– Отлично! – обрадовался Сергей. – Канистры с бензином, генератор, фонари, верёвки, часть продуктов уже там будет. Это насколько меньше всего на себе тащить придётся!
– С нами же ещё потомки Лямбиных, отец с сыном, хотят ехать, – вспомнил Иван. – Мы с Колей сказали им, что зимой все вместе поедем за нашим наследством.
– А что они за люди? – спросил Сергей.
Иван пожал плечами.
– Люди как люди. Их стойбище недалеко от Казымского мыса. Старый дом и три чума. Бедно живут. На Казыме[13] у них изба хорошая есть, из Белоярского к ним туда на рыбалку, охоту люди приезжают, ну и какие-то деньги им платят. Ещё рыбой, мясом, ягодами торгуют. Куйбин их нашёл, мы к ним ездили. Они дальняя родня Лямбиным по женской линии. Советская власть Лямбиных всех извела, такой фамилии больше у них ни у кого нет. Сейчас они Рочевы и Сабеевы. Наследство им большой помощью будет. Мы договорились, что я за ними зимой заеду и мы все вместе в горы поедем. Про Росомаху мы им пока ничего не говорили и велели про наш разговор никому не рассказывать.
– Всё правильно, – одобрил Сергей.
– А вы когда своё наследство принимать будете? – спросил Павел.
– Как приедем работать на Росомаху, разберём всё не торопясь. Куда нам спешить… Как считаете? – он посмотрел на Дмитрия и Костю.
Возражать никто не стал.
Оставшийся путь вверх по реке Надым прошёл легко и с небольшими остановками занял чуть больше четырёх часов. Заехав на лодочную станцию ещё засветло, Костя оставил «Мячик» на берегу возле трала. Прибравшись в салоне, друзья забрали вещи и оружие, позвонили знакомому, и тот приехал за ними на микроавтобусе.
Чтобы не стеснять Сергея с семьёй, все гости разместились у Кости. Ивана, ничего не знавшего о Костином необычном семейном положении, посвящать во все подробности пока не стали. Сказали лишь, что его жена сейчас у своих родителей в глухом посёлке живёт и Костя на днях к ней переезжает.
Закончив приводить себя в порядок с дороги, Дмитрий первым делом поговорил со Светланой и через Интернет взял билет в Москву. Самолёт вылетал завтра в восемь утра. Завтра же был рейс и на Салехард, только в шесть вечера. Павел не очень хотел отпускать Костю одного в дальнюю поездку по неизвестному маршруту и в очередной раз попытался уговорить его поехать вместе, но безуспешно. В итоге они с Иваном взяли два билета домой.
Закончив первостепенные дела, друзья включили телевизор и стали готовить ужин. Привезённую из Ярцанги оленину и рыбу поделили между Сергеем и Дмитрием, оставив одного муксуна на ужин. Павел и Костя сели чистить овощи на уху, Иван занялся рыбой.
– Когда планируешь выезжать? – спросил Павел.
Костя пожал плечами.
– Думаю послезавтра, а там как получится…
– Грузиться завтра будешь? Давай мы тебе поможем, всё равно целый день свободен.
– Да, спасибо. Я и хотел вас попросить об этом. И ещё, поможете мне выбрать пару хороших щенков? У нас тут приют для животных есть, «Добрые руки», хочу оттуда взять пару собак и кошек. С собой увезу.
Размышляя как-то над тем, когда лучше привезти на заимку домашних питомцев, Костя вспомнил о том, как по-разному идёт время в этом мире и Изначальном. Пробыв в Родалане три дня, они вернулись в свой мир в тот же самый день и час, когда покинули его. Значит можно сразу привезти животных с собой и, перед тем как отправиться в Изначальный мир, просто закрыть их в кузнице или бане. По времени этого мира им придётся провести там всего несколько минут.
– Возьми лучше у заводчиков пару лаек, – посоветовал Иван. – Натаскаешь их, будут работать. В приюте вряд ли что-то хорошее будет.
Костя решительно покачал головой:
– Нет, я из приюта хочу. Заводчики своих и так пристроят, а я доброе дело сделаю. Только не разбираюсь я ни в кошках, ни в собаках…
Разговор прервал начавшийся вечерний выпуск новостей. Диктор вещал:
– Самое мощное землетрясение за всю историю наблюдений произошло сегодня у берегов Американского штата Аляска. Приборы зафиксировали подземные толчки магнитудой девять целых и семь десятых балла. По данным Геологической службы США эпицентр землетрясения находился в четырехстах пятидесяти километрах к северу от Анкориджа, в районе населённого пункта Гакона, где располагается одна их военных баз США на Аляске. Информации о жертвах и разрушениях пока не поступало…
– Ого! – воскликнул Костя. – Знатно Хаарп тряхнуло! – и, заметив удивлённое лицо Ивана, пояснил: – На этой военной базе находится секретная исследовательская станция Хаарп. Разрабатывают психотронное и климатическое оружие. Очень опасные для всего мира секретные эксперименты проводят. Так что это правильное землетрясение.
