Яркая Луна, окружённая ослепительным блеском бесчисленных звёзд, освещала зачарованные взгляды юной пары, что встретилась в тени кроны старого дерева.

Сим вечером принцесса явилась на встречу без сопровождения верного стражника.

Заметив ножны на поясе принца, Элизабет удивлённо вскинула бровь:

– Ты носишь клинок? Весьма предусмотрительно – лишь Пату известно, кои опасности предостерегают, в особенности, в землях изгнанных.

Принц Адам едва заметно усмехнулся:

– Клинок, меч, стрелы служат мне скорее орудиями осуждаемого интереса… запретного увлечения, нежели в целях защиты от недругов. Многим не ведомо, как выглядят члены правительствующих семей, а потому в одежде простолюдина я навлекаю на себя куда меньше опасностей, нежели в одеянии наследника короны.

– Выходит, ты проявляешь интерес к родовому делу, не предназначенному жителям твоих Земель? – задумалась принцесса. – Будто сказка о принце Якобе… была написана о тебе…

«… что, пожалуй, объясняет некие его… особенности в поведении и одежде…», – подумала она.

– Сказка?

Принцесса присела на мягкую почву, приглашая присоединиться и принца. Адам не стал возражать.

– С детства отец читал мне сказки. Многие из них несли в себе урок, что мне следовало усвоить – нередко, о законах Высших Сил.

– Он – истинно достойный отец.

Принцесса согласно кивнула.

«Да… однако его самого бывало слишком мало в моей жизни…», – подумала она, но озвучивать не стала.

Элизабет продолжила рассказ:

– Одна из историй была посвящена юному принцу. Ему было предназначено принять корону и власть в родных Землях, однако с ранних лет его привлекало родовое дело иного правительства, связанное с боями и сражениями. Разумеется, принц был крайне строго наказан. Он прекратил проявлять интерес к чему-либо, кроме родового предназначения. Однако то оказалось лишь иллюзией – в действительности принц так и не сумел смириться с истинной судьбой. Став правителем, он запретил входить в принадлежащие ему покои даже слугам, что породило множество слухов и подозрений. Вскоре секрет был вновь раскрыт. В покоях правителя обнаружили чуждые в его Землях орудия. Он казнил всех, кто раскрыл его тайну. «Правитель ступил на грешную тропу, а вскоре потянул вслед за собой каждого жителя родных Земель, позволив подданым свободно выбирать предназначение жизни», – процитировала Элизабет. – За отказ от истинной судьбы душам жителей запретили встретиться с близкими на небесах…

Принц пропустил пару секунд молчания:

– Печальная сказка.

– Счастливых, увы, было немного, – усмехнулась принцесса.

– Благодарю, что рассказала её мне. Я постараюсь не погубить родные Земли. По меньшей мере, не столь глупым способом.

Лёгкий смех проскользнул по устам собеседников.

– Нет. Ты вовсе не таков. Я ошиблась, сказка сложена вовсе не о тебе.

– Я благодарен, что ты думаешь обо мне лучше.

Их взгляды вновь соединились воедино в блаженном уединении.

Поучительная история сменялись иными темами. Принцесса вдруг вспомнила о грядущем:

– В скором времени наступит последний день турнира, где будет избран партнёр для создания Истинного Союза со мной…

– Когда?

– На восьмой день. Сегодня миновал пятый…

– Ты также того не желаешь? – спросил Адам.

Элизабет молчала.

– Быть может, нам сбежать в Земли изгнанных? В тех краях не столь ужасно, сколь рассказывают о том в Союзных правительствах.

– Ты выжил из ума?! – рассмеялась принцесса. – Я не вправе бросать подданных. Пускай моему сердцу чужды законы Высших Сил, однако душа не в силах отвернуться от родового предназначения. К тому же… я намереваюсь стать первой Истиной правительницей родных Земель!

Принц задумчиво взглянул в глаза принцессы и с твёрдой верой в голосе ответил:

– Значится, по сему и быть…

Элизабет нежно улыбнулась в ответ.

