил мобильный, и он тоже заторопился встать и уйти, на прощание дружески помахав девушке. На смену им в кухне тут же появились Нонна Пална с Изольдой и хором потребовали зеленый чай с ванилью.

Катя вернулась к себе в комнату и только сейчас почувствовала, как устала. Сказались раннее пробуждение, тревога и напряжение последних часов, и она без сил рухнула на кровать. В голове робко шевельнулась мысль о ванне, но крепкий, здоровый сон взял верх.

Глава 3. Исчезновение

Девушка разлепила глаза и сладко потянулась. Она чувствовала себя полностью отдохнувшей.

"Еще бы!" – взглянув на будильник, поняла она.

Часы показывали три. За окном мягко шелестел листвой тихий зеленый полдень. Издалека еле слышно доносились гудки автомобилей и автобусов, снующих вниз и вверх по проспекту Фурманова, а здесь, на непроезжей улочке старого центра, щебетали птицы, играли дети, бурчали пенсионеры на лавочке и время от времени повторялся протяжный зов чьей-то мамаши:

– Га-а-а-ари-и-ик, до-о-о-мо-о-ой!

Катя подумала, что над некоторыми вещами время не властно. Это была в точности картинка из ее детства, с единственной разницей в имени загулявшегося чада. От нахлынувших приятных воспоминаний на душе стало спокойно и радостно, и девушка снова подумала, что все что ни делается – к лучшему. Умиротворенная и расслабленная она отправилась в душ, напевая про себя популярную веселенькую мелодию.

Вдоволь наплескавшись, Катя вышла из ванной. Впереди маячило море удовольствий в виде похода по магазинам, парикмахерской и массажа, и девушка радостно улыбнулась своему отражению в маленьком зеркале на стене. Гладкое стекло послушно отразило ее голову, замотанную в полотенце, и она нахмурилась. Зеркало было маленьким и совершенно не соответствовало внушительным просторам комнаты. Катя сразу же вспомнила, что Люся закатила скандал именно из-за его размера.

"Пожалуй, тетка не так уж и не права, – думала она, подставляя волосы под горячие струи фена. – Что тут разглядишь, в этом квадратике величиной с носовой платок? Такое зеркало – просто издевательство над женщинами. И в ванной комнате оно было столь же крохотным…"

Рассеянно размышляя о странной нелюбви Бориса к большим отражениям, Катя привычно подкрашивала губы, когда раздался громкий стук в дверь.

– Войдите! – ответила девушка, вздрогнув от неожиданности.

Помада в руке неловко скользнула вниз, сделав нижнюю губу кривой и толстой. Дверь распахнулась, и на пороге возник Семен Степанович. Глаза Кати удивленно округлились. Всегда спокойный и добродушный, сейчас ее новый родственник выглядел странно: лицо растерянное, остатки прически топорщатся дыбом на макушке, галстук съехал на бок. В руках старичок держал кухонное полотенце сомнительной чистоты, которым поминутно промокал лысину. Он обвел пристальным взором комнату и хриплым от волнения голосом спросил:

– Катенька, скажите, вы знаете где Людмила? Или Борис?

– Нет, – помотала головой девушка. – Мы собирались с Люсей в парикмахерскую и по магазинам после обеда. А разве она не дома?

– Нет, – старичок горестно вздохнул, со стоном упал в кресло и схватился за сердце.

– Что с вами? – испугалась девушка.

Она кинулась к креслу, но Семен Степанович жестом остановил ее.

– Со мной все в порядке, – утомленно проговорил он и еще раз промокнул лоб. – Люся с мужем пропали. Мы их ищем уже четыре часа!

Знакомый холодок нехорошего предчувствия пробежал по Катиной спине, заставляя сердце испуганно сжаться. Нет, рано она расслабилась, неприятности еще впереди!

– Как пропали?… Куда?… Они же утром были здесь… – девушка торопливо задавала вопросы, во все глаза глядя на озабоченное лицо старичка.

