– Господи…. – Женщина из совета разочарованно потерла руками лицо.
Константин постарался не обращать на это внимание:
– Да, знаю, звучит фантастично. Но представьте, что прямо сейчас, в этот самый момент она вернулась из того, очень далекого прошлого, и видит нас с нами. Это же потрясающе! Единственное, пока что это мы проверить не сможем. Она не доработана и пока не способна говорить. Но с вашей поддержкой ее можно будет поставить на ноги, и тогда она сможет предупредить нас….
– Вы тешите нас сказками. – Жестокий властный тон человека, сидевшего по правую руку от Михаила Хаброва, заставил инженера заткнуться и внимательно слушать вердикт. – И эти ваши заявление про «конец человечества». Такое чувство, что вы нарочно решили выступить с подобной темой. Звучит как издевательство.
Другие поспешно закивали на слова мужчины.
– Что? Но я. Я же, – выступающий занервничал, не понимая, что он сделал не так.
– Константин Зимин, – глава совета сделал выжидающую паузу, дожидаясь, когда все внимание инженера будет направлено на него. – Вы не видели последние новости?
– Э. Нет. Не смотрел.
– В связи с последним новостями, по поводу ситуации в мире, мы приняли решение спонсировать лишь те проекты, в которых есть перспектива в военном деле. Сейчас, к сожалению, это наиболее актуальные вещи. – Хабров видел, как тускнеет взгляд и искра в молодом амбициозном парне, но не мог ничего поделать с этим. – То, что вы нам представили, звучит как чудесная утопия. Но боюсь, что никто не возьмется за ваш проект. Спасибо за презентацию, вы свободны.
Дальнейшее для Константина было словно в тумане. Он не помнил, как вышел из зала, оставив свою Дэву прямо там, на сцене. Не помнил, как его окликали. Не хотел помнить и того, как идя по темным, бесконечным коридорам, его догнал тот жуткий мужчина с заостренными чертами лица. И как предложил сотрудничество.
Но самое ужасное, что он до самой смерти винил себя за то, что был в таком отчаянии, что доверился ему – Григорию Асуровичу. Человеку без души.
III
Воспоминания с той презентации были быстрыми и хаотичными.
Дэва хотела очнуться, но понимала, что сейчас сама заточена в теле, которое не способно было функционировать. Вместо действий приходилось смотреть при помощи ушей. Слушать. Наблюдать. И впитывать в себя еще больше информации.
Через неделю после презентации начались работы. Создателя и ее тело перевели в другой город, подальше от АО «ЗАСЛОН». В место, где было пустынно и в то же время громко.
Этот период был болезненным, потому что она ощущала, как ее тело конструируют по-новому. В руки вживляют системы защиты и боя. Ноги оставляют в виде протезов, срезая металл и предавая ему новую форму. Лицо полностью снимают и создают заново. А сознание и команды перепрашивают на более агрессивные.
Создают машину для убийств.
Через месяц Создатель решает ее навестить. Он говорит много и не по делу. А когда уходит, бросает фразу, которую она слышала ранее в мире, в котором уже никого нет: «Ты проснешься. Я обещаю тебе. Ты обязательно будешь жить, Дэва».
Она даже не сомневалась в этом.
Еще через месяц он снова заявляется. Но голос его уже надломленный и забитый. Он сожалеет о том, во что эти люди превратили ее. Во что он позволил превратить ее.
«Люди такие странные». – Эта единственная мысль, что намертво укоренилась в ее голове за все время.
– Я не позволю им сделать это. Я обещал тебе. Пусть не здесь, не в таком мире.
После этой фразы она слышит грохот. Ее тело куда-то везут. Она чувствует это по вибрации, проходящей через тело. Ее не самым аккуратным образом стаскивают на жесткую землю и оставляют на время одну.
А потом поспешные шаги в ее сторону сменяются на звуки выстрелов и крики:
– Константин! Зими́н! Верни ее, сейчас же!
Влага. Она четко ощущает ее на своем лице. Хотя до этого она могла поклясться, что не чувствовала ничего. Возможно, только лицо способно передавать тактильные ощущения? Как знать.
Создатель тяжело дышал и плакал. Кровь смешивалась с солеными слезами и падала на прелестное спящее лицо.
Его тело покидала жизнь. Но даже так, склонившись над своим творением, он продолжал шептать ей слова о мире, том идеальном и далеком, на которое он надеялся и в которое верил. Настолько сильно и отчаянно, что походил на безумца.
– Знаешь, милая, жизнь у нас – у людей – она одна. И нужно прожить ее так, чтобы будучи при смерти не жалеть ни о чем. Я сейчас…. Я сожалею о многом.
Очень далеко, на затворках сознания, послышался грохот и шум.
– Как хорошо, что ты не видишь. Я. Я сейчас попробую что-то с этим сделать.
Минуты тянутся в часы.
Часы подходят к суткам.
И тогда раздается тихий щелчок и довольное, протяжное от Создателя: «Хорошо. Вот и славно. Зрение в норме».
А после он обнимает ее. Она не видит и не чувствует этого, но просто осознает. Создатель баюкает ее в своих руках, напевая тихую мелодию себе под нос. От этого щемит сердце, которого у нее нет. Но если бы оно было, то сейчас обливалось бы кровью.
Так она думала.
– Знаешь. Я создал именно тебя в память о ней. Она давно уже не жива. Отправилась в «лучший мир». – Создатель хмыкает, и по телу проходит вибрация.
Его трясет. Но почему? Холод? Страх? Боль?
Наверное, все сразу.
– Я так по ней скучаю.
Новый грохот раздается совсем рядом и кажется оглушительным.
– Прости меня. Кажется, это конец для нас. Для всех нас.
Эту фразу она тоже помнила. Но не знала, что это было последнее, что скажет ей Создатель перед концом.
IV
Открывая глаза после длительного затяжного сна, Дэва не знает, как ей теперь быть. Создатель возлагал на нее столько надежд. Она не была уверена, что оправдает хоть одну.