Позже собеседники решили совершить прогулку по окрестностям верхом. Адам усадил принцессу пред собой, окружив её руками, дабы самому держать поводья. Тот миг пробудил в Элизабет приятное, столь знакомое с детства ощущение безопасности.

Прогулка на жеребце сопровождалась нетягостными разговорами, однако продлилась, увы, недолго.

– Ты слышишь? – вдруг спросила принцесса.

Адам прислушался.

– Да, – кивнул он.

Пара вновь спустилась на твёрдую почву. Неподалёку едва слышно звучал приглушённый, но настойчивый писк. С каждым шагом крик о помощи становился отчётливее.

– Взгляни! – Элизабет заметила у подножья одного из деревьев крохотное, испуганное существо.

Принц бережно поднял одинокого птенца и, внимательно осматривая того, тут же предложил воды.

– Ему требуется уход, – Адам обратил на принцессу взгляд, полный сожаления, – нам придётся ранее проститься…

– Я понимаю, – кивнула Элизабет, улыбаясь маленькому взъерошенному чуду, что прильнул в спокойствии, свернувшись в ладонях спасителя.

__________

Ранним утром следующего дня, восседая на величественном троне, правитель «Раута» выслушивал доклад преданного стражника:

– … встреча продлилась не более четырёх десятков мгновений. Принц Земель «Матур» проводил Её Высочество по укромным тропам едва ли не до стен замка. Полагаю, сколь то было возможно, дабы остаться незамеченным. Её Высочество вернулась в покои тем путём, коим их покинула…

Степан подробно рассказал о тайной встрече.

Озлобленный дурными вестями отец внимал каждому слову, будто оценивая их ложность.

– Благодарю. Ты будешь достойно вознаграждён.

– Я лишь исполнял приказ, Ваше Величество.

Вскоре правитель намерился превратить комнату принцессы в уютную темницу.

Элизабет сидела у окна, наслаждаясь строками новой книги, когда в опочивальню прибыл хозяин замка. Принцесса неспешно и гордо выпрямилась во всю стать.

Со строгим, едва ли не испепеляющим взглядом правитель обратился к подорвавшей его доверие дочери:

– Изволь объясниться по поводу встречи с принцем «Матур»!

Элизабет тяжело вздохнула, ответив коротким:

– Боюсь, мне не о чем объясняться.

– Для коих целей вы встречались?!

– Невинных неформальных бесед…

Крепко сжав зубы, мужчина прорычал:

– Не смей лгать! Не забывай, пред тобой не только лишь твой отец! Я – твой правитель!

Закатив глаза, Элизабет раздражённо захлопнула книгу, что держала в руках:

– Ваше Величество! Поверьте, я истинно искренна с вами!

Прожигая принцессу недобрым взглядом, правитель вспомнил о неотложных обязанностях, что также требовали к себе внимание:

– Мы вернёмся к разговору позднее! Отныне в отсутствие моего дозволения и должного сопровождения тебе запрещено покидать покои! Стражники будут непрерывно нести служение у дверей! Входить в комнату разрешается лишь прислуге и стражам!

Грохот запертых правителем с силой дверей поставил точку, однако лишь до следующей поры нравоучений.

С того же мгновения стражники сменяли друг друга, не оставляя принцессу без внимания ни на долю секунды.

Однако и сама Элизабет не предпринимала попытки покинуть комнату. Несмотря на нешуточное беспокойство об отсутствии возможности посетить тайную встречу, она старалась держать себя в спокойствии.

Вести о заточении принцессы молнией пронеслись среди слуг и стражников Земель «Раута». Узнал о том и Димитрий.

На пороге вечерних сумерек в комнате Её Высочества послышался стук. Дверь тут же отворились. Принцесса неохотно обернулась.

– Димитрий! – Элизабет поспешила навстречу и заключила друга в столь крепких объятиях, будто они не виделись не один десяток лет.

– Как ты? – прошептал он.

– Вполне неплохо, однако… – взглянув мельком на дверь, принцесса разыскала в страницах полюбившейся книги неприметный свёрток бумаги, – у меня к тебе просьба. Прошу, передай ему… сегодня, поколе его не схватили стражники.

