Путь Святозара. Том второй

Наследник остановился, не дойдя до правителя несколько шагов, и малеша покачнулся, чувствуя, что просьбу отца никак нельзя выполнить, и не зная как же вежливо отказаться.

– Ваша светлость.., – начал было, шедший позади наследника Искрен, но Святозар оглянулся и так на него глянул, что он тут, же и закончил.

– Отец, я сейчас не могу, – чуть слышно молвил Святозар. – Я подойду попозже.

Правитель недоуменно посмотрел на сына и нахмурился, да строго заметил:

– Ратибор, сын, не может ждать, он провел в дороге много дней, и очень устал. Неужели, твои дела не могут подождать?

Позади Святозара хлопнула дверь и в гридницу вошел Храбр, да недовольным голосом заявил:

– Нет, правитель, дела наследника подождать не могут. Ты же верно не хочешь, чтобы он потерял сознание и упал тут прямо перед тобой на пол.

– Чего это я…, – хотел было возмутиться Святозар, но почувствовал резкую боль в боку, и понял, что наставник прав.

– Что ты хочешь сказать, друг мой? – беспокойно оглядев сына, спросил Храбра правитель.

– А, эти повесы, – принялся сказывать Храбр, и грубо оттолкнув Искрена в сторону, подошел к столу. – Не дождались меня, стали биться на мечах, да не взяли щиты как я всегда велю. – Храбр перевел взгляд на наследника, – и похоже Звенислав сломал твоему сыну, правитель, ребро.

Святозар воззрился в серые глаза наставника, поражаясь, как тот острием меча смог ощутить, что у него сломано ребро.

– Отец, – стараясь успокоить правителя, произнес наследник. – Там ничего страшного, просто царапина, я сейчас все быстро вылечу. И Звенислав не виноват, я сам…

– Ага, не виноват, – перебил наследника Храбр и сел на лавку подле Дубыни и Ратибора, напротив правителя. – Ты, думаешь, я почему тебе велю брать щит, да, потому что вижу, взял Звенислав меч в руки и все забыл… Где он, с кем он бьется, и вообще зачем бьется… Правитель, отпусти наследника, погляди какой он бледный, наверно весь кафтан уже в крови.

– Подойди, сюда, Святозар, – мягко проронил отец и две глубокие морщины рассекли его лоб, отчего у наследника немедля застенала в груди душа.

Наследник подошел к правителю ближе, а тот развернулся к сыну, распахнул кунтыш, и, расстегнув кафтан, принялся через разрыв на рубахе прощупывать рану.

– Верно, Храбр, ребро сломал, да, похоже, не одно, – удрученно протянул Ярил.

Святозар резко отпрянул от правителя, и, схватившись рукой за бок, громко застонал, ощущая как от прощупывания отца и вовсе там чего-то заскворчало. Искрен торопливо ступил к другу, и, поддержав его за плечи, возмущенно молвил:

– Больно же ему, чего не видно, что ли. Один меч сует, другой руку, – да так и не досказав осекся на полуслове, затих, испуганно глянув вначале на отца своего, а после на правителя.

– Искрен, – начал опрос правитель и строгим взором уставился на друга Святозара. – Как же так случилось, что ты позволил наследнику начать занятия без Храбра, да зная каков Звенислав, не на стоял, чтобы он взял щит. Объясни мне, пожалуйста.

– Отец, – попытался заступиться за друга Святозар и чуть зримо искривил губы. – Искрен ни причем, да и Звенислав тоже, я сам виноват, сам предложил…

Впрочем, правитель не дал договорить сыну, он резко взмахнул рукой, повелевая тем жестом замолчать наследнику и весьма негодующе молвил:

– Замолчи, Святозар, у тебя всегда никто не виноват, лишь ты один, я уже не могу это слушать. – Он перевел взгляд на Дубыню и обращаясь к нему добавил, – друг мой, прошу тебя, проводи моего сына до опочивальни, чтобы я был спокоен, а я пока поговорю с Искреном.

Наследник обернулся, с болью посмотрел на покрасневшего Искрена и пошел вон из гридницы в сопровождении наставника.

