Айна из Замка. Книга Айны

По шатким ступенькам внешней лестницы они поднялись на второй этаж крайнего дома слева – того, что выходил узкими окнами в переулок. Брина решительно толкнула старую, покрытую глубокими трещинами дверь.

– Па? – крикнула она в полутемную комнату. – Ты тут?

Айна после яркого солнечного света едва могла что-то разглядеть внутри, но вот в глубине комнаты раздались шаги, и к двери вышел крупный, крепко пахнущий чесноком человек. Айна сразу заметила на его голове такие же густые черные кудри, как у Брины. А еще – длинный нож у пояса и грозное бородатое лицо.

– Кого это ты опять притащила? – недобро спросил он и широко зевнул. – Очередного вшивого побирушку? Нечего ему тут делать, проваливайте оба!

– Ну па… Помнишь, ты обещал мне… – Брина качнулась к мужику, привстала на цыпочки и что-то горячо зашептала ему на ухо. Айна стояла не дыша, пока хозяин комнаты хмурился, разглядывая ее, точно товар на рынке.

– Ладно, – в конце концов обронил он. – Я понял. Ну тогда и веди ее сразу туда. И не смей больше будить меня, маленькая заноза!

Брина кивнула, схватила Айну за рукав и быстро стащила обратно по лестнице во двор.

– Идем! – весело сказала она. – Теперь нам надо к тетке Руте. У нее есть комната, специально для… для тех, кому некуда пойти! Там темновато, зато тихо, можешь занять ее и спать там.

Айна немного ошалела от того, как быстро все происходило. Она не была уверена, что хочет остаться здесь на ночь вот так сразу. Даже если ее и возьмут к себе учить разным трюкам и фокусам, надо сначала предупредить братьев. Но объяснить это Брине сейчас оказалось решительно невозможно: кудрявая девчонка уже тащила Айну через весь двор к дому напротив, с выцветшей красной дверью и широкой лавкой под окном.

– Тетушка! – голос у Брины был ужас до чего громкий. – Эй, тетушка, смотри, кого я к тебе привела!

На эти вопли из дома вышла дородная женщина средних лет. Одета она была в пестрые юбки, которые выглядывали одна из-под другой, и длинный темно-зеленый жилет. Женщина посмотрела на Айну цепким взглядом и поманила к себе пальцем.

– А ну-ка, покажись, детка, – хрипловато позвала она и взяла гостью за плечо длинными узловатыми пальцами.

От тетки Руты тоже пахло чесноком, а еще горелыми травами, вином и чем-то сладким. Черные глаза ее, казалось, сейчас прожгут дыру в одежде. Хозяйка двора поцокала языком и велела показать ладони, зубы и уши. Айна не очень понимала, для чего все это нужно, но задавать вопросы не решилась. Ее сердце вновь стучало часто-часто, а во рту совсем пересохло. Она догадывалась, что в этот момент решается ее судьба.

– Годится, – коротко сказала тетка и заглянула Айне в глаза: – Ты кем хочешь стать, детка? Музыкантом? Или, может быть, жонглером? Я знаю, Брина, добрая душа, тебе наверняка наобещала с три короба, но у нас тут на самом деле простая жизнь. Мы сами – люди городские, оседлые. Зато к нам частенько захаживают разные артисты. Кому-нибудь да отдадим тебя в обучение. – Она похлопала Айну по плечу. – А пока иди на кухню. Время к обеду, скоро будем садиться за стол.

Кухня была в том же доме, но за соседней дверью. Там Брина усадила Айну на старую потертую лавку и вручила мешочек с сухарями. Сама она тоже вытащила подсохшую краюшку из-за пазухи и села рядом. Так, плечом к плечу, они смотрели, как дородная женщина месит на широком столе тесто, присыпает его щедро мукой и постукивает скалкой.

А потом Айна поняла, что ужасно устала от этого полного событий утра, прислонилась головой к стене и прикрыла глаза, чтобы немного отдохнуть.

3

Она очнулась от странной непривычной боли в голове и от холода. Во рту стоял незнакомый горьковатый вкус, живот тоже неприятно ныл. Айна попыталась разлепить глаза, но, даже когда она растопырила их во всю ширь, мир вокруг остался пронзительно черным. От страха Айна тихо вскрикнула и попыталась сесть, но тут же поняла, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. Тут уж ей стало совсем жутко, аж дыхание пресеклось и горячий шум затопил уши. На краткий миг Айна подумала, будто умерла, но потом вспомнила – мертвые не чувствуют боли и тошноты.