Семен Степанович уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент его сотовый издал противный писк, и он поспешил достать трубку из кармана.

– Да? – с надеждой в голосе проговорил он.

Звонивший, похоже, принес утешительные вести. После коротких восклицаний и междометий радостная улыбка расползлась по лицу старичка.

– Слава Богу, – отдуваясь и снова вытирая лысину, сообщил он Кате. – Нашлись! Они в больнице!

– Нашлись! – с облегчением повторила Катя и осеклась, вскинув на него испуганные глаза. – В больнице?

– Нет-нет, не волнуйтесь. Больница инфекционная, но они не больны, а просто были в контакте с разносчиком инфекции, поэтому их закрыли на карантин, – радостно информировал ее дедок.

– Они могут заболеть? – встревоженно спросила девушка.

Семену Степановичу мысль о возможной болезни видимо не внушала такого страха как Кате, и он отмахнулся:

– Главное, что они нашлись! Хотя, конечно, надо проконтролировать, что там за инфекция, – нахмурился дедок и с досадой хлопнул себя по коленке. – Надо же, чтобы именно сегодня! Завтра у нас важный эксперимент, и Борис полностью за него отвечает. Придется его, конечно, кем-нибудь заменить, потому что откладывать ничего нельзя.

Семен Степанович еще раз недовольно шлепнул рукой по ноге и коротко обрисовал события, которые Катя проспала и пронежилась в ванне.

Оказалось, что Борис с женой сразу же после завтрака уехали на встречу с партнером из Малайзии. Встреча состоялась в ресторане аэропорта, поскольку партнер находился в Алма-Ате всего пару часов, пролетая из Куала-Лумпур в Копенгаген. В самом конце дружеского обеда неожиданно появились люди в белых халатах и объявили, что малайский джентльмен был в контакте с больным опасной лихорадкой Марбурга. Они быстренько засунули его на обратный спецрейс в Малайзию, а Люсю с Борисом – в карантин. Вещи и телефоны у них отобрали на дезинфекцию, и супружеская пара не могла даже дать о себе знать потерявшим их родственникам. По жестким больничным законам близких уведомили в последнюю очередь, уже после размещения Бориса и Люси в закрытых боксах и оформления миллиона медицинских бумажек.

По тому, как Семен Степанович рассказывал о лихорадочных поисках Бориса, Катя заподозрила, что он связывал его исчезновение с работой и может быть даже предполагал самое худшее. Ну в самом деле, чего поднимать панику, если человек пропал на три-четыре часа? Может, он решил с женой прокатиться за город, подышать горным воздухом, что тут особенного?

“Должно быть Борис ведет какие-то секретные научные разработки, и его могут украсть конкуренты?"– предположила про себя девушка и прониклась к теткиному мужу еще большим уважением.

К моменту появления Семена Степановича в Катиной комнате все возможные места нахождения Бориса и Люси были уже проверены, и старичок было совсем пал духом, но последний телефонный звонок вернул его к жизни.

Взбодрившийся Семен Степанович резво поднялся на ноги и поспешил удалиться, оставив Катю в легком недоумении. А что ей теперь делать? Можно, конечно, посетить все намеченные места и без тетки, но как-то нехорошо получается – та в больнице, а Катя развлекается. Хотя Люся ведь здорова, только на карантине…

Размышления девушки были прерваны новым стуком в дверь. На этот раз в комнату вошел Аркадий, бодрый и улыбающийся. Девушка невольно подумала, что он, похоже, совсем не переживал по поводу исчезновения брата – очень уж разительный контраст он представлял взволнованному Семену Степановичу – и сразу же отругала себя за такие мысли. Просто пропавшие нашлись, вот все и успокоились!

– Люся по телефону просила передать, что я должен о вас позаботиться, – галантно склонил голову младший Бакчеев. – Расскажите мне о ваших планах, и я сделаю все возможное, чтобы воплотить их в жизнь.