Избранник бросил недоверчивый взгляд на послание, вспомнив, как однажды принц просил его о том же.

– Я не… – Димитрий пытался найти поводы для отказа в помощи, ссылался на сторонние обязанности, однако принцесса всё же настояла.

Незадолго до полуночи, у подножья того же древа, встретились двое, однако теперь не влюбленные, как прежде, но и не явные друг для друга враги.

Адам заметно взволновался, увидев стражника:

– Что с Элизабет?

– Его Величеству сталось известно о ваших встречах. Её Высочество более не явится – она заперта в покоях под строжайшим присмотром.

– Нет… я обязан ей помочь!

– Ваше Высочество, вам придётся смириться и более не тревожить Её Высочество.

– Нет! Я должен объясниться с правителем! В том нет её вины… – упрямился принц.

– Прошу, не рушьте ни вашу жизнь, Ваше Высочество, ни судьбу Её Высочества… Лучшим решением станет возвращение в родные Земли, – Димитрий потянулся за сложенным вдвое листком, припрятанным в кармане плаща, и протянул его Адаму. – Её Высочество просила отдать послание. Ежели пожелаете, я передам ответ. Однако вам предстоит в нём проститься.

Сперва принц протянул руку к записке, однако восприняв её словно символ неизбежной разлуки, он отстранился, мотая в отрицании головой.

– Я не допущу, дабы послание стало последним!

– Ваше Высочество, вам ведь было ведомо о подобном исходе…

– Не сегодня! – сжимая кулаки в злобе к самому себе, произнёс Адам.

– Ваше Высочество, прошу вас… Его Величество Земель «Раута» не столь милосерден, сколь добросердечен правитель «Матур»…

– Ежели ты столь труслив, можешь ничего не предпринимать, однако и мне не явись помехой!

Димитрий решил отступить от дальнейшего спора:

– Ваше Высочество, вынужден вас просить обойтись без оскорблений!

Принц раздражённо вздохнул и склонил голову, уперевшись взглядом вниз. Избранник же осмелился задать давно терзающий его вопрос:

– Для коих целей вы желали встреч с Её Высочеством?

– Тебе не понять…

– Отчего же?

Взглянув на стражника, Адам всё же решился ему открыться:

– Являясь наследником короны, все жители родных Земель склоняют головы, будто верные лошади. Однако всё то пустое притворство! Им не столь важно, кому прислуживать. Они лишь обращают внимание на титул, сколь выгоды могут получить, кои перспективы могут открыться, ежели их дочери иль племянницы создадут со мной Истинный Союз. Пожалуй, и сами леди ценят лишь ту роскошь, что сопутствует обретённому положению… – принц издевательски усмехнулся. – Кто выдумал фиктивное супружество величать Истинным?!

Успокоившись глубоким вздохом, он продолжил монолог:

– Мне не известно, ведомо ли тебе… однако не мне было суждено стать правителем «Матур». Увы, судьба решила распорядиться иначе. Мой старший брат… неизлечимая болезнь отняла у Земель Истинного наследника короны, и наделила предстоящими обязанностями меня. С сих пор внимание семей первого ранга направилось на нового преемника, чего прежде не бывало вовсе. До того я был вполне волен распоряжаться собственной свободой… Увы, лишь до трагического дня, с коего глубоко в душе я пребывал в несчастье… однако то до встречи с принцессой. С Элизабет я… счастлив, а посему не в силах допустить её заточения по моей вине…

– Я сожалею о вашем брате, Ваше Высочество… – откликнулся Димитрий.

– Отбросим условности?! – раздражённо процедил Адам. – Мы одни. Обращайся ко мне, будто к давнему другу.