«Что со мной? – в ужасе пыталась понять она. – Куда я попала? Матушка Небесная, защити меня!»

Айна сама не заметила, как начала всхлипывать и тихо скулить. И звуков своего голоса испугалась еще больше: в этой темноте он звучал глухо, как под землей. Айна до крови прикусила губу, зажмурилась, сжалась в комок, хотя и так лежала, скрючившись. Мысли проносились в ее голове быстро, точно летучие мыши, и были они обжигающе страшными, одна другой хуже. За несколько мгновений Айна успела еще раз подумать о смерти, потом ей примерещилось, будто ее похоронили заживо, но затем она вспомнила, как спускалась в замке в подпол, и только тогда к ней пришла горькая и столь же страшная догадка.

Темница под землей.

– Эй! – крикнула Айна. – Помогите! Эй, кто-нибудь!

Но ответом ей была все та же глухая тишина, в которой вязли и терялись любые звуки.

Айна отчаянно завозилась, пытаясь освободить руки и ноги, но быстро догадалась, что ее крепко и надежно держат веревки. От резких движений путы ничуть не ослабли, только больнее впились в запястья и щиколотки.

«Как свинью на убой, – с обморочным ужасом подумала она. – А дальше? Что дальше?!»

Новая волна страха была такой сильной, что Айна взвыла и забилась, точно раненный зверь в силках. Она кричала до хрипоты, звала и умоляла, пока рыдания не перешли в тихие всхлипы, а потом и вовсе не стихли. Айна лежала на холодном земляном полу, ощущая щекой крупицы песка и мелкие камешки, слыша только стук своего сердца, и пыталась сделать хоть один полный вдох.

Получалось плохо.

Она не знала, сколько прошло времени прежде, чем где-то далеко, будто в другом мире, послышались звуки шагов. К тому моменту Айна уже успела погрузиться в такое отчаяние, что даже необходимость справить нужду под себя не показалась ей чем-то ужасным. Мокрые штаны меркли на фоне всего остального.

Между тем шаги приближались, и доносились они сверху.

Значит, действительно подпол.

За звуками шагов появился громкий скрежет, а потом глаза Айны вспомнили, что значит видеть. Абсолютный мрак темницы скорчился по углам, когда над земляной ямой распахнулся широкий прямоугольник яркого света. Спустя пару мгновений в подпол спустилась лестница, а следом за ней – человек. Он неспешно подошел к Айне, тронул ее носком сапога, а потом одним движением взвалил себе на плечо и быстро выбрался наверх.

Айна зажмурилась и не проронила ни звука. Ей хотелось казаться мертвой.

За пределами подпола было тепло, а миру словно вернули все звуки и запахи. Айна услышала голоса, чей-то смех, шорохи, бряцанье посуды и шум выливаемой воды. В доме пахло травами и чем-то еще… сладковатым, вызывающим новые приступы тошноты. Айна пыталась вспомнить, где уже был этот аромат, но в памяти ее все мешалось и путалось. Голова кружилась, а в пересохшем горле снова стоял ком, и, когда кто-то поднес к ее губам чашку с водой, Айна, не раскрывая глаз, припала к ней и осушила до дна.

Что было после этого, она не запомнила – мир вокруг снова затопила тьма.

«Пить… – подумала Айна. – Как же пить хочется…»

Ощущая странную тряску и покачивание, она разлепила глаза и увидела над собой темные деревянные доски. Вокруг было сумрачно, но не черно. И не холодно.

Айна осторожно села, с радостью отметив, что руки ее снова свободны. Комната, где она пришла в себя, мало походила на обычное жилище – очень тесная, с низким потолком и одним единственным крошечным оконцем. Эта деревянная клетушка изрядно моталась из стороны в сторону, а сама Айна сидела на жестком тюфяке, набитом соломой и занимавшем половину пространства. В ногах у нее нашлись глиняная бутыль и небольшой кусок хлеба. Возле двери стояло ведро с крышкой, от которого шел характерный запах нечистот.

