ГЛАВА 7.
Марго.
Гости начали покидать загородный клуб на шикарных авто. Я провожала гостей, проявляя чудеса любезности и лести. Ко мне подошёл Леонид с горящими от вожделения глазами.
– Дорогая вы наша, какой замечательный вечер устроили! – бизнесмен поцеловал мне руку в знак признательности. Я, улыбаясь, кивала в ответ. – Но перед тем как уехать, я хотел бы узнать – когда я смогу посетить мою Птичку? Она в жизни ещё лучше, чем на фото.
– Рада, что смогли вам угодить, – ответила я. – Если вы готовы предоставить такую сумму, то мы подготовим её завтра.
– Я приеду, в восемь вечера буду у вас!
– Отлично, будем ждать вас. Всего доброго!
– Ещё раз спасибо! – взволнованный толстосум сел в салон авто и покинул территорию вслед за другими гостями.
«Да, осталось только одно “но”… лишь бы эта девчонка ничего не выкинула», – подумала я, глядя вслед уезжающей кавалькаде автомобилей бизнес-класса.
***
Утром я долго размышляла, как же уговорить Вику не противиться ситуации и обдумывала слова. Времени оставалось совсем мало, а с этими девственницами всегда было больше всего проблем – боялись или берегли себя для принца, а тут – клиент, и не всегда красивый и молодой.
Я их, конечно, по-женски понимаю. Но моя работа заключается в том, чтобы бизнес приносил деньги, и жалости тут не место. За десять лет работы в этой сфере моя "жалелка" поломалась, и я относилась к девушкам, как врач – к своим пациентам. Ведь если врач начнёт всех жалеть и сочувствовать, он потеряет адекватную оценку реальности и просто сгорит или сойдёт с ума…
Возможно, трудись я в другой отрасли, то не была бы столь жестока и цинична, но работа оставила на моей психике определенный след и превратила в маленького Сталина в юбке.
Наконец, решившись на диалог, я нажала кнопку селектора.
– Слушаю, – ответил мужчина на том конце.
– Саша, пригласи ко мне Викторию.
– Да, конечно, одну минуту, – ответил дворецкий и отсоединился.
Пока девушка шла, я достала сигарету и налила себе коньяка. Разговор предстоял сложный…
Спустя время в дверь постучали.
– Можно? – спросила Вика.
– Заходи, – кивнула я. – Надо поговорить.
Девушка зашла в кабинет и встала напротив стола.
– Садись, – указала ей глазами на стул. – Не будем же мы стоя общаться.
Вика сделала ещё несколько шагов и присела на стул, в ожидании глядя на меня. Судя по выражениею лица девчонки, шестое чувство ей подсказывало, что добра от этого разговора ждать не стоит.
– Будешь? – предложила я, показывая рукой на бокал.
Девушка отрицательно помотала головой.
– Куришь? – я достала пачку элитных сигарет.
Вика снова отказалась.
– Ладно, тогда перейдём к тому, для чего я тебя позвала. Не буду ходить вокруг да около – у тебя сегодня первый клиент.
Вика сидела в ступоре от услышанного, даже не моргала и словно забыла, как дышать. Молча хлопала огромными глазами.
– Вчера у нас на вечере был уважаемый бизнесмен Леонид, я тебя с ним знакомила. Это он.
– Я не буду, – девушка наконец нашла в себе силы глухо ответить.
– Слушай, ну мы же не в школе. Буду, не буду… – закатила я глаза. – Я тебя не спрашиваю, а ставлю перед фактом. Раз уж ты попала сюда – тебе придётся участвовать во всём, что здесь происходит. Пойми, ничего личного – это бизнес. Но если ты будешь мне гадить в кашу – я найду способы тебя утихомирить. Временно, а может, даже и навсегда. Это понятно?
– Да, – ответила девушка с глазами по пять рублей.
– Тогда делай, что тебе велят. Вечером пойдёшь к Леониду. Лариса тебя подготовит.
Она не ответила. Просто тихо заплакала.
– Не реви. Ты привыкнешь, только в первый раз тяжело. На, возьми, – я протянула ревущей платок. – Ну, что ты убиваешься, ну, скажи?
– Вам не понять, – ответила сквозь всхлипы Вика.
