Синяя ворона Лейнсборо. Значит, напарники

– У тебя крем на щеке, – вдруг отвлекся от угощений парень.

– М-м-м? – в первый момент я подумала, будто это хитрый прием, чтобы отнять у меня победу, но потом ощутила на лице что-то липкое и, забыв, с кем именно сижу рядом, машинально спросила. – Вытрешь?

Закинув в рот оставшийся кусок пирожного, Кэс приподнялся и, перегнувшись над столом, стер большим пальцем с моей щеки крем. Сев обратно, потянулся, чтобы облизнуть его, но увидев мои округлившиеся глаза, рассмеялся и вытер руки салфеткой.

– Спасибо, тетя Марта! – крикнул он. Когда она выглянула к нам с кухни, Кэссиэн добавил. – Я теперь настоящий колобок. Меня домой только катить. А ты, Санви?

– Что? – мне понадобилось несколько раз моргнуть, чтобы понять вопрос блондина.

По коже все еще продолжали дружным строем маршировать мурашки, вызванные его прикосновением. И кто только меня за язык дернул? Лучше бы сама салфетку взяла!

– Я дойду, – пришлось взять чашку и спрятать взгляд в ней. – Ты был прав, тетя Марта волшебница.  Я никогда еще не ела таких пирожных.

«И так тоже не ела».

– Значит, еще недостаточно съела, – безапелляционно заявил Кэс. – Отсюда никто не уходит, только укатывается колобочком.

И пододвинул ко мне поднос с оставшимися пирожными.

– Но если я доем, то тоже не смогу идти, а возвращаться  в особняк как-то придется. Или ты готов снова нести меня на спине? – я провокационно покосилась на парня.

«Я что, флиртую?!».

Изнутри плеснуло жаром.

Определенно, это все чай. Должно быть, секретный ингредиент тети Марты окончательно отключил мне мозг, потому что в здравом уме я в жизни бы не стала флиртовать с Кэссиэном. И уж тем более, напряженно вглядываться в его лицо, ожидая ответа.

– Легко! Один колобок на плечах другого – такого Лейнсборо еще не видывал, – явно посчитав мой вопрос обычной шуткой, с жаром согласился парень.

А мне вдруг ужасно захотелось поймать Кэса на слове. В голове сама собой нарисовалась картина, как он вновь несет меня, только вот не на спине, а бережно сжимая в объятиях, словно величайшую драгоценность. Моя голова покоится у него на плече, я, не отрываясь, смотрю на его лицо и чувствую себя совершенно счастливой. Защищенной. Ведь такой спутник не уронит и не оставит. Никогда.

– Хотя на спине моей ты наверняка уже на всю жизнь накаталась, – беспечно продолжил он. – Но! Мы можем угнать тачку у городских садовников, и я тебя на ней покатаю. С комфортом! Обложим тебе там все подушками, будешь ехать и лицезреть Лейнсборо, не отрываясь от пирожных.

Озвученная Кэссиэном идея встала перед глазами, напрочь затмив романтичное видение. Запоздало вспыхнули щеки. Блондин продолжал веселиться, и его смех пролился на голову холодным дождем.

«А ведь у него слова с делом не расходятся. Если пообещал – действительно сделает!».

Теперь уже мне хотелось прикусить язык, да посильнее. И дернул же Отступник ляпнуть про катание на спине! Триумфально объезжать город на телеге не было никакого желания. Только вот я знала, что скорее умру, чем объясню парню, что хотела вовсе не этого.

Да и действительно ли хотела?! Мало ли, о чем там помечтают ноги, не желающие самостоятельно дойти даже до кареты?

– А давай заберем их с собой и съедим за завтраком? – внутренне умирая от неловкости, предложила я компромиссный вариант.

Парень хитро прищурился. Я буквально видела, как в его глазах складывались слова для новой реплики. Спасла меня тетя Марта.

– Правильно-правильно Санви говорит. Нечего надрываться, поберег бы себя. А ножки у моих сладостей не вырастают, не убегут поди. Вот! – она выложила на поднос тарелочки с двумя пирожными. Они не были как-то по-особенному украшены и оттого казались более блеклыми, обычными. – Новый рецепт, вы первые попробуете. Решила в честь вашей команды что-нибудь особенное добавить в меню.

