Кофе с мёдом

– Ты чокнутый безумец. Я не желаю больше тратить на тебя время. Желаю сходить к мозгоправу.

Я встал и направился к выходу. Когда он попытался схватить меня за рукав, я наотмашь ударил его в челюсть. Он повалился в свои краски, чуть не опрокинув мольберт. Развернувшись, я быстрым шагом направился по коридору, не замечая, как стопки полотен разлетаются по комнате от каждого моего шага. Вдогонку мне кричал окровавленный безумец.

– Я буду ждать тебя! И тогда мы победим, о мой хозяин! Мой господин! – он дьявольски расхохотался, хотя в конце выдал чуть ли не горестный плач, по-видимому, от боли.

Я хлопком закрыл дверь с обратной стороны. Постояв немного, решил закрыть её на ключ, который всё ещё сжимал в руке. Кто знает, что он решит предпринять дальше. Будет лучше оставить его здесь взаперти, чтобы он не решил догнать и отомстить за побои. Пусть вызывает слесаря. Чёртов фрик.

И вот я остался совсем один на лестничной клетке. На удивление рука совсем не болела, хотя удар вышел сильный. Даже следы на кулаке были скорее декоративными, чем реальными. Стерев кровь рукавом куртки, я увидел, что на нём не осталось даже царапин. Только кровь художника. Ну что же, повезло. Посылка была доставлена, а следующей у меня, по всей видимости, не было. Теперь похоже, пора отправляться домой.

Уже подойдя к лестнице, я занёс ногу над ступенькой и остановил себя. Куда мне торопиться? Я мог бы уйти, но не помню, чтобы меня так сильно тянуло с работы домой. Можно и просто погулять, пошататься по городу. Идея почти моментально утратила свою привлекательность. Какая в том радость, если прогулка будет проходить в одиночестве.

И тут я вспомнил про свою знакомую из квартиры 12, к которой обещал зайти на обратном пути. Обрадованный, что нашлось такая замечательная альтернатива возвращению домой, я незамедлительно поправил куртку и волосы, после чего, воодушевлённый, постучался в квартиру.

– Заходите, открыто! – послышалось из-за двери.

Войдя и разувшись на коврике, я решил тут же оправдать цель своего возвращения недавним происшествием.

– Ты не поверишь, что случилось!

– А? – голос донёсся из ванной, где девушка, судя по звукам, чистила зубы.

– Да говорю, не поверишь, что сейчас произошло. Смотрю я, значит, в адрес доставки, а там соседняя квартира! Вот совпадение, да? Ну и захожу я туда, а там псих какой-то! Художник вроде. Краски ему доставлял. И говорит он мне, что квартира его моя, и что рисует он со мной картины какие-то, и что вообще я чуть ли не приказываю ему что-то рисовать. Потом ко мне полез, ну я и съездил ему хорошенько. Идиот вообще хозяином меня стал называть. Белочка у него, похоже. Бред полный. Как ты вообще с таким соседом тут не повесилась?

Пока я говорил, девушка уже успела умыться и выходила из ванной. Она села на диван в комнате, хлопком по подушке призывая присоединиться к ней. Я не возражал. Когда поток слов, вырвавшийся из меня, как из вулкана, миновал, она ласково сказала:

– Не гневайся на него. Он всего лишь заложник своего образа.

– Да псих он форменный, – усмехнулся я.

– Пусть так… Он что-нибудь ещё говорил? – она наклонилась к моему плечу, практически касаясь кудрями шеи, от чего стало очень приятно и слегка неловко.

– Да не помню я… Говорил, что нужно кого-то победить, что ли. Ну да. Что-то такое.

– А где выход, не говорил? – она положила на моё плечо голову.

– Какой выход? – не понимающе переспросил я.

– Ну… обычный… Просто выход отсюда.

– Какой ещё выход? Я сам его нашёл, он прямо по коридору был.

– Понятно. Ну ничего, – произнесла она с лёгкой грустинкой в голосе и приобняла меня.

Мы посидели так немного, а после она тихонько встала и побежала на кухню.

– Только не надо спать! Не спи, а то замёрзнешь, – с лёгким смехом подколола уже практически закрывшего глаза, уставшего меня. – Помнишь, я обещала тебе кофе? Так вот, сейчас твоё желание исполнится! – с кухни стали доноситься звон посуды, звуки открывающихся шкафчиков и таких приятных слуху бытовых хлопот, от которых на сердце становилось теплее. В конечном итоге, такие хозяйки, как она, встречались не каждый день.

Не прошло и пяти минут, как свежесваренный кофе с мёдом в зелёной чашке приятно обжигал мне ладони.

– Спасибо.

