Семейные ценности Стиксов

Эпилог

– Какой на хрен папа? – переспросил Сет.

– Это мой второй дедушка, – ответила Лея как ни в чем не бывало. Танец не отпускал ее даже после окончания музыки. Она кружила около Сета, обвивая его коконом магии. Поцелуй вышиб из Сета все вопросы и удивление. Горячее дыхание ведьмы наполнило его связки новой силой. – Пой дальше, мой рыкающий зверь. С дедом познакомишься позже.

Под восторженные вопли фанатов она утанцевала со сцены вслед за родственниками, уводящими под руки Инквизитора. Замыкал шествие Малькольм. Он расшаркивал ногами, глупо лыбился и махал оторванной конечностью.

Стиксы привели Инквизитора в фургон и уложили на кушетку. Саломе укутала его плечи пледом, Хейд дала теплый чай. Малкольм пытался влить в чашку мухоморовой настойки, но Лугоши пригрозил ему кулаком. Инквизитор плакал и причитал:

– Ну, почему они не могут петь про ромашки? Почему они играют такую агрессивную музыку и поют про нечестивую ведьму разврата? Кто она вообще такая, чтобы про нее петь?

– Это я, дедушка, – сказала Лея и обняла старика.

– Ну, ты, бать, даешь! – воскликнул Родриго. – Рискнул-таки приехать сюда.

– А что мне оставалось делать, если я приехал в гости, а дома никого?

– Как вы вообще узнали, что мы здесь? – спросила Саломе.

– Нашел записку, – ответил Инквизитор и протянул клочок пергамента.

– «Папа, я уехал на Вакен», – прочла Саломе. – Родриго, задери тебя черти! Как это понимать?

Родриго встал в позу, усиленно делая вид, что он тут ни при чем.

– Не любите вы меня, знаю, – продолжать ныть Инквизитор.

– За что ж тя любить? – возмутилась Хейд. – Ты нашу дитятко спалить на костре пытался? Ты муженька моего опосля похмелья из гроба на солнце таскал? Ты мой колдовской котел продырявил? А кто Лею с самого детства так боженькой напугал, что она теперь каждого встречного миссионера кирпичом по морде бьет?

– А вы меня ни на свадьбы, ни на похороны, ни на новый год не приглашаете. А сами весело празднуете, я знаю.

– А как тебя, супостат, приглашать, – сказал Лугоши, – ежели ты гостей сразу крестить начинаешь? Они после этого гнойными ранами покрываются и на солнце выходить боятся.

– Не любите, – горестно повторил Инквизитор, – даже сын встречаться со мной больше не хочет. Одна встреча в год, старика порадовать, и с той сбежал.

– Любим мы тебя, дедушка, любим, – воскликнула Лея, обнимая его. – Любите же? – зашипела она на остальных, полыхая адским огнем в глазницах.

Скрипя зубами и костями, Стиксы вынуждены были согласиться.

– А в гости к себе пустите? – с надеждой спросил Инквизитор.

– А ты бесов изгонять не будешь?

– Потому как не бесы это, а внуки твои!

– Осиновым колом не будешь портить раритетную мебель?

– А наливать святую воду вместо мухоморовой настойки?

– А плевать через левое плечо?

– А кричать «изыди»?

На каждый вопрос Инквизитор энергично качал головой, и Стиксы решили дать ему шанс.

***

Старый особняк осыпался трухой и обрастал паутиной, впитывал в себя вечерние сказки и шумные семейные посиделки. Через дымоход он избавлялся от излишков полтергейста и отправлял его путешествовать по городу. Он на перечет знал всех порождений ненасытной страсти дона Родриго и мадам Саломе, помнил имена всех родственников до 13 колена и тех, кого называют седьмой водой на киселе. Он мог рассказать больше историй, чем сами обитатели, и бережно относился к каждому скелету в шкафу.

