Архимагические сказки – 2

А в следующий миг мир замер. Клоны застыли в самых немыслимых позах, многие – прямо в воздухе, не долетев до земли. Кощей и Стас опустили мечи, оглядываясь по сторонам.

– Это ещё что за фокусы?! – архимаг приготовился к худшему… и тут же расслабился. Ментор в кипельно-белом хитоне выглядел в гуще этой мясорубки, мягко говоря, странно, однако это был именно он.

– Никаких фокусов, уверяю вас. Просто поставили игру на паузу, – объяснил он ровным, спокойным тоном.

– Вообще-то это не игра, а мой персональный сон! – огрызнулся Стас. Так, для порядка больше. Будут тут командовать всякие! Микрон смотрел всё так же доброжелательно.

– Сигнал, как вы знаете, идёт из мобильного телефона, а это, по сути, тот же компьютер. К сожалению, мы не можем обеспечить его полный контроль, а вот прервать на время – вполне. Дальше вам придётся разбираться самостоятельно, уважаемый архимаг. А здесь мы управимся, не так ли? – повернулся он к иронично прищурившемуся во время этой тирады Кощею.

– Пожалуй, – ответил тот. – Скачи, Стас! Главная битва – впереди!

Архимаг кивнул, вскочил на коня, и Гнедко полетел по степи, оставляя позади картину грандиозного побоища, в которую сейчас вносили свои коррективы два супер-игрока.

Казалось, степи не будет конца, так что, когда возле самых копыт плеснула вода, сразу и не поверилось даже. Озеро казалось чёрным, изредка по нему пробегала рябь… Трудно было прикинуть навскидку, какая здесь глубина, однако у архимага шевельнулось внезапное подозрение: может, дна и нет вовсе?

– Да… Везёт нам с тобой, друже, – вслух подумал Стас. – Ты, часом, по воде ходить не умеешь?

Конь фыркнул и отрицательно мотнул мордой.

– Вот и я тоже, – вздохнул архимаг. – Был один, тот умел, а я не претендую… А спешить нужно, чувствую… А если вот так?

Память услужливо подсказала нужное заклинание. Вода подёрнулась морозными иголочками, однако глубина здесь и правда была ого-го, а его магический резерв не бесконечен…

– Дай-ка я, мне, поди, привычнее, – добродушно проговорили сзади басом. Волшебный посох коснулся озера – и во все стороны побежали ледяные дорожки, хоть коньки одевай.

– Так-то надёжнее будет, – Дед Мороз, полюбовавшись своей работой, крепко пожал руку архимагу. – Только дальше тебе уже одному… За коня не переживай, дорогу домой он и сам найдёт. Поспеши, Стас!

– Спасибо вам всем, – от души произнёс Стас, чувствуя, как тепло становится на сердце. И пусть это всего лишь сон – они и наяву готовы на помощь прийти, на то и друзья.

Дед Мороз помахал ему рукой в вышитой рукавице, и архимаг, больше не оглядываясь, ступил на блестящую поверхность озера. Только уже не ботинками, а стальными лезвиями коньков…

– А что? Глядишь, и не забыл ещё, как оно! – по-мальчишески озорно улыбнулся Стас и, лихо оттолкнувшись от кромки земли, бодро заскользил по застывшей глади.

Глава 8

Ноги несли его по чёрному льду, будто сами собой, от скорости даже дух захватывало. Однако Стас ни на секунду не забывал, что здесь он оказался точно не развлечений ради. Он успел домчаться как раз до середины зловещего озера, когда под ложечкой появилось сосущее чувство-предупреждение: здесь!

Архимаг резко остановился, внимательно разглядывая толщу льда под ногами. Хорошо Дед Мороз поработал, качественно… Похоже, до самого дна проморозил… Хотя ещё вопрос: а есть ли оно, это самое дно? А может, это и не лёд вовсе, а окно в какой-то абсолютно другой, неведомый мир? Или не окно, а дверь… Архимаг не стал раздумывать дальше, опасаясь вот так потеряться в догадках и не найтись потом. Он поступил, как настоящий практик: постучал. Правда, не кулаком, а магией.

Лёд угрожающе загудел, покрылся сетью мелких трещин. Стас повторил попытку. Результат снова оказался весьма далёким от ожидаемого, к тому же оттуда, с другой стороны, послышался звук, как будто нечто, укрывшееся за чёрной ледяной бронёй, хохотало над его стараниями.