Стражник согласно кивнул и сменил манеру речи, будто стирая незримый барьер меж ними:

– Напрасно предположение о том, что я не понимаю. Я был рождён в семье третьего ранга, что не сулит особенных перспектив, а посему и отношение со стороны большинства жителей Земель довольно скверно. Однако с тех пор, как меня приняли в ряды Избранников, многое изменилось в мгновение… весь тот мир, что не верил в меня, надел лживую маску улыбки. Лишь немногие остались со мной прежними. Элизабет в их числе. Будущей правительнице чуждо искать выгоду в общении с подданными. Ей, должно быть, самой опостылели двуликие знаки внимания…

Принц слушал стражника, не обрывая ни на миг. Убедившись, что рассказ окончен, Адам произнёс с задумчивым взглядом:

– Пожалуй, так и есть. Я прежде не знал о твоём происхождении… и не догадывался об обратной стороне вступления в ряды Избранников стражнику… подобному тебе.

Вспомнив о днях служения Димитрия, принц усмехнулся:

– Признаться, наперво я воспринимал вас не более, чем бездушных нянь в доспехах.

Стражник улыбнулся в ответ.

– Димитрий… помоги мне получить аудиенцию у вашего правителя. Я обязан всё исправить. А после я вернусь в родные Земли и более не побеспокою принцессу. Даю слово.

– Не могу обещать благосклонность Его Величества… – с нотками страха в глазах попытался предуберечь страж.

– Я желаю предстать пред правителем не в угоду собственной милости…

Уговоры продлились ещё некоторое время.

В итоге, устав от упрямства юного принца, Адам глубоко вздохнул, однако вскоре, неуверенно, будто нехотя, кивнул в знак согласия.

Спустя пару мгновений по укромным тропинкам Земель «Раута» двое путников направлялись к обособленным жилищам семей третьего ранга. На ближайшей к замку кромке тех краёв можно было отыскать уже давно одинокий, холодный дом.

– Он пустует?! – поинтересовался гость, переступив порог скромной обители.

– С некоторых пор – да… однако не так давно я родился и вырос в сих стенах, – с ноткой печали ответил страж. – Я покажу комнату, где можно сыскать подходящее одеяние. Придётся надеть доспехи стражника. Для местных жителей удастся сойти за юного воина низшего порядка. Я попытаюсь разузнать о планах Его Величества. Вернусь предстоящим днём, ближе к закату.

Предоставив скромные удобства дома, Димитрий поспешил вернуться в замок.

__________

Раннее утро нового дня, казалось, не предвещало серьёзной беды. Жители «Раута» были заняты предназначением, как и в прежние дни.

Однако правителем был отдан ужасающий сердце приказ.

Не успел Димитрий сделать и пару шагов от предоставленной ему опочивальни, как встретил у порога стражей.

– Димитрий Пиль? – уточнил один из них.

– Да, – подтвердил настороженный голос.

– Вам предстоит пройти с нами…

Вскоре правитель «Раута» обсуждал тяжёлое решение с верным советником:

– … таковым образом, стражник будет обвинён в совершении преступления – тайной связи с жителем иных Земель. Он же подозревается в заговоре, предательстве короны и Законов Пату.

– Он задержан?

– Да, Ваше Величество, помещён в темницу.

– Принц «Матур» в том же жилище?

Докладчик кивнул, подтвердив сказанное:

– За ним приставлена слежка, Ваше Величество.

– Не предпринимайте никоих действий. Сперва допросите стражника – разузнайте, каковы интересы чужестранца. Получите истину любыми средствами… После, ополдень, назначьте начальное слушанье. Доложите о том членам собрания.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

__________

Ярким ясным днём, под навязчивые лучи солнца, не столько давно подающий светлые надежды Избранник предстал пред пристальными, осуждающими взглядами участников суда.

Невзирая на бесчисленные ссадины, жгучую тело боль, битые в кровь губы, Димитрий держался весьма уверенно, будто тень подозрений пала вовсе не на него. И всё же, его гордый, смелый взгляд был направлен куда-то вдаль, словно мыслями он находился далеко за пределами леденящего до дрожи зала.

На слушании присутствовали стражники, выступившие в ролях свидетелей и сторонних зрителей сия действа – не столь обыденного для Земель «Раута».

Александр оказался в числе последних. К успокоению его души, он не обладал информацией, порочащей имя близкого друга. И всё же, картину, ужасающую его сознание, он был не в силах остановить, как бы истово не желал того.