Катя представила себе, как приятно будет пройтись по магазинам в компании такого красавчика под завистливые взгляды встречных женщин, но, подумав, с сожалением от этой идеи отказалась. После первого магазина Аркадий, как все нормальные мужики, начнет нервничать. После второго – рычать сквозь зубы, что это платье ей безумно идет, а после третьего "внезапно вспомнит" о совершенно неотложном деле и смоется.

– Да вы не беспокойтесь, – улыбнулась она. – Мы с Люсей хотели пробежаться по магазинам, а я не встречала еще мужчину, способного выдержать дамский шоппинг-забег. Я сама справлюсь.

– Конечно, конечно! Но я должен убедиться, что за все время пребывания у нас вы не будете скучать ни минуты.

Сказано это было самым радушным тоном, но девушке почудился в его словах замаскированный вопрос: "Надолго ли пожаловали?" Она поспешила развеять сомнения родственника.

– Я послезавтра улетаю домой, надеюсь, не очень вам помешаю?

–Да, что вы, – всплеснул руками Аркадий. – Сколько угодно! Мы только рады! Только дайте знать, если чем могу быть полезен. С радостью! С радостью!

Он так и лучился добродушием и гостеприимством.

– А давайте навестим Люсю с Борисом? – предложила Катя. Прогуляться с молодым человеком все же хотелось.

–Увы, к ним не пускают. Это же инфекционная больница. Даже издалека рукой помахать не получится, потому что их окна выходят на больничный двор, – младший Бакчеев вздохнул с огорчением.

–Да, в инфекционную не пустят, – удрученно признала девушка.

Она быстро перебрала в уме варианты мест, куда можно было захватить с собой такого привлекательного попутчика, но ничего умного не придумала.

Пока она раздумывала Аркадий быстро взглянул на часы, сделал озабоченное лицо и поспешил вежливо раскланяться. На прощание он еще раз пообещал ей всяческую поддержку и заботу и одарил родственницу обаятельнейшей улыбкой. Почудилось это Кате или в глазах его и впрямь мелькнула какая-то странная искорка, когда он закрывал за собой дверь?

После его ухода девушка сверилась с будильником и поняла, что магазины придется отложить на завтра. Чтобы не терять время она позвонила в салон красоты и с удовлетворением узнала, что Люсин мастер успеет ее постричь до конца рабочего дня если она поторопится.

Парикмахерская находилась поблизости, и уже через полтора часа похорошевшая, с новой стрижкой Катя вернулась в академическое жилище. К ее удивлению входная дверь была приоткрыта. Девушка проскользнула внутрь и замерла на пороге. Внутри квартиры царило непривычное оживление. Двери всех комнат были открыты, коридор наполнен суетящимися родственниками, странными запахами и разнообразными шумами, а также множеством сумок, пакетов и коробок разной величины.

Семен Степанович ожесточенно чистил сапоги на пороге своей спальни и перекрикивался с Аркадием малопонятными фразами.

– Ноль в двенадцатой и пшик получится… А где я найду рефреймеры?

– Одиннадцатая все равно наша, – уверенно отвечала большая коробка голосом Бакчеева-младшего, и над ней мелькнула его рука с отверткой.

Нонна Пална шумно искала по всем комнатам свои очки, передвигаясь с завидной скоростью, а Изольда поминутно выбегала в коридор с криком, полным отчаяния:

– Маргарита! Тюбик!

Не дождавшись ответа ни от Маргариты, ни от загадочного Тюбика, она бросалась обратно к себе, громко хлопая дверью, отчего Семен Степанович каждый раз вздрагивал и ронял щетку для обуви. Домработница степенно и сосредоточенно вышагивала по кухне. Она мало обращала внимание на Изольдины вопли и неспешно перекладывала пакеты с крупой из стенного шкафа в три объемные сумки, бормоча что-то себе под нос. Вошедшую девушку никто не заметил.