– Так, может, я всё-таки зайду, и мы вместе посмеёмся? – предложил Стас, аккуратно стаскивая через голову бережно хранимый полотняный мешочек с Камнем пути. Не раздумывая больше, он разжал ладонь и уронил талисман прямо себе под ноги. Сверкнув острыми гранями, камень коснулся застывшей поверхности озера – и канул глубже, исчезая из виду. Но там, где пролегал его путь, лёд трескался с протестующим, режущим ухо звуком, следы разлома гигантскими траншеями зазмеились по ещё недавно монолитной глади, а в центре озера, там, где упал Камень пути, сейчас зияла полынья. Словно злобный, ненавидящий всё живое глаз глянул в душу архимага. Стас поёжился:

– Ну тебя, архимаг, с твоими снами! Людям добрым вон море снится, тёплое, с барашками пенными. А тебе – всё фигня какая-то… «Морж» из тебя, прямо скажем, никудышный… А идти придётся, неудобно как-то заставлять себя долго ждать… Короче, эй, вы там! Я иду! Никуда не уходите, ладно?

Не тратя времени на возню с одеждой (если дело выгорит, о возможной простуде потом подумаем, а если не выгорит, и вовсе не до неё будет!), архимаг, задержав дыхание, «солдатиком» нырнул в чёрную ледяную воду. Словно миллионы безжалостных иголочек голодными пираньями разом впились в тело. И это было последнее, что он почувствовал. Сознание очистилось от ненужных сейчас мыслей и эмоций. Архимаг перешёл на новый уровень.

…И увидел чёрное зеркало из своего сна. Только теперь в мрачных глубинах того, что казалось стеклом и не было таковым, отражался он сам, словно расколотый надвое зияющей трещиной. Он подошёл вплотную к зеркальной глади, протянул руку, касаясь льдистой поверхности. Его отражение повторило жест, пальцы соприкоснулись, по зеркалу побежали круги, словно по воде. Омут затягивал, гипнотизировал, манил к себе. Он сделал ещё один шаг, и ещё… уже сквозь зеркальную преграду. Двое стали единым целом, альфой и омегой, вобрав в себя всё сущее, все разбросанные по Мирозданию миры. Потом пришло понимание сути вещей и явлений, и какими же ничтожными показались Ему в этот миг былые знания и возможности! Он всё знал, всё умел, Его возможности были безграничны, границы сознания расширились до бесконечности. Ничто не могло Его удивить или потревожить, холодное, рассудочное спокойствие снизошло на Него, вытеснив все эмоции, все чувства, кроме одного. Да, он намеревался задержаться в этом новом для него мире, возникшем на задворках одной из Вселенных. Как долго? До тех пор, пока существа, населяющие данный мир, смогут снабжать его привычной пищей. А здесь так много лакомого – это Он уже успел понять, о да! Пожалуй, Он останется здесь… На год или тысячелетие – неважно. Время, как и пространство, больше не имело значения.

Пожалуй, пора подкрепиться… Ментальные щупальца метнулись по уже привычным ходам-каналам, отыскивая самые вкусные кусочки: гнев, ненависть, обиду, досаду, разочарование… Ещё! Ещё!!! Какой славный мир… Я ГОЛОДЕН!!!

***

Баю-баю… До утра

Ночь плащом укрыла крыши…

Баю-баю, спать пора,

Братец Ветер, дуй потише!

…Звук пробивался в сознание архимага с таким трудом, словно проходя сквозь арктические льды. Кажется, это была песенка. И кажется, он знал когда-то этот голос… Тысячу лет назад… В другой жизни. А может, в другом мире. Или мирах… Почему так сложно собраться с мыслями? Где он? Кто он?! И откуда взялось здесь странное чёрное зеркало, покрытое трещинами? Разбитое зеркало – это не к добру… а в этом, Лея говорила, живёт злобный тролль, он насылает кошмары и жиреет на чужом страхе. Стас провёл ладонью перед глазами, будто смахивая застилающую взор пелену. И увидел его – тролля, мерзкую, обрюзгшую тушу, заполнившую собой всё пространство Зазеркалья. Архимаг собрал все силы, весь свой магический резерв, всё то, что делало его человеком, пусть со страхом и упрёком, но человеком – в первую очередь! И – ударил по стеклу.