– Вам же не нравится Турнир… – удивленно посмотрела я на нее.

– Да мне многое не нравится! – смешно всплеснула она руками. – Налоги высокие, поганец этот вечно куда-нибудь встревает, – женщина растрепала волосы Кэсу, – а вкусное любят все и всегда нужно вас радовать. Вы пробуйте, а я сейчас оставшееся упакую с собой.

– Спасибо, тетя, – кивнул ей Кэс и, взяв пирожное, отсалютовал мне им. – За нашу победу в Турнире!

– За победу, – не очень уверенно поддержала я и откусила угощенье. Наверное, за сегодня я съела слишком много сладкого, потому ничего особенно-примечательного новый рецепт тети Марты для меня не представлял.

– И где твой энтузиазм? Что, не веришь в нашу победу?

Пока я задумчиво размышляла, Кэссиэн уже прожевал свое пирожное и теперь пристально смотрел на меня. И почему-то от того, как внимательно он отмечал перемены моего настроения, становилось до ужаса неловко.

– Я еще не думала об этом, – честно призналась я. – Какая тут победа, если до сегодняшнего дня в своем участии не была уверена. Хотя скрывать не буду, получить главный приз будет приятно.

– «Приятно»? – прыснул он. – Тебе напомнить, что от него напрямую зависит твое самостоятельное будущее? Впрочем, никогда не стоит слишком надеяться, что все пойдет по плану…

Кэссиэн задумчиво поглядел куда-то мимо меня, а я поймала себя на мысли, что рядом с ним тоже ничего не идет по плану. Зато очень легко и просто. Та же поездка к директору: сама бы я ни за что не решилась вот так просто прийти к нему, просить отозвать мое заявление. Но рядом с Кэсом все проблемы разрешились сами собой, словно их и не было.

«Или они были только в моей голове», – припомнила я его слова.

– Я в детстве обожал смотреть Турниры взрослых магов, – вдруг сказал он, не глядя прямо на меня. – Даже была любимая команда, я ни одного их соревнования не пропускал. Все мечтал, что вырасту, может, даже попаду к ним и мы обязательно выиграем… – Его взгляд снова обратился ко мне. – Я до последнего не верил, что ты в итоге пойдешь со мной. После всего-то, что было. Так, может, ты и подарок мой примешь обратно?

Парень достал из кармана злополучный кулон в виде синего ворона и выложил на стол между нами. При взгляде на него в груди болезненно запульсировало. И как-то вся легкость и беспечность вечера улетучилась, ее прогнали воспоминания о пережитых унижениях.

Видя мое замешательство, Кэссиэн добавил:

– Можешь считать, что я сейчас нагло вру тебе в лицо, но я правда не знал, что на ярмарке тебя облили краской. И не вкладывал в этот подарок никакой скрытый смысл. Мне просто подумалось, что тебе и правда не помешает немного удачи. Вчера ведь она сработала – нам же повезло от люто-волков убежать.

Несмотря на опасения парня, я поверила ему сразу. Не могла не поверить.  Вновь нахлынуло ощущение, что после той ночи пещере в нас что-то безвозвратно изменилось. Возможно, во всем было виновато слияние, а может, сыграло что-то еще, но на каком-то глубинном уровне я чувствовала – сейчас Кэс откровенен.

– Ой…  – вслед за облегчением меня накрыл стыд.

Это ведь получалось, Кэссиэн действительно хотел сделать мне подарок, а я вместо благодарности обвинила его во всех грехах! Причем даже не пожелала выслушать, вынудив парня организовать пикник и устроить мое «похищение». И в то время, когда все вокруг обвиняли Кэса, на самом деле вся вина лежала на мне!

– Извини, я все не правильно поняла, – нервно комкая в руках салфетку, выдавила я.

Ужасно хотелось продолжить, пожаловаться, как плохо и обидно мне было в тот день, но сваливать всю вину на Орсона и родителей было еще более унизительно.

– И за соревнование тоже извини, – в очередной раз помянув свое вмешательство недобрым словом, тихо продолжила я. – Ты бы попал в цель третий раз, это я помешала. Если хочешь, вручу тебе любой другой приз.

