Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава

Я хлопала ресницами, пытаясь понять – кто передо мной? Такая реакция невозможна! Демон? Оборотень? Огненный лорд? Может, архангел? Хотя, из него такой же архангел, как из меня балерина.

− В ней сильная магия, вы сами убедились, милорд. Шаамни такая же древняя, как и Первородные драконы. Мы должны уважать ее выбор.

По мне: разъяренной, взъерошенной и пускающей молнии из глаз, мазнули презрительным взглядом.

− Так себе выбор.

«Да ты себя-то видел? Тоже далеко не Шаэртрасский!» − передала на ментальном уровне, не ожидая, что меня услышат.

У мужчины вытянулось лицо, ровно на три секунды.

− К счастью, − прорычал он.

«Это для кого как! Явно не для меня! Мало того, что внешне непригляден, так еще и характером в дурного тролля», − скрестила руки на груди и отвернулась.

− Да простят меня Первородные драконы, это невыносимо! – выругался Гардиан, накрывая мое лицо ладонью.

Только не заклинание глубок…

Ублюдок! Как же я его ненавижу! Разве существует на свете такая ненависть? Каждая клеточка моего тела трясется от одной мысли о Гардиане. А стоит представить его лицо перед мысленным взором, как глаза наливаются кровью, а виски ломит от боли. Моя магия ненавидит его той же лютой ненавистью! Сейчас как встану, как…

Остатки недавно съеденных пирожных отказались засиживаться в моем животе и выпрыгнули прямо на тщательно отполированные сапоги Гардиана. Им там самое место!

Гад стоял возле моей кровати с таким видом, будто я не осквернила только что его ботинки.

− Я уже говорила, как ненавижу тебя? – прорычала, сдавливая очередной приступ тошноты. Прежде, чем я успела испортить еще что-нибудь из одежды моего ненаглядного (в том смысле, что век бы на него не глядела), мне в рот сунули какую-то пластинку.

− Жуй, − приказал он, накрывая мой рот ладонью.

Язык обожгло и защипало, в нос ударил аромат ментола, по горлу разлилась ледяная свежесть с примесью горечи и кислоты. Я задергалась, пытаясь отпихнуть от себя руку и выплюнуть гадость. Но мало того, что меня повалили на кровать и для надежности хорошенько придавили тяжелым телом, так еще и гадость быстро таяла, растекаясь во рту щипучей отравой.

− Глотай, − приказал мучитель, нависая над моим лицом, и плотно зажимая мой рот ладонью.

«Уберешь руку – я тебе в лицо плюну!»

− Весомый повод ее не убирать. Глотай. Это для твоего же блага.

Какие-то у него извращенные представления о благе! Во рту творилось что-то невообразимое, а когда я насилу сглотнула омерзительный слизкий комок, невообразимое булькнулось в желудок и устроило там переворот.

«Посмотри внимательно в эти глаза», − проворковала мысленно, запоминая каждую черточку красивого, но до невозможности наглого лица, нависшего надо мной грозовой кучей. – «В последний миг своей жизни ты увидишь их над собой, и они будут улыбаться!»

Не знаю, показалось мне или нет, но круглый зрачок мужчины на миг вытянулся в узкую щель, а по щекам скользнул отблеск жемчужно-сапфировой чешуи. Взмах ресниц – и странное видение исчезло.

«Молодец, девочка! Я в тебе не ошиблась!» − подала голос Шаамни.

Гардиан на провокации не повелся. Еще какое-то время прижимал меня к кровати, а потом отстранился и снисходительно бросил, откинув за спину смолянистые пряди:

− Не благодари.

− Не благодарить?!

Я схватила подушку и как следует отходила тирана по спине. Наконец, когда в стороны полетели перья, выкинула похудевшую вещицу, и осмотрелась в поисках чего потяжелей.

− Если ты закончила, у нас есть более важные дела. После всего случившегося…

Канделябр! Тяжелый, кажется. Бронзовый, с позолотой. Великолепно! Доползла до прикроватной тумбочки по ту сторону кровати и отправила канделябр в полет.

