Вернувшись, он уселся с нами у камина и начал гонять меня по английскому языку. Я старался так, что лоб покрылся потом. Маша внимательно следила, как мы говорим и исправляла неточности. В-основном, мои. Потом, загнав меня в угол, и выдав задание на завтра, Алексей заговорил с Машей по-немецки. Я этот язык только начал учить, так что понимал, наверное, только предлоги. Размявшись, Алексей спросил нас уже по-русски:
– А как мы будем встречать Новый год?
Машка, привалившаяся к его боку, подняла кверху свои голубые глаза и сказала:
– Мы должны нарядить елочку. Обязательно с фонариками. И дом снаружи тоже украсить огонечками!
– Знаете, у меня где-то завалялись старые игрушки. Еще моих родителей. – Улыбнулся Алексей. – Вы хотите кого-то пригласить?
– А ты будешь кого-то приглашать? – ревниво выпятила губу Машка.
– Если хочешь, то могу. – Поддразнил ее Алексей. – Но, девочки-мальчики, мы обязательно ждем Кирилла. – Он взглянул на меня, я кивнул. – И его маму.
– А ее-то зачем? – удивилась Маша.
– Маш, Новый год – праздник волшебный и семейный. И мне кажется, что чудо этой ночи он захочет разделить не только с братом.
– Ладно, – кинула на меня косой взгляд подруга, – пусть едет. Готовить кто будет?
– А вот этим займемся мы втроем. Валер, ты как?
– Без вопросов. Я и пироги печь умею, и заливное делать. Список продуктов составлю. Маша поможет. Тем более, мне должны снять гипс.
– Танцевать все равно не сможешь! – поддела подруга.
– Ничего. У плиты постою. Алексей, кого пригласите Вы?
– Ты их видел. Это мои боевые друзья, сослуживцы со своими семьями. Не против? Их жены тоже наготовят всяких вкусностей. Наталья обещала фирменный торт.
Я посмотрел на Машу. Прижмурившись, она полулежала под рукой Алексея. Машинально, задумавшись о своем, мужчина терся подбородком о ее волосы. Действительно, и чего ей бояться?
Новый год приближался с неукротимостью локомотива. Маленькая зеленая елочка в горшке стояла в углу, наряженная шарами, фонариками, золотистым дождем и на макушке звездой. Мы решили по весне высадить ее около дома в землю и наряжать каждый год. А что? Пусть растет. Может, лет через …цать придется приставлять лестницу? Снаружи дом тоже светился. Мы включали фонарики каждый вечер, когда выходили гулять с Ноки. Маше Алексей купил пушистую шубку и, закутав ее до самого носа, под руки ненадолго выводил на воздух. И у Машки появился румянец. Когда Алексей приезжал с работы и садился с нами, она сразу намертво прилеплялась к нему и, как ребенок, грелась в лучах его ласковой и спокойной улыбки. Насколько же им было вдвоем тепло! У них была масса общих интересов, они много где побывали, и много знали. Я с удовольствием слушал чудесные истории о разных странах, обычаях и городах. Оказывается, она колесила не только с дедом. С байкерами она вообще всю Европу объездила! Я смотрел на них и видел такое внутреннее созвучие душ, такую естественную гармонию! Мне не было завидно. Я знал, что этот дом останется со мной навсегда. Эти двое тоже. И маленький белый пес.
Утром двадцать девятого Алексей, как всегда, уехал на работу. Пришла нарядная тетя Марина, принесла нам пирогов, молока и маленькие подарочки: Алексею мед в сотах, он его, оказывается, очень любил, мне – большую красивую книгу с иллюстрациями по всемирной истории, Маше – теплый свитер домашней вязки. «От моей козочки подарок!» – сказала она. Маша, естественно, его сразу надела. Белая пушистая шерсть, белые волосы и небесно-голубые глаза. Подруга хорошела с каждым днем. Я с удовольствием любовался ей. Мужик я или как? Но только, как сестрой. А еще я ей гордился!
Мы расцеловали нашу няню, пожелав ей счастливого Нового года. К сожалению, подарком мы не запаслись. Были невыездные. Но она не обиделась, сказав, что лучшим подарком ей стали наши веселые округлившиеся мордахи. Кириллу она тоже передала подарок – хорошие зимние ботинки. И когда успела мерку снять? Ушла Марина Игоревна часа в два, а уже в три за воротами зафырчала грузовая газель. Джип Алексея вместе с грузовиком подъехал прямо к крыльцу. Мы с любопытством приникли к окну. Двое здоровых мужиков расшнуровали тент, опустили борт и прислонили к кузову что-то вроде пандуса. Непонятно, но интересно! Алексей, нас увидев, помахал рукой и отошел в сторонку. Из-под тента по пандусу неспешно спустился вниз прекрасный, как мечта, серебристо-голубой байк.