Теперь уже у меня пылали уши, а место под столом обрело небывалую притягательность, но, несмотря на смущение, я знала, что поступила верно. Уж лучше выполнить любое желание блондина, зато больше не испытывать мук совести.

– Так это все-таки ты постаралась? – расплылся Кэссиэн в неожиданно широкой улыбке. – Ну что я могу сказать – это было блестяще! На соревнованиях мы точно сможем устраивать подлянки соперникам, никто и не заметит, а правилами такое не наказуемо.

– Ты правда не сердишься? – ожидая заслуженной отповеди, поразилась я.

– Ну да, – просто пожал он плечами. – Это же просто развлечение. Мне было весело, толпе было весело, тебе, когда я промахнулся, наверняка тоже было весело. Все остались в плюсе.

– На самом деле я жутко трусила, что ты поймаешь меня за руку и тогда позора точно не избежать, – отбросив вконец измочаленную салфетку, призналась я.

– Ну, раз тебя это так беспокоит, то считай, что извинения приняты. За оба случая. А желание я приберегу на черный день, если ты не против, – хитро поглядывая на меня, предложил Кэс.

– Не против, – я задумчиво покачала головой.

На самом деле мне гораздо больше хотелось сразу разделаться с неприятной частью, слова про черный день вызывали смутное беспокойство внутри. Но вместе с тем, кроме смущения, в груди неожиданно зашевелилось и предвкушение. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне интересно поучаствовать в задумке Кэссиэна и даже хочется, чтобы он придумал что-нибудь эдакое. То, что было запретным для леди Санвиталии, но окажется жутко веселым для ученицы Санви.

– Значит, мы теперь квиты? – больше для моего, чем своего спокойствия уточнил парень.

– Ага, – улыбнувшись, я протянула блондину руку.

Манерно поднявшись, Кэссиэн обошел стол и подхватил мою ладонь. Но вместо того, чтобы просто ее пожать, с хитрющей улыбкой и азартом в глазах вдруг опустил голову и оставил поцелуй на кисти. А по приличиям полагалось лишь коснуться губами воздуха над ней!!!

«Так вот почему мама настаивала на перчатках!».

Я растерянно смотрела на собственную ладонь, на пальцы Кэссиэна, на то место, где только что меня обожгло поцелуем. Поразительно, что на нежной коже не осталось следа от этого огня!

Выпустив мою руку, Кэс резко развернулся и зашагал на кухню.

– Тетя Марта, ты там что, весь свой ассортимент нам упаковываешь? – спросил он, заглянув туда.

– Всего лишь по чуть-чуть каждого! – донеслось в ответ.

– Вижу я твое «чуть-чуть». Ну мы же правда лопнем!

– Так слуг тогда угости, не жадничай.

В дверном проеме появилась сама тетя Марта и торжественно вручила парню огроменный бумажный пакет с рисунком того же кекса, как на вывеске. Кэссиэн шутливо покачнулся, точно его к земле прижало весом, и ловко выудил кошелек с деньгами. Я не видела, сколько он отдал за угощения, зато невольно засмотрелась на самого Кэса.

И, казалось бы, посреди радужного кафе в своей черной одежде парень должен был выглядеть чуждо, эдакий ворон, по ошибке залетевший в стаю звонко чирикающих попугаев, однако ничего подобного не ощущалось. Уж скорее, Кэс эффектно приковывал к себе взгляд, просто не оставляя шансов обратить внимание на что-то другое.

– Как новый рецепт? Вам понравилось? – полюбопытствовала тетя Марта.

– Да, было вкусно! – больше из вежливости ответила я, хотя на самом деле мне больше понравились другие, с кокосовой стружкой и апельсиновым желе.

– Вкусно-то вкусно, но есть еще над чем работать. Я бы добавил немного кислого, может, лимона или просто ягод? А то пресно как-то, без изюминки. И корицу лучше убрать, вместо нее бухнуть ванилина так, чтоб аромат ощущать прям с улицы.

А вот Кэс тактичностью не отличался. Не знаю, как тете Марте, а мне было бы неловко выслушивать советы парня, который и кухонный нож вряд ли в руках держал. Но женщину его критика нисколько не смутила. Она покивала с теплой улыбкой и проводила нас к выходу.