− Мы связаны с тобой настолько, насколько вообще могут быть связаны мужчина и женщина, − меланхолично произнес Гардиан, перехватывая канделябр и возвращая его на тумбочку с другой стороны кровати. Хотя вряд ли можно назвать кроватью этот аэродром, где спокойно приземлится дракон в боевой ипостаси.

И почему в последнее время я так часто думаю о драконах? Наверное, потому, что меня драконит один ужасно бесючий тип!

− Ты применил ко мне заклинание глубокого сна! Ты! А ведь я говорила тебе, какие последствия оно…

Я осеклась с занесенной над головой книгой. Тяжелый фолиант в деревянной обложке, обитый железом и украшенный камнями наверняка отлично трескает по голове.

− Это сборник древних эльфийских заклинаний, дорогуша. Единственный экземпляр книги из личной библиотеки Повелительницы Раэль, − доложили мне, аккуратно отбирая книгу из моих ослабших рук.

− Морорский гоблин тебе дорогуша – это раз! И почему меня не тошнит – это два?! Я же смотрю на тебя, должно тошнить!

− На этот раз я подготовился к твоему пробуждению. Предупрежден – значит вооружен. Кажется, так звучит одна из ваших народных человеческих глупостей.

Так эта омерзительная гадость, от которой до сих пор не по себе в животе, избавила меня от мучительных желудочных спазмов? Ну, спасибо, милгад, спасибо! Только это все равно не спасло твои сапоги.

− Так ты, стало быть, теперь благодарности ждешь?

− От тебя? – по мне прошлись ироничным взглядом. – Нет. От тебя я ничего не жду.

− Если бы ты не применил ко мне заклинание, то…

− Мы бы все еще не покинули пределов Аэртрусского замка. Не самое мое любимое место.

− Ну, простите, пожалуйста! Я…

В платье.

Точнее, сказать я хотела совсем другое, но только сейчас заметила, что я в платье. Том самом, зеленом, которое лежало на кровати в спальной упомянутого замка. И хорошо помню, что я его надеть не успела.

Откинула за спину гриву кудрявых волос, поднялась с кровати, поправила складки на платье и закрыла глаза, мысленно считая до десяти. Куда проще потратить десять секунд жизни на самоуспокоение, чем сидеть потом в темнице за убийство.

− На мне платье, − произнесла спокойно, по-прежнему не открывая глаза. Если их открою – не сдержусь. Я уже мысленно приглядела как минимум пять тяжелых предметов в зоне досягаемости. – Ради собственного здоровья, скажи, что его надели горничные.

− Я не держу горничных, и привык самостоятельно решать незначительные бытовые вопросы.

У меня дернулся глаз, а выдержка полетела ко всем низшим расам вместе взятым. Ментальная магия снова взбесилась и вырвалась из-под контроля. Этот гад меня раздел-таки! Мало того раздел, так еще и смотрит таким брезгливым взглядом, словно ему пришлось выковыривать гной из фурункула на ноге бездомного, а не переодевать красивую невинную девицу с великолепными формами!

Вдохнуть, выдохнуть, снова вдохнуть. Кончики пальцев заледенели от скопившейся магии. Еще немного, и я начну искриться, как переполненный силой артефакт, а там и до взрыва недалеко.

Я отшатнулась, когда Гардиан снова попытался коснуться моего лица.

− Нет-нет-нет, − усмехнулась и пригрозила пальцем, с которого сорвался сноп сапфировых искр. Это что еще за фокусы? – Думаешь, я позволю тебе снова к себе прикоснуться?

− Если не снять напряжение, ты разнесешь мою спальню.

− Я лучше тебе лицо разнесу, поверь, это снимет мое напряжение куда лучше, чем твои прикосновения, от которых меня, как ты помнишь, воротит…

Бессовестный снова воспользовался грубой мужской силой и, больно стиснув меня в стальных объятиях, накрыл лоб прохладной ладонью. Недаром существует выражение «боль как рукой сняло». В моем случае, как рукой сняло приближавшийся ментальный звездец.

− Отпусти меня! – прорычала, когда опасность разнести комнату миновала.

− Словно мне доставляет удовольствие тебя касаться! – нервно заметил Гардиан. – Если бы ты вела себя как взрослый разумный человек, то давно бы поняла, что я не желаю тебе зла и не желаю тебя как женщину. Я вообще не желаю тебя ни в каком качестве и, будь моя воля, тебя бы не было в моей жизни!