«Повозка», – догадалась Айна.

И она была здесь не одна.

Чуть поодаль на голом полу сидел, обхватив голову руками, еще один ребенок. Он казался значительно младше Айны, а его длинные светлые волосы словно сияли даже в полумраке. Мальчик это или девочка – было не разобрать.

Увидев, что Айна зашевелилась, маленький пленник поднял голову и посмотрел на нее большими мокрыми глазами. А потом снова ткнулся лицом в колени и затрясся от беззвучных рыданий. Именно в этот момент Айна поняла, что сама она плакать больше не будет: чужое горе словно отрезвило ее и разом сделало старше.

– Эй, – тихо окликнула она, – ты кто? Как тебя зовут?

– Ли… Лиан.

Значит, все-таки мальчик. И, судя по голосу, еще младше, чем показался сначала.

– А меня Айна. Иди сюда, Лиан, – позвала она и похлопала рукой по тюфяку. – Садись рядом. Расскажешь о себе?

Мальчик кивнул и медленно, на четвереньках, переполз на тюфяк. Когда он сел на расстоянии локтя от Айны, она рассмотрела его получше.

Лиан был красив. Очень. Даже сейчас, заплаканный и лохматый, с опухшими от слез глазами, он был красив настолько, что Айна невольно вспомнила образы небесных посланников из городского храма.

В промежутках между прерывистыми всхлипами она услышала, что ее товарищу по несчастью недавно сравнялось девять годов, что прежде он жил в другом городе, а в Кеерн приехал недавно с матерью, отцом-плотником и двумя старшими сестрами. А еще, что матушка не велела ему ходить за чужими людьми, но он ослушался, потому что очень хотел увидеть настоящего детеныша дракона.

Рассказ этот, звучавший столь глупо, не вызывал ни смеха, ни осуждения. Велик ли спрос с малого ребенка, если она сама повела себя точно так же и купилась на обман? Со вздохом Айна вытянула руку и погладила мальчишку по светлой макушке, надеясь, что тот не рассердится, не отпрянет от нее.

Он и не подумал.

Вместо этого вдруг придвинулся ближе и уткнулся ей в плечо. Вздрогнул несколько раз со стоном, как вздрагивают все дети после долгого плача, и вскоре притих.

– Что же нам делать?.. – пробормотала Айна, в который раз проводя рукой по мягким солнечным прядям, отросшим до самых плеч. – Как думаешь, Ли, Кеерн далеко остался?

Лиан поднял голову и молча кивнул.

– Мы всю ночь ехали, – сказал он, вздохнув. – Да еще половину дня. Ты долго спала… Айна.

Да уж. Слишком долго.

– Отвернись, – велела она, направляясь к отхожему ведру. Второй раз обмочить штаны ей не хотелось.

Когда дело было сделано, Айна вернулась на тюфяк и взяла бутыль. Выдернув пробку, понюхала содержимое.

– Надеюсь, хоть это не отрава, – промолвила грустно и сделала небольшой глоток.

Вода. Обычная, не очень свежая, но вполне годная. Утолить жажду было столь же приятно, как и избавиться от лишней жидкости.

– Ты ел? – спросила Айна, поднимая с тюфяка кусок хлеба и отряхивая его от сора.

– Да…

По тому, какой взгляд бросил Лиан на сухую краюшку, Айна поняла две вещи: во-первых, мальчишка все еще был голоден, а во-вторых, он почему-то не поспешил съесть этот кусок, пока его спутница валялась без чувств. Айна разломила хлеб на две части и одну из них протянула Лиану. Отказаться от угощения тот не смог и с благодарным вздохом принял его.

Утолив голод, Айна подошла к маленькому оконцу в надежде увидеть, где проезжает их повозка, но через эту узкую щель было видно только сплошную стену из деревьев.

На закате повозка остановилась.

Задремавший было Лиан испуганно дернулся, когда дверь заскрежетала и отворилась.

– Еда, – коротко сказал человек, чьего лица Айна не смогла разглядеть в сумерках. Он бросил на тюфяк сверток и еще одну бутыль, забрал вонючее ведро и быстро захлопнул дверь.

Айна не успела даже рта раскрыть, как они снова сидели взаперти.