– До свидания, деточки. Хорошего вам вечера. Вы уж там смотрите, приглядывайте друг за другом, – обращалась Марта вроде бы к нам обоим, но при этом отчего-то подмигнула мне. – И заходите поскорее снова, еще чем-нибудь вкусненьким побалую!

Вернуться в карету удалось лишь спустя пятнадцать минут, и то потому, что порыв ветра качнул ветки деревьев, обдав  нас холодными каплями. Тетушка тут же заволновалась, как бы бедные дети не простудились, и едва не собственноручно распахнула дверцу кареты.

По дороге домой мы почти не разговаривали, слишком устали и объелись. Откинувшись на спинку сидения, я прикрыла глаза, прокручивая в памяти события сегодняшнего дня.

Честно признать, до сих пор мозг отказывался осознавать, насколько радикальные перемены произошли в моей жизни. Все происходящее напоминало сон, яркий, удивительный, но, увы, рано или поздно закончившийся.

– Приехали. Вот мы и дома, – объявил Кэс.

Подавив волну мурашек, побежавших по телу при словах «мы» и «дома», я выбралась из кареты вслед за парнем.  Нас встретила тишина. Улица, казалось, погрузилась в сон, даже фонари едва разгоняли темноту.

– Кэс, а как твои овчарки? – спохватившись, взволнованно уточнила я. – Люто-волк не сильно их потрепал?

– Жить будут, – как-то слишком бодро отозвался он. – Слышала же, как они отца моего встречали?

– Угу…

Вспомнив страшный, заунывный, пробирающий до мурашек вой, я ощутимо вздрогнула. Сперва – от отголосков собственного страха, потом – от страха за Кэса. Каково же ему пришлось на самом деле, если эмоций хозяина не выдержали даже собаки?!

– Раз выть силы есть, значит, пойдут на поправку. Но я пойду их проведаю, а то обычно они меня встречают, когда я возвращаюсь. Передать от тебя им привет? – как ни в чем не бывало, поинтересовался парень.

– Конечно! И скажи, что я тоже обязательно их проведаю! Только завтра, – резко ощутив накопившуюся за день усталость, смущенно попросила я.

Стоило переступить порог дома, как в холле подобно привидениям бесшумно появились слуги, но если Бастьену я позволила забрать верхнюю одежду, то от услуг излишне старательной Монны предпочла отказаться.

В свою комнату я дошла, уже шатаясь от усталости и предвкушая сладкий сон на мягких подушках. За время нашего отсутствия прислуга успела навести в спальне порядок. Вещи были разобраны, в вазах стояли цветы, кровать застелили свежим шелковым бельем кремового оттенка.

Спальня сразу обрела живой вид, стала выглядеть более уютно, но вместе с тем, пугающе. Накатило острое ощущение неловкости, неправильности всего происходящего. В конце концов, светское общество не запрещало девушке отправиться в пекарню вместе с парнем, пусть даже вместо степенного чаепития они затеяли поедание пирожных наперегонки. Но совсем другое дело – остаться у этого самого парня на ночлег.

Причем умом я понимала, что в компании Кэссиэна мне ничего не грозит и он не позволит себе ничего неприличного, вот только вбитые с юных лет правила все равно не позволяли расслабиться.

«Добро пожаловать в твой новый дом».

Невольно в голову полезли мысли, как бы я вела себя и что чувствовала, сложись все совсем по-другому. Переступи я порог не случайной гостьей, трясущейся от каждого громкого звука, а законной женой?

«Ну, для начала бы меня проводили не в гостевые, а хозяйские покои».

Внутренний голос отметил это просто, как данность, меня же словно ошпарило кипятком. Зная об этой стороне отношений прискорбно мало, раньше я гнала прочь смущающие мысли, только вот сейчас взбудораженное любопытство взяло вверх. Слишком уж часто за последние время я слышала разговоры обо мне и Кэссиэне, чтобы теперь не задаться вопросом, как бы это могло случиться, на что оказалось похоже?

Судя по многочисленным слухам, жаловаться на недостаток опыта парню не приходилось, но был ли он внимателен к своей партнерше или больше заботился о своем удовольствии? Означала ли для него телесная близость и близость душевную?