«Будь его воля», − проворчала Шаамни. – «Будь его воля, сдох бы холостяком и озверел в конец, застряв в ипостаси! Благодарить еще будет, хамло чешуйчатое!»

С последним я полностью согласна! Держи пятюню, Шаамни!

Довольно улыбнулась, окрыленная ментальной поддержкой разыгравшейся шизофрении, и заверила:

− Знаешь ли, я тоже не спешу связываться с кадром, в чьей родословной помимо троллей, потопталось с десятка два представителей не самых миловидных рас.

В углу комнаты над потолком разразился глубокий хохот. От объемной лепнины, покрывающей потолок сетью витиеватых узоров, отделился большой каменный сгусток и, обретя крылья, превратился в нечто похожее на гарпию. Описав над нами круг, чудовище с кошмарными наростами на голове и огромными сапфирами вместо глаз, устроилось на краю комода, сложив вдоль каменного тела большие кожистые крылья.

− А ты мне нравишься, девочка, − громыхнул каменный голос.

Взгляд Гардиана потемнел.

− Уела она вас, милорд, ой уела… ах-ха-ха.

Стиснув зубы, местный милорд скинул сапоги со следами моих подвигов, и поставил рядом с ожившей статуей.

− Раз тебе очень весело – займись. Познакомься поближе с внутренним миром понравившейся тебе девочки.

− Хам!

Тем не менее, каменное изваяние покорно кивнуло и, коснувшись сапог когтистыми лапами, растворило их в воздухе. Что за магия такая? Они пытаются свести меня с ума?

− А ты мне тоже нравишься, монстр, − поприветствовала потенциального союзника. − Как звать, кем будешь?

− Коргхард. Я честь, совесть и лучшая половина этого чудовища с миловидным личиком.

− Коргхард! – громыхнуло чудовище с миловидным личиком и резко осадило своего… питомца? – Ferh’taas!

Каменное изваяние понуро опустило голову и замерло.

− Послушай меня внимательно, дамочка, − а это уже от дракономордого мне.

− Дамочка? Ты ко всем невестам так обращаешься? Не удивительно, что за тебя замуж не спешат.

− Исконная магия, в чем я согрешил?! − Гардиан всплеснул руками и, обхватив мое лицо ладонями, притянул меня к себе. – Женщина, когда мужчина говорит, ты молчишь! Это понятно?

− Я вчера на столбе объявление видела: сбежал мужчина из каменного века и его отчаянно разыскивают. Может, это они тебя? – оттолкнула руки своего ненаглядного и отошла подальше, а то ведь прибью ненароком такое ценное сокровище! − В Гардии давно равноправие! Самодостаточная женщина, независимая от доходов мужчины, имеет одинаковые с ним права, и не обязана подчиняться! Союз мужчины и женщины строится на основе равенства, любви и взаимоуважения, − процитировала закон, которым часто спекулировала матушка при ссорах с отцом. Мы с сестрами вызубрили его с раннего детства.

− Равнородных, − поправило недоразумение. – Ты пропустила важное слово. Закон говорит о союзе равнородных мужчины и женщины. Ты мне не ровня, ни по воспитанию, ни по образованию, ни, тем более, по происхождению.

− Можно подумать, ты тщательно изучил мое родовое дерево! – вспыхнула от злости.

− Чтобы выяснить, что его корни питаются из сточных вод, не нужно глубоких исследований.

Звук пощечины оглушил, а пальцы обожгло от удара. Гардиан мог меня остановить. Смею надеяться, где-то в глубине его умирающей в конвульсиях души шевельнулось нечто, отдаленно похожее на совесть.

− Никто. Не. Имеет. Права. Унижать мою семью, − прорычала, на каждом слове тыкая пальцем в стальную грудь дегенерата, по ошибке ставшего моим женихом. – В Гардии за такое оскорбление тебя отдадут под суд и, когда мы избавимся от этой гадины, явно твоей кровной родственницы, − я указала на браслет, − с превеликим удовольствием это сделаю!