– Да куда уж мне, – усмехнулась я.– Знаю я, о чем ты думаешь.
Я достала из пачки вторую сигарету.
– Ну, вот скажи, чем остальные лучше моих девочек? Что не проститутки, а «полюбила и дала»? Так они это делают бесплатно. Некоторые мужики пользуются ими – и при этом даже не работают или приносят такие копейки, что на них не прожить. Ещё неизвестно, какая женщина глупее – та, что бесплатно обслуживает мужа-алкаша, да ещё и детей без конца ему рожает, или одна из наших девочек, что берёт за это деньги.
– Это разное…
– Да ладно! – подняла я брови. – Одно и то же, девочка моя. Только перед мужем ты будешь раздвигать ноги бесплатно по первому его требованию. Пьяный ли он, грязный ли он – ляжешь под него как миленькая. И в чём разница?
– Мужа бы я любила! – возразила девушка.
– Ах, любовь! – притворно вздохнула я. – Ну, куда же без неё. Ты думаешь, я не любила?
Вика молча уставилась на меня. "Любовь" и "Марго" в одном предложении явно не укладывались в её голове. Тем более та любовь, о которой шёл разговор – жертвенная.
– Я была замужем, у нас двое детей, – решила я поделиться с ней своим опытом. Печальным опытом любви. – Он приходил домой и ложился на диван. Я обязана была после работы следить за детьми и вовремя поставить перед ним горячий ужин. Он же был вольный художник. Никто не покупал его картины, но он упорно целыми днями торчал в мастерской или дома. Дохода от него не было никакого, но я любила его… О да, как же я его любила! Боготворила его. Я верила, что у него большое будущее, и когда-то наступит тот миг, когда я смогу гордиться своим мужем, своим добытчиком! Но это время все никак не наступало…
Я затушила сигарету и сделала глоток из бокала. Вика слушала, открыв рот. Эти откровения были для нее удивительными.
Между тем я продолжила свой рассказ:
– Я же работала обычной продавщицей в сети продуктов питания, таких полно у каждого дома. В конце смены ноги отваливались. Ничего не хотелось, но приходилось готовить, потому что детей кроме меня накормить было некому. Мысль о том, что муж поможет и приготовит еды для себя и детей, даже не приходила в голову. И я, превозмогая усталость и злость на жизнь, полночи ещё стояла у плиты, а в семь утра снова на работу… И так бесконечное множество раз. А самое главное знаешь что? – спросила вдруг я девушку.
– Что? – отозвалась та.
– Что несмотря на усталость мне частенько приходилось отрабатывать смену и в постели. Как муж потребует. Я любила его, но под конец семейной жизни мне просто стало всё это противно.
Я взглянула в глаза девушке:
– Вот она, твоя любовь. А ты думаешь, ты особенная? У тебя будет по-другому? Нет… Мужики все одинаковые. Так не будь дурой, не повторяй моих ошибок и ошибок миллионов женщин. Это глупо – жить так, но кричать «зато я люблю!» Поверь мне, любовь не вечна, и на хлеб её не намажешь… Так возьми хоть деньги за свои труды, за то, что многие делают годами бесплатно и тоже через силу. Будь умнее!
Повисла тишина. Молодая девушка обдумывала мой печальный опыт брака.
– Иди, девочка, – тихо произнесла я. – Подумай. В жизни не всё так, как кажется…
***
Вика ушла к себе, а я смахнула с глаз слезу воспоминаний и, немного успокоившись от нахлынувших почти забытых эмоций, вновь нажала кнопку селектора. На этот раз на том конце отозвался женский голос:
– Лариса, зайди ко мне.
– Прямо сейчас?
– Да, сейчас.
– Хорошо, сейчас буду.
Селектор замолчал. Потекли минуты тишины и спокойствия, как снова ожила дверь, и зашла парикмахер.
– Марго, добрый день.
– Садись, разговор есть.
Лариса прошла к столу и села, настороженно наблюдая за мной.
– Что-то случилось? Не понравился образ Виктории?
– Нет, все в порядке, – обезоруживающе улыбнулась я ей. – Ты умница! Выглядит она теперь очень дорого и со вкусом. Поговорить я хочу действительно о ней, но не о её образе. У меня к тебе просьба.