Перед глазами сама собой пронеслась вечеринка, сплетшиеся в жарких объятиях Кэссиэн с Хедерой и их порочный, совершенно вульгарный и непристойный поцелуй. Казалось, их отделяет всего-то пара мгновений от того, чтобы забыв о гостях, начать срывать друг с друга одежду. Тогда Хедера выглядела опьяненной их страстью, но ведь девушка могла нарочно притворяться, статус лорда Норфлока-младшего кружил ей голову определенно сильнее.

Правда, почти сразу я вспомнила, как Кэс целовал уже меня, и покачала головой. Нет, пусть Хедера привыкла играть, но в тот момент она не притворялась. Рядом с Кэссиэном вообще невозможно притворяться, одно прикосновение его губ сметало всякие щиты.

По телу вдруг прокатилась обжигающая волна, внутри словно плеснуло кипятком. Сообразив, что чисто теоретические размышления зашли уж слишком далеко, я поспешно тряхнула головой, с трудом удерживаясь от желания наколдовать целое ведро льда и высыпать себе за шиворот.

«Это все от усталости. Я вымоталась, наслушалась разного, вот и думается всякая чепуха».

Успокоившись, я полезла в шкаф за ночной рубашкой, но той среди вещей внезапно не обнаружилось. Причем гостевой халат Монна заботливо повесила на вешалку, а вот запасных сорочек у Кэссиэна не нашлось.

«А ведь будь я не просто гостьей, меня ждал бы кружевной пеньюар…».

Внутренний голос вновь дал о себе знать, когда его никто не спрашивал. Тело вспыхнуло так, будто я резко заболела и температура в считанные мгновения достигла максимальной отметки. Определенно, чтобы вернуться в прежнее состояние, теперь мне уже требовалось не ведро, а целая ванна со льдом.

Впрочем, дыхательная гимнастика помогла ничуть не хуже. Кое-как наведя в мыслях порядок, я задумалась, что делать дальше. Конечно, я могла лечь и просто в халате, но спать практически обнаженной было неловко. Звать Монну хотелось еще меньше. Не оставляло сомнений, что одежду девушка раздобудет, только вот и битый час станет уточнять, не нужно ли мне еще что-то. Размышляя, я ослабила слишком давящую шнуровку на платье, еще раз окинула взглядом свой скромный разношерстный гардероб.

«Может, приспособить на роль ночной рубашки тунику?».

За спиной что-то скрипнуло, и я, прижав платье к груди, резко обернулась к окну.

– О, это я удачно заглянул, – с поистине демонической усмешкой поглядел на меня забравшийся на подоконник Кэссиэн.

Сердце пропустило удар. Первой мыслью было громко завизжать и швырнуть в нахала подушкой. Правда, почти сразу я сообразила, что та наверняка с той же скоростью прилетит обратно, причем парень еще и сопроводит ее полет очередной шуточкой.

Природная стыдливость вовсю требовала укрыться в ванной, но голос изрядно помятой за последнее время гордости оказался громче. В конце концов, сколько можно бояться и убегать?! Пора учиться обращать в свою пользу любую ситуацию, даже самую компрометирующую!

– Действительно, удачно, – старательно делая вид, будто беседовать в спадающем платье для меня самое обычное дело, подтвердила я. – У тебя в шкафах нигде не завалялась ночная рубашка? Свою я забыла дома.

Вспомнив, как обычно вел себя сам блондин, придала лицу скучающе-расслабленное выражение, даже судорожно вцепившиеся в платье руки опустила. Ткань ожидаемо поползла вниз, но опуститься совсем уж неприлично вороту ожидаемо не дал корсет.

«Только бы не краснеть!»

– Руба-а-ашка?

Конечно же, мысль повести себя подобно воспитанному молодому человеку и отвернуться в голову Кэссиэна даже не забрела. Напротив, парень самым наглым образом принялся рассматривать открывшуюся ему картину.

Задумчиво. Тщательно. Мучительно долго.

«Он просто снимает мерки. Думает, какой размер мне подойдет!».