Снаружи доносились звуки голосов, фыркали кони, бряцали оглобли. Было ясно, что возница меняет лошадей. Через несколько минут молчаливый человек вернул опорожненное ведро на место, и вскоре после этого повозка снова тронулась.

«Как тут все отлажено, – подумала Айна с грустью. – Видать, не впервой…»

Подобрав сверток, она развернула его. В тряпице лежали два вареных яйца и хлеб. Хоть что-то хорошее – в животе уже давно урчало от голода.

Айна очистила яйца и снова разделила хлеб на две равные части. Лиан тут же вцепился зубами в свой кусок. Он съел все без остатка и на ощупь подобрал крошки с рубахи. В повозке было уже совсем темно, и Айна едва различала его силуэт. Сама она хотела поначалу приберечь часть еды, но потом передумала и тоже отправила в рот все, что было.

Когда свет за окном окончательно померк, Лиан свернулся клубком у нее под боком и притих. Айна сидела, подпирая спиной стенку повозки, и задумчиво перебирала его спутанные вихры. Не обращая внимания на укусы блох, она задумчиво смотрела в темноту. Ей было странно, что кто-то может искать у нее защиты и утешения. Странно и удивительно тепло от этого.

– Ли, – позвала она, – а ты ладил со своими сестрами?

– Ну… почти. – Лиан завозился, ища удобную позу. – По-разному бывало.

Голос его звучал совсем сонно, и Айна не стала ничего больше спрашивать. Она легла на тюфяк рядом, не решившись обнять этого любителя драконов, но уткнувшись носом в его растрепанные вихры. Они пахли чем-то домашним и приятным, чем-то из другой жизни.

Айне казалось, что они знают друг друга давно-давно.

Пока было светло, Лиан немного рассказывал о себе. О том, что прежде жил в небольшом городке у реки, где отец его строил лодки и делал другую плотницкую работу. Как и Айна, он оказался младшим, но, в отличие от нее, желанным и любимым ребенком в семье. И ей страшно было подумать, что сейчас чувствуют его родные. За своих братьев Айна не беспокоилась. Конечно, Рун и Юн поволнуются, но едва ли слишком долго. Наверняка вскоре решат, что непутевая сестра все же сбежала с бродячими артистами.

Повозка мерно тряслась на ровной, хорошо уезженной дороге. Айна вздохнула, зевнула и позволила мыслям унести ее далеко-далеко через время и расстояние. Ей привиделся замок Берг на холме вдали и солнечная поляна в лесу. На поляне мальчик и девочка лежали голова к голове в тени раскидистого клена. Девочка рассказывала длинную историю, которую отчасти где-то слышала, отчасти сочиняла на ходу. Мальчик смеялся и кусал травинку. Рядом с ним было легко и радостно, рядом с ним история могла длиться бесконечно – под шум листьев над головой, стрекот кузнечиков и такой хороший, такой добрый смех.

Айна не сразу поняла, что ее разбудило, но сон ушел мгновенно и без следа.

Она открыла глаза и увидела вокруг ночную темноту. Впрочем, через оконце еле заметно сочился бледный лунный свет.

Лиан лежал, свернувшись в клубок, и дышал так часто, будто только что пробежал весь путь от замка Берг до леса и при этом очень торопился. Айна осторожно тронула его за плечо, но это не помогло. Скорее, наоборот: он застонал и обхватил голову руками. Дыхание его стало совсем громким и хриплым. А плечо было горячим.

Айна испугалась.

Она не имела большого опыта в общении с младшими детьми, но догадывалась, что так тревожно спать они не должны. Никто не должен спать в мокрой от пота рубашке и стонать во сне.

– Ли, – Айна снова попыталась разбудить мальчишку, но тот был где-то очень далеко, – Лиан, проснись! Тебе плохо? Эй, Ли? Ты болен?

Нет, он не слышал ее. Продолжал что-то тихо бормотать, поскуливать и дрожать.