Я посмотрела в глаза Ларисе.
– Вот, – я протянула ей маленький флакончик с таблетками.
Лариса смотрела то на флакон, то на меня.
– Это… что? – подняв брови, спросила имиджмейкер.
– Клофелин, – не моргнув глазом ответила я.
– Не поняла? – выпучив глаза, удивлённо спросила Лара.
Я вздохнула и принялась пояснять:
– Когда закончишь с макияжем, отведёшь Викторию в комнату для нашего гостя. Там будет шампанское. Предложишь ей выпить и добавишь одну таблетку ей в бокал.
На лице Ларисы отразилось понимание:
– А-а-а… Ты хочешь, чтобы её отрубило во время секса?
– Да, – подхватила я. – Не доверяю ей, понимаешь? Боюсь, не выкинула бы чего…
– Думаешь, она может?
– Кто знает… На самом деле с девственницами это распространённая практика, они потом просто не помнят ничего, но во второй раз уже не боятся. Просто ты у нас не так давно, подключайся!
Лариса помолчала немного:
– Ну, а вдруг она… Ну, короче, кони двинет? Я же буду виновата в итоге.
– Если с порцией не переборщишь – не двинет. Просто отрубится, а клиент подумает, что напилась. Но ему уже будет всё равно. Вот твоя премия за это, – я пододвинула к ней ближе белый конверт с неплохой суммой в долларах.
Та заглянула мельком в конверт и кивнула.
– Хорошо, я согласна.
Ещё бы.
– Тогда можешь идти, – ответила я ей.
Парикмахер взяла флакон со стола и ушла, не забыв прихватить с собой и белый конверт.
***
Вика.
Я металась по комнате, словно загнанный зверь в клетке. Я не могла усидеть на месте и не понимала, что меня разрывает на части больше всего: злость, гнев, горе или жалость к себе. Я ходила из угла в угол какое-то время, пока не дошла до точки, когда больше не смогла себя сдерживать.
Я схватила вазу со стола и швырнула через всю комнату в стену. Та со звоном разлетелась и осыпалась на пол мелкими осколками. На этом я не собиралась останавливаться. Схватила графин с тумбы и смачно шваркнула его о стену. Графин тоже разлетелся на осколки, поранив мое запястье, по которому тут же побежала теплая липкая кровь, но я словно обезумела – мне просто было всё равно. Я уже шла к стаканам на столе. Взяла один и со всего маху кинула его в зеркало. Под оглушительный грохот блестящая гладь мелким дождём легла на пол.
***
Егор.
В комнате охраны ничего не предвещало беды. Я переговаривался и шутил с охранниками, Паша был за главного и сидел на посту, прослеживая камеры по дому. Он просматривал мониторы, как вдруг заметил какое-то нездоровое движение в одном из них.
– Бл*дь!! Что она творит! Она весь дом разнесёт, и сама убьётся! – закричал Паша.
Охранники толпой кинулись к мониторам, пропуская вперёд меня. Я озабоченно уставился в экран, на котором девушка крушила всё, что попадало в руки и билось.
Буквально несколько секунд смотрел на происходящее, а затем стремительно сорвался с места. Покинув комнату охраны, направился бегом по лестнице вверх, в комнату девушки. Оттуда доносился треск стекла и грохот, по мере моего приближения становившийся все громче.
Резко открыл дверь и ворвался в комнату. Схватил бушующую девушку сзади за талию одной рукой, второй не дал ей разбить очередной предмет. Она кричала и вырывалась словно дикая, но этому ребёнку меня не одолеть. Развернул к себе и прижал её к стене своим телом, лишая возможности дрыгаться.
– Успокойся! – проревел я словно медведь.
Вика ещё какое-то время пыталась метаться, но быстро выбилась из сил и просто повисла на мне. Если бы я её отпустил и перестал придавливать корпусом тела, она, наверное, грохнулась бы в осколки. Дыхание девушки стало прерывистым, сердце билось со страшной силой. Попытки вырваться она оставила.
***
Вика.
– Отпусти, – тихо сказала я. – Мне больно…
– А бить стекло перестанешь? – спросил грозно Егор, нависая надо мной.
