Инструкторы, взявшие под воду бананы, кормили рыб, которые обступили нас плотной стеной. Взяв банан, приступаю к кормежке. Рыбы набрасываются, щипая банан и одновременно пальцы. От неожиданности верещу, как девочка, испуганная страшной куклой. Довольные, под палящим солнцем идем к отелю, точнее, к нашим шалашам на воде.
В бунгало шумно трудился вентилятор, безуспешно пытаясь разогнать тяжелый, застоявшийся воздух. Игоря колотил колючий озноб.
– Не остыл еще? – спрашиваю я, снимая мокрую майку.
– Не, живой. – вытирая капельки пота со лба. – Лежу, как раненный в голову Чебурашка под этими белыми простынями – шиза уже пробивает. Хочу домой в Мичуринск.
– Не плачь, прилетел за 10 тысяч верст – получай удовольствие. Даже от болезни.
Вечером, прихватив привезенную колбасу, опять присоединяюсь к группе любителей этанола. Вечер становится не таким влажным, звезды светят ярче, обостряется чувство уважения к собеседникам, обсуждаем прошедшие погружения. Теплый спирт постепенно плавит мозг, появляется желание пошалить. Решаю пошутить над Игорем.
В столовой мажу себя кетчупом, беру кость кита, лежащую тут же рядом в кустах. Работники папуаского общепита с интересом наблюдают за мной и тихонько перешептываются. Перед входом в наше бунгало делаю испуганное выражение лица, врываюсь в комнату, изображая раненого, и машу костью:
– Игорь, надо сваливать – людоеды напали. Олега в горы утянули, меня вон ранили копьем. – показываю на кетчуп, размазанный по лицу и животу.
Игорь, ничего не понимая, находясь в полуобморочном состоянии от температуры, как пантера подпрыгнул с кровати и схватил подводный нож. Продолжаю спектакль перед ошалевшим партнером:
– Бежим к лодкам, они сейчас отходят, время сбора – три минуты. Иначе всех сожрут. – Игорь прижимается к стенке, жуя губы, и потихоньку говорит:
– Ты что гонишь? Меня трясет, а ты издеваешься. Я как чихуахуа после Ред Булла. – придя в себя, говорит Игорь. – Спирта накидался, тебе хорошо, иди вон в джунгли к обезьянам развлекаться. Можешь заодно и спариться, такие же дураки родятся.
– Игорь, сейчас спецназ прилетит. Папуасский, с луками и барабанами, всех замочит. – не унимался я.
– Чего так пугать? Меня колотит, я как во сне живу, а ты с своими долбанными шутками. Так и сердце может встать. – говорит он и падает на кровать.
– Да какие шутки, ты не замечал, как на меня они смотрят? Столько мяса они сроду в одном месте не видели, у них слюна на живот капает, того и гляди сейчас кинутся. – Игорь посылает меня в задницу. В папуаскую.
Выхожу на улицу смыть кетчуп. Небо потемнело до темно-фиолетового бархата, испещренного уколами мерцающих звезд-семафоров. Спирт и наступившая относительная прохлада делают вечер замечательным.
VII
Утром, наверное, за злую шутку над Игорем, получаю отит. Лежим вдвоем, не двигаемся, Алексею объясняем, что находимся под красным крестом – никуда не пойдем.
– Последний дайв, манты размером с лодку, причем черные. Пошли, Эдик. – обращается ко мне прибалт. – Игорь пусть лечится, а ты напрягись – потом сутки будем отдыхать перед самолетом. После мант пойдем погружаться на острова, самые интересные погружения. Зря летел? Вставай, короче. – ловко заманивает меня старший группы.
Смотрю на Игоря, тот делает отрицательный жест головой – его продолжает лихорадить. Я, поддавшись на уговоры, встаю и плетусь к лодке. Ухо пульсирует и просит вернуться в кровать.
До места погружения с мантами идем минут 40, наблюдая за вереницей необитаемых островов, разбросанных, как орехи по океану. В преддверии встречи с морским дьяволом загулял адреналин, забываю об отите.
Манты, в отличие от других скатов, большую часть своей жизни проводят в верхних слоях открытого моря. Их плавание завораживает. Его можно сравнить с парящим полетом огромной птицы в воздухе.
Перезрелыми яблоками попадали в воду. Через пяток минут оказываюсь на середине рифа, попадаю в мощное течение, цепляюсь крючком за коралл. Замер. Манты подошли так близко, что своими гигантскими плавниками заслонили свет, как грозовые тучи. Цепенея, я дотронулся до исполина, который своими крыльями чуть не сбил с меня маску. Спрессовались мгновения жизни, превратившись в крепчайший экс