Глава 9

Двигаться не хотелось. Не хотелось даже думать. Ему было так хорошо и спокойно сейчас, на прогретом солнцем ковре из луговых трав и душистых одуванчиков. Духмяно пахло свежей зеленью и мёдом, деловито жужжали пчёлы и шмели, а высоко-высоко в пронзительно-синем небе плыли лёгкие, пушистые облака. И голова сейчас была вот такой же – лёгкой, а дышалось так, как, кажется, никогда в жизни. Больше не нужно никуда спешить, бежать, сражаться, всё – суета и сиюминутность, а разлетающиеся почему-то ВНУТРЬ осколки чёрного зеркала, стремительно превращающегося в микроскопическую, исчезающую точку, и раздирающий барабанные перепонки визг чудовища, посмевшего манипулировать сознанием людей – всё это не более чем ночной кошмар. Реально только это: поле, облака, качающие жёлтыми головками одуванчики. Конец пути, долгожданный приют усталого странника… Мгновение, растянувшееся до бесконечности…

– Просыпайся, милок! Надо идти, – плечо легонько тронула сухонькая, смутно знакомая отчего-то рука.

Снова идти куда-то? Зачем? Здесь так хорошо… Спокойно… Оставьте меня в покое, ну пожалуйста!!!

– Поднимайся, голубь сизокрылый, – продолжал увещевать голос. – Нельзя тебе здесь далее оставаться. Есть ещё дела незавершённые, да и ждут тебя…

Стас, сделав над собой усилие, скосил глаза в ту сторону, откуда шёл голос. Яга, в своих живописных лохмотьях, с заскорузлыми, натруженными руками, совершенно не вписывалась в здешний безмятежный, пасторальный пейзаж. Выцветшие от времени глаза смотрели ласково, понимающе, но было в её взгляде и что-то такое, что архимаг понял: она не уступит. Так и будет сидеть рядом и тормошить, пока не добьётся своего. Вот и у Леи те же замашки, вся в бабку пошла… Лея… Лея?!

– Вижу, приходишь потихоньку в себя, – одобрительно кивнула Яга, не сводившая с него внимательных глаз. – Надо идти! Эдак заспишься – и вовсе проснуться не сможешь! А ну-ка, поднимайся, кому говорят!

Стас сделал над собой неимоверное усилие – и поднялся на кажущиеся сейчас ватными ноги. Голова плыла, тело не слушалось…

– Иди, соколик… Иди, родной! – не отставала Яга. Архимаг, покачиваясь, сделал шаг, второй… Он не знал, правильно ли выбрал направлении пути: повсюду, насколько хватало взгляда, всё так же поднималась к солнцу высокая трава, подмигивали жёлтым глазом одуванчики… Он брёл наугад, путаясь в этой траве, навстречу солнцу и судьбе, не удивившись даже, что Баба Яга пропала так же внезапно, как и появилась. А может, и не было её, и всё происходящее с ним – только сон. Сон во сне… Да есть ли она, в самом деле – реальность?! Или все наши миры – не более чем отражения отражений в Лабиринте Мироздания?

– ГОТОВЫХ ОТВЕТОВ НЕТ. И В ЭТОМ ТОЖЕ – СЧАСТЬЕ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ.

Этот голос он уже слышал однажды. Правильно, ему же доводилось бывать здесь, на поросшей одуванчиками поляне. Только тогда они были вдвоём с Леей…

– Кто ты? Ты – это я? – ответа архимаг не ждал, но ему ответили.

– Я – ЭТО ТО, ЧТО БУДЕТ. ТЫ – ЭТО НАСТОЯЩЕЕ. ЗНАЕШЬ, Я ТЕБЕ ЗАВИДУЮ… НЕМНОГО.

В голосе Сказочника прозвучала лёгкая грусть. А может, показалось?

– ТЕБЕ НУЖНО ИДТИ. НО СНАЧАЛА Я ДОЛЖЕН ВЫПОЛНИТЬ ОДНУ ПРОСЬБУ… У ТЕБЯ БУДЕТ ТРИ МИНУТЫ, ИСПОЛЬЗУЙ ИХ ПРАВИЛЬНО!

Переспросить, кто и почему просил за него, архимаг не успел. Навстречу ему по бескрайнему сказочному полю, тревожно озираясь по сторонам, шёл мальчик. Обычный мальчишка, на вид – лет восьми, худенький, с не по-детски серьёзным и хмурым выражением на лице. Увидев Стаса, он остановился, замер настороженно, опасаясь подойти ближе. Архимаг тоже остановился, подбирая слова. Всего три минуты, и выбрать нужно самое главное, а это ох как нелегко.