– Дубыня, – попытался оправдать другов в глазах наставника Святозар, лишь они вышли за двери гридницы. – Я, понимаешь, сам предложил без щита, да оступился, так как устал очень, потому что который день не сплю, занимаюсь ночами магией. Пожалуйста, заступись за Искрена и Звенислава, ну право они не виноваты.

– Ах, Святозар, ты будто не помнишь, что год назад было. Нельзя же быть таким безрассудным, видишь устал, не ходи на занятия, отдохни, кто тебя, в спину, что ли гонит, – тяжело вздохнув и придерживая за руку наследника откликнулся Дубыня и в голосе его слышалось одновременно осуждение и участие. – Совсем тебе отца не жалко… На тебя же со стороны смотреть больно. Исхудал весь, словно тебя не кормят, черные круги под глазами от недосыпа, дерганный какой-то… Я на тебя смотрю, и душа моя слезами обливается, а отцу то как. У него какой этот год тяжелый: жену похоронил, сын средний чуть не умер, ты в Беловодье уехал, мы уж и не знали с Храбром, как его поддержать, что сказать. Одна у нас надежа была, что ты вернешься, и хоть что-то у него в жизни наладится, а чего ж сызнова. Он уж из-за тебя весь душой изболелся. Говорит, что на тебе тяжкая ноша лежит и сил у тебя, верно, не хватает ее нести, а как помочь он и не знает. Что у тебя за ноша, а Святозар? Может Стояну расскажешь, он, чем поможет?

– Нет, – останавливаясь около дверей опочивальни, тихо ответил наследник и свесил вниз голову так, что съехала на бок восседающая на ней шапка. – Никто мне Дубыня не поможет. Ни отец, ни Стоян, ни даже Боги, и знаешь видно нет никакой у меня надежды эту ношу с плечей моих снять, потому как я во всем виноват… я и более никто.

– Ну, вот опять… ты виноват и все. Согласен я с Ярилом, что ты всю вину на себя берешь, во всем себя обвиняешь, разве это дело? А насчет Искрена и Звенислава, даже и не подумаю за них заступаться, потому как слышал я, что им троим перед началом занятий Стоян говорил. А говорил он им, чтобы были осторожны, без Храбра не занимались с тобой, так как ты к себе не справедлив, и жалеть себя не станешь, а значит пожалеть тебя надо им твоим другам. Так что не знаю, что Искрену скажет правитель, но догадываюсь, что ему скажет Стоян. А теперь иди… а, то, и, правда сознание потеряешь, вон какой бледный, – добавил Дубыня, и подтолкнул Святозара к дверям.

Наследник не стал спорить с наставником, так как чувствовал, что кровь не только окрасила рубаху и кафтан, но уже и обильно залила штаны. Войдя в покои, Святозар бросил шапку и кунтыш на табурет, прикусив губу, снял кафтан и рубаху и кинул их в угол, потом взял утиральник намочил его в тазу с водой и отер им рану. Да, Звенислав постарался на славу, разрыв был широкий, и как верно приметил отец, были сломаны два ребра. Святозар направился к ложу, и, улегшись на него, приложил пальцы к ране да зашептал заговор. Кости внутри тела хрустнули и встали на место, а мгновение спустя на месте раны образовался небольшой рубец. Все еще держась за бок, так как он продолжал болеть, наследник поднялся с ложа и отер кровь с тела утиральником, переоделся в чистые штаны, подпоясал их кожаным поясом, надел голубую рубаху и синий опашень, долгополый кафтан с короткими рукавами, который в основном носил весной. И как только привел себя в порядок, вышел из опочивальни, да придерживаясь за бок, поспешил в гридницу на выручку Искрену. Однако не успел он подойти к двери, как та распахнулась, и из гридницы выскочил красный, будто вареный рак, Искрен:

– Что? – едва слышно спросил друга, Святозар.

– Ты, как? – переспросил Искрен.

– Да, со мной все хорошо. Поболит еще денек и пройдет. Тебя, что ругали? – больше беспокоясь за друга, поспрашал наследник.

– Ругали, ругали, – долетел из гридницы зычный голос правителя. – А ну-ка заступник покажись.