Забыв обо всех приличиях, Айна крепко обняла его, прижала к груди горячую голову и зашептала в маленькое ухо:

– Тихо… Тихо, Ли. – Так странно было обнимать кого-то. Айна поняла, что давным-давно не делала этого, не считая коротких объятий с братьями. Но сейчас она чувствовала нечто совершенно иное, забытое и незнакомое одновременно. Ей было страшно и трепетно. И почему-то больно глубоко внутри. – Тихо, Лиан. Я с тобой. Я с тобой…

Внезапно он перекатился на спину, вытянулся в струну и широко распахнул глаза, в которых отразился лунный свет. Айна невольно отпрянула, когда, глядя в пустоту застывшим взглядом, мальчишка открыл рот и выдохнул:

– Огонь из клетки город сожжет там, где брата сестра найдет.

Голос его прозвучал как из другого мира: он был чужим, далеким и пугающим. Будто говорил вовсе не Лиан, а другой, незнакомый Айне человек. Ей показалось, что повозка наполнилась холодным зимним воздухом, и Айна могла бы поклясться, что в этот момент время вокруг них замедлилось, а сам Лиан перестал быть в полной мере собой, став кем-то иным, древним и великим, как сама вечность.

А потом он зажмурился, шумно втянул воздух и вдруг позвал жалобно и горько:

– Айна… Айна, дай мне свою руку! Пожалуйста!

Остаток ночи она не могла сомкнуть глаз.

Кто он, этот мальчик? О чем он говорил? И что ждет их обоих?

Так много вопросов. Так много страхов…

Лиан уснул, вцепившись в ее ладонь обеими руками, и Айна едва дышала, боясь пошевелиться, боясь спугнуть его сон.

Сама она задремала только тогда, когда за оконцем робко начал брезжить рассвет, а в крышу повозки застучал сильный дождь.

– Айна, вставай! – Лиан отчаянно тряс ее за плечо. – Мы остановились!

Она села резко, как от тычка в спину, и увидела отражение своего страха в глазах мальчишки. С трудом сглотнула и перевела взгляд на дверь. Там было тихо, но эта тишина не сулила им ничего хорошего.

Лиан сильно побледнел и казался еще младше прежнего.

«Он наврал, что ему уже есть девять», – поняла Айна. Но это было неважно. Она нашла его ладонь и легонько сжала.

– Не бойся, Ли. Давай не будем бояться.

Легко сказать. От страха она едва шевелила языком. Там, за дверью, их могло ждать что угодно.

Лиан зажмурился и кивнул.

– Не будем, – прошептал он. Прочистил горло и добавил громче: – Хорошо, что мы вместе. Вместе все легче… Даже не бояться.

Айна невольно улыбнулась, а через пару мгновений дверь с лязгом распахнулась.

– На выход, крысята! – Голос, отдавший им приказ, был хриплым и насмешливым.

Она выбралась из повозки первой. Зажмурилась от яркого утреннего света и не сразу разглядела человека, который стоял посреди широкого двора, скрестив руки на груди. Он был бородат, высок ростом и хорошо одет, а еще носил золотые перстни на каждом из десяти пальцев.

Бородач поманил Айну одним из этих пальцев и, увидев, что она не торопится идти, недобро усмехнулся.

– С характером они все поначалу… Ишь ты! – И смачно плюнул себе под ноги черной табачной слюной.

Глаза Айны уже вполне привыкли к яркому свету. Она осторожно, из-под упавших на лицо волос, попыталась осмотреться и понять, куда их занесло. И можно ли попытаться убежать. Увы, вонючий хозяйственный двор, где они находились, был со всех сторон окружен высокой каменной оградой. Даже если бы Айна сумела вскарабкаться по гладким стенам, то Лиан уж точно не угнался бы за ней.

Спиной она ощутила, что мальчишка тоже выбрался из повозки и встал рядом.

– Ну, давай посмотрим, чего ты мне тут притащил, – лениво бросил бородач, и только тут Айна поняла, что рядом с ним стоит еще один человек. Невысокий хмурый мужик в простой, как у любого крестьянина, совершенно мокрой одежде напряженно смотрел на хозяина двора. Айна узнала в нем того, кто приносил им еду и воду. В ответ на слова бородатого он быстро кивнул и неприятно подтолкнул Айну в спину. Чтобы не упасть, ей пришлось сделать несколько шагов вперед и оказаться прямо перед обладателем золотых перстней. Та же участь постигла и Лиана.