– Стас… – мальчик вздрогнул, услышав своё имя, но остался на месте, вглядываясь в лицо архимага.

– Ты, наверное, сейчас мне не поверишь, но всё обязательно будет хорошо. Одиночества нет и не будет, слышишь? И ещё… Она есть на свете, теперь я знаю это точно… И ты узнаешь! Ты мне веришь?

Мальчик, помедлив, кивнул. Выражение его лица оставалось всё тем же, настороженным и недоверчивым, но что-то уже дрогнуло, искорка надежды зажглась в странных, непонятного цвета (пегих, что ли?) глазах.

– ТЫ ТАК И НЕ НАУЧИЛСЯ ПРОИЗНОСИТЬ ЭТО СЛОВО, – голос прозвучал так, будто невидимый Сказочник улыбнулся. – У МЕНЯ ЕСТЬ ПОДАРОК ДЛЯ ВАС. СМОТРИТЕ! ЭТО – ТО, ЧТО БУДЕТ!

Оба, архимаг и мальчик, разом подняли головы вверх. Будто радуга разлилась по промытым неземной радостью небесам. Оттуда, распластав гигантские крылья и подмигивая им голубым котёночьим глазом, спускался чудесный аррказор, а на спине у него, заливисто хохоча от восторга, восседали двое ребятишек – темноволосый мальчуган и отчаянно-рыжая девочка.

Видение мелькнуло – и растаяло, оставив ощущение тихого счастья, мёдом тающего в груди. Мальчик вопросительно взглянул на архимага. Тот не сводил с него глаз, осознавая, что время заканчивается, а сказать хочется ещё так много…

– Всё будет хорошо, – повторил он, так и не найдя нужных слов. А может, эти и были самыми нужными сейчас? – Только будь поосторожнее… с телефонами. Запомнил?

Мальчик удивился слегка, но всё же кивнул. А потом – исчез, будто и не было его вовсе. Однако Стасу сейчас было так спокойно на душе, что все сомнения разлетелись стайкой пугливых воробьёв. Он всё сделал так, как надо. И теперь ему действительно пора.

– Мы ещё встретимся? – спросил он, оглядываясь по сторонам и стараясь запомнить цветущий луг, высокое небо, а главное – ощущение тишины и безмятежности в душе.

– КОНЕЧНО. ПРАВДА, ЭТО СЛУЧИТСЯ НЕ СКОРО… НЕ ЛЮБЛЮ ПРОЩАНИЙ, ТАК ЧТО – ДАВАЙ ПРОСТО: НА РАЗ-ДВА. РАЗ!

– Два! – отозвался Стас. И проснулся.

Глава 10

– Ты стонал во сне, я услышала и пришла, – Лея как будто оправдывалась, но в серых глазах отчётливо читалось: а ты думал, я так и буду отлёживаться в безопасности, пока ты там воюешь?! А кто патроны подносить будет, а?

Архимаг улыбнулся и с удовольствием потянулся, заодно отодвигаясь на край дивана и освобождая нагретое местечко рядом. Лея, просияв, нырнула к нему под бок, покопошилась, устраиваясь поуютнее.

– Ты опять всех победил, правда? – шепнула в самое ухо. И такая непоколебимая, детская уверенность в том, что так оно и есть, раз за дело взялся её архимаг, прозвучала в этих словах… Ему бы такую…

– Надеюсь, – ответил осторожно, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ему было спокойно. А значит, не стоит сейчас устраивать дискуссию о том, что Зло существовало и будет существовать всегда, так уж устроен этот мир. Тролля в телефонной трубке больше нет – этого сейчас достаточно.

– Ой, – неожиданно вскрикнул Стас, сделав жалобное лицо. – Кольнуло что-то…

– Где? – мгновенно встревожилась магичка.

– Здесь… вроде в глаз что-то попало? – Стас часто-часто заморгал. Лея немедленно приподнялась на локте, выискивая вероятную соринку.

– А вдруг осколок зеркала? – сделал страшные глаза архимаг. Только тут магичка сообразила, что над ней, кажется, подшучивают… Реакция последовала незамедлительно, так что усмирить хохочущую и брыкающуюся рыжую воительницу удалось нескоро.

– Я, может, и не Герда, – заявила она, отдышавшись, – но поверь на слово: нам ли бояться каких-то там осколков?