Чувствуя, как все усилия по сохранению достоинства летят в бездну, лихорадочно попыталась убедить себя я, но куда там! Здравый смысл наставительно подсказывал, что ни один портной не станет глазеть на клиентку с таким видом, словно старается ее раздеть!

Взгляд Кэссиэна же вольготно гулял по моей фигуре. Неторопливо скользнул по ключице, огладил шею, остановился на моих губах. А стоило нашим глазам столкнуться, как меня словно прошило молнией, по всему телу побежала волна мурашек.

– Женской… нет…. – выдержав долгую паузу, хрипло произнес блондин. – Но думаю, я сумею найти выход.

Хитро усмехнувшись, парень молниеносным движением скинул с себя куртку, потянулся к пуговицам.

«Он же не собирается…».

– Прошу.

Я еще не успела додумать мысль, а Кэссиэн уже протягивал мне свою черную рубашку.

«Сумасшедший!».

Вот теперь стыдливость и гордость оказались заодно, истерички вопя о наступившем времени прятаться в ванной. Это ведь даже не фривольный поцелуй в руку, а нечто, выходящее за всевозможные грани приличий.

Вот только вместо того, чтобы броситься наутек, я так и застыла, с любопытством разглядывая мужской торс. Сухощавый, мускулистый, с красивой и широкой линией плеч, сильными руками, напряженным рельефным животом. И все еще слегка тронутой загаром кожей.

– Замена так себе, но на безрыбье, как говорится… – блондин развел руками, и мускулы на его груди зашевелились.

Я, как завороженная, продолжала следить за каждым движением парня. На мгновение вовсе захотелось вытянуть руку и коснуться его груди, поймать это ощущение перекатывающихся под кожей мышц.

– Спасибо, – сглотнув, наконец, хрипло выдавила я.

К рубашке, правда, так и не прикоснулась, еще и скрестила ладони за спиной, чтобы излишне любопытные конечности уж точно не схватили что-нибудь не то.

– Примеришь? – жадно подавшись вперед, с широкой улыбкой предложил Кэс. Правда, поймав мой вконец ошарашенный взгляд, как ни в чем не бывало, пояснил. – Ну, вдруг не подойдет?

– Ничего страшного, одну ночь как-нибудь перебьюсь, – я лихорадочно покачала головой. – И вообще, мне неловко больше тебя задерживать. Поздно уже, пора спать.

– Как знаешь, – пожал плечами парень.

Он поднялся, потянулся как большой кот, выдохнул. Подхватив куртку, вальяжно пошел по комнате. Я наблюдала за ним, затаив дыхание, но когда до двери оставались считанные метры, Кэс вдруг стремительно шагнул ко мне.

– У тебя на подбородке… Осталось немного крема.

Парень медленно поднял руку, я же рефлекторно отступила назад, испуганно вжалась спиной в стену. Его прохладные пальцы коснулись моего лица, скользнули вдоль овала и остановились на подбородке. Прикосновения Кэссиэна были очень легкими и аккуратными, почти что трепетными.

И, казалось бы, Кэс ведь не позволял себе ничего лишнего, просто аккуратно стирал крем, точно также, как и час назад в кафе, но тогда я отреагировала гораздо спокойнее. Сейчас же тело словно горело в огне, во мне просыпалось что-то такое, о чем я раньше не догадывалась. Близость парня волновала, заставляла дышать чаще, вызывая неосознанное желание быть еще ближе. Впервые я испытала такую острую смесь ощущений – страх, смущение и… притяжение.

– И на носу тоже немного. Совсем капелька.

Я подняла голову, встречаясь с взглядом Кэссиэна, и окружающий мир вдруг померк, все затмило его лицо. Острые скулы, жесткая линия рта и совсем темные глаза. Его взгляд пронизывал насквозь, заползал внутрь, творил со мной что-то вовсе несусветное.

– Да ты вся измазалась.

Кэссиэн касался то виска, то щеки, осторожно убрал прядь волос за ухо. В какой-то момент его пальцы полыхнули жаром, и горячая волна хлынула сперва вверх, а потом забурлила в животе. Теперь уже мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Эхо моих выдохов и его вдохов перемешались, сердца застучали в унисон.