–Добрый вечер, – Катя шагнула вперед и неожиданно оказалась в центре всеобщего внимания.

Четыре пар глаз уставились на нее, словно до них впервые дошел факт ее присутствия, переглянулись, и в коридоре повисло неловкое молчание. Катя переступила с ноги на ногу и нервно поправила прическу. Она почувствовала себя ужасно неловко. Кажется, она все-таки появилась здесь не вовремя. Семен Степанович очнулся первым.

– О, Катенька! А мы, вот… Тут… Собираемся на дачу, – он красноречиво обвел рукой живописную группу в прихожей.

Группа и впрямь была хороша. Аркадий, который к этому моменту выбрался из самой большой коробки, оказался в застиранных трениках, растянутой футболке и лакированных туфлях, хотя ухитрялся при этом выглядеть стильно. В руках он сжимал моток провода и две отвертки.

Семен Степанович поверх строгого серого костюма повязал кокетливый розовый фартук с надписью "Лучший в мире повар”. На бледной ткани в нескольких местах расплывались черные разводы от ваксы. Сапог, который он так старательно начищал, напоминал кожаный чулок.

Изольда с Нонной были в обычных домашних платьях, но Изольда трясла перед собой широченными красными шароварами, а Нонна обеими руками обнимала тулуп, вывернутый мехом наружу. Вид у тетушек был растерянный и виноватый, словно их поймали с поличным на краже печенья из супермаркета. Только домработница не проявила к Катиному появлению никакого интереса. Она лишь скользнула по девушке спокойным взглядом и вернулась к своему занятию.

– Холодно, наверное, на даче? – глядя на тулуп, несмело произнесла девушка, чтобы хоть что-то сказать.

Семен Степанович согласно закивал, а Изольда быстро спрятала шаровары за спину. Катя окончательно растерялась и хотела быстренько исчезнуть в своей комнате, но проход загородила Маргарита, появившись из кухни с двумя огромными сумками. Пока девушка сливалась со стеной, пытаясь разминуться с домработницей, Семен Степанович пустился в пространные рассуждения о том, что Катюше очень повезло, поскольку они все уезжают на дачу, и квартира будет в полном ее распоряжении, а значит, никакие "докучливые старики" не будут ей мешать.

Родственники сразу же вышли из ступора и одобрительно загудели, подтверждая слова дедуси. Кате показалось, что они вздохнули с облегчением и вернулись к своим сборам. Нонна Пална, бросив тулуп и схватив неподъемную коробку, устремилась следом за Маргаритой, но споткнулась и едва не упала. Катя стояла к ней ближе всех и кинулась на помощь. Толстушка была чуть больше коробки, и было совершенно ясно, что такая работа ей не под силу. Да и остальные, не считая Аркадия, совсем не тянули на грузчиков. Девушка почувствовала острый укол жалости к старикам и воскликнула:

– Давайте, я вам помогу!

Она решительно забрала коробку у Нонны и устремила взгляд на Семена Степановича.

– Куда нести?

В коридоре опять повисло смущенное молчание. Родственники вновь переглянулись и стали невнятно бормотать что-то в том смысле, что они сами справятся. Возражения звучали не слишком убедительно, и Катя, движимая благородным порывом помочь ближнему, предпочла не заметить явного нежелания этих самых ближних принимать помощь. Она решила, что старики стесняются и с нажимом добавила:

– Я и здесь помогу, и на даче, вы не волнуйтесь!

Семен Степанович почесал затылок. В задумчивости он почесал его обувной щеткой, оставив на блестящей лысине сочный черный зигзаг. Затянувшуюся неловкую сцену прервал Аркадий. Он шагнул навстречу Кате, отобрал у нее коробку и громко произнес, повернувшись к семье:

– Замечательная мысль! Нам помощь нужна, особенно сейчас, пока Борис и Людмила не с нами.