Заслушав свидетельства против обвиняемого, строгий голос вернул внимание Димитрия:

– Вы вправе высказаться в своё оправдание.

– Мне не о чем объясняться, – равнодушно ответил стражник.

Раннее, под гнётом ожесточённых пыток, он выдавал столь же несодержательные ответы.

– В сим случае… Димитрий Пиль, вы обвиняетесь в предательстве короны и Законов Высших Сил, в отказе свидетельствовать о преступных намерениях жителя иных Земель. Наказание за сии деяния привести в исполнение путём повешения следующим днём за окончанием турнира.

Хоть Александр и предугадывал неизбежность вынесения смертельного решения, всё же его пульс принялся лихорадочно отражать частые удары, едва прозвучали первые слова приговора, что способны молить о пощаде любого… любого иного, однако не смирившегося с коей угодно участью стражника. Димитрий будто был готов к встрече с однажды погибшим отцом и недавно покинувшей жизнь матерью.

Позже, узнав о предстоящей казни Димитрия, и без того слабая здоровьем Анна захворала значительно серьёзнее прежнего. Казалось, она не оправится от столь глубокой потери никогда…

__________

Вскоре о внезапной казни стражника стало известно многим жителям Земель. Весть оказалась и у порога комнаты принцессы.

Короткий стук в дверь.

– Войдите, – прозвучал безразличный голос Элизабет.

В комнату вошла Марта. В руках она держала поднос с единственной на её поверхности посуде.

– Ваше Высочество, я решила порадовать вас любимым десертом.

Девушка сидела у окна, пролистывая страницы невзрачной книги.

– Благодарю тебя.

– Ваше Высочество, вас уже известили о судьбе стражника Димитрия Пиля?

Принцесса замерла и впервые взглянула на няню:

– О коей судьбе?

Нянечка вздохнула, набираясь смелости рассказать тяжкую весть.

– Он был обвинён в предательстве родных Земель. Его казнят по окончании первенства.

– Не может быть! О коем предательстве ты говоришь?! – дыхание, как и сердцебиение, принцессы участилось в разы – где-то на затворках совести зародились семена вины. Казалось, в покоях более не осталось ни капли воздуха, от чего сознание едва не покинуло обмякшее тело девушки.

– Боюсь, более мне не известно… – сочувственно ответила Марта.

Элизабет настойчиво не желала верить в услышанное в надежде, что она находится лишь в страшном сне:

– Упроси Его Величество об аудиенции!

– Слушаюсь, Ваше Высочество, – кивнула нянечка и покинула комнату, оставив принцессу лицом к лицу с её душевными терзаниями.

В теле Элизабет поселилась режущая невыносимо сердце боль: «Ежели его не удастся спасти… столь родной, близкий душе человек более не прикоснётся к моей руке, не скажет слова поддержки, не упомянет мать и отца у порога их могил… он не обретёт семью в Истинном Союзе с единственной любимой… и никогда не принесёт в сей мир своих собственных детей, что могли бы продолжить его род… и в том моя вина.. Пату, молю, сжальтесь! Он не должен понести ответственность за то, в чём не виновен…».

Весь оставшийся день в мыслях Элизабет ноющей болью проскальзывали воспоминания обо всех приятных моментах, тёплых объятиях и добрых словах любимого друга…

Отвлекла на минутку лишь весточка няни об отказе правителя в аудиенции принцессы.

Сказка пятнадцатая. «Объятия кары»

Наступил поздний вечер. За окном уже царила тьма. Почти вся боль ушла, покинула тело с водопадами горьких слёз. В душе осталась лишь безутешная, опустошающая нутро печаль…

Элизабет лежала на кровати, всматриваясь безжизненным взглядом за рамки оконного проёма. Она ощущала лишь истощение, словно её душу выпотрошили до последней капли, не оставив ни намёка на былую жизнь.

Прошло ещё немного времени.

Игрушка, подаренная Димитрием, вдруг призвала к себе внимание хозяйки, напомнив о давних словах: «Помни, за твоей спиной всегда добрые хранители, и они никогда не оставят даже в самые тяжёлые моменты жизни».