В какой-то момент я не выдержала, судорожно вздохнула и облизнула пересохшие губы. И сразу же парень отшатнулся, тьма скрылась в глубине его глаз, губы разъехались в привычной улыбке.

– Вот и все. Добрых снов, лапуля.

Я и глазом не успела моргнуть, как дверь за блондином захлопнулась. И вроде бы я осталась в долгожданном одиночестве, только вот уединение больше не ощущалось. Кэссиэн ушел, зато его присутствие все еще было осязаемо.

Шелковая рубашка, черной кляксой выделяющаяся на светлом кресле. Аромат корицы, лимона и лаванды. И оставшиеся на коже ожоги от его прикосновений.

Ноги казались ватными, но я все же бросилась к двери, несколько раз провернула ключ, не то замыкаясь от Кэса, не то замыкая свои чувства к нему. Тяжело вздохнув, прислонилась к двери, закрыла глаза.

«Боги, да что со мной такое творится?!».

Переодевалась я в итоге в ванне, в захваченные халат и тунику. К рубашке парня я не только не прикоснулась, но и нарочно обошла по кругу, словно та могла обжечь даже на расстоянии.

Затянув покрепче халат, взглянула в зеркало и тихо охнула. На щеках расцвели красные пятна, зрачки расширились, крылья носа широко раздуваются… Увидела бы меня мама – точно отреклась от такой дочери.

Открыв кран, я долго-долго плескала в разгоряченное лицо холодной водой, потом просто смотрела на бегущую струйку воды, пытаясь найти успокоение и заставить все лишние эмоции слиться в канализацию.

Вроде бы получилось и, выйдя, из ванной, я быстро, стараясь не смотреть в сторону кресла со злополучной рубашкой, скользнула в постель и накрылась одеялом. Легла на один бок, перевернулась на второй.

Увы, если переполняющая каждую клеточку тела усталость никуда не делась, то сон бесславно сбежал вслед за Кэсом. И вроде бы постель была мягкой и удобной, но простыни пахли сиренью, а не мятой, как дома. Вдобавок ко всему, предназначенная для верховой езды туника оказалась излишне плотной и немилосердно кололась.

«А рубашка Кэссиэна из шелка. И можно было бы представить, будто это он сам обнимает меня».

Застонав, я перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку.

Не знаю, сколько времени я ворочалась, прежде чем забылась сном.

Проснулась же я резко, словно от удара. Тяжело дышащая, в мокрой от пота тунике и бешено колотящемся сердцем. Облизнув пересохшие губы, я с усилием сглотнула и к своему удивлению ощутила ноющую боль в горле.

«Вы кричали», – перед глазами встало бледное, испуганное лицо Мэйсы.

Как и в тот раз, я не помнила, что мне снилось, в голове было пусто – абсолютно ничего, кроме тонкого, противного звона. Все тело колотила крупная дрожь, внутри липким пятном засел страх. Короткий отдых не восстановил силы, чувствовала я себя еще более разбитой и измученной.

Охая и ахая, как старуха, я сходила в ванную, умылась. Вновь надевать потную одежду не хотелось, так что пришлось все же воспользоваться рубашкой Кэса. На мгновение довольно зажмурилась, когда прохладный шелк коснулся разгоряченной кожи, но почти сразу улыбка сменилась гримасой.

Я знала, что в доме Кэссиэна мне ничего не угрожает, но никак не могла избавиться от накатывающего волнами страха. В глаза, казалось, насыпали песка, с каждой минутой в голове шумело все сильнее, начало подташнивать. Мне и хотелось поскорее заснуть, но при взгляде на кровать волоски на коже невесть с чего встали дыбом.

Припомнив, что господин Эсманд также рекомендовал успокаивающие настойки, я решила заглянуть на кухню и поискать что-то похожее. Правда, без должной экскурсии в итоге напрочь заплутала в темных коридорах…

По ощущениям, бросила я уже целую вечность и кажется, успела обойти особняк раза три, когда новый коридор наконец-то показался мне знакомым. От радости я немного ускорила шаг, как вдруг заметила в щелке под одной из дверей слабый желтый свет. А через несколько шагов донесся и знакомый голос.