Остальным потребовалось некоторое время, чтобы переварить эту информацию, но похоже, Аркадий был тут за главного. Семен Степанович пожал плечами и вернулся к надраиванию сапога. Изольда неодобрительно хмыкнула, но ничего не сказала и, взмахнув шароварами как алым революционным знаменем, скрылась у себя в комнате. Только Нонна Пална расплылась в довольной улыбке, подлетела к девушке и, взяв ее за руку, радостно потащила в свою спальню.

– А мне совсем чуть-чуть помочь надо. Я уже практически собралась, – она гордо указала Кате на небольшой саквояж.

"Спартанская бабка, если все свои шмотки она уместила в эту сумочку,” – с уважением подумала Катя.

В ответ на ее невысказанную мысль Нонна скромно уточнила:

– Здесь самое необходимое – косметика и лекарства, а вот с остальным мне потребуется капелька вашей помощи.

Толстушка открыла солидных размеров шкаф и принялась с энтузиазмом вытаскивать из него блузки, брюки, платья, туфли, свитера, носки и множество других предметов гардероба. Гора вещей, предназначенных для упаковки, росла. Катя заметила как минимум три вечерних платья, две пары кроссовок и теплые лыжные штаны, и подумала, что эта дача должна быть весьма удаленным от цивилизации местом, где никогда не знаешь, что тебе может понадобиться.

Упаковывая четвертый чемодан, Катя невольно подумала, что она погорячилась с предложением помощи. Ноннина "капелька" вылилась в полтора часа энергичных усилий. Сама толстушка при этом сидела в кресле, болтала короткими ножками и развлекала девушку многочисленными повествованиями из жизни членов семьи Бакчеевых, которые неизменно заканчивались словами: "Он (или она) уже в мире ином, бедняжка!"

Поскольку она не утруждала себя объяснениями, кем Андрей Феоктистович приходится Регине Макаровне, а племянник Ванечка толстяку Жоре, постоянно перескакивала с одной темы на другую и отвлекалась на указания типа: "вот эту шляпу в отдельную коробку, пожалуйста", Катя не поняла ни одной истории. У нее осталось только стойкое ощущение, что Бакчееский род когда-то насчитывал невероятное количество человек, которые в настоящее время вымерли.

Остальные в это время тоже не сидели без дела. Изольда наконец отловила Маргариту, и вместе они нашли тюбик краски для волос, без которого та "категорически!" никуда не хотела ехать. Семен Степанович закончил чистить обувь и удалился к себе. Аркадий, отдуваясь, вытащил в коридор два огромных пластиковых чемодана и тоже исчез. Суматоха в квартире понемногу улеглась.

Катя, которая в процессе упаковки вещей безнадежно испачкала джинсы, воспользовалась затишьем и помчалась в ближайший магазин купить новые. Второй пары она не взяла, и ей отчего-то неприятна была мысль, что ухоженный Аркадий увидит ее в грязных брюках.

Кроме джинсов Катя еще купила пару футболок в одном из мелких магазинчиков поблизости с гордым названием «Торговая Галерея», порадовав продавца прибылью перед самым закрытием. Цены в магазинчике кусались, но выбирать не приходилось – в это время она уже никуда больше не успеет. Девушка вернулась домой, нагруженная пакетами, и издалека заметила во дворе знакомую фигуру Маргариты, выносившую мусор. Поднявшись на последний этаж раньше нее, она снова обнаружила дверь открытой.

"Дремучая провинция, – с завистью подумала Катя, безуспешно пытаясь представить себе, как ее мама оставляет дверь своей московской квартиры открытой и беспечно идет выбрасывать бытовые отходы. – Воров у них тут нет, что ли?"

В любом случае незапертый вход был ей не руку. Порадовавшись, что не приходится афишировать свое возвращение – не ровен час Нонне опять потребуется "чуть-чуть" помощи – девушка тихонько проскользнула внутрь и на цыпочках стала пробираться в свою комнату.