Святозар обошел Искрена, напоследок похлопав его рукой по плечу и войдя в гридницу, порывисто закрыл дверь да направился к столу за оным сидели правитель и его други.

– Ты, что пришел, Искрена выручать? – спросил правитель и ухмыльнулся.

– Ну, да, – останавливаясь возле отца, ответил Святозар.

– А, вот не повезло тебе, не успел выручить друга своего. Уж мы с Храбром его хорошенько поругали, – заметил правитель, и, улыбнувшись, окинул беспокойным взглядом сына, на миг остановившись на прижатой к раненному боку руке.

– Можно я сяду с тобой, отец, я хочу послушать Ратибора, – поинтересовался наследник.

– Я думаю, что ты вообще зря пришел, после раны надо отдохнуть и полежать, а не бегать. Потому иди к себе в покои и отдыхай, – строго сказал правитель, и улыбка покинула его лицо.

– Ярил, пусть Святозар останется, – заступился за него Дубыня. – Это же его тоже касается. Сам говорил, что это он тебе посоветовал посланников послать к неллам, а значит, он заслужил первый услышать сказ Ратибора.

– Тебе, Дубыня, лишь бы тока заступаться, а он не заслуживает, чтобы ты его защищал, – вступил в разговор Храбр и легохонько пихнул его локтем в бок. – И я согласен с Ярилом пусть идет отдыхать. Потому как на него последнее время страшно смотреть… Мало того худой стал, с черными кругами под глазами, так который день замечаю, слышишь Ярил, я тебе уже этого говорил, качает твоего сына из стороны в сторону. Ты, вообще, проверял… нет ли… он у тебя спит?

– Слышал Святозар, что я и Храбр тебе велели, раз ты не спишь по ночам, иди и сейчас же ложись отдыхать, а я прикажу, Борщ тебе поесть, принесет в опочивальню, – негромко, но очень сурово произнес правитель.

– Отец, прошу тебя, разреши мне остаться… Прости меня, пожалуйста, за сегодняшнее, но я очень хочу послушать Ратибора. И потом, помнишь, что я сказал тебе, когда мы вышли из тронного зала? Мне надо с тобой поговорить, и поверь, сон мой подождет, а этот разговор нет, – молвил наследник и так взглянул на отца, что тот сразу двинулся, уступая ему место рядом с собой на лавке.

– Вот, ты его разбаловал Ярил, – бросив несогласный взор на правителя, добавил Храбр. – И немудрено, что он меня не слышит, после.

– Храбр, – обидчиво откликнулся Святозар, усаживаясь на лавку возле отца. – Ну, чего я тебя не слушаю, ну скажи мне? Ну, раз не взял щит, и всего-то, а так я все выполняю, как ты велишь. Это я просто устал, и прав Дубыня, сегодня и вообще не надо было ходить на Ратный двор. Надо было после приема в тронном зале идти спать, потому как… потому как… ладно, пусть сначала Ратибор расскажет, а позже я. И может ты на меня Храбр гневаться то, и перестанешь тогда.

– Даже и не подумаю, перестать на тебя гневаться, – буркнул в ответ Храбр, перевел взгляд с лица наследника и уткнулся им куда-то вдаль, точно обдумывая, что-то.

– Ратибор, друг мой, ну теперь, когда мы все выяснили с наследником, прошу тебя, начни свой сказ с начала, чтобы мой сын все услышал, – обратился к другу правитель.