Принцесса собрала оставшиеся крошки сил, решив сделать последний отчаянный шаг.

«Отец не помилует его. Я обязана освободить Димитрия своими силами!» – думала она.

Острое лезвие на миг сверкнуло в женственной, но крепкой руке, скрывшись под плотной тканью мантии.

Под одеялом беглянка вновь сложила горстку одеяний.

Приблизившись вплотную к одной из стен покоев, она отворила неприметный проём к тайным проходам.

Вскоре столь же незаметный вход в коридорах замка неслышно приоткрылся. Принцесса твёрдой поступью решимости переступила порог, однако за поворотом застала верных правителю поданных. Стражники тут же выпрямили слегка сгорбившиеся в монотонном служении спины:

– Ваше Высочество, – поклонились они.

– Я неважно себя чувствую, мне необходимо прогуляться по саду.

– Боюсь, Ваше Высочество, вам не дозволено покидать комнату, – напомнил один из стражников.

Тогда принцесса ударила подданных надменным, пронзительным взглядом:

– Я – принцесса Земель «Раута» и ваша будущая правительница! Вы и вправду вознамерились помешать мне пройтись по собственным владениям?!

В ответ последовало ропотное:

– Простите, Ваше Высочество. Его Величество запретил…

Раздражённо вздохнув, принцесса почувствовала, как гнев наполняет её тело новой волной сил. Она обнажила меч, направив орудие на неповинующихся:

– Не желала я ступать сим путём…

Элизабет с неистовой яростью вступила в бой с собственной стражей. Однако те не атаковали – лишь старались уберечь себя от острого лезвия.

– Мы не желаем навредить вам, Ваше Высочество! – вторили стражники, пытаясь унять гнев разъярённой девушки.

К сражению сбежались слуги, испуганно вздыхая и вздрагивая при каждом скрещивании орудий.

Стражники, что несли служение у порога покоев Её Высочества, также подоспели к бою, услышав характерный звон.

Вскоре принцесса выбила меч из рук одного из противников, оставив широкий, но неглубокий порез на его теле. Стражник едва ли не пал на колени, ощутив колкость внезапной боли.

– Бросьте мечи и отойдите в сторону! – приказала Элизабет прочим поданным.

Стражники не решились противиться. Принцесса крепко ухватилась за возможность и, не теряя ни единого мгновения, стрелой устремившись по лестнице вниз.

На первом этаже царили тусклый мрак и умиротворяющая тишина, густую пелену кой нарушал лишь звонкий стук каблуков юной беглянки.

Дверь к столь желанной свободе виднелась уже в несколько коротких шагах. Рука принцессы потянулась вперёд, однако уже в следующую секунду отпрянула при громогласном:

– Элизабет Краун О’Брайд!!!

В стороне принцесса увидела своего отца, приближающегося в сопровождении верных подданных. Однако от того намерение покинуть стены замка её не оставило. Вновь обернувшись к двери, Элизабет открыла для себя путь к тёмным улицам Земель. Она ринулась в сторону бастиона, за крепкими решётками коего содержали арестованных.

Вскоре принцесса наткнулась на живую ограду из нескольких стражников. Она вновь схватилась за меч в готовности сразиться с каждым, кто предстанет в попытке её остановить. Однако в тот же миг тугая боль нарушила все планы, подгрузив сознание во тьму.

__________

– Пришла в себя? Як ты посмела ослушаться?! Покинуть покои?! Ранить стражника?! – голос правителя, словно острый камень, бил по сознанию каждым брошенным словом.

– Моя голова… – застенала неразборчиво принцесса.

Элизабет с трудом воспринимала, что твердил отец, однако по грозному тону понимала причину его злости.

Гнев, недовольство, угрозы и даже оскорбления – правитель обрушивал на непослушную дочь всё, что сдерживал в последние дни.

Принцесса из крайних сил поднялась с кровати. Пошатываясь на ослабших ногах, она медленно приблизилась к упрекающему её в криках родителю. Держась одной рукой за ноющую от боли голову, другой – она опиралась на выступы мебели.