– Мамочки… – прикрыла рот рукой ошеломленная Машка – мотоцикл!
И бросилась мне на шею.
– Дурында, – обнял я ее плечи, – не на меня, а на него вешайся!
– И на него тоже, когда придет, – согласилась потрясенная подруга.
Но это был не конец. Следом за байком мужики выкатили красный скутер.
– Это тебе! – пихнула меня Машка в бок.
– Не расплачусь. – Сокрушенно покивал я головой.
Газель, на прощание отсалютовав выхлопом, скрылась за воротами. На белом снегу стояли рядом два красавца. Алексей, улыбаясь, махал нам рукой. Я помог Машке нацепить шубу, сам накинул куртку, и мы вышли на крыльцо.
– Нравится? – подошел Алексей.
Машка сначала молча ткнулась лицом в его куртку, а потом подняла на него сумасшедшие счастливые глаза. Потом, поднявшись на цыпочки, закинула руки ему на шею и, легко наклонив его голову, поцеловала в губы, прижавшись к нему всем телом. Он, мягко отстранившись, взял ее ладошки в свои теплые руки и по очереди их поцеловал.
– Знал, что тебе понравится! – выдохнул он, снова обнимая Машку.
А я стоял и смотрел на них. И, как дурак, улыбался во весь рот.
Алексей посмотрел на меня. Его темные глаза сияли.
– Что? – спросил он.
– Я так за вас счастлив!
Это было правдой.
Тридцать первого ко второй половине дня к нам начали прибывать гости. Первыми приехали Николай с Наташенькой. Причем Наташенька сразу полезла к Алексею с поцелуями. Тот терпеливо подставил щеку, потом обнялся с другом. Наташенька весело щебетала. Я выпихнул Машку из кухни.
– Ты теперь в этом доме хозяйка. Иди и докажи это!
– Действительно! – согласилась нарядная и подкрашенная Маша, с улыбкой выплывая навстречу гостям.
– Друзья Алексея – мои друзья! – послышался ее уверенный голос. «Да!» – я стукнул ножом по разделочной доске. Потом приехал Егор с женой и дочками. Начались беготня, писк и визг. Последними на такси приехали мама с Кириллом, который с удовольствием влился в девчачью компанию. Мама пришла к нам на кухню и вызвалась помочь. Но веселая и шустрая жена Егора Рита отправила нас вместе с ней пошептаться.
– Я сама все доделаю! А Наташенька – поможет! – кинула она взгляд на грустную Наталью. Та согласилась. Мы с мамой сели в столовой у окна. Подруга и я как раз накануне переехали наверх, в спальни, и большая комната снова стала столовой с уже сервированным к празднику столом.
– Как живешь, мой мальчик? – спросила она.
– Хорошо. Видишь, гипс сняли, расхаживаю потихоньку ногу. В январе со всеми буду сдавать экзамены.
– Тебя тут не обижают?
– Нет, мам. Все в норме. Я с тобой хотел обсудить один вопрос. Как ты отнесешься к тому, что я буду здесь жить постоянно? В квартире станет просторней. Закончу второй курс, возьму на лето сюда Кирюху. Тут лес, река, детишки у соседей… Тебе будет полегче. Там, может, и встретишь кого…
– Ты уже взрослый. Сам решаешь, что делать… Как твой опекун на это смотрит?
– Он сам предложил. Ты же знаешь, как Кирюха его любит. Папой называет.
– А Алексей… Он не хочет меня пригласить летом, на время отпуска?
– Нет, мам. Извини. Они с Машкой любят друг друга, и я никому не дам встать между ними. Не огорчайся, – заметил я ее поникшие плечи, – достойных мужчин много. А ты еще молодая и красивая. Сможешь найти порядочного человека. Потом я тебя тоже не брошу. Выучусь, работать пойду. Летом вот тоже собрался. Не расстраивайся, все будет в порядке.
Я погладил ее по руке. Она вздохнула и, выпрямившись, улыбнулась.