Быстрым неуловимым движением бородатый ухватил их обоих за волосы и подтащил прямо к своему широкому маслянистому носу. Несколько мгновений он пристально вглядывался в лица пленников, разве что не обнюхал их, а потом небрежно, как щенков, отбросил в сторону. Айна сумела устоять на ногах, а Лиан не удержался и оказался в грязи пополам с навозом.

– Так себе товар, – небрежно сказал бородач, обнажив черные от жевательного табака зубы. – Бывало и получше. А это вообще что? Девка похожа на парня, а мальчишка – вылитая девка. Да и мелкий к тому же.

– Но Сива! Ты ведь сам говорил: красивые мальчишки тоже нужны. Смотри, какой этот пригожий да гладенький. Не гневи богов-то, он хорош!

Бородач фыркнул и снова плюнул. Черная слюна едва не попала на ногу хозяину повозки.

– Еще скажи, что девка тоже красотка.

Айна почувствовала, как жар заливает ее лицо.

– Ну… – возница замялся. Промокший под утренним дождем, с прилипшими к лысеющей голове волосами он выглядел довольно жалко. – Может, и не красотка, но и не уродина уж! Чистенькая, здоровая, чего еще тебе надо?

Бородатый Сив небрежно цыкнул. Перебросил во рту комок табака от одной щеки к другой.

– Ладно. Возьму обоих. За парня дам тебе три серебряных, за девку один. Больше не проси, я и так расщедрился.

– Но, Сива… Одна только дорога…

– Будешь спорить, Рыбак, я тебя вовсе выкину вон. За тобой, говорят, следить начали, а мне неприятности не нужны.

Возница вздохнул и кивнул. Стопка монет перекочевала в его ладонь, и он быстро взобрался на козлы. Похоже, у этого Рыбака не было ни единого повода, чтобы задерживаться.

– Пошла!.. – сердито прикрикнул он на уставшую лошадь и тряхнул поводьями. На другой стороне двора громко заорал горластый петух, залаяли собаки, кто-то расторопно открыл большие деревянные ворота, и повозка, чавкая колесами по грязи, покинула двор. В этот момент Айна увидела, что за его пределами нет ничего, кроме долгой пустой дороги да широкого поля.

Дом был не в городе, а где-то далеко на отшибе. Кричи сколько хочешь – никто не услышит.

Бородатый снова покатал за щекой табак и ткнул в Айну мясистым пальцем.

– Ты. Бери сопляка и иди за мной. Только попробуй пикнуть или промедлить. Шкуру спущу заживо, а мясо отдам на псарню. – И он, не оборачиваясь, зашагал к двухэтажному каменному дому, что возвышался над двором мрачной серой громадой.

Это был богатый дом, но разглядеть его убранство им, конечно же, не удалось: бородатый Сива провел пленников к неприметной лесенке на заднем дворе, ведущей куда-то в подвал. Внизу лестницы обнаружилась низкая крепкая дверца.

– Здесь ваше место, поганцы. Живо! – Сива распахнул дверь и, грубо схватив Айну за плечо, толкнул ее внутрь. Лиан метнулся за ней следом, точно тень, и его не успели коснуться пальцы в золотых перстнях.

Лязгнул засов, и они остались одни в небольшой, слабо освещенной комнатушке с одной лишь широкой лавкой вдоль голой каменной стены.

Лиан передернул плечами, словно хотел стряхнуть с себя все, что происходило. Со вздохом сел на лавку.

– Опять взаперти, – с горечью сказал он и посмотрел на узкое оконце под потолком. Выбраться через такое смогла бы только кошка.

Айна ничего не ответила. Она понимала: засов на двери – не самое худшее, что может с ними случиться. Худшее еще ждет впереди.

– Есть хочется, – пробормотал Лиан, с отвращением принюхиваясь к своему испачканному рукаву. Некогда белая рубаха уже почти целиком стала серой. – Хоть бы хлеба кусок дали… Может, надо покричать? Позвать на помощь?

Айна качнула головой.

– Нет, Ли. Не трать силы. Никто нам тут не поможет. Разве ты сам не видишь? Этот дом – как крепость. Чужие здесь не ходят. – Она тоже села на лавку и обхватила колени руками. На душе выли псы, в животе ныло от голода.

Лиан ковырнул пальцем щель между досками лавки.

– Ты думала, что с нами будет, Айна?