– Верю… эй, на слово верю! – успел крикнуть Стас, пресекая попытку доказать ему это наглядно. – Слушай… Там, во сне, мне почудилось, будто поёт кто-то… Не знаешь, к чему бы это?

Лея густо покраснела, но глаз не отвела.

– Я же говорю – ты стонал во сне. Вот я и намурлыкала тебе колыбельную… А что?

– Помогло… – обтекаемо ответил архимаг. – Только я один куплет слышал…

– Ладно, – подумав, решилась Лея. – Только чур, не смеяться! Как умею, зато от души.

– Что, совсем не смеяться? – прикинулся непонимающим архимаг. – Даже и подшучивать нельзя?!

– Будешь подначивать – петь не стану! – решительно заявила Лея и тут же, опровергая собственные слова, запела тихонечко:

Баю-баю… До утра

Ночь плащом укрыла крыши…

Баю-баю, спать пора,

Братец Ветер, дуй потише!

Не лютуй, сестра Метель,

Не морозь дома и души!

Сядь, мой милый, на постель,

Ты мой тихий голос слушай…

Я тоску заворожу,

Отведу единым взглядом.

Хочешь, сказку расскажу,

Хочешь, просто сяду рядом…

Нет тревог, печалей нет,

Пусть обид не будет тоже…

В мире ночь, но правит Свет,

А иначе быть не может….

Разреши, заботы тень

Я со лба смахну ладошкой…

Обещает новый день

Стать счастливее немножко…

Льётся нежность через край,

Между звёзд рекою млечной…

Спи, мой милый, баю-бай

Спи спокойно и беспечно…

Петь она и вправду не умела, но какое это имело сейчас значение… Стас слушал её голос и думал о том, что оберегом может стать не только магический артефакт. Слово куда действеннее, а мы так небрежно обращаемся с ним, превращая в наступательное оружие… которое в конечном итоге бьёт по нам самим. Сказки, колыбельные – да они же нужны взрослым куда больше, чем детям! Вот как хорошо на душе от этой незатейливой, но такой нежной песенки…

– А вот кто сейчас на работу проспит? – послышался над ухом ехидный голос.

– Я не сплю! – отозвался Стас, вскакивая с дивана и попутно сдёргивая одеяло с только-только навострившейся понежиться ещё в постели Леи. – А ну-ка, лежебока, подъём!

– Нет, ну вы посмотрите на этого узурпатора! – всплеснула руками Лея. – Стас, учти: с годами ты рискуешь превратиться во второго Кондратия!

– А чего – Кондратий? – не повёлся архимаг. – Клёвый чувак, между прочим. Есть чему поучиться…

– Трудно с тобой, архимаг! – покачала рыжей, взлохмаченной головой магичка. – А без тебя – невозможно, – добавила тихо, уже с порога, но он услышал… Паче чаяний, времени хватило, чтобы позавтракать на скорую руку и разбежаться по работам, попутно вызволив из клетки Леин мобильник.

Проводив Лею до остановки, Стас пошагал по знакомому, многократно пройденному маршруту. В плеере звучала одна из самых любимых мелодий, липы шелестели умытой дождём листвой, а встречные прохожие… Нет, ему не показалось, люди действительно улыбались: робко ещё, будто вспоминали, как это делается. И серого стало меньше, то тут, то там мелькали яркие цветовые пятна, а по тротуару весело скакали стайкой солнечные зайчики. Это был его Город, знакомый и незнакомый, со своим характером и не без закидонов, но всё же – его, родной! И пусть он вовсе даже не супермен импортного пошива, а самый что ни на есть обычный, отечественный архимаг – у него найдётся, что сказать любому, кто посмеет нарушить покой вот этих самых людей, абсолютное большинство из которых даже не подозревает о том, что на одной из здешних тихих улочек расположился самый секретный в мире институт, где работают простые волшебники – такие же, как он сам…

…Непосредственное начальство было уже на месте. За что Стас особенно ценил Козырева – он никогда не задавал лишних вопросов. Вот и сейчас, прочитав всё, что нужно, по лицу архимага, Иван Иванович молча пожал ему руку. Похоже, в эту ночь он и вовсе не сомкнул глаз. Архимаг вспомнил сказанное полунамёком: мол, Координаторы помогут, чем смогут… Стало быть, помогли… один – точно! Прежде чем нырнуть в привычный бумажный водоворот, Стас поинтересовался:

– Тёща-то как? Полегчало ей?