– Так вот правитель, – по-видимому, уже не в-первый раз принялся сказывать Ратибор, высокий мужчина, крепкого телосложения, с волнистыми волосами пшеничного цвета, едва подернувшиеся сединой, с густой длинной бородой и карими глазами. – Приехали мы в престольный их град Асандрию. Эх, правитель, как же люди могут так скверно жить, будто не люди они, а свиньи. Города у них большие, дома друг на дружке стоят, улицы грязные вроде никогда их не убирают, остатки пищи на дорогу выливают и выбрасывают прямо под ноги идущим, а в этих остатках ковыряются больные, калеченые, дети и старики. Зато дворец правителя полыхает золотом, да серебром, лестницы, стены, полы мраморные, красными коврами устланы, а двери усыпаны драгоценными камнями. Царь их Манялай–Палумит–Хресид–Килхус и еще как то там, я уже и не запомнил. Сам он маленький, тостый, вроде не человек передо мной, а шар с ногами, да руками и малюсенькой головой, глаза такие же малюсенькие и навыкате. Сидит он на широченном, да высоченном золотом троне кругом усыпанном каменьями, сам тоже в золотых, парчовых одежах, на голове венец высокий того гляди с головы и свалится, да пальцы все в золотых перстнях так, что и гнутся не могут. Я как ты и велел, правитель, голову перед ним не клонил, сказал ему, чтобы он приструнил своих воинов, и запретил им нападать на наши торговые ладьи, а иначе мы выдвинем свои дружины и научим неллов уважать нашу силу. Видел, бы ты Ярил, как он затрясся от страха, да как начал лебезить, тьфу ты, да и только. А засим заговорил, словно запел, что он де с великой Восурией не желает никак ссориться, что людей своих которые на наши ладьи нападали покарает, да смерти предаст, что правителя нашего уважает, да наслышан о чудесном его наследнике, который побывал в волшебной стране Раявке, это верно он Беловодье имеет в виду. Да знает, он как наследник наш победил самого Черномора, который от них от неллов все время требует человеческих жертв. И в конце своей длинной речи сказал, что против Восурии ничего не замышляет, правителя уважает за силу, а его великого ведуна наследника за магию.

– Ишь ты, – заметил довольный Дубыня и погладил бороду. – Уже и о походе наследника все прознали.

–Да, – продолжил Ратибор и порывисто кивнул. – И хотел он меня перстнями со своих пальцев одарить, да я сказал, что они мне не надобны, а если мне, что понадобится, то я знаю, кто меня может одарить. Царь видно еще больше испугался моих слов и просил меня задержаться, чтобы я сам увидел, как он покарает тех кто напал на наши ладьи, но я ответил, что тороплюсь обратно в Восурию оно как там меня с вестями ждет правитель и его наследник. Царь как услыхал про наследника, сказал мне, что хочет подарить ему, как великому победителю Черномора меч, щит, шлем и кольчугу, я было попытался отказаться, но Манялай-Палумит… добавил, что это дар не для меня, а для великого ведуна, и я отказываться не могу. Так, что я привез тебе Святозар дар от царя неллов, но правду сказать и меч, и щит, и шлем, и кольчуга великолепны, прекрасные все, же у них мастера.

– Еще бы, – негромко откликнулся Святозар, поглаживая перстом перстень царя Альма.– Ведь их кузнечному мастерству сами гомозули учили, правда, это было очень, очень давно.

– И все-то ты знаешь, Святозар, откуда? – поинтересовался Дубыня, с теплотой поглядывая на наследника.

Святозар отвел взгляд от лица наставника, и, воззрившись на пыхающий белым светом перстень, ничего на тот спрос не ответил.

– Наверно, ему это царь Альм рассказал, – заметил Храбр и по-доброму усмехнулся. – Слышал же сказ Леля, как он около царя альвинов на золотом троне сидел.

Наследник стремительно вздел голову, зыркнул голубыми очами на Храбра, и, покрывшись пунцовыми пятнами, ворчливым тоном произнес:

– Ну, дался же вам этот трон… Не трон то был, а сиденье, и то мне не царь Альм поведал, а совсем другой человек…

– Ратибор продолжай, – властно сказал правитель и бросил негодующий взгляд на Храбра, слегка покачав головой.

– Что ж продолжать, правитель, – дополнил Ратибор и оправил книзу свои долгие пшеничные усы. – Я поспешил оттуда, потому как дольше там находиться не мог. Вроде там меня душила эта дурная, затхлая страна, где приносили людей в жертву в их верховных домах, которые они зовут жрище, да казнили прямо на площадях. И только когда пересекли мы с другами границу смог я свободно вздохнуть нашим чистым и славным воздухом вольной Восурии.

– Хорошо, Ратибор, спасибо тебе за сказ и за твои труды. Надеюсь, что его воины больше нетронут наши торговые ладьи, – заметил раздумчиво Ярил.