– Ты, Валерка, прав. Надо жить. А на ошибках учатся. И знаешь, я за тебя очень-очень рада. И за Кирилла. Пусть эта сказка продлится как можно дольше. Пойдем к гостям! – она встала и протянула мне руку. Мы вышли в гостиную. Мама тут же защебетала, как Наташенька, и умчалась помогать Рите. Скоро мы сели за стол. В углу гостиной переливалась огнями наша елочка, и тонкий запах хвои плавал в воздухе. Алексей сел во главе стола. По правую руку – Маша.
– До двенадцати часов совсем осталось немного времени. Я предлагаю проводить достойно этот замечательный Старый год, чтобы потом радостно встретить Новый. – предложил Алексей, наливая в рюмочки и фужеры водку, вино и коньяк. Когда всем все разлили, он продолжил:
– В этом году, под самый его конец, мне необыкновенно повезло. Я встретил людей, которых считаю своей новой семьей. Это Валера и Маша. Ребята, друзья! – Алексей обвел глазами своих сослуживцев. – Маша – моя невеста. Я сегодня сделал ей предложение, и она согласилась.
Все дружно захлопали и заулыбались.
– И еще есть у нас один человечек, который зовет меня папой. Иди ко мне, Кирилл! – Кирюха радостно снялся со своего места рядом с нами и запрыгнул Алексею на колени. Тут стало видно, как они похожи.
– Удивительно, – прошептала мать. – Одно лицо!
Все разом сдвинули бокалы:
– За старый год! За вас, Маша и Алексей!
Потом мы что-то ели, о чем-то говорили, дети носились с визгом вокруг стола. Кто-то включил телевизор. Мы выслушали поздравление и дружно начали считать последние секунды старого года. С последним ударом курантов мы заорали «ура» и выпили бьющее фонтанчиками в нос шампанское.
– С Новым годом! – поднялся я.
– С новым счастьем! – улыбнулся мне Алексей.
Мы ели, пили, выходили под черное небо запускать петарды. Вслед за нами из окрестных домов тоже посыпался вверх праздничный фейерверк. Потом я играл с ребятишками в снежный бой, и они вымочили меня до самой майки.
Вернувшись в дом, я сдал сорванцов на руки матерям, которые увели их наверх спать. Я тоже переоделся и спустился в гостиную. Свет был слегка притушен, телевизор выключен, а в Машиных руках я увидел гитару. Женщин, кроме Наташеньки, пожирающей Алексея глазами, не было, и мужчины попросили подругу спеть что-нибудь именно для них, бывших ветеранов безнадежных локальных войн. Маша подстроила струны и задумалась.
– Я вижу, – начала она, – сегодня, благодаря вашей памяти о погибших однополчанах, сюда пришли те, кто уже находится по ту сторону черты. – Она обвела комнату глазами. – Марат, Денис, Сергей и еще… Они тоже помнят о вас и ценят вашу дружбу. Сейчас я хочу спеть вам песню в память о всех ушедших от нас друзьях и нашей прекрасной Родине.
Мой друг… так вышло. Только мне поверь:
Я сделал все, о чем молила совесть.
…Сейчас ушел, закрыв входную дверь
И все долги, за вас не беспокоясь.
Уверен в том, что нет моей вины
В картинах дней и прошлого ошибках.
Плыву сквозь зыбь прозрачной тишины
И слышу: по ушедшим плачет скрипка.
Не плачь, душа, печалясь о любви…
Мне снился сон, как небо голубое
Лучи свои излив на боль земли,
Сердца лечило грешные покоем.
И матушка, прости… Я не вернусь.
Не трону старых стен родного дома.
Я отдал жизнь твоим просторам, Русь,
А душу отдал времени иному.
Я видел: покатилась в ночь звезда.
Смерть не исправить только силой воли.
Мрак смоет лишь небесная вода
Зарею алой, цвета нашей крови…
Гитара все еще пела перебором, когда я встал из кресла, накинул куртку и вышел в синий морозный воздух. Где-то еще гремели салюты, откуда-то слышались веселые и счастливые голоса. На лапах голубых елей серебрился морозный иней. Далеко в тучах вставал заспанный месяц. Я погладил елку и повернулся лицом к дому. Посмотрел на окошки.
– Господи! – я поднял к небу лицо. – Пожалуйста, пусть они будут счастливы. И те, кто жив и те, кто обрел вечный покой! Пожалуйста, не надо больше войн, несчастий и бед. Пусть вырастят своих детей Маша и Алексей. Пусть Кирюха станет красивым и умным, а мама найдет своего настоящего мужчину. Большому Егору перестанет сниться его умирающий друг. Просто прошу Тебя в эту чудесную новогоднюю ночь: подари людям мир… Ну что Тебе стоит?
2016