Моё тело было крепко прижато телом мужчины, его руки намертво приковали к стене тонкие кисти, я даже вдохнуть воздуха не могла нормально.
– Я не буду, пусти… – прохлюпала сквозь слёзы.
Хватка ослабла, Волк отпустил меня. Ноги стали ватными, колени подогнулись, и я начала медленно заваливаться прямо в осколки.
– Ну, ё-моё, ты чего? – он поймал меня и, подхватив на руки, понёс через битое стекло к кровати.
Уложив меня на чистый край, Егор стряхнул с кровати острые осколки и мусор. Он заметил, что по моей правой руке тонкой струйкой бежит кровь. Задрав рукав водолазки, Волк увидел неглубокую, но довольно большую и неприятную рану. Я, наверное, вся была в мелких царапинках, но такой длинный порез был только один, судя по ощущениям.
Егор оторвал край простыни и перебинтовал мою рану .
– Ты с ума сошла? Ты же вся поранилась!
– Мне всё равно! – истерично заявила я. – Зачем ты только пришёл, ты всё испортил!!
Я неожиданно для Волка резво поднялась с кровати и принялась лупить его, сидевшего рядом, руками. Ему вновь пришлось погашать новую вспышку агрессии силой. Он повалил меня на кровать, прижав собой сверху, руки снова заблокировал в области запястий.
– Отпусти! Отстань… Вы все уроды, не трогай меня!! – кричала я, словно в меня вселился бес.
Через время силы покинули меня, и я, прекратив попытки скинуть с себя мощное тело, перевела взгляд на Егора. Он смотрел не отрываясь. Лицо мужчины было так близко, что виднелись тонкие прожилки в его глазах. Против воли я вдыхала запах мужского тела и одеколона. Внезапно появилось странное волнение от близости этого мужчины, а от его взгляда побежали мурашки. Волк сдвинул брови, будто тоже что-то почувствовал, и медленно ослабил хватку. Он отстранился от меня, продолжая быть начеку и наблюдая за мной уже на расстоянии.
Я осталась лежать, тяжело дыша и все ещё ощущая на себе запах тела и тепло Егора. Но попыток буянить больше не предпринимала. Душу залило отчаяние, грозившее выплеснуться через край.
– Я не могу. Понимаешь ты это или нет? – произнесла негромко я. – Я не могу спать с мужчинами за деньги. Я не проститутка.
– Понимаю, – отозвался Егор. – Но меня это не касается. Я начальник охраны. Моя задача – организовать охрану дома и порядок.
– Но я здесь не по своей воле, – говорила, словно он мог помочь мне. – Меня просто выкрали.
– Я сказал, что меня это не касается! – вскочил на ноги Егор.
Он достал телефон:
– Саша! Нужна новая комната для Виктории. Пришлите к ней доктора, срочно. В её бывшую комнату – уборщицу, – и молча отсоединился.
Затем довольно грубо схватил меня за подбородок, заглядывая в глубину глаз.
– Сейчас придёт врач и осмотрит твои раны. Девочка, – сказал Волк, прищурив глаза, и мне стало страшно от ледяного тона его голоса, – если ты думаешь, что хоть какое-то твоё действие останется незамеченным и безнаказанным – то сильно ошибаешься. Ты будешь делать то, что скажем тебе мы. Мы видим каждый твой шаг, и за то, что ты сегодня здесь устроила – будешь наказана.
Он встал и стремительно покинул комнату, оставив меня плачущую наедине с собственными мыслями.
ГЛАВА 8.
Вика.
Меня переселили в другую комнату, так как в старой теперь требовался ремонт: в порыве неуправляемой ярости я повредила обои и мебель.
Седовласый доктор, тот самый, что осматривал меня в первый день приезда в клуб, внимательно изучил порезы, наложил какую-то мазь и бинты и велел прийти на следующий день для смены повязки. Пока врач осматривал меня и проделывал манипуляции с раной, я не произнесла ни слова.
Эмоций не осталось, они уступили место полной пустоте внутри и даже какой-то отрешённости. Внутри меня – выжженное дотла поле, на котором больше ничего не растёт. Апатия захватила мою душу, хотелось просто лечь и забыться, исчезнуть, раствориться в воздухе.