На щеках Гардиана проступили сапфировые чешуйки. В этот раз не получалось списать их на оптический обман – они никуда не исчезали. Коварно улыбнувшись, он вкрадчиво спросил:

− Дорогуша, а ты так уверена, что мы в Гардии?

− Конечно же я ув…

Моя самоуверенность разбилось о самодовольную ухмылку горе-жениха. Ну, нет… Мы не могли так быстро покинуть пределы Астории!

− Так, − произнесла со всей вежливостью и учтивостью, на которые была способна в данных условиях (я перешагивала через гордость размером с носорога!). – Мне нужно в уборную.

Вода успокаивает даже в безвыходных ситуациях. Приму ванну, расслаблюсь, представлю, что в мире нет никого, кроме меня. А еще лучше, что в мире есть все, кроме Гардиана, и, глядишь, жизнь пойдет на лад. А заодно и в окно посмотрю, попробую понять, куда нас занесло географически. В детстве я много путешествовала, узнаю окрестности Гардии по ландшафту.

− Коргхард, принеси даме горшок, − прогремело железом, вырывая меня из розовых облаков мифического блаженства.

У меня в лучших традициях квартала отверженных открылся рот. Иначе говоря – упала челюсть.

− Что, простите?

− Горшок. Такое приспособление, куда…

− Не ерничай, я прекрасно знаю, что это такое. Я не пойду на горшок! Хвала Исконной магии, в Астории существует канализация! Или в вашем Сараево до такого прогресса еще не дошли?

Чудовище снова захохотало.

− Горшок! – меланхолично повторил гад.

Мы смотрели друг на друга как генералы вражеских войск, выбирающие момент для атаки. Судя по стальному взгляду, уступать мне не собирались. Хуже всего, моя шизофрения разыгралась настолько, что к чешуйчатому лицу Гардиана добавились узкие щели зрачков. Передо мной не человек, не демон и даже не огненный лорд. Передо мной, кажется, оборотень! Но это не дает ему права унижать меня.

− Я отказываюсь делать это при вас, − прошипела, не уставая себе повторять, что я леди. Потому что если я не буду себе этого повторять, то дам волю рукам или того хуже – ногам и языку.

− Сомневаюсь, что вы, люди, можете меня чем-то удивить в этом отношении.

− Я вас ненавижу! Я лучше под себя схожу, а вы – терпите последствия, ясно?! – прорычала и, сложив руки на груди, плюхнулась на постель. Мягкий матрас спружинил, принимая меня в дружелюбные объятия.

− Милорд, − вступился Коргхард, все это время сидевший на комоде каменным изваянием. − При всем уважении, я на стороне леди. Это унизительно. К тому же, в вашей уборной безопасно, я лично проверял помещение.

− От этой… бесовки можно ожидать чего угодно.

Желание укусить гада стало почти невыносимым, но я же не варвар? Кто виноват, что он будит во мне самые худшие и низменные инстинкты, вытаскивая наружу все плохое, что я скопила за целую жизнь. Возможность посетить уборную в отсутствие этого дегенерата прельщала меня куда больше злобы, поэтому я умерила гордость и воспользовалась тайным женским оружием: сделала вид, что собираюсь заплакать.

− Коргхард, − с сомнением произнес Гардиан. – Ты видишь то же, что и я?

Театрально всхлипнула, пытаясь выдавить хотя бы слезинку. Ну, давай же! Забудем, что я приказала себе не плакать, когда покидала родительский дом, сделаем маленькое исключение! Ладно, можно без водопада, но хотя бы красивые дорожки от ресниц до подбородка можно ведь устроить? Если немного поднатужиться. Ну… давай, зараза, давай!

− Да, милорд. Леди, кажется, вот-вот…

− Родит, − закончило мое проклятье.

Могу представить, как закипает чайник. Сначала где-то внутри большого железного бака рождается жар, он приводит воду в движение. Она бурлит тихонько, потом сильнее, затрагивая все новые и новые слои воды, начинает шипеть, ей становится тесно в узких рамках бака, и тогда она яростно ударяется в его стенки, пытается сорвать крышку, выпрыгнуть через носик, откуда с жаром вырываются клубы пара. Так границы некогда привычного мира становятся узкими и тесными. Так вот, если несколько минут назад я была на стадии закипания, то сейчас у меня запрыгала крышечка, и остервенело завопил свисток на носике. Я плеснула в Гардиана таким раскаленным взглядом, что он немедленно сдался:

− Хорошо. Две минуты. Секундой дольше, и я войду.

