Глава 2. «Алхимик».
– Саша, забери, пожалуйста магнитофон из преподавательской и привези его нам в Суборово, —попросила куратор группы Ирина Сергеевна по телефону, – а то нам тут тоскливо без музыки.
Сашка взял магнитофон и все кассеты, которые нашел в преподавательской. Собрал дома вещи, сказал маме, что неожиданно заскучал по деревенской романтике и уезжает на месяц «на картошку».
Ирина Сергеевна не соврала. В деревне было скучно, а от вида картофельных полей с грядами, уходящими за горизонт одногруппники начинали хандрить и впадать в меланхолию. Уже следующим вечером в результате мозгового штурма студенты решили спасать ситуацию алкоголем. Однако, председатель совхоза Захар Петрович запретил продавщице местного магазина продавать горячительное студентам. Требовался творческий подход.
Старшие пацаны с Саниного двора точно знали как подростку занять достойное место в социуме и уже к 15-и годам научили его курить, играть на гитаре, подтягиваться на турнике и гнать самогон.
– Говно-вопрос, – небрежно обронил Саня, когда совет группы уже отчаялся найти надежный канал поставки алкоголя, – мне нужны дрожжи, варенье, медицинские перчатки и стеклянные банки, чем больше, тем лучше.
Парни посмотрели на Саню как детсадовцы на Деда Мороза и оперативно организовали поставки вышеозначенных ингредиентов. Конечно, родителей несколько озадачило внезапное превращение их чад в сладкоежек. Особенно странно звучали просьбы присылать варенье предпочтительно в трехлитровых банках, но, чего-чего, а варенья в советских семьях, часто живущих натуральным хозяйством, было всегда в избытке.
Сашкину лабораторию организовали на чердаке спального барака. Конечно, гнать самогон в таких условиях было нереально, и Саня поставил на поток производство промежуточного продукта – браги. Его рейтинг взлетел до небес и даже девчонки, живущие в соседнем бараке, стали посматривать на Сашку с нескрываемым интересом.
К сожалению, поговорка «дураку стеклянный хрен ненадолго» в очередной раз подтвердила свою актуальность. Кто-то из пацанов залез на чердак, напился и разбил банки с брагой. Драгоценная жидкость протекла через дырявый потолок и залила кровать Сергея Федоровича учителя истории, который жил вместе с парнями и присматривал за порядком в бараке. Сашкино хозяйство накрыли и его звездный час прошел.
Глава 3. «Борщ».
К шестнадцати годам каждый советский подросток усваивал, что никто не обещал кормить народ по дороге к коммунизму, но и Перестройка не внесла в этот тезис никаких изменений. Юные и бурно растущие организмы, измождённых сбором картофеля, студентов второго курса требовали калорий, их деревенская столовая предложить не могла. Кормили студентов отвратно и скудно.
Доведенные перманентным чувством легкого голода до готовности совершать мелкие правонарушения парни из Саниной группы решили совершить ночной набег на молочную ферму и птичник. Под покровом темноты они пробрались в коровник и стырили сорокалитровую флягу с молоком. Кряхтя и надрываясь, пацаны доставили добычу в свой барак. Дегустация показала, что молоко имеет водянистый вкус и странноватую консистенцию. Пацанов это не удивило, ибо внешний вид местных коров не давал надежды на то, что от них можно получать нормальное молоко.
Вторая группа добытчиков притащила с птичника дохлого гуся. Добытчики стоически отмалчивались и не желали предавать огласке историю гибели птицы. Сочтя обстоятельства отхода гусака в мир иной несущественными, в текущем контексте, его наскоро ощипали и в грязном оцинкованном ведре поставили варить в русскую печь, возведенную посередине барака. Царица дома оказалась давно лишенным своей функциональности бесполезным элементом деревенского интерьера и ничего кроме дыма и смрада производить не могла. Гусь погиб зря и был захоронен в палисаднике. Голодные, но непобежденные студенты улеглись спать.
Утром у крыльца их барака, поднимая клубы пыли и скрепя тормозами, залихватски остановился «бобик» председателя колхоза. Из машины вышел сам Захар Петрович и дородная тетка, которую все в деревне почтительно звали «Егоровна».
– Доброе утро товарищи студенты! – громко поздоровался председатель с застывшими перед умывальниками пацанами.
Рука в боки, он как дементор, стоял на пригорке и вкушал энергию возникшей немой сцены.
– Наталья Егоровна сообщала мне, что сегодня ночью кто-то спёр из коровника сорокалитровый бак с молозивом, а с птичника умыкнули гуся, – решив не соревноваться с «Ревизором» в длительности паузы, продолжил Захар Петрович.
– Бидон то хоть отдайте, ироды! – всплеснула руками Наталья Егоровна.
– Ты и ты пошли со мной! – сказал председатель и указал на Саню и стоящего рядом Жэку Третьякова.
Пацаны поплелись за начальством. Подойдя к машине, тот открыл заднюю дверь и приказал вытащить сорокалитровую флягу с молоком и нести ее в барак. Захар Петрович по-отечески пожалел студентов, наказал сойти с кривой дорожки и впредь не воровать.
Подаренное молоко быстро закончилось, а ситуацию с кормежкой усугубил факт обнаружения в столовских макаронах каких-то мерзких белых червячков. Обстановка грозила перейти в революционную, т.к. низы в лице студентов не хотели и далее есть то хрючево, а верхи, т.е. руководство совхоза, ничего с этим поделать не могли.
Ситуацию решил взять в свои руки Сергей Федорович по прозвищу «Филин». Он был прогрессивным преподавателем и по совместительству начинающим кооператором. Используя свои связи и организаторские способности, Филин волшебным образом раздобыл где-то 5 килограмм мяса и собрал команду из студентов для приготовления ста порций борща. Поваров деревенской столовой отстранили от процесса и дали им выходной, ибо их таланты ни студентов, ни преподавателей не впечатляли.
Вечером Сергей Федорович и добровольцы-повара собрались в столовой. На следующий день им предстояло накормить обедом весь голодный второй курс. Сане поручили таскать, воду и помогать чистить, и резать горы картошки, свеклы, лука и морковки. К трем часам ночи почти все было готово и оставалось только нарезать огромные сваренные куски мяса на кусочки поменьше. Сергей Федорович скомандовал отбой. Остальное было решено доделать утром.
В 7 часов утра полуспящий Сашка притопал в столовку. Через пару минут пришел Филин с ребятами и войдя внутрь они застали следующую картину – на разделочном столе вперемешку с перевернутой посудой и надкусанными горбушками хлеба валялись остатки мяса, которое ребята не успели добавить в борщ. В тот короткий промежуток времени, пока все спали, кто-то забрался в столовку и самым наглым образом сожрал всю говядину и хлеб. На обед у второго курса в этот день был вегетарианский борщ без хлеба.
Судьба непреклонна и отвечает жестоким ударом наотмашь. Через неделю почти весь второй курс машиностроительного техникума загремел в инфекционное отделение районной больницы с дизентерией. По иронии судьбы, деревенские повара, которых отстранили от работы в день приготовления борща, следующие две недели провели в той же инфекционке.