Рождественская сказка. Время загадывать желания

И так проходило почти каждое Рождество. Большего никому не нужно было. Единственным отличием каждого праздника было то, что Уилл и Элль с каждым годом становятся все старше.

***

– Ты бы видела, как я убегал от нее, осторожно, ступенька, так вот, – Уилл и Элль под руку выходили на родной задний двор, укутавшись в шарфы и неся в руках по чашке дымящегося какао с добавлением горки зефира. – Но как я могу объяснить, что это не я притащил куриц к нам в класс? – Уилл был словно ураган. Казалось, что энергия и активность его просто переполняют, и если он не выплеснет ее и что-нибудь не расскажет, то он просто взорвется от такого количества мыслей в голове.

– Зачем вообще нужно было запускать куриц в кабинет, – Элль сдерживает улыбку и пытается казаться серьезной. Истории Уилла с каждый днем становятся все интереснее. Она не знала, правда это все или нет, но она всегда верила каждому ему слову. – Нет, я понимаю, что никому не хочется заниматься перед самыми рождественскими каникулами, но так откровенно издеваться над учителями…

– Ты просто ничего не понимаешь, темнота-а, – протянул в привычной манере парень. Он усадил подругу на расчищенную от снега скамью и плюхнулся рядом.

Задний дворик семьи Тейлор похож на какую-то сказку. Снег, мирно лежащий на земле, пушистых еловых ветках, крыше, да и вообще везде, волшебно отражал свет ярких мигающих огоньков, которыми украшен дом Тейлоров и елка. У самого забора стоит пара таких же светящихся оленей. Рождественские венки, мишура и белые подвесные ангелы создают впечатление нахождения в параллельном сказочном мире. Воздух, пусть и холодный, казался невероятно мягким и ласковым. Было слышно, как за забором на улице бегают дети, визжат, радуются, поют песни.

Эллисон обожала праздничную зимнюю неделю. Столько потрясающих запахов и звуков. Кажется, что если сосредоточиться, можно различить едва слышимое звяканье коньков, с которыми бегут по улице дети на разливной каток.

Она втянула носом воздух, совсем не вслушиваясь в то, что рядом рассказывал Уилл. Она была задумчива, будто в себе.

– Как бы мне хотелось увидеть все это, – тихо пробормотала она. Уилл замолчал.

– Тебе не нужно все это видеть, чтобы понимать, насколько это прекрасно, – ответил он ей и глубоко вздохнул.

– Да, но… – она хотела возразить, но не нашлась, что ответить. – Просто я даже понятия не имею, какого цвета наша елка, как выглядит снег, насколько яркие фонари нашего дома…

– Все это можно услышать и прочувствовать, – пожимает плечами парень, – елка колючая, снег холодный, фонарики… фонарики теплые, наверное.

– Ну а ты? А я? – усмехнулась Эллисон. Мама всегда говорила ей, что у нее густые каштановые волосы, цветом схожие с горячим шоколадом. Длинные пушистые ресницы, вздернутый носик, красивые губы. На щеке под левым глазом родинка, формой похожая на смешной банан. Элль всегда мысленно сравнивала ее с месяцем. Но опять же, всему этому она верила на слух.

– Ты красивая, – вздыхает Уилл, говоря это таким привычным и обыденным голосом, будто размышляет об очередной пакости в школе или домашке. – И родинка у тебя на щеке красивая, словно месяц.

«Значит, она действительно там есть» – проносится холодным ветерком в голове у Эллисон.

– А ты? – спрашивает она у Уилла. Тот усмехается. По этой усмешке Элль догадывается, что он приподнимает брови и слегка закатывает глаза.