Он впервые задал этот вопрос, отвечать на который было так страшно.

Айна закрыла лицо руками и вдохнула поглубже. Главное – не расплакаться.

– Да, – сказала она после нескольких минут молчания. – Когда я маленькой была, у нас ходили байки про украденных людей. Про то, что их продавали потом на рынке, как скотину… Один мальчишка в замке любил пугать младших такими рассказами. Он говорил, что мужчины с того рынка попадают в подземелья и там до конца жизни роют ходы. А женщины… идут в дома для утех.

Лиан посмотрел на нее так, что Айна пожалела о сказанном. Какое-то время он молчал, потом спросил еле слышно:

– А дети?

– Не знаю, – соврала Айна и отвернулась.

Остаток дня они провели в тишине. Слова не шли с языка.

Ближе к полудню молчаливая седая тетка принесла им еду, воду и отхожее ведро. Она ничего не ответила на вопрос Айны о том, что это за место и зачем они здесь, но поздно вечером, когда петух наконец перестал горланить, а на небе проступили первые звезды, дверь в комнатушку открылась и незнакомый человек велел пленникам выходить.

Их снова ждала крытая повозка, еще меньше прежней и вовсе без окон. Однако на сей раз дорога была совсем короткой: спустя пару часов по звукам, доносящимся снаружи, Айна поняла, что они оказались в каком-то городе. К тому моменту Лиан почти спал, а сама она словно целиком превратилась в кусок камня – без чувств и мыслей.

4

– Выходите, – не допускающий возражений голос прозвучал глухо, словно человек снаружи повозки говорил с мешком на голове. Когда Айна и растерянный сонный Лиан выбрались из повозки, то увидели, что их сопровождающий носит глубокий капюшон, почти целиком скрывающий лицо. – Кто посмеет открыть рот или дернуться, узнает, каково жить без ушей. Поняли? Теперь живо в дом!

Повозка остановилась рядом с высокой каменной стеной, в которой из-за темноты едва можно было различить узкую деревянную дверь, обитую полосками железа. Словно по сигналу, дверь приоткрылась, уронив на булыжную мостовую луч теплого света. Человек в капюшоне подтолкнул пленников ко входу.

Чутьем Айна понимала, что это конец их пути. А возможно, и всей жизни. И если пытаться бежать, то именно сейчас. Но стоило ей подумать об том, как она ощутила под лопаткой холодный острый укол кинжала.

– Я сказал – живо!

За дверью обнаружился удивительно ярко освещенный для ночного времени двор. Здесь негромко журчал фонтан, а под стенами дома, построенного подобно колодцу, стояли изящные скамьи и невысокие каменные изваяния в виде девушек с фонарями в руках. Айна хорошо успела все это рассмотреть, поскольку их провожатый несколько минут негромко говорил о чем-то с высоким, хорошо одетым господином.

Когда беседа была окончена, человек в капюшоне изобразил не слишком глубокий поклон и канул во тьму улицы. Дверь за ним закрылась беззвучно, и высокий господин наконец обернулся к пленникам.

– Добро пожаловать в Дом Цветов города Ройна, дети, – сказал он, и от его бархатного голоса у Айны все заледенело внутри. – Отныне вы будете жить здесь и скоро забудете все тяготы и лишения, которые знали раньше. Здесь о вас позаботятся и обучат полезному ремеслу. Быть может, поначалу наш уклад жизни немного удивит вас, но, я думаю, вам достанет благоразумия не перечить судьбе и принять ее с благодарностью. Меня зовут Арнис, я хозяин этого заведения. Если вы будете радовать меня своим послушанием и добродетелью, я полюблю вас как родных детей. Если же выберете путь строптивости, боюсь, мне придется приложить все силы, чтобы образумить вас.

Пока Арнис говорил, Айна, почти не дыша, глядела в его лицо, озаренное светом фонарей, – узкое, с аккуратной бородкой и острыми, точно два кинжала, глазами. Волосы хозяин заведения носил собранными в аккуратный гладкий хвост. Так же аккуратно выглядела вся его одежда – от ворота дорогой рубахи до носков туфель с крупными пряжками.

Лиан на него не смотрел. Он застыл, уставясь на ровные каменные плитки двора у себя под ногами, бледный, точно призрак. Айна понимала, что и сама выглядит не лучше.