– Не тревожься, правитель, больше они нападать не будут. Видел бы ты как он боится твоего сына, словно наследник не Черномора победил, а его царя Манялай-Палумита … тьфу ты не выговоришь, его имя чудное, – молвил Ратибор, и пошевелил усталыми плечами.

Святозар облокотился руками о стол, да, поглядев на Ратибора, раздосадовано пояснил и губы его при том обидчиво изогнулись:

– Я не побеждал царя Черномора, кто вот интересно это плетет все время? Я с поединщиком его бился.

– Ну, ему наверно, пока этот сказ перевели, да объяснили. – Ратибор задорно засмеялся, и потер рукой лоб. – Глаза та у него наверно от страха и выкатились…

Правитель и други не менее громко поддержали смехом Ратибора, а Святозар оглядел всех уязвленным взором и добавил:

– Ну, и чего тут смешного, не пойму… Про меня, отец, такое плетут, а ты смеешься. Я вот уже не первый раз слышу, как люди говорят, что я Черномора победил, мне прямо неприятно такие наветы слышать. Ох, бы найти этого плетуна… найти бы…

– И что бы ты сделал занятно с этим плетуном? – заинтересованно вопросил Дубыня и утер глаза, на которых, от смеха выступили слезы.

– Да, что… чтобы сделал? Уж я и не знаю, чтобы сделал, – беспокойно досказал Святозар, и криво поморщившись, потер ладонью больной бок.

– Знаешь, Святозар, не успел ты до Новыграда доплыть, как народ понес сказ о тебе. И это очень хорошо, что царь неллов, слушал его именно такой, в котором ты победил Черномора. Пусть, трусливая его душонка, пусть теперь боится тебя, – прекращая смеяться, уже более серьезным тоном молвил Дубыня.

– Верно, Дубыня ты сказал, пусть боится моего сына, – согласно кивнув, и довольно поглядывая на Святозара, сказал правитель. – Пусть думает, что наследник победил Черномора, и от этого еще сильней трясется. И когда он будет бояться и трястись, то не позволит своим людям напасть на нас тогда, когда мы будем биться с нагаками.

– Да, что ты правитель, кому там нападать. У них то воины… не воины то, а так ходячие бродилы, они уже и забыли, как меч в руках держать надо. Я видел, как они выходили из лавок, пьяные и грязные, опираясь на мечи как на палку, смотреть противно, – негодующе пояснил Ратибор и скривил лицо так, будто только сейчас лицезрел тех ходячих бродил-неллов.

– Надо же, – точно самому себе тихо проронил Святозар, разглядывая свои пальцы. – А когда-то они были не только великими кузнецами, но и сильнейшими воинами, которые лучше всех владели мечом, и не было им равных на поле боя… А как они ценили и уважали свой меч…

– Святозар, – негромко изрек отец, и чтобы прекратить воспоминания сына, не сильно пихнул его локтем в правый бок.

– А…а…а…, – воскликнув, застонал наследник и схватился за раненный левый бок в каковом тот крепкий толчок немедля отозвался острой болью. – Ты чего отец?

– Прости, мальчик мой, я забыл, – расстроено глядя, на потирающего больной бок сына, молвил правитель. Святозар вымучено улыбнулся отцу, и тогда Ярил обращаясь к Ратибору произнес, – ну, что, друг мой, поезжай домой да отдохни хорошенько, а то я вижу как ты устал. И жду тебя завтра с женой на пире. Ступай, ступай друг мой.

Ратибор поднялся, пошевелил устало и весьма вяло плечами, точно на них был сверху пристроен мешок с камнями, пожал протянутые руки Храбра и Дубыни, и, кивнув головой правителю и наследнику пошел из гридницы.

– Сынок, ты тоже иди отдыхать, а то ты плохо выглядишь, – обратился к наследнику правитель.