– На здоровье, – её лицо излучало радость.

Усевшись рядом со мной, она наблюдала, как я пью её вкуснейший кофе с мёдом и улыбалась. Удивительное чувство, связывающее меня с ней, обволакивало сердце. Так много чувственности, как будто и не было той долгой разлуки между нами. Но всё же, кто она?

Неприятный вопрос возник в голове, как жало пчелы, впившееся в нежную кожу, отравляя ядом организм. Я знал, что она мне ближе всего окружения и что мы знакомы уже очень давно, но, как ни пытался, не мог призвать образы из прошлого. Кофе был выпит, и по телу приятной волной разносилось тепло. Я откинул голову, разглядывая потолок, и очень сильно удивился, когда обнаружил на нём тонкую паутинку трещин в углу. Странно, дом, конечно, не новый, но уж точно далеко не аварийный. Моя подруга взяла чашку и поставила её на диванный столик, после чего аккуратно спросила.

– Ты ведь помнишь, как уходить? Мы с тобой здесь развлекаемся, а между тем уже достаточно поздно, чтобы тратить время на разговоры.

– Ты знаешь, я не волнуюсь о времени. Скоро я уволюсь с этой проклятой работы и буду наслаждаться временем в бесконечном бездействии.

Она рассмеялась, но как-то напряжённо. С нервной ноткой, словно испугалась чего-то.

– Ну а пока ты работник курьерской службы. И завтра тебе нужно быть полным сил, чтобы доставлять посылки, – нравоучительно продолжила она тему.

– Да ты права, но давай посидим ещё немного, я вообще-то никуда не тороплюсь.

Я взял её за руку. Девушка была очень красива, и не было сомнений в общей симпатии. Она не отстранялась и держалась вполне доброжелательно, без тени смущения. В тишине, как гром, возник плач ребёнка. Моя собеседница вздрогнула. Она сидела, стараясь не выдавать напряжения, но плач становился всё протяжней и неприятней. На секунду мне даже показалось, что кто-то скребётся за стеной.

– А когда вернутся соседи? – стараясь не выдавать своего лёгкого раздражения, поинтересовался я.

– Скоро… Знаешь… нам пора уходить.

– Нам? Куда?

– Сегодня у нас в доме проходит культурный вечер, возможно, ты даже слышал музыку. Там наверху мои знакомые. Ничего масштабного, что-то по типу квартирника. Музыка, приятная компания и всё в таком духе. Они часто это делают, давай сходим?

Идея показалось заманчивой, но что-то в ней всё же настораживало.

– А как же ребёнок?

– С ним… всё будет в порядке…

Она убрала мою руку и, поднявшись, направилась в комнату, как мне показалось, чтобы переодеться.

– Ну ладно. Давай сходим, я не против. Сто лет не бывал на квартирниках. Да и на поэтических вечерах тоже.

– Вот и славно, – донеслось из комнаты.

Только я успел обуться и зашнуровать ботинки, как она появилась передо мной в голубом ситцевом платьице с цветочным узором. Оно очень подходило к цвету её глаз.

– Ты в нём прекрасно выглядишь, – решился я на комплимент.

– Спасибо, – засмущалась она и, обувшись, взяла меня под руку.

Выйдя на лестничную клетку, я действительно услышал музыку с верхних этажей. По подъезду разносилось эхо акустической гитары и чьё-то пение. Слов, впрочем, разобрать не выходило.

– Нам на чердак, – скомандовала моя спутница.

– Чердак? С каких это пор квартирники устраивают на чердаках?

Образ чердака многоквартирного дома совсем не радовал перспективой.

– Тебе там понравится, – заверила она. – У нас собирается превосходное общество. Не Питер, конечно, но для нашей провинции считай, что культурный свет города.

– Любопытно.

Идя под руку, поднимаясь всё выше и выше, я не успел заметить, как наткнулся на решётчатую дверь. Открыв её и пройдя внутрь, мы оказались на чердаке.

Удивительно, но здесь было довольно людно. Чердак был протяжённым и достаточно хорошо освещённым благодаря принесённым кем-то торшерам, лампам и прочему тёплому свету. Где-то даже повесили гирлянды, создававшие особую кулуарную атмосферу. Ни запаха пыли, ни следов ветхости замечено не было. По всей площади были расстелены советские узорчатые ковры, по которым ходили люди. Они пели, читали друг другу стихи и собирались небольшими группами по несколько человек, о чём-то неспешно разговаривая. На столиках вдоль опорных конструкций стояли бокалы с шампанским и подносы с маленькими бутербродами, словно здесь проходил светский вечер, а не квартирник на чердаке. На кирпичных стенах висели картины, собиравшие вокруг себя наблюдателей.