Я молча выслушала наставления доктора, глядя в одну точку, лишь раз кивнув, чтобы показать, что слышу его. Доктору достаточно было кивка, чтобы иметь возможность покинуть свою пациентку.
Как только дверь за ним захлопнулась, я легла на кровать и, обняв колени,закрыла глаза. Силы оставили меня, и волны беспокойного сна унесли сознание в свои тёплые края.
***
Марго.
На следующий день я уже решала с утра пораньше насущные дела клуба.
– Маргарита Николаевна? Позволите?
Я подняла глаза от папки с документами и увидела в дверях местного эскулапа.
– Да, конечно, проходи, – указала ему головой на стул возле моего рабочего места.
Когда доктор пересёк комнату и сел, положив нога на ногу, я спросила:
– Что скажешь, Аркаш? Как девушка?
– Ничего серьёзного, – ответил врач. – Один довольно глубокий порез, но это неопасно. Я все обработал, заражения быть не должно, но заживать будет не меньше недели. В целом, хоть она вся в царапинах, опасаться нечего – их я также продезинфицировал. Несколько дней девушке необходимо будет приходить ко мне на перевязки.
– Хорошо, – отозвалась я, когда Аркадий сделал паузу. – Пусть походит. Выглядит очень некрасиво?
– Да, шарма не добавляет. Рану под бинтом, конечно, не видно, но с платьем вечерним вряд ли увяжется. К тому же, мелкие царапины видны по всему телу, в том числе и на лице.
– Понятно, – хмуро сказала я. – Мало мне проблем, ещё теперь эта. Ладно, ты можешь быть свободен, у меня очень много дел.
Я молча вернулась к бумагам. Доктор не собирался провоцировать и без того явно взвинченного директора и просто молча покинул кабинет. Оставшись в одиночестве, я отбросила к черту эти бумаги. Поняла, что сейчас сосредоточиться на них не смогу. Проблемная девка. Продать, что ли, её в Турцию? Достала сигарету, глотнула едкий дым…
***
За окном уже стемнело, когда раздался стук в дверь. Наш стук. Я улыбнулась уголками губ – хоть что-то хорошее за сегодняшний день.
– Входи уже, – спрятав улыбку, небрежно кинула я, подтянув ближе бумаги и делая занятой вид.
Волк вошёл своей стремительной жёсткой походкой и направился к столу. Егор ещё не успел и шага ступить в кабинет, как до моего носа уже добрался шлейф его замечательных духов – как же они нравятся мне! Или это потому, что ими пользовался именно он?.. Но духи классные!
Краем глаза наблюдала за мужчиной-скалой, усердно читая одну и ту же строчку. Я знала, что, как только покажу свою слабость и заинтересованность, охотник Егор потеряет ко мне интерес. Он молча сидел нога на ногу, я продолжала изображать трудовую деятельность.
– Привет, – сказал он мне.
– Привет, – коротко кивнула в ответ, не поднимая лица от документов.
– Что-то ты сегодня мне не рада.
– А с чего бы радоваться? – наконец подняла глаза и встретилась с холодом серых мужских глаз. – Начальник охраны пришёл в кабинет директора. Что здесь необычного и радостного? Серые будни.
Волк ухмыльнулся и сузил глаза.
– Викторию необходимо поместить в карцер, – обратилась я к нему в деловом тоне. – Не давать есть три дня. Только вода. Без одежды, одно бельё – пусть помёрзнет.
– Когда? – спросил Волк, затягиваясь сигаретой из моей пачки. – Сегодня?
– Прямо сейчас, – прошипела я. – Гадина такая. Теперь придётся переносить встречу.
– Переносить? Всё так серьёзно? – поднял брови Егор.
– Да нет, просто царапины, – пояснила я. – Но она же теперь вся подранная, да ещё с бинтом. Куда я её, такую красавицу, отправлю?
– Ну да, упаковка повреждена, – усмехнулся Волк.
– А ничего смешного, – парировала я, глянув на него. – Хорошо, что мы ещё договор не подписали, иначе такую неустойку бы заплатили – мама не горюй!
– Да, действительно. Повезло. Ты по этому поводу так переживаешь?