− Две. Минуты.

Проговорила, неспешно поднимаясь, и чеканя каждое слово. Гад предусмотрительно отступил на шаг, летающее кошмарище отлетело подальше и умостилось на спинке стула возле окна.

− Вы хотя бы примерно представляете, сколько времени занимает снять… все необходимое?

Крышечка на чайничке все еще подпрыгивала. Я улыбалась такой обжигающей улыбкой, что еще чуть-чуть, буквально одна капля, и скопившийся внутри кипяток хлынет наружу, пожирая все на своем пути.

− Милорд. Мой вам совет: тщательно взвешивайте каждое слово, − предусмотрительно прошептал Коргхард. Ай да молодец, ай да прохиндей!

− Представляю, − самодовольно заявили мне. − И даже не примерно.

Я задохнулась от возмущения. Даже крышечка на мгновенье замерла и перестала подпрыгивать.

− Справлялся и за меньшее время.

Залепив паршивцу вторую пощечину (а он, замечу, дважды позволил!), я вздернула подбородок и покинула спальню с видом победившего генерала. Дверь в уборную громыхнула так, словно была разрывным пульсаром. Сверхмощным. В уборной пошатнулись хрустальные светильники, с одного даже камешек отвалился и разбился на мелкие прозрачные слезинки. Я надеялась, что эффект от моего ухода будет побольше, но создавалось впечатление, словно стены, двери, да и все вокруг соткано из укрепленных материалов. Как будто владелец дома – неуклюжий огр, созданный для разрушений. Во всяком случае, в деле разрушения человеческой психики он достиг небывалых высот.

− Справлялся и за меньшее время, видите ли! – прошипела, якобы невзначай опрокидывая на каменный пол старинную вазу. Жалобно звякнув, та не разбилась. − Ну, что ты творишь, Сэйри? Ваза-то в чем виновата? Крышу сносит у тебя, а страдают все!

Разве не это причина конфликтов в моем детстве? Разве я не пыталась доказать родителям, что выросла и могу самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность? Пока что несет только меня, и явно не в ту сторону.

Бурлящее негодование успокаивалось. Я открыла кран, ополоснула лицо прохладной водой, чувствуя, как каждое мгновение приносит облегчение. Не знаю, помогает ли вода или стена между мной и Гардианом, но одно очевидно – чем мы дальше друг от друга, тем спокойнее наши нервы и целее интерьер.

Обвела уборную коварным взглядом и метнулась к узкому окну. Вскарабкалась на тумбочку, подтянулась и едва не взвыла.

− Что?! Да быть того не может!

Рейнхарт

− Милорд, − Коргхард первым нарушил тишину.

Гаркуны не должны испытывать эмоций, но я готов поклясться, что конкретно в этот подарочек Фрейя влила чересчур много темпераментного дыхания. Хранитель с завидным упорством вмешивается в мои дела, комментирует мои поступки и пытается влиять на принимаемые мною решения, что я ненавижу больше всего.

− Молчи, Коргхард. Лучше займись делом. Нора, Лихард, Жозефин, последняя кладка, Триада…

− Поглядите-ка на нас! – ехидно заметил гаркун, тяжело спрыгивая на пол и выхаживая вслед за мной. – А кто это у нас тут еще ни разу бесконтрольно не оборачивался со вчерашней ночи?

Я затормозил, и каменное изваяние налетело на меня сзади.

− Сдам на каменоломню! Не суй клюв не в свое дело.

− Вы только обещаете, − рассеянно пробормотал он, потряхивая огромной головой. – Мне понравилась эта девица. Давайте не будем отрезать ей руку, давайте лучше женимся на ней?

− Ты в своем уме?! Чтобы я, наследник сапфирового трона, будущий повелитель драконов взял в жены оборванку из квартала прокаженных? Да ладно оборванку – человечку?