Единственное, чего он хотел взамен, это тишины и покоя, но не получал этого даже ночью, потому что когда засыпали дневные порождения, просыпались ночные.

Но вот внезапно особняк опустел. Никто не топал по нему тысячью ног и копыт, никто не разжигал старый очаг, не орал экзорцизмов вместо «доброе утро», не прелюбодействовал в самых неожиданных местах и не искал выпавшие из глазниц белки.

Особняк наконец получил то, о чем мечтал, но не почувствовал при этом счастья. Он урчал опустевшей утробой и содрогался от старческого одиночества. Только ветер стучал в закрытые ставни, но редко, потому что ему становилось скучно рядом с развалюхой, в которую превратился особняк без обитателей. Даже врата ада перестали открываться без жильцов.

Как же особняк обрадовался, когда спустя несколько дней к его крыльцу подкатили два фургона, и из них высыпали люди и нелюди. Они ворвались в особняк, захлопали ставнями, оживили огненной магией очаг, наполнили воздух запахом табака, духов, мухоморовой настойки, свежей выпечки и гомоном голосов.

Их оказалось больше, чем уезжало. Дон Родриго шел рука об руку с крепеньким старичком, а тот имел вид счастливый и от того глуповатый. Почему-то Сетов стало пять, и только позже особняк понял, что это разные парни. Малкольм прижимал к себе худую, как скелет, девицу с мозгом наружу и вместо поцелуев облизывал ее черепушку. Именно они первыми продолжили традицию прелюбодействовать в неподходящих для этого местах, и особняку было очень щекотно.

Даже Николай Васильевич привел с собой друга, и этот маньячного вида типец сначала считал воронов на чердаке, а потом поинтересовался, не собирается ли этот дом пасть.

Словно в ответ на его слова подвальное нутро особняка задрожало и заголосило сотнями глоток.

– Что это? – в ужасе спросил Инквизитор.

– Это дети с каникул вернулись, – ответил Родриго. – У тебя много внуков, папа, очень много. Держись.

– Все готовы? – спросила Саломе, поворачивая ключ в дверце подвала, и под общий вздох открыла ее.

Особняк тут же наполнился легионом маленьких бесенят. Они разлетались и разбегались под ногами родственников, наперебой галдели, делясь новостями, и искали, чего бы пожрать.

– Дедушка, дедушка! – кричали они и бросались к ошалевшему и обомлевшему Инквизитору.

– Как они вас любят! – умилялась Саломе. – Вот с этим аккуратнее, он может руку по локоть откусить.

Последними из врат ада вышли четыре прекрасные до ужаса ведьмочки.

– Тьма, Боль, Порча, Горгона! Ни фига вы подросли, бесстыдницы! – воскликнул Родриго и скосил глаза на друзей Сета: – Короче, вы попали, парни!

А парни были и не против.

– Все же я не понял, что за терки у твоего отца с Инквизитором, – сказал Сет.

– Когда папа женился на маме, дедушка был очень против, он же охотился на ведьм, а тут такая подстава от собственного сына, – объяснила Лея. – А папа еще и сам стал нечистью. Первое время дедушка постоянно пытался напоить его святой водой или крестом по темечку дурь выбить. Они постоянно вызывали друг друга на дуэль, постепенно это стало традицией. Сначала они дрались на шпагах, потом шли в какой-нибудь паб или в сауну. Дед так и не смирился с выбором папы, знать не хотел его вторую семью. Надеюсь, теперь все изменится.

– Если дед смертный, как ему удалось прожить так долго?

– А это я подсобил!

Посередине гостиной материализовался тип с острой бородкой, в длинном цилиндре и тростью с набалдашником-черепом. Из-под черного сюртука выглядывала футболка с физиономией Оззи Озборна, а из дырявых джинсов торчали мохнатые коленки.

– Саломе, ставь еще один прибор, – крикнула Хейд при виде гостя, – дядя Люся пришел.