Остановилась принцесса в паре шагов от отца и резким словесным выпадом прекратила бесконечную бурю гнева, прорычав всего одно слово:

– Довольно!

И всё же крики правителя прервались лишь на короткий миг.

– Як ты смеешь прерывать своего правителя?!!

Элизабет сосредоточила полные злобы глаза и спокойным, но наполненным силой голосом произнесла:

– Достаточно! Более я не позволю повышать на меня голос. Я уже не та маленькая девочка, что однажды безропотно слушалась своего отца. И не только лишь вас – каждого, кто был не против статься для меня учителем, едва ли не для любого прохожего, лишь бы казаться достойной вас дочерью, не опозорить род, соответствовать требованиям, кои бескрайне предъявляются! – голос принцессы усиливал свой напор с каждым острым словом, брошенным из её нежных уст. – Теперь же я желаю быть честна и не стану более ничего утаивать. Я провожу вечерами время не только лишь за любимыми книгами… но в тайных встречах с принцем «Матур», и за сей выбор я не намерена играть роль пленницы в собственных покоях. Кроме того, я настоятельно прошу освободить стражника Димитрия Пиля – он не может быть в чём-либо повинен.

Глаза правителя наполнились яростью с оттенком страшных подозрений.

– Меж вами с принцем что-либо было?! – не разжимая зубов, процедил отец.

– «Что-либо» было… – будто издевательски ответила принцесса, с трудом удерживаясь на дрожащих от переполняющих внутри страха и гнева ногах.

– Вы сношались?! – будто с ненавистью выдавил правитель.

– Что?? – с отражением отвращения на лице произнесла Элизабет.

– Отвечай на вопрос!!

Принцесса не могла поверить, что отец думал о ней так… нахмурив брови, она промолвила короткое:

– Да.

Не прошло и доли мгновения, и принцесса ощутила новую волну острой боли.

Элизабет не удержалась и рухнула лицом вниз на расстеленный под ногами ковёр. Учащённое дыхание отразило шок от поступка отца. Прикоснувшись к левой щеке, она нащупала капли крови, что отпечатались алыми пятнами на дрожащих пальцах.

Правитель опустил руку, исполнившую короткую расправу. На гранённом остриями перстне остались едва заметные следы маленького кровопролития юной принцессы.

Невольно взглянув на старинное зеркало, отец вдруг произнёс фразу, что окончательно разбила несчастную душу:

– Ты не достойна ожерелья своей матери…

Элизабет, будто в туманном сне, вновь поднялась, однако чувствовала уже не страх, но львиную долю ненависти.

Заметив кровавые дорожки, стекающие по щеке дочери, губы отца едва заметно дрогнули, однако лицо правителя тут же облачилось в маску холодного безразличия.

Взглянув прямо в глаза карателя, принцесса произнесла слова, что иссушили последние капли его терпения:

– Вы точно, как тот правитель из сказки, что читали мне однажды в детстве, не ведающий края своей жестокости!

Глумливо усмехнувшись, девушка добавила:

– Я не только лишь разделила ложе с ним ради мимолётного удовольствия. Я люблю его и намереваюсь сбежать в чуждые земли!

– Что?!!

– Я покину «Раут», и вы будете не в силах меня удержать, Ваше Величество! – вскрикнула принцесса.

Правитель схватил Элизабет за запястье, до тугой боли сжав хрупкие изгибы руки:

– Ты принадлежишь родным Землям! И ты запомнишь сей Закон навеки!

Не отпуская руку дочери, переполненный злобой правитель потянул её за собой за пределы комнаты. Он направился вдоль каменных стен, приближаясь к неприметному холодному тупику в конце коридора. Широкий гобелен, скрывающий металлические двери к тёмным лестничным проёмам от сторонних глаз, послушно сдвинулся в сторону под велением властной мужской руки, точно, как и замок в сих дверях.

Элизабет едва успела вздохнуть, удивившись находке, как отец вновь заставил дочь следовать его путём. Её запястье будто находилось в крепких оковах, что сжимались сильнее с каждой попыткой сопротивления…

– Куда мы идём? – с оттенками настороженности в голосе, проговорила принцесса, однако правитель игнорировал любые её намерения наладить контакт, спускаясь по лестнице к подвалам замка.