– Добрый вечер, – к нам подошёл человек, одетый как официант, держа в руке поднос с наполненными бокалами.

– О, благодарю вас, – моя спутница не растерялась и взяла себе один. Я воздержался.

– Что это за место? – поражённо воскликнул я, когда тот удалился.

– Это? Наш чердак. – невозмутимо отвечала девушка. – Сегодня всё немного скромно, по-домашнему, но иногда здесь можно застать по-настоящему шумную вечеринку.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Всё вполне правдиво. Сегодня здесь выставка, как ты уже успел заметить. В стиле фовизма, если я не ошибаюсь. Все картины нарисованы твоим знакомым из квартиры 14. Да, да, тем, о ком ты сейчас так распинался. Вообще мало кто здесь выставляется, кроме него. Но, с другой стороны, нужно же художнику хоть где-то выставлять свои работы. Какой же он художник, если для его работ не нашлось приличной выставки.

Я просто заворожённо молчал. Выставка, здесь? В многоквартирном доме на чердаке? Прилично одетые люди, ходящие по коврам вдоль кирпичных стен, увешанных картинами художника, проживающего на несколько этажей ниже? Нет, безусловно, такое было возможно, но, если подумать, подруга говорила, что подобные мероприятия здесь происходят постоянно. Да и к тому же этот официант… В это было просто сложно поверить.

Я старался держаться естественно, несмотря на то что моя одежда никак не подходила под общий тон мероприятия. Все здесь были одеты утончённо, хоть и не официально. Моя знакомая же вписывалась идеально и даже слегка притягивала внимание окружающих к себе. Она легко влилась в компанию девушек, увлечённо обсуждающих одну из картин. Я же ощущал себя пятым колесом в телеге. В этот момент ко мне подошли со спины.

– Рад, что вы пришли, – произнёс мужчина средних лет в чёрной толстовке и очках. Потребовалось время, чтобы понять, что он обращается ко мне.

– Да уж, видимо, новые лица здесь появляются нечасто, – учтиво ответил я и пожал ему руку.

– Новые лица появляются здесь с завидной регулярностью, а вот старая гвардия вроде вас всегда приятно скрашивает нашу скромную компанию.

Опять ко мне обращаются как к старому знакомому. Может, это болезнь? Почему все, кого я встречаю, ведут себя подобным образом? Решив не удивляться подобному обхождению, я подыграл ему.

– Всегда пожалуйста.

– Если вам интересно, сегодня проходит выставка в трёх стилях. Фовизм, сюрреализм и абстракционизм. Есть и работы на стыке жанров. Правда, странно, что автор ещё не поднялся к нам.

Ничего странного. Вашего автора я запер в собственной квартире, так что ему совсем не до вас, ребята.

– Очень жаль. Картины… интересные. Правда, я не силён в живописи, честно вам признаюсь. – сразу отрапортовал я.

– Не скромничай, – произнесла моя спутница, успевшая осушить первый бокал и возвращаясь с новым. – Он сегодня не в духе, вот и прибедняется.

– Свойство по-настоящему талантливых людей, – отвесил комплимент мужчина и сдержанно улыбнулся.

– На вас жильцы не жалуются? – решил спросить я, пока была такая возможность.

– О, не переживайте, под нами никто не живёт. Да и к тому же это место слишком популярно и ценно, чтобы его закрывать. Кому в голову придёт жаловаться на культуру, когда она буквально обитает на чердаке твоего дома.

– Согласна, – девушка рассмеялась. – Не знаю, куда бы я ходила, не будь здесь приличного общества.

– Ну что же, – развёл руками мужчина. – Не буду вас отвлекать. Наслаждайтесь выставкой. Где выход, знаете.

Он удалился, и мы с моей знакомой остались вдвоем в эпицентре оживлённой выставки. Я изо всех сил старался соответствовать «приличному» обществу. Она заметила мои потуги и шутливо толкнула в бок.

– Выглядишь как нахохлившийся индюк.

Я, борясь со смущением, только отшутился.

– Мне казалось, это свойство по-настоящему талантливых людей.

Она ещё немного походила со мной вдоль картин и отошла в другую часть зала, общаться с очередной группой своих знакомых. Я же не мог найти себе места. Здесь было хорошо и по-своему уютно, однако некое чувство не давало полностью расслабиться. Чувство, что происходящее несёт в себе изъян. Нечто неуловимое, однако опасное. В раздумьях я направился к выходу с мероприятия, планируя подождать, когда знакомая вернётся, чтобы высказать ей желание вернуться в квартиру. Встреченный по пути официант учтиво спросил.