Инквизитор вопреки обещанию попытался перекреститься, но дядя Люся цыкнул на него и в шутку изобразил, что бьет тростью по пальцам.

– Это я для развлечения сделал его бессмертным, – заявил нежданный гость, что хуже черта. – Страсть как хотелось посмотреть на их разборки с доном. Телевидения же тогда еще не изобрели.

– Но он ведь таким останется? – с надеждой спросила Лея.

– Красавица моя, всему есть свой срок. В итоге и твои дедушки и бабушка перейдут в нечто новое. Но это произойдет не скоро – им еще внуков растить.

Бесенята прыгали вокруг дяди Люси и пытались залезть на него.

– А ну, сгиньте! Никакого покоя от вас в аду не было.

Сет подошел к нему и скромно спросил:

– Скажите, пожалуйста, а нам с Леей тоже придется после каждого соития плодиться?

– Ты чё прикалываешься, парень? Я уже жалею, что Родриго с Саломе позволил это. Их отродья весь ад на уши поставили! Покусали кучу чертей. Грешники жаловаться приходили, что им мешают честно терпеть адские муки. У меня самого кровавые раны по всему телу от этих спиногрызов! Отменяю свое требование, слышите дон и мадам? Можете спокойно прелюбодействовать безо всяких последствий.

Вместо ответа послышался топот ног на второй этаж – Родриго и Саломе побежали проверять правдивость его воли.

– На вас у меня другие планы, – заговорщицки проговорил дядя Люся, обнимая парней из «Сношения кишок». – Будете своей музыкой новые души для меня собирать! Девахи вам помогут! О, Николай Васильевич, а вы тут какими судьбами?

– Скучно на том свете, господа! – ответил Николай Васильевич. – Да и водка ни к черту.

Вскоре пожаловали мамы Сета, и Стиксы вместе со всеми гостями уселись за большой богатый угощениями стол.

В разгар застолья никто не заметил, как два мировых классика, прихватив блюдо с пирогами, растворились в закате. Позднее их видели на Кубе в компании типа, подозрительно похожего на Хемингуэя. Сначала неугомонные покойнички открыли бордель под название «Гоголь-ПОголь», потом комнату страха с гигантским орангутангом и наконец бар «Старики у моря».

На Самайн Стиксы сыграли сразу пять свадеб. Вскоре после этого Навуходоносор обнаружил, что в его жену Горгону вселился дух почившей графини. Дамочка оказалась такой затейницей, что молодожены решили не изгонять ее до поры до времени. Так и стали жить втроем.

После фееричного выступления на Вакене «Сношение кишок» получили мировую славу, контракт с известным звукозаписывающим лейблом и приглашения на другие музыкальные события. В метал-кругах даже ходили слухи, что члены группы продали душу дьяволу. Шутки, конечно, все эти слухи.

Малкольм после феста открыл в себе новые таланты. Вместе со своей возлюбленной они основали цирковую труппу, куда принимали фриков всех видов. Первые выступления они давали на концертах «Сношения кишок», а потом стали выступать самостоятельно и имели оглушительный успех.

Родриго и Саломе, избавленные от необходимости постоянно размножаться, сосредоточились на карьере. Дон открыл сеть похоронных бюро в нескольких городах и провожал покойников в последний путь по высшему разряду. Саломе стала известной гадалкой и даже снялась в нескольких выпусках передачи про экстрасенсов. Передачу закрыли после таинственного исчезновения ее главной конкурентки. Саломе говорила, что ничего не знает, и с аппетитом облизывала пальцы.

Лугоши, Хейд и Инквизитор занимались воспитанием внуков. Также носферату и старая ведьма продолжили тестировать товар из секс-шопа мам Сета и даже делали видео-обзоры на Ютубе. На День вырванного сердца Лугоши решил сделать подарок Инквизитору и воскресил его жену. Инквизитор почему-то не очень обрадовался.

Скоро и у «Сношения кишок» с ведьмочками появилось первое потомство, но это уже совсем другая история.