– Отпустите, мне больно! Отец! Отец… – девушка пыталась освободить свою руку из крепкого плена отцовских рук, но всё было тщетно – остатки сил стремительно покидали с каждой секундой, а правитель будто не слышал её голоса.

Добравшись, наконец, к последним ступенькам, отец провёл дочь по мрачному, тёмному, сырому коридору. Холод здесь ощущался до самых костей, а настораживающая тишина с каждым шагом нарушалась приглушёнными, едва различимыми воплями. Принцесса уже не пыталась противиться, надеясь, что родной отец не причинит ей большего вреда.

Правитель открыл ключом массивную дверь цвета сажи. Теперь же неразборчивые крики превратились в ясные мученические стоны пойманного в боях пленного, что находился в беспощадных руках двух стражников.

Затхлая, тяжёлая стена воздуха ударила в лицо Элизабет новой пощёчиной. Стены помещения были полны копоти и давно застывшей по углам грязи. Местами виднелись кровавые следы ещё не оконченной пытки. Кругом висели грязные, проржавевшие кандалы и цепи, готовые пуститься в службу в любую секунду. На железном столе вдоль дальней стены принцесса заметила орудия, что, казалось, были угрожающе направлены остриём в её сторону.

– Приветствуем, Ваше Величество, Ваше Высочество! – почтительно поклонились мучители.

– Прервитесь! Оставьте отметку «Раута» на её плече! – приказал властитель, пренебрежительно оттолкнув от себя принцессу в ту же сторону, где стояли стражники.

Услышав отданный приказ, подданные остолбенели, лишь суетясь глазами друг на друга и на членов правительствующей семьи. Принцесса также онемела, словно получила приговор о смерти.

– Вы лишились слуха?! Выполняйте!! И передайте указание о немедленном повешении Пиля! – прорычал правитель, вышел из помещения и закрыл дверь на тот же ключ, отрезав шанс к любой мольбе о пощаде.

Не имея иного выбора, стражники приступили к исполнению услышанного. Один из служителей подошёл к раскалённой для пыток пленника печи и поднял металлическое клеймо, предназначенное для отметки пожизненно принадлежащих Землям «Раута» рабов, без права на освобождение.

Крепко держа ручку раскалённой печати, стражник не спеша, будто не решаясь, приближался к будущей правительнице.

– Нет… нет! Вы не посмеете! – в надежде остановить исполнителей Элизабет наполнила голос приказным оттенком… к несчастью, хозяином замка тем днём являлась не она…

– Простите… простите, Ваше Высочество… я не желаю сего… прошу, простите… – бормотал стражник, словно оправдывался не пред принцессой, но отправлял молитву к Высшим Силам.

Поняв, что её словам стражники не подчинятся, принцесса кинулась к входной двери в попытках докричаться до отца:

– Выпустите меня! Ваше Величество! Отпустите, прошу! Остановите их! Отец…

Увы, мольба осталась без ответа. Вера в безопасность в руках отца рассыпалась мелким градом, провожая подступающие к глазам слёзы отчаяния.

Услышав за спиной неспешные шаги, Элизабет обернулась:

– Нет! Не смейте… – вторила принцесса, однако стражники не останавливались.

Когда каратели приблизились к Элизабет вплотную, она вновь обратилась к двери в попытках воззвать любую помощь. Один из поданных заключил принцессу в подобии объятий – достаточно крепко, дабы ей не удалось вырваться, но в то же время весьма деликатно, словно к хрупкой ценности родных Земель.

Ощущая неизбежность кары, принцесса отпустила в полёт последний крик отчаяния:

– Нет… Ваше Величество! Молю! Помилуйте хоть Димитрия Пиля! Пощадите его…

Стражник, что держал в руке клеймо, склонился над плечом юной девушки и, оголив не осквернённую прежде плоть, приблизил сжигающую до ран отметку к нежной коже несчастной дочери правителя.