Козырев улыбнулся, видимо, вспомнилось приятное:

– Полегчало… Грешно, конечно, так говорить, но поговорка про то, что не было б счастья, да несчастье помогло, сработала на все двести процентов. Будто подменили мою Зинаиду Степановну. Представляешь, она меня сегодня, когда с утреца забегал, Ванечкой назвала!

– Надеюсь, данный факт не возымеет катастрофических последствий для экологии, – серьёзно проговорил архимаг.

– То есть? – «купился» Иван Иванович, тревожно глянув на Стаса.

– Да вот переживаю, как бы в Брянских лесах массовый падёж медведей не начался! – продолжил архимаг всё с тем же серьёзным лицом. Козырев заржал и погрозил ему пальцем: не балуй!

– Шутник ты, однако! – констатировал он очевидный для всех факт.

– Не без этого, – не стал отнекиваться Стас. – Особенно, ежели выспамшись… Вот бы ещё будильники отменить…

– А также понедельники и начальников? – в тон ему добавил Козырев. Стас подмигнул с заговорщицким видом: мол куда ж без вас-то…

– Надеюсь, теперь ночные кошмары остались в прошлом, – потирая руки, провозгласил Иван Иванович, ухватив ближайшую к нему папку с документами. Открыл, заглянул и продолжил: – Остались только вот эти, дневные…

– А что там? – полюбопытствовал Стас, заглядывая через плечо Козырева. Минутку поизучав результаты неправедных трудов своих коллег, он тихонько взвыл и подтвердил: – Это ж ужас что такое! Надо ж так накосячить!

Козырев хотел ответить, но не успел: у Стаса зазвонил мобильный. Последние события, связанные с телефонами, ещё были ох как свежи в памяти, но этому абоненту грех было не ответить…

– Да, мам? Спасибо, всё нормально. Сама-то как? Вот и славненько… В субботу? Вроде как свободны, да.. В гости? На фирменный пирог? И ты ещё спрашиваешь! Конечно, будем! Целую! Береги себя, ладно?

Козырев, мельком наблюдавший за ним во время разговора, понимающе кивнул. Хорошо, когда в доме мир и лад. Стас хотел было тут же перезвонить Лее, чтобы сообщить ей о полученном приглашении, но передумал. До субботы ещё времени – вагон с прицепом, а вечером он сам ей всё скажет, чего попусту названивать? Да, пускай это пунктик такой, насчёт телефонов, он же не спорит. Ну может же ведущий архимаг института позволить себе одну вот такую ма-а-а-аленькую странность, а? Он же человек, в первую очередь, стало быть, ничто человеческое… Ну, дальше вы знаете, да?

Однако пока на календаре не суббота, а среда, разгар рабочей недели, и кто-то же должен поправить всю ту лажу, которую наваяли местные гении. И Стас уже знал, кому достанется эта сомнительная честь… Тяжко вздохнув, он придвинул к себе документы, нашёл нужные файлы на компьютере и с головой погрузился в привычную работу.

В сказке жить – некогда тужить

Глава 1

Лея хандрила. Иногда такие вот настроения случались у разумной и оптимистичной в общем и целом магички. Сказать по правде, крайне редко и непременно – в преддверии очередного дня рождения. Вот вроде и повода никакого нет: ну, дата и дата, подумаешь, цифирка перещёлкнулась, с чего мировую трагедию устраивать?! Тем более что со времени знакомства с архимагом Лея если и изменилась внешне, то только в лучшую сторону. Расцвела, приосанилась, косу отрастила, спокойствие и умиротворение в лице появились. Так что и в этот раз ничего не предвещало перемен. Однако – случилось.

Словом, в один далеко не прекрасный день Лея словно с левой ноги встала: поминутно вздыхала, отмалчивалась, норовила уединиться в укромном уголке и возила там карандашом по бумаге. Ей не писалось, не хотелось и не моглось, словом, градус настроения прочно обосновался в районе нуля. Стас поначалу пытался применить верное средство – рассмешить впавшую в меланхолию магичку, но даже этот способ не подействовал. Лея упорно не желала расхохатываться и, даже оказавшись в гостях у Бабы Яги, снова принялась за своё. В конце концов, оставив супругу предаваться философским размышлениям, удобно устроившись на лавочке с кулёчком отборных жареных семечек, архимаг вместе с детишками слинял спозаранку на рыбалку. Лея такое решение молчаливо одобрила: незачем тоску на семейство наводить, лучше пересидеть, пока внутренний барометр на «Ясно» снова не укажет. Яга её не трогала, орудовала у печки ухватами да горшками, ворча себе под нос:

– Вот охота дурью маяться? Блажь нашла на девку, хоть хворостиной охаживай…

Рыжая магичка, услышав чутким ухом, о чём бормочет суровая бабка, вздохнула ещё горше:

– Э-э-эх…

Причём таким тоном, словно укорила: вот ведь вы какие, тут человек страдает, нет чтоб пожалеть, так ещё и санкции применить готовы? Фигушки, не дамся! Я магичка вам или кто, чтоб меня да хворостиной?!

– Э-э-эх, – эхом отозвался кто-то совсем рядом.

Лея покосилась на звук. Рядом, на лавочке, горбилось некое существо: серое, помятое, уныло-застиранное какое-то, патлатое… Сразу и не определишь, какого полу-то…

– Ты кто? – поинтересовалась магичка, на всякий случай отодвигаясь подальше вместе с семечками.

Существо глянуло на неё из-под неряшливой чёлки слезящимися, мутными глазами.

– А то не ведаешь? Тужилка я! – просипело оно между вздохами.

Лея оглядела Тужилку с ног до головы. Действительно, подходит прозвание. Хотя относительно того, девочка или мальчик, яснее не стало ничуть.

– А я – Лея, – подумав, представилась магичка. Иначе как-то невежливо выходит. Тужилка вздохнул (вздохнула?) ещё горше.

– Знамо дело – Лея! Кто ж тебя в Тридевятом царстве не знает? Личность, поди-ка, знаменитая… И от нас тебе благодарность, стало быть!

– Это от кого – от нас? – магичке стало интересно, даже со вздохами погодить решила. – И за что благодарность?

Существо хихикнуло. Получилось это у него достаточно противненько, с ехидцей. Однако магичка решила списать это на собственное общенедовольное состояние.

– От меня, значит. От сестрицы моей – Жальки. От тётки Кручинушки да деда Повсиоха!

– Да… Большое семейство у вас, – оценила Лея. – А отчего я раньше про вас не слыхивала?

Тужилка хихикнул вторично (Лея решила считать его всё же представителем мужского пола).

– А раньше ты всё больше весёлая ходила, к тебе и не подступишься… А как запечалилась – тут и мы подоспели! А хочешь… – тут Тужилка, несмотря на свой кислый вид, оживился и даже подмигнул: – Айда к нам в гости? Разом со всеми и познакомишься!

– Что, прямо сейчас? – засомневалась Лея. Видя, что она раздумывает, Тужилка замахал руками:

– Да тут рядом совсем! Мигом обернёмся!

Магичка с сомнением посмотрела на избушку. Но Тужилка, не давая ей опомниться, вскочил с места и закружился волчком, поднимая в воздух пыль. Лея почувствовала, что сейчас чихнёт, зажмурилась – а открыв глаза, поняла, что оказалась в совершенно незнакомом месте.

Глава 2

С виду – изба как изба, только уж больно запущенная. По полу пыль клубками волохается, половики замызганные, занавески будто сто лет не стираные, оконца мутные, и свет сквозь них еле пробивается. Словом – тоска зелёная. В носу снова защипало, и глаза сами собой заслезились…

– А ты поплачь, поплачь, девонька! Дай волю слезам-то, – послышался вкрадчивый, присюсюкивающий голосок. Возле печи обнаружилась некая особа вне возрастных категорий, в длинном, до пола, сарафане мышиного цвета и платочке из одноплемённого материала. Сколько бы Лея ни вглядывалась в лицо говорившей, ей так и не удалось запомнить в нём чего-либо выдающегося, все черты будто ластиком затёрли. Унылая какая-то, невнятная. Тётушка Кручинушка, видать, – вспомнились ей слова Тужилки. Который, кстати, обнаружился тут же, за спиной, стоял сзади, шумно сопя явно простуженным носом.

– Здравствуйте, – вспомнив о вежливости, произнесла магичка. Реакция последовала незамедлительно, причём крайне неожиданная. Тётка скривилась, будто у неё разом заболели все зубы, а с печи послышалось недовольное кряхтение. Тужилка дёрнул Лею за рукав и быстро забубнил: – Ты чего?! Нельзя у нас такие слова говорить! Худо будет!