Дверь в спальню Аркадия была приоткрыта, и, помимо воли, Катя уловила обрывок разговора.

–… Отвечаю за проект я, и если она все же оттуда… – последовала пауза, – … то лучше иметь ее на виду.

Это произнес младший Бакчеев, и в голосе его звучали одновременно вызов и напряжение.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – спокойно и строго отвечал ему Семен Степанович. – Мне тоже не кажется, что она в этом замешана, но ты собираешься пустить ее в зону “Б”. Сам понимаешь, какой это риск!…

–Риском было жениться неизвестно на ком! – раздраженно выпалил Аркадий.

Катя насторожилась. "Неизвестно на ком" – это про кого? Какая еще зона “Б”? Что здесь вообще происходит?

Семен Степанович откашлялся и произнес что-то типа: "Наша базовая проверка показала…"

Окончания Катя не расслышала, потому что в этот момент у нее под ногами некстати зашуршал забытый кем-то полиэтиленовый пакет. Голоса в комнате мгновенно стихли. Катя в ужасе поняла, что сейчас ее подслушивание обнаружится. Она быстро скинула туфли и метнулась назад к выходу. Дверь по-прежнему была открыта. Маргарита еще не вернулась. Катя с шумом ее захлопнула и принялась греметь дверной цепочкой, сумкой и всем, что попадалось под руку, всячески изображая, что она только что вошла.

Семен Степанович и Аркадий выглянули в коридор одновременно.

– Я тут немножко прошлась по магазинам!, – Катя выпятила губы в кукольной улыбке и постаралась придать своему лицу максимально безмозглое выражение.

– Да, да… – рассеянно пробормотал старичок.

– Д-добрый вечер, – запнувшись, приветствовал ее Бакчеев-младший.

Катя прошествовала мимо них по паркету в капроновых носках, вихляя бедрами и пакетами, и одарила родственников ослепительной улыбкой перед тем как скрыться в гостевой спальне.

Мужчины проводили ее настороженными взглядами и вернулись в комнату. Закрывая дверь, Семен Степанович уткнулся взглядом в Катины туфли посреди коридора и озадаченно нахмурился.

–До отъезда надо связаться… Ты меня слышишь? – окликнул его Аркадий, возвращаясь к прерванному разговору.

–Да, да, – отстраненно ответил дедок, с трудом отводя глаза от высоких каблуков, и захлопнул дверь. – Что ты сказал?…

Оказавшись одна, Катя принялась беспокойно метаться по комнате. Нечаянно подслушанный разговор был странным и тревожным. "Жениться неизвестно на ком" – это, похоже, про Людмилу и Бориса? Вроде бы больше в этой семье никто в последнее время не сочетался законными узами. Что за особо приближенная публика голубых кровей здесь обитает, если Люся для них – неизвестно кто? А еще эта странная фраза про зону “Б”, допуск в которую сопряжен с риском… Скорее всего ее догадка про работу Бориса верна – речь явно идет о каком-то секретном объекте! Что он там еще сказал? "… не думаю, что она замешана…" В чем, интересно, Люся может быть замешана?

Зная тетку столько лет, девушка не могла предположить ни одного дела, в котором та могла быть замешана кроме глазенья в телевизор, ухода за своим прекрасным лицом и телом, и рейдов по модным магазинам, но вряд ли эти пристрастия могли вызвать такую тревогу у ее новых родственников.

Девушка перебирала варианты и недоумевала все сильнее, но, вспомнив о своем печальном ночном опыте, не торопилась делать выводы. Вокруг несомненно происходит что-то непонятное, но вполне возможно, для всего этого найдется самое простое объяснение. Вот бы поговорить сейчас с Люсей. И угораздило же их с мужем именно теперь угодить в карантин!