– … должен был делать? Просто смириться? Принять эту пигалицу? Быть хорошим мальчиком и стать достойным наследником фамилии Норфолк?! Да, идеальные леди и джентльмены очень удобны и полезны, только посмотри на ту же Санви! К чему ее привело послушание и покорность?.. Примерно к тому же, к чему меня – бессмысленный и отчаянный протест… Так в чем смысл? Что я должен сделать, чтобы ты перестала смотреть на меня с укором?!

Казалось, ноги вросли в землю. Я не могла ни шагнуть вперед, ни отступить прочь. Надрыв, почти крик в голосе Кэссиэна отдавался такой горечью в сердце, что было невозможно закрыть уши на его слова.

«Боги, с кем он там разговаривает?!».

– Наверное, я должен найти цель? Дело, которому я посвящу жизнь? Но мне ничего не нужно, вот в чем беда. Я ничего не хочу. Я – пуст. И все, что делаю, это заполняю пустоту вином, развратом и злобой. И прав отец, я знаю. Ничтожнее человека еще поискать надо. Знаю!.. Я знаю!

От грохота я вздрогнула и почти вскрикнула. Поспешно зажала рот руками. В повисшей тишине мое дыхание и стук сердца звучали так оглушительно, что наверняка уже двадцать раз выдали мое присутствие. Но я стояла. Стояла и слушала это безумно мучительное молчание особняка.

Дверь резко распахнулась, явив мне Кэссиэна. В пижаме, с небрежно накинутым на плечи халатом, растрепанный так, точно он полночи бегал от люто-волков. Из-за ударившего в глаза света я не могла различить выражение его лица, хотя и так могла представить, насколько он зол на то, что я сейчас услышала.

– Приличная леди Вердкурт, а вы в курсе, что подслушивать нехорошо?

Наверное, мне надо было смутиться. Определенно, приличной леди в самом деле следовало принести самые искренние извинения и поскорее убраться прочь, только вот с сегодняшнего дня я перестала относить себя к таковым и больше не собиралась бегать от проблем. А, судя по тому, что я успела услышать, проблемы у нас были еще какие.

«Разве это проблемы не Кэссиэна?».

Попытавшийся вякнуть что-то внутренний голос я безжалостно заткнула. Нет уж, после всего того, что Кэс для меня сделал, только последняя гадина оставила бы его в одиночестве. Осталось только убедить в этом его самого.

– Нехорошо. Но очень полезно. Можно, например, узнать многое о своей семье, и не только, – я нарочно упомянула отца, пытаясь дать понять, что и без нынешнего разговора знаю куда больше, чем должна.

– Ну, проходи, коль ты все равно здесь, – Кэс резко отступил с прохода. Его походка была не очень уверенной, он заметно пошатывался, и причина быстро стала очевидна.

Взяв с туалетного столика бутылку вина, он принялся пить прямо из горлышка, запрокинув голову назад.

Вот теперь мне стало не по себе. На мгновение подумалось, что все же стоит уйти. Извиниться – и уйти подальше. Но я поскорее загнала недостойный порыв подальше и все же переступила порог комнаты, которую теперь смогла узнать. Вечером именно через нее я убежала от Норфолка-старшего, разве что времени рассмотреть ее не было. Теперь же я могла спокойно оглядеться, чтобы осознать – это далеко не обычная комната.

Обстановка, приятные кремовые оттенки мебели, все здесь было бы уютным и милым, если бы не деталь, от которой становилось жутко. По всем стенам были развешаны портреты одной и той же женщины. Картины в рамках, фотокарточки, вырезки из газет. Со всех них на меня смотрело одно и то же лицо. Невысокая брюнетка с изящными чертами и большими грустными глазами. Она была красивой и казалась очень хрупкой, прямо фарфоровая куколка. Местами рядом с ней находился мальчишка со светлыми волосами и хитрыми глазенками. У некоторых вырезок и фотографий оторвали куски.

Вот значит, как выглядит мать Кэссиэна…

То, что на многочисленных рисунках изображена именно она, не оставляло никаких сомнений. Несмотря на то, что внешность парень унаследовал от отца, с матерью его тоже что-то роднило. И именно сейчас – затаенная, разрывающая на части боль, плещущаяся в глубине глаз.