– Не только. Меня в принципе её поведение беспокоит. Ненадёжная, не поймёшь никак её. Тихоня, а в итоге вытворяет вот что! Не знаешь, чего ждать от неё.
– Это точно, – совершенно искренне согласился мужчина. – Она вовсе не такая мышка, какой кажется.
– Тоже заметил?
– Ага.
– Ну что ж, придётся учить девочку уму-разуму. Игра по её правилам меня вообще никак не вставляет.
– Что ты задумала? – спросил Егор непринуждённо.
Я хищно оскалилась:
– Пока ничего. Обычно хватает подвала. Надеюсь, этой тоже достаточно будет. А нет – я придумаю, как на неё повлиять.
– Ну, всё-всё… Не надо так переживать.
Егор обошёл кресло, остановился позади меня и положил руки мне на плечи. Начал медленно массировать их, затем шею. Ему мешал мой пиджак. Он быстро устранил преграду и продолжил ласкать меня через топ на тонких бретелях.
Я прикрыла глаза и расслабилась. Мышцы сразу же обмякли и поддались ласковому массажу крепких горячих рук. Постепенно рука Егора начала спускаться ниже от шеи до мягких округлостей, пока не сжала мою грудь. Мне уже хотелось большего, и он, словно прочитав мои мысли, запустил руку под топик, отодвинул бюстгальтер и нащупал нежный сосок.
Егор дразнил и дразнил меня умелыми пальцами. Я знала эти приёмы и испытывала на себе их не единожды, и всё равно каждый раз был как первый – такой же яркий, острый и вызывающий стоны против воли. Внезапно всё прекратилось. Я в непонимании открыла глаза, а Егор уже был на полпути к двери.
– Куда?.. – сорвалось с моих губ возмущение.
– Работать, – ответил как ни в чем не бывало Волк.
– Но… мы же…
– Маргарита, – оборвал меня Егор. – На сегодня достаточно. Нам с тобой платят за работу, а не за то, чтобы мы занимались… не работой. Так что я пойду, ещё много дел.
Даже не оглянувшись, он в несколько шагов пересёк комнату и был таков, оставив после себя только запах одеколона. Стойкий какой, зараза!
– Сволочь! – процедила сквозь зубы я. – Играет со мной как с котёнком…
Я чувствовала себя униженной. Ещё ни один мужчина не позволял себе такого отношения ко мне. И ведь, идиотка, таяла как пломбир от его ласк. Этот засранец умел завести с полоборота. Хоть бы раз сказала ему «нет», но это выше моих сил.
Тряпка.
Уже поздний вечер. Я позволила себе оставить на сегодня служебные обязанности и отправилась в свои апартаменты, чтобы засесть в душ, смыть с себя позор и вдоволь нарыдаться.
***
Вика.
Дверь с грохотом распахнулась. Я тут же подскочила на кровати как ошпаренная и уставилась огромными глазами на вошедшего. Это был Егор, который просто-таки влетел в комнату и остановился напротив меня, поставив руки в боки и широко расставив ноги.
– Вставай, – приказал он довольно грубо.
– Что случилось? – спросила я, непроизвольно начиная сжиматься в ком под его колким взглядом.
– Ты мне ещё вопросы будешь задавать? Сказал – подъём, значит, встала и пошла. Живо!
Не дожидаясь, когда я всё же поднимусь с кровати, он крепкой рукой вцепился в моё предплечье будто краб и заставил принять вертикальное положение.
– Да в чем дело?! Что ты меня хватаешь? – возмутилась я, пытаясь вырвать руку, которую Егор даже и не думал отпускать.
– Я же тебе говорил, что ты будешь наказана – вот и я пришел наказывать. Не заставляй меня повторять дважды, – с этими словами Волк начал выпихивать меня в дверь.
– Я никуда не пойду! – я сопротивлялась как могла, цеплялась свободной рукой за кровать, дверь – за всё, до чего удавалось дотянуться.
Устав со мной бороться, Волк многозначительно вздохнул и просто схватил меня за ноги, перекинул через плечо и потащил, словно неандерталец свою добычу в пещеру. Всю дорогу я громко возмущалась и лупила по спине Егора кулаками, но мужчина-скала будто бы не замечал этого вовсе.