Не удержался, и сделал то, что хотел давно – брезгливо сплюнул на пол. Люди − жалкие, беспомощные мрази, единственная цель которых – уничтожать все вокруг себя. Сначала они улыбаются, делают все, чтобы пробраться в твое сердце, а, когда им это удается, ранят в самое больное место, забирают самое дорогое, самое ценное, что у тебя есть, и исчезают, получив в награду не только деньги, но и наслаждение от чужих страданий. Один раз я попался на эту удочку, но второму не бывать. Я могу написать диссертацию о влиянии обманчивой внешности на разумность принимаемых решений. Нужно быть идиотом, чтобы наступить на те же грабли. Наши предки недаром держались от людей на расстоянии.

− Милорд, вы же понимаете, что Нора…

− Не привязывайся к девчонке, Коргхард! Помяни мое слово, никакая клятва не удержит ее неуемные конечности от побега. Я должен как можно скорее найти способ снять Шаамни и уничтожить браслет. А оборванка пусть катится на все четыре стороны.

− Но ее же убьют!

− Не мои проблемы, − усмехнулся, понимая, что возможно это мой единственный шанс избавиться от этого невыносимого жужжания над ухом. Исконная магия, если ты послала ее за грехи, я готов опуститься в чертоги Нижнего мира и сразиться с падшими душами, только забери эту террористку обратно!

− Возможно, не стоит рубить сгоряча? Думаю, Фрейя права. Если вы не уверены в сохранности Шаамни в нашем мире, передадим ее на хранение в Нижний. Создательница убережет, я уверен.

− Коргхард, я списываю твое предложение только на отсутствие мозгов. Фрейя – богиня войны. Как ты, думаешь, она поступит, получив в распоряжение одно из мощнейших оружий этого мира? Будет бережно хранить или уничтожит все, что движется и создаст собственный миропорядок?

Гаркун задумался и почесал когтистой лапой за ухом, хоть это ему и без надобности.

− Молчишь? Лучше займись поисками Норы, и передай нашим особым гостям, что в скором времени я приду их проведать. Надеюсь, ты обеспечил их всем необходимым?

− Разумеется, милорд.

Браслет нагрелся и потянул меня к уборной. Цепь, соединяющая с Шаамни, исчезла, но магия Первородных драконов абсолютна. Она создала связь без видимой цепи и тактично намекает, что мне пора вмешаться. О, женщины! Вы даже с того света умудряетесь испоганить нашу жизнь!

Подозревая, что в уборной придется задержаться, я прихватил с собой том «Истории Перводраконов». Где-то на страницах этой книги должно крыться логическое объяснение поступку Шаамни. Хотя, учитывая ее женский дух, опасаюсь не найти логики в ее поступках.

Ариана

− Как я и говорил, − раздался за спиной недовольный голос.

Да как только смеет врываться в уборную, когда там дама? Совсем что ли стыда нет?!

− Я видом любуюсь! Красота-то какая! – спрыгнула, все еще не придя в себя от увиденного. − Ты что, псих? Или твои предки – орлы? Кто строит дом на горе?!

− Я строю.

− Вижу, − выпалила оторопело.

Вид заснеженных гор, уходящих за горизонт корявыми шипастыми грядами, не выходил из головы. Дело даже не в горах, просто они были где-то там внизу…

− Повторю вопрос – ты псих?

− Ответ, по-моему, очевиден.

− Это точно. Выйди, я желаю принять ванну. После увиденного, мне необходимо прийти в себя.

Гад плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу.

− О, Исконная магия! Ты всерьез полагаешь, что я выпрыгну из окна? Куда? Внизу обрыв на огр знает какую глубину! Я не самоубийца! К тому же, мы заключили договор!

− Ты, быть может, и не выпрыгнешь. Но я не исключаю, что даже в мое родовое гнездо могут дотянуться руки императора и украсть мое бесценное сокровище.

Это какой длины должны быть руки! Постойте. Это я-то бесценное сокровище?

Посмотрела на гада с недоверием, наблюдая, как его томительный взгляд касается моего лица, плеч, стекает по руке и останавливается на… Мда, Сэйри. У кого-то вместо мозгов сахарная патока! Бесценное сокровище не я, а браслет!

− Побуду здесь, для надежности. Служанок я не держу, мне они не нужны. Уверен, справишься сама. Кстати, что-то не припомню в вашем сарае ванны.