"Хотя… Ну и что, что она в больнице? – внезапно осенило девушку. – Не тюрьма ведь, пробраться можно. В инфекционную, конечно, сложнее, но это Аркадию туда ход закрыт, а я могу вспомнить свое медицинское прошлое. Врачом-консультантом прикинусь или новым интерном, который отделения перепутал. Что-нибудь придумаю, главное – белый халат надо раздобыть.”

Халат! Катя обрадовалась. Именно этот предмет одежды она совсем недавно держала в руках и сама уложила его в один из чемоданов Нонны Павловны. Нужно было только вспомнить, в какой. Исполненная решимости, девушка высунулась в коридор. Убедившись, что он пуст, она прокралась к четырем здоровенным баулам и принялась вспоминать, куда засунула халат.

Капризная память сразу же повернулась к хозяйке задом и неизвестно куда передом, и выдавала что угодно, только не нужную информацию. Как только девушка делала выбор: “Точно, он лежит вот в этом коричневом чемодане”, зловредный внутренний голос подбрасывал порцию сомнений: "Уверена? А может, вон в том, кожаном? Халат появился из шкафа где-то в середине упаковочного процесса, и кожаный чемодан укладывался примерно тогда же…"

"Правильно!" – после некоторого раздумья соглашалась со своей памятью Катя и нацеливалась на кожаный желтый саквояж, но отводила руку в последний момент: "Хотя… Вроде бы я его положила не в желтый саквояж, а в эту черную сумку с ремешками?… Или нет?…"

Сумка с ремешками подмигивала ей поочередно двумя своими металлическими пряжками. Одна – одобрительно: "Открывай, халат точно здесь!" Вторая – насмешливо: "Ну давай, перекопай заново всю эту гору барахла, которую ты с таким трудом запихнула в Ноннины безразмерные сумищи.”

Катя от досады прикусила губу, переводя напряженный взгляд с одного чемодана на другой. Где же этот чертов халат?

"Была – не была,” – решилась она и ринулась открывать самый большой.

Нужного предмета там, естественно, не оказалось. Кое-как затолкав все обратно, девушка упрямо сжала челюсти и приступила к потрошению второго. Перед лицом такой непреклонности халат быстро сдался – нашелся между двух пар растоптанных туфель на самом дне. Катя едва удержалась от победного вопля, схватила желанную добычу и пулей вылетела из дома.

"Эх, стетоскоп бы еще на шею повесить, – с сожалением подумала она, но этот медицинский прибор вряд ли имелся в наличии в доме Бахчеевых. – Ладно, обойдусь как-нибудь.”

На город опустился чудесный теплый вечер. Ковры из разноцветных тюльпанов расцвечивали клумбы, журчали фонтаны, гуляли влюбленные парочки. Автомобильные пробки уже рассосались, и Катя без труда добралась до инфекционной больницы. Она придирчиво осмотрела высокие стены и охранника на проходной, и остановилась у входа, чтобы оценить обстановку.

Тонкий ручеек выходивших из клиники явно составляли сотрудники, закончившие работу. Они привычно прощались с меланхоличным вахтером и спешили к автобусной остановке или припаркованным вдоль улицы автомобилям. Еще меньший поток тех, кого бдительный сторож пропускал внутрь, очевидно составляли опаздывающие на ночное дежурство медики. Они торопливо пробегали через проходную, на ходу показывая ему синие пропуска с фотографией. Посетителей, которые пытались пройти внутрь или передать заболевшим родственникам продуктовую посылку, неумолимый страж твердой рукой заворачивал обратно.

Закончив осмотр, Катя отступила за ближайшее дерево и быстренько натянула халат. Он оказался большим, помятым, с дыркой на локте. Пришлось закатать рукава, чтобы спрятать оторванный клок ткани. Девушка критически оглядела себя и сморщилась – вид был, прямо скажем, непрезентабельный. Значит, придется брать нахальством. Она решительно выдохнула и двинулась вперед.