– Хорошо, отец, я так и сделаю, как ты велишь, и даю слово, до следующего вечера не поднимусь с ложа, чтобы черные круги под моими глазами не портили пир и настроение моих наставников, – улыбаясь и жизнерадостно поглядывая на Храбра и Дубыню откликнулся Святозар. – Ну, а сейчас мне хочется вам кое-что рассказать и спросить…. Вначале отец, спросить… Скажи, а не могут нагаки объединиться с игниками против нас.

– Никогда сын, – не задумываясь, ответил правитель, и резво покачал головой отчего заколыхались его тронутые сединой каштановые кудри. – Ведь в стране Игников правит мой названный брат, Керк, а он благороден и честен. Он никогда не пойдет против Восурии, которая его вскормила и воспитала, я в нем уверен. А почему ты спросил?

– Ты, только, не волнуйся, хорошо отец, – сам весьма взволнованно сказал Святозар и забарабанил по столу пальцами. – Сегодня ночью, моя душа вновь покинула мое тело. И я был в шатре бека Туруса, и видел там здорового Нука. Он говорил, чтобы бек к весне подходил с войсками к границе Восурии и нападал на город Лебедянь… – Наследник прервался на мгновение, его лицо передернулось, плотная серая пелена казалось посеребрила светлую кожу на нем, губы малеша трепыхнулись и он наново потер свой больной бок. – Турус его спросил, что будет все это время делать Нук… а тот ответил, что ему надо побывать в стране Игников, оно как ему там надо выполнить важное поручение… Потом Нук затих и принялся вертеть головой, и вдруг соскочил с места, замахал руками, и закричал, что их подслушивают....Ну, а меня будто кто-то схватил и прямо выдернул оттуда.

– А как ты себя чувствовал, и почему не пришел и сразу мне все не рассказал? – тревожно вопросил правитель, и в очах его промелькнуло опасение за здоровье наследника.

– Не беспокойся отец, чувствовал я себя хорошо. Лишь небольшая слабость, но она наверно была вызвана тем, что я почти не спал последние дни, – объяснил ровным голосом Святозар, успокаивая правителя лучистостью своих голубых глаз. – А раньше, теперь я понял, мне было плохо, потому как меня изматывала рана. Ну, а не пришел я, так как было ранее утро, солнце едва-едва взошло, я не хотел тебя будить.

– Больше не делай так никогда, – строго отметил правитель, и теперь сам застучал костяшками пальцев по столешнице. – Сразу приходи ко мне и все рассказывай.

– Понятно почему, его сегодня ранили, – вмешался в беседу Храбр, не менее сердитым голосом. – Я как вспомню, каков ты был после того вылета из тела. Тебе обязательно надо было отдохнуть, а не бегать на Ратный двор не искать неприятностей.

– Я думал, ты перестанешь, гневаться на меня Храбр, а ты опять за свое. – Святозар помолчал немного, не сводя взгляда с удрученного лица наставника, да погодя добавил, – теперь я отец знаю, почему это происходит с моей душой. Без моего ведома душа может покидать тело только по воле Бога. И сегодня когда я был в шатре Туруса, я должен был услышать, что-то важное, но я так не предусмотрительно низко опустился, что Нук меня почувствовал… И то важное для чего посылал меня туда ДажьБог я не узнал. – Наследник надрывисто вздохнул, словно тем вздохом осуждая себя, и спросил правителя, – отец, зачем, же Нук поедет в страну Игников, как ты думаешь?

– Не знаю сын, но если ты хочешь, я тотчас отправлю дружинника к моему брату Керку, и напрямую спрошу у него про Нука, – откликнулся правитель и беспокойно сжал свои руки в кулаки, а по лицу его пробежала порывчатая дрожь, точно враз встрепыхнулись мышцы и жилки на нем.

– Ты же сказал, что ты в нем уверен. И я думал все утро, потому как не мог уснуть, по-видимому, это связано не с твоим братом, а с моим… Я уверен, что он отправится к Эриху. Отец, ведь брат нашей с тобой крови и Нук его так просто не выпустит из своих когтей, – чуть слышно молвил наследник, и, прижав к больному боку руку, потер его. – Отец, может стоит вернуть Эриха домой, чтобы уберечь от Нука, и чтобы я мог защитить его.