У меня дернулся глаз. Ванны он не припомнит! А вот я ему все припомню, каждое слово при первом же удобном случае! А, когда помиримся с батюшкой (я готова ради такой цели), то еще и он припомнит! Тщательно пересчитает каждый зуб во рту этого словоохотливого дегенерата!

− Зачем нам ванна, когда можно славно вымыться в лохани? – съязвила, убивая наглеца взглядом, в тщетной надежде, что он-таки поймет намек, и направится к выходу.

− Ты всерьез полагаешь, что меня интересует твоя возня в корыте? – скучающе спросил он, погруженный в чтение невесть откуда взявшейся книги.

Та-ак. Спокойно! Спокойно, я сказала!

С обворожительной улыбкой взяла с тумбочки серебряный ковш, набрала в него ледяной воды и, улыбаясь еще шире, опрокинула на голову женишка. Полегчало! Ох, как же мне полегчало!

А вот Гардиан и вида не подал. Как сидел, так и продолжил сидеть, только волосы облепили его суровое лицо, а вода насквозь промочила рубашку. Легкая ткань плотно облепила его упругие мышцы, демонстрируя то, что неокрепшей и лишенной мужского внимания женской психике видеть не положено.

Мать моя женщина, отец мой мужчина… Я сглотнула и отвернулась, чтобы не смотреть на этого инкуба. Точно! Теперь я знаю, кто он. Инкуб и есть, иначе с чего бы меня физически влекло к этому моральному инвалиду?

− У меня не так много времени. Пошевеливайся, − скучающе произнес он.

Гневно развернулась и обнаружила, что сырая рубашка валяется в корзине для белья, а волосы Гардиана полностью распущены. Сырые пряди касались упругой кожи на его груди, по которой лениво скользили ледяные капли.

− Наслаждаешься видом? – усмехнулся он. – Ты не в моем вкусе, поэтому повторяю – поторапливайся.

Не в его вкусе, значит? Гад как есть! Что мне из-за него теперь планы менять? Расслабляющая ванна мне не помешает и, если не смотреть в сторону этого источника тестостерона и адреналина, я даже смогу успокоиться. Вода – моя стихия. В детстве, когда родители еще лелеяли надежду «вылечить» мой ментальный недуг, меня часто укладывали в ванну с розовой водой и морской солью. Помогало. Особенно, если после ванны кого-нибудь отменталить. Увы, но мой дар сродни некромагии. Если ты его не используешь, он сожрет тебя изнутри рано или поздно. Многие некроманты жалеют, что отдали свои души Нижнему миру. Но у них хотя бы был выбор, я же не выбирала такую участь, она сама меня нашла, причем с рождения.

Гардиан водил сосредоточенным взглядом по книге и не обращал на меня внимания. Открыла кран, настроила воду погорячей и прогулялась по просторной комнате. Отделанная малахитово-золотыми тонами, она показалась мне уютной, хоть и слишком большой. В одном из шкафчиков я обнаружила морскую соль с маслом розы, щедро сдобрила воду и, обнажившись за ширмой, выглянула.

Мое проклятье по-прежнему сидело в кресле, целиком погруженное в чтение. Мне даже интересно стало, что так сильно может увлечь. Пользуясь случаем, обернулась полотенцем и прокралась к ванной.

− Не знаю, что ты делаешь, но делай это поскорей, − раздалось циничное замечание, при этом на меня даже не подняли взгляд.

Пропустила выпад мимо ушей и плюхнулась в ванну наспех скинув полотенце. Пышная шапка ароматной пены надежно скрыла мои прелести, поэтому я с наслаждением закрыла глаза и устроила голову в специальной выемке. Нежный аромат роз окунул меня в детство. В те минуты, когда я была счастлива. Тогда мама меня еще любила, или делала вид, что любит, потому что надеялась «исправить» меня. В общем, забыла о Гардиане сразу. Горячая вода ласкала, расслабляя каждую клеточку моего замученного тела. Цветочный аромат увел в бескрайние леса Мердии – небольшого городка на северо-западе Гардии. Помимо фирменных кренделей, Мердия славится кедровыми орехами, производством пихтового масла и удивительными долинами роз!