Ройн. Это очень далеко от дома.

– Завтра вы узнаете все правила и порядки этого места, – продолжал Арнис. – А сейчас ступайте за Роной и приведите себя в порядок. Обитатели нашего заведения не должны пахнуть, как помойные кошки. – Он взмахнул рукой, и из сумрака соткалась средних лет женщина, которая крепко ухватила Айну с Лианом за плечи, направляя их в сторону приоткрытой двери дома.

Внутри тоже было светло – в украшенных ткаными картинами коридорах ярко горели масляные лампы. Женщина решительно провела их мимо ряда запертых дверей из-за которых доносились странные приглушенные звуки.

– Вам сюда, котятки, – с усмешкой объявила она, открывая перед пленниками одну из створок. – Заходите и живо снимайте все с себя. А потом полезайте в ванну да отмойтесь там как следует.

Внутри комнаты и вправду была большая ванна, утопленная в пол и выложенная расписной плиткой. Айна никогда еще не видала подобной роскоши. Прежде она бы что угодно отдала за возможность окунуться, но теперь смотрела на ванну с ужасом. Несмотря на то что ее одежда давно смердела, а сама она чувствовала себя жутко грязной, Айне совсем не хотелось раздеваться в этой комнате донага и лезть в воду. Тем более что рядом с ней стоял такой же испуганный и оторопевший Лиан.

– Давайте, полезайте! – нетерпеливо прикрикнула Рона. – Нет у меня времени с вами сюсюкаться. Мойтесь, да я отведу вас спать.

– Нет! – за минувшие несколько часов Лиан впервые открыл рот, и звонкий голос его был неожиданно твердым и решительным. – Я уже три года как не моюсь с женщинами! И сейчас не буду!

Рона посмотрела на него, приподняв одну бровь, и вдруг расхохоталась.

– Ох ты ж божечки! Какой стыдливый! Я не могу… Детка, ты хоть понял, куда попал? Тут голой задницей никого не удивишь. Полезай в ванну живо, я сама ототру от тебя эту грязищу. Вон уши аж черные от пыли.

Рона потянулась к Лиану, но тот отскочил в сторону и снова крикнул:

– Нет! – В голосе его звенели страх и отчаяние. Все, что копилось несколько дней, теперь вдруг нашло выход. – Что вам надо?! Зачем нас притащили сюда?! Мне не нужна ваша проклятая ванна, я хочу домой!

И он наконец сделал то, чего так хотелось самой Айне, – метнулся к двери и, распахнув ее, бросился прочь.

К удивлению Айны, Рона не побежала за ним. Она вздохнула, неспешно выглянула из двери и зычно крикнула:

– Ми-и-та! – Почти тут же в комнату вошла молодая девушка в одежде служанки. – Малец сбежал. Отыщи его, будь добра, пока он тут всех не переполошил. И отведи в синюю умывальню. Говори ему что хочешь, но чтобы он оттуда вышел чистым.

Девушка кивнула и исчезла. А Рона со вздохом обернулась к Айне и спросила:

– Ну что, тебе-то хватит благоразумия не устраивать тут лишних хлопот? Да? Ну и отлично. Полезай в воду.

Каким бы унизительным все это ни казалось, а снять оскверненные штаны и смыть с себя вонь было все же хорошо. После неожиданно приятной ванны, в которой Айна едва не задремала от тепла, легкости и цветочных ароматов, Рона вручила ей кружку молока и длинную простую рубаху, а потом отвела на второй этаж. В небольшой комнате с окнами во двор было темно и тихо. Рона указала Айне на одну из трех узких деревянных кроватей, стоящих в ряд вдоль стены.

– Ложись спать, – велела хозяйская помощница. – Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать.

Айна смотрела в пол.

– А Лиан? – тихо спросила она.

– Мальчишка? Мита приведет его сюда, когда отмоет.

Когда Рона ушла, оставив в комнате низенькую свечу, Айна первым делом метнулась к окну и распахнула настежь створку с мелкими ромбами стекол. Порыв ветра едва не задул огонек на огарке, но Айна этого даже не заметила – она пристально вглядывалась в серебристый сумрак лунной ночи, пытаясь понять, как можно удрать из этого страшного места.