– Ни в коем случае, – повышая голос, отрывисто откликнулся правитель. – Ты слышишь, что ты предлагаешь Святозар… – Он вдруг повернулся на лавке раздраженно глянул на сына и совсем гневно выкрикнул, – нет! Пока мы не покончим с Нуком, Эриха я не верну во дворец. Не хватало, еще, чтобы когда мы с тобой ушли на войну, Эрих, ведомый черной рукой Нука, напал и убил моего Тура. Нет! такому никогда не бывать. Я уже свыкся с мыслью, что потерял Эриха, как сына, свыкся с мыслью, что веду тебя, моего любимого сына, моего наследника на бой с этими нагаками и Нуком. Но подставить под угрозу жизнь Туруши, никогда, слышишь… никогда такому не бывать!.. И как ты посмел, мне такое вообще предложить, как?!

Правитель говорил свою речь дюже хлестко, все более и более повышая тембр, и с таким неприятием смотрел на Святозара, что наследник содрогнулся под его взглядом, и чтобы хоть как-то оправдаться срывающимся голосом произнес:

– Отец, да ты, что разве я могу поставить под угрозу жизнь Тура…

– Замолчи! – вдруг зычно изрек правитель и мощно вдарил кулаками по столешнице. – Не смей мне такое предлагать, мальчишка!..

Святозар стремительно вскочил с лавки, развернулся и побежал вон из гридницы. Однако добежав до двери, что вела в Славный коридор, остановился, схватился за больной бок, и, уткнувшись головой в деревянное полотно створки замер, его сотрясала дрожь, жалость и любовь к отцу, и ненависть к самому себе. Ему так хотелось распахнуть собственную грудь схватить свою душу за горло, и как когда-то Нук бил душу матери, вот точно также бить… бить ее за все, что она натворила.

– Ярил, – очень гневно и громко сказал Храбр. – Ты вообще слышишь себя, ты чего кричишь на Святозара, словно ополоумел. Он чего тебе предложил убить твоего Турушу, что ли? Он для себя старается, для себя, что ли… Ты, меня удивляешь, твой старший сын такой славный юноша. В шестнадцать лет дошел до Беловодья, излечил твоего Эриха, спас жизни своим другам, учит твоего Турушу, собирается ради нас всех идти на войну, и это в шестнадцать лет, а ты чего на него говоришь? Какой он мальчишка? Ты чего его оскорбляешь перед нами, думаешь, я молчать буду?

– Нет, нет! – закричал Святозар, не в силах слышать про себя что-либо хорошее. – Прав, прав отец, как я смел, как смел… Но я никогда Турушу, никогда, слышишь, отец, – наследник смолк, потому как чувствовал по лицу текут слезы, он схватился за ручку двери, резко дернул ее на себя, и тяжело застонав от боли, присел.

Слышно было, как торопливо поднялся из-за стола Храбр, и, подойдя к Святозару приобнял за плечи, помогая подняться:

– Пойдем мальчик мой, я доведу тебя до опочивальни, – поддерживая наследника, добавил наставник, и повлек его за собой. – Ты такой бледный и тебя всего трясет… Совсем, совсем я тебя Ярил не узнаю.

– Подожди, Храбр, – смятенно молвил правитель, хватая друга за руку, стоило тому поравняться с ним. – Да, подожди, ты, в самом деле, не уводи Святозара, я с ним поговорю.

Храбр остановился, но не потому что захотел выполнить просьбу правителя, а потому что остановился Святозар, который уже утер глаза, и, сдерживая дрожь, воззрился на отца.

– Прости, меня сын, за резкие слова.. прости… Сядь подле и давай мы спокойно все обсудим, – весьма мягко проронил правитель и показал на лавку рядом с собой.

– Знаешь, что Храбр, отпусти ты Святозара, чего впился ему в плечи. Да, пойдем с тобой, пусть отец и сын поговорят, – обращаясь к другу, произнес Дубыня. Он неспешно поднялся с лавки, раздосадовано зыркнул на правителя и негодующе произнес, – ты только Ярил и правда думай, что говоришь. У него, ты думаешь, у Святозара души, что ли нет, ты погляди на него, как только твой язык повернулся так его обидеть.