Вот и сейчас я словно очутилась на берегу лесного озера, окруженного кольцом разлапистых пихт, пушистых лиственниц, величественных кедров и корабельных сосен, чьи длинные гладкие стволы так разительно выделялись на фоне пушистых и низких соседей. Я подошла ближе к воде и опустилась на прогретый солнцем камень, уютно умостившийся между кустами махровых роз. По озерной глади лениво скользил лист кувшинки с большим розовым цветком. Он подплыл ко мне и, когда я потянулась, чтобы сорвать цветок, заметила отражение в озере.

Это был он… Дракон, которого я видела во сне. Огромная морда с пронзительными сапфировыми глазами смотрела со дна. И мне бы в ужасе бежать, забыв обо всем на свете, но я как зачарованная любовалась золотистыми искрами в глубине его глаз.

Морда приближалась. Под водой различались огромные крылья, роговые наросты и даже кончик мощного хвоста с шипами. Приятный шелест воды приветствовал появление дракона.

− Ты… − прошептала, протянув руку к знакомому другу из снов.

Дракон ласково подался навстречу, позволяя коснуться его горячей чешуи.

− Я тебе уже снился? – раздался знакомый бархатный голос.

− Конечно… − прошептала с улыбкой, а потом меня будто камнем по голове ударили, и я резко открыла глаза.

Голос принадлежал Гардиану, а не дракону из снов!

− То есть, не льсти себе! Конечно, ты мне не снился. С чего вдруг дурные мысли?

Я повернула голову, а Гардиан ехидно усмехнулся, по-прежнему не поднимая на меня взгляд. Мужчина перевернул страницу и продолжил читать, не удостоив меня ответом. Что за беда в его голове? Или моя шизофрения заразна?

Поскольку настрой мне уже сбили, я взяла с тумбочки мочалку, щедро намылила и подняла над пенным облаком ногу.

− Почему ты ненавидишь людей? – спросила, натирая себя мылом.

− Почему вы ненавидите троллей? – он поднял взгляд и замер, не моргая.

Гардиан смотрел на меня, я, прикрытая ворохом распущенных волос и пеной, смотрела на него. Немигающий взгляд достался не только моим голым плечам, но и ноге, оголенной выше колена. Подавила желание нырнуть с головой под воду. С достоинством опустила ногу и напомнила:

− Я не интересую вас ни в каком качестве, так что будьте любезны, вы там что-то читали? – проговорила манерно, оценив реакцию по достоинству.

Кашлянув, женишок уставился в книгу с тройным интересом.

− Троллей мы не любим за повадки, − вернулась к теме разговора.

− Вы отличаетесь от них только количеством волос. По-моему, источник моей неприязни очевиден.

Ну нельзя же быть настолько гадким?!

− Спешу разочаровать. Еще мы отличаемся памятью! – добавила с елейной улыбкой, хотя взгляд на меня Гардиан больше не поднимал. Он в третий раз перечитывал страницу, словно текст на непонятном языке.

Мы отличаемся даже не памятью, а злопамятностью! Если тролль быстро злится и мстит «вотпрямщас», а потом забывает, то люди нет. Мы запоминаем, копим, а потом, как подвернется случай – припоминаем. Может, и сомнительное качество, но определенно отличие.

− Пустые бесполезные сосуды, низшие существа, − презрительно фыркнул, надо думать, высшее существо. – Кроме злобы и ненависти в вас ничего и нет.

Некстати в моих руках было мыло и оно, ну совершенно случайно выскользнуло и полетело гаду прямо в глаз. На деле бесполезный кусок пролетел мимо, а «высший» даже ухом не повел, но все равно немного полегчало. Надо же соответствовать его представлениям!

Ненавижу!

− Меня не интересуют твои сны. Только браслет и то, как его снять. Возвращаясь к моему вопросу – я тебе снился?

Ненависть ненавистью, но избавиться друг от друга – наше совместное желание, поэтому пришлось сознаваться.

− Да, − протянула нехотя, намыливая плечо. − Ты испоганил великолепный сон своим появлением в образе голозадого малыша. Впрочем, малышом-то ты как раз был миленьким, а как повзрослел…