Наш путь закончился в тёмном маленьком помещении, похожем на подвал или карцер. Войдя внутрь, Волк скинул меня с плеча, и я кулем свалилась на жёсткую лавку, являющуюся единственным предметом мебели в данной комнате.
Я тут же в страхе отползла в самый конец лавки, чувствуя спиной стену – дальше бежать некуда.
В помещении довольно холодно и неуютно. Тусклая лампочка, отсутствие обоев и напольного покрытия придавало комнате вид бетонной коробки, бетонной тюрьмы.
Нависнув надо мной и насупив брови, Егор сказал:
– Раздевайся.
– Ч-что?..– еле двигала я языком от захватившего сознание ужаса.
– Что слышала – снимай одежду, – приказным тоном ответил он, недобро и совершенно по-волчьи сверкнув глазами.
Я в полном шоке так и продолжала сидеть в углу, глядя на него безумными глазами и сотрясаясь так, что лавка, на которой я сидела, со стуком билась о бетонную стену.
– Да что ж такое-то… А ну, иди сюда, – прорычал он и твёрдым шагом двинулся к ко мне.
Эти секунды, пока он сокращал между нами расстояние, кажется, длились вечно. Я, не помня себя от паники, смотрела в холодные глаза мужчины, который сейчас представлял для меня реальную опасность. Сердце билось в сумасшедшем ритме – намерения Волка легко читались в его жестком зверином взгляде.
Он легко схватил хрупкую меня своей лапищей и заставил лечь на лавку. Сел на меня сверху и ногами плотно зажал мои бедра. Под мой визг принялся грубо расстегивать пуговицы блузки, едва не отрывая их вовсе. Когда последняя петля выпустила пуговицу, Егор стал стаскивать с меня рукава, приподнимая корпус. Легко преодолевая сопротивление, он принялся и за брюки. Еще через пару десятков секунд я осталась под ним в одном белье.
Я орала как сумасшедшая, боясь того, что сейчас может произойти, но Егор вдруг бесстрастно бросил меня сам словно куклу на лавку. Одежду он собрал с пола и молча уставился на меня.
– П-пожалуйста… не надо, – еле слышно умоляла я.
– Я не собираюсь тебя трахать. Ты мне неинтересна, – бросил он равнодушно.
В моей душе заплескался огонёк надежды, что, возможно, мне удастся уйти от возмездия. Но в следующую секунду он затух, когда Егор снова заговорил:
– А вот моим бойцам ты очень даже приглянулась. Они, когда смотрят на тебя по камерам – всё время облизываются. Ну, я и решил отдать тебя им в наказание. Может быть, так ты будешь более сговорчивая и менее проблемная. Жди, скоро придут к тебе, пообщаетесь.
Волк, не глядя на меня и не слушая моих криков в спину, уверенным шагом ушёл, прихватив мою одежду с собой. Следом за ним с лязганьем закрылась железная дверь.
***
Егор.
– Жестковато ты с ней, Волк, – негромко заметил охранник, просматривающий камеры по дому, после того как я вернулся в комнату управления камерами.
– Чё? Ещё поговори мне здесь – охереешь! – рыкнул я на парня, который немедленно прикусил язык и осел: в такие моменты себе дороже встревать поперёк.
– Еду не давать, только воду. Никого не впускать без моего разрешения. Всё понятно? – спросил я ссутулившегося от морального напора парня.
– Понял, – только и смог выдавить из себя охранник.
Мне большего и не нужно, получив обратную связь от бойца, я вихрем унёсся в свою комнату.
Паша уловил сразу мое поганое настроение и решительно уселся за пульт сам – в таких ситуациях он был моим замом и не мог оплошать. За это я особенно ценил парня – тот без слов всё понимает и чувствует мое не лучшее расположение духа.
Закрыл дверь на замок, открыл бар и достал коньяк. Впрочем, вряд ли он мне сейчас поможет. То, что творилось в моей душе, не смыть даже слезами самого дьявола.
Я и сам не мог себе объяснить, какие чувства меня захватили больше всего.
В первую очередь я, конечно, злился.
На неё.