– Кому худо будет? – удивилась Лея, чувствуя себя Алисой, угодившей в гости к Безумному Шляпнику. Странные они все какие-то… И гостить здесь как-то уже и не хочется, однако сразу развернуться и уйти – вроде как невежливо. К тому же профессиональное любопытство – то же шило в мешке. И не утаишь, и колет в самые неожиданные места!

– Нишкни, глупая! – на печке завозились, мелькнули, свешиваясь вниз, пора коротеньких ног в разношенных лаптях, и вот уже взорам предстал ветхий дедок, заросший бородой так, что из обильной растительности только глазки острыми буравчиками посверкивают в сторону гостьи. Та даже растерялась слегка от такого-то «тёплого» приёма.

– Это вы мне? – на всякий случай осведомилась магичка. Дед Повсиох немедленно расплылся в сладенькой улыбочке и отрицательно замотал кудлатой головой:

– Что ты, что ты, ясочка наша! Кто ж тебе такое сказать-то осмелится? Ей вон, конечно, – при этих словах тётка у печки пугливо сжалась, даже вроде как ростом меньше стала. Хотя, наверное, показалось. – Это кто ж так гостей встречает-привечает?! За стол гостьюшку дорогую усадить надобно, попотчевать, беседой увлечь… Смекаешь, глупая? – грозно сдвинул он кустистые брови, поглядывая с печи на Кручину. Та пару раз шмыгнула носом, кивнула и кинулась хлопотать.

Лея отметила, как закопошившаяся тетка смахнула со стола крошки грязноватой тряпицей и поморщилась: неряха! Как по волшебству, возникли видавший лучшие времена самовар, разнокалиберные чашки-плошки. Дед, кряхтя, сполз с печки. Выяснилось, что ростом он ниже Леи, что, однако, вовсе не мешало ему поглядывать на всех свысока и покрикивать:

– Куда прёшь? Самолучшее неси! Глаза разуй, тетёха!

Тужилка делал вид, будто помогает, на деле же больше путался под ногами. По-свойски подмигнув несколько растерявшейся во всей этой суматохе магичке, дедок извлёк откуда-то (показалось, из-за пазухи) четвертную бутыль с мутным содержимым:

– Давай по чуть-чуть, за знакомство, а? Горькой хорошо тоску заливать! Верное средство!

Лея потянула носом: фу-у, самогон! Магичка решительно замотала головой: вот уж точно не любительница, тем более – гадость первостатейная, уже по запаху определить можно.

– Ну, гляди… – не стал настаивать дед Повсиох, забираясь на лавку и указывая Лее на место рядом с ним (видать, самое почётное). – А я приму, пожалуй. Милое дело – под грибки солёные!

Указанные грибочки также вызвали у магички значительные сомнения в их возможной полезности для организма. И вообще, она уже давно поймала себя на мысли, что ей здесь крайне неуютно. Воздух спёртый, личности какие-то подозрительные… Видимо, настроение как-то отразилось у неё на лице, поскольку дед укоризненно произнёс:

– Брезгуешь, что ли?

Лее стало совестно. И правда, сама ведь в гости пришла, а теперь нос воротит… Подумав, она устроилась за столом и с сомнением всмотрелась в содержимое своей тарелки. Отведывать невнятного кушанья не хотелось ни в какую. Магичка поискала глазами хлеб, так и не обнаружила и пустилась на хитрость: завозила ложкой в миске.

– А вы давно здесь живёте? – решила она начать светскую беседу. – Почему-то раньше я про вашу семью ничего не слышала… Может, приезжие? Нет?

Все трое переглянулись, Лее почудился некий намёк и даже торжество в этих таинственных перемигиваниях.

– Да нет, местные мы, – ответил дед. – Только мы тихо живём-то, уединённо, на глаза попадаться не любим.

– Для меня, стало быть, исключение сделали? – удивилась Лея. Тужилка хихикнул, злобненько как-то, неприятно.

– Конечно! – отозвалась нараспев тётушка Кручинушка. – Ты же, считай, благодетельница наша! Из-за тебя перемены-то в нашем житье-бытье приключились!

– Это как – из-за меня? – Лея неожиданно почувствовала зверский голод. Если разобраться, еда как еда, нечего привередничать! Она уже потянулась ложкой к вареву в миске, но внутренний голос неожиданно скомандовал «Не трогай!» Справившись с собой, она уронила ложку в кашу, так и не донеся до рта. Дед досадливо крякнул.