Она всё делала наперекор. Боялась, но спорила и огрызалась. Она стала для меня личной костью в горле, которая мешала жить нормально. Постоянные с ней заморочки и стычки, когда она не подчинялась как все остальные, меня бесили.
Злился на себя.
Что эмоции взяли верх, и я стал делать то, чего не было в планах изначально. Я ХОТЕЛ ее касаться, хотел увидеть юное тело ближе, я еле остановился, чтобы не сорвать с нее и бельё. Мне хотелось увидеть её без… Какая-то неконтролируемая химия буянит в моей голове и теле, когда вижу её.
Почему эта девочка так действует на меня? Она будто отравляет собой мой разум. Надо признать, еще никто не смел противиться моей воле настолько. И женщины, и мужчины сразу чувствовали кожей мою силу и старались не нарываться, понимая, что я шутить с ними не стану. Она же, трясясь от страха, все равно пытается бороться. Это вызывает уважение, и даже как-то… будоражит.
Ответ был найден, и я немного расслабился – ну конечно! Да это все просто от того, что она идёт против меня, а меня это бесит – и только. То, что здесь уже примешались какие-то совершенно другие эмоции, я принимать отказывался. Не могло такого быть со мной, только не здесь, не в этом клубе!
Ещё плеснул себе коньяка, затягиваясь дорогой сигаретой. Приходится всё же признать, что девушка странно на меня действует, и с этим надо научиться справляться.
Руки сами собой потянулись к монитору, и, найдя нужную комнату, я стал смотреть в экран. Съёжившаяся девушка лежала на лавке в одном белье, тонкая фигурка подрагивала – она плакала, наверное, ещё с того момента, как я бросил её там. Сердце защемило от непонятного чувства – может, и правда, погорячился я с ней вот так?.. Она же реально думала, что я сейчас её обижу, а потом поверила, что придут бойцы и изнасилуют толпой. А мне всего лишь нужно было, чтобы она прекратила буянить. Иначе Марго упечет ее куда-то похуже и подальше подвала.
Я взял телефонную трубку и, зажав сигарету в углу губ, набрал номер. Когда на том конце провода ответили, я сказал:
– Слушай, Паш… Иди, дай ей воды… и скажи…Ну, скажи, короче, что никто не придёт, чтоб успокоилась уже. Чё-то я правда борща дал.
– Хорошо, – ответил охранник, и я тут же положил трубку.
Да что за херня со мной происходит?! Только посмотрел на неё, увидел, как она плачет, и весь растаял.
Размазня!
С этими мыслями продолжил заливаться коньяком, а душевные метания от этого не становились менее ощутимыми…
***
Вика.
Я лежала на деревянной скамье, подобрав под себя коленки, и тихо плакала.
Страшно. Холодно. Больно. Но больше больно именно морально. Что я лично ему сделала, что он так с ней обращается? Теперь я поняла, о чём говорили девочки, когда разговор заходил о жестокости Егора, и прозвище Волк закрепилось за ним вовсе не из-за одной только фамилии. Волчара, самый настоящий.
Меня до сих пор сотрясала крупная дрожь даже после его ухода. Места на теле, где он касался, горели огнём и не на шутку саднили. На коже остались красные следы крепких пальцев. Мне казалось, что я до сих пор ощущаю его грубые руки на себе.
Он ушёл, но легче не стало. Теперь я в смятении ожидала дальнейшего развития событий – обещанных парней, о которых говорил Егор. Я даже думать боялась, что начнётся, когда они всё-таки прибудут в эту тесную каморку, где мне никто не поможет и не услышит криков. Самая настоящая пыточная камера…
Поток сознания оборвал звук отодвигаемого затвора. В комнату вошёл охранник, и я резко вскочила и забилась в угол, затравленно глядя на него огромными глазами.
– Да не бойся ты, я просто воды тебе принёс. На, – и он протянул мне пластиковую бутылку.
Я, скованная ужасом, никак не отреагировала на протянутую воду. Не мигая смотрела на молодого парня, как кролик на питона.
Он вздохнул и молча поставил бутылку на лавку.
– Расслабься. Никто не придёт… Это он так, просто напугать хотел.
Я в ответ тряслась и молчала. Парень еще немного постоял, кинул на меня короткий взгляд, а затем покинул карцер.