– В Новой Зеландии, – продолжал диктор, – на острове Уайт-Айленд, расположенном в двухстах семидесяти километрах к югу от Окленда, произошло мощное извержение вулкана, в результате которого, по предварительным данным, погибло шестнадцать человек, в том числе один ребёнок. Судьба ещё восьмерых, пропавших без вести, остаётся неизвестной. На месте работают спасатели…
Послушав ещё о наводнении на Мальдивах и крупном пожаре в какой-то китайской провинции, переключили на канал о морских путешествиях.
– То ли ещё будет… – вздохнул Дмитрий.
– Что бы ни было, теперь все перемены к лучшему, – философски заметил Костя. – А нам надо своё делать.
* * *
Утром все проснулись от настойчивого звонка в дверь. Костя босиком прошлёпал по коридору и открыл дверь. На пороге стоял Сергей с объёмным пакетом в руке.
– Половина шестого уже, а они ещё дрыхнут! Димон лететь не собирается, что ли?
В это самое время из комнаты донёсся пронзительный трезвон будильника.
Костя поморщился от ненавистного для всего человечества звука:
– Слышал? Собирается. Иди чайник ставь.
Пока все умывались, Сергей достал из пакета завёрнутую в полотенца кастрюлю, выложил из неё на блюдо горку блинчиков с творогом.
– Вот спасибо! Ну, умница Настасья! Дай ей бог здоровья! – обрадовался Дмитрий, первым войдя на кухню.
Нахваливая хозяйку, не поленившуюся подняться ни свет ни заря, чтобы приготовить друзьям своего мужа вкусный завтрак, все сели за стол.
Сергей просто потягивал кофе и поглядывал на часы.
– Я сейчас отвезу Димку в аэропорт и поеду в музей поработаю. А вы чем до вечера будете заниматься?
– Друга на свиданку к жене собирать! – усмехнулся Павел.
– Тогда я после обеда Настю в поликлинику свожу и к вам подъеду. Мне надо кое-какие документы в Салехард передать. В аэропорту вас встретят, бумаги заберут, а вас отвезут, куда скажете.
На том и порешили.
Проводив Дмитрия, Костя, Иван и Павел отправились в Костин гараж.
Осмотрев со всех сторон ухоженный трёхлетний Nissan Patrol, Павел поцокал языком:
– Мировая тачка! Я тоже себе такую присматриваю. В Салехард мотаться да лодку, мотор таскать.
– Считай, твоя! – крикнул откуда-то из глубины гаража Костя. – Зимники в ноябре откроются – перегонишь к себе в Пилтор. У Фили есть доверенность. С ним документы переоформите.
– Сколько?!
– Нисколько. Это мой тебе подарок.
– Так не пойдёт. Не возьму. Сделай мне на день рождения небольшую скидку, вот и будет мне подарок.
Костя вышел из гаража с двумя канистрами.
– Там, куда я еду, некуда деньги тратить. Всё, что мне надо, я купил с запасом, и ещё хорошая сумма осталась. Пока мне снова что-то понадобится, у меня ещё больше соберётся. И будет мои деньги на счетах сжирать инфляция. А машина ездить должна, а не в гараже гнить. Я тут больше не живу. Зачем она мне? Серёге она тоже не нужна, он себе «Тойоту Секвойя» собрался брать.
– Хорошо, делай тогда скидку тридцать процентов. Дешевле я брать не буду.
На пятидесяти процентах ударили по рукам.
До обеда за несколько рейсов отвезли на берег бензин, коробки с посудой и бытовой химией, мешки с мукой и сахаром и сумки с одеждой.
Ещё зимой, накупив себе вещей и обуви для лесной жизни, Костя не забыл и о Лесне с ребёнком. Проштудировав в Интернете не один десяток соответствующих сайтов, он составил подробный список всего, что необходимо каждой женщине и ребёнку, съездил за двести пятьдесят километров в соседний город Новый Уренгой, где больше выбор и меньше знакомых, и немало там повеселил своими покупками продавцов в магазинах.
Загрузив «Мячик», они загнали трал от катера для сугубой сохранности на территорию скромной резиденции деда Кузьмича и вручили смотрящему за лодочной станцией некоторую сумму денег и два объёмных пакета с провизией.
Пообедав в кафе, поехали обзаводиться живностью.
Приют для бездомных животных «Добрые руки» располагался в старом большом ангаре на полузаброшенной территории некогда большой организации – Отдел рабочего снабжения, или сокращённо ОРС. Когда-то здесь хранили завезённые баржами с большой земли овощи и фрукты. Потом организация развалилась и всё пришло в запустение. Но лет пять назад неравнодушные молодые парни и девушки своими силами и при финансовой поддержке некоторых предпринимателей города построили здесь вольеры и клетки, склад, небольшую кухню и стали спасать от голодной и холодной смерти десятки животных.
Захватив из машины купленные по дороге мешки с кормом для собак и кошек, все трое вошли в ангар, где их встретили поистине как дорогих гостей. Узнав о том, что посетители не просто привезли корм, но ещё желают взять из приюта двух котят и двух щенков, смотрители Елена и Максим ещё больше просияли от радости и повели гостей сначала вдоль клеток с кошками.
В высоком ангаре с великолепной акустикой вовсю гремел разноголосый концерт здешних обитателей.
Остановившись у клетки с белой кошкой, вокруг которой суетились ещё слепые серо-белые котята, Елена представила питомицу:
– А вот наша Снежинка. Недавно у неё появились котятки. Посмотрите, какие красавчики!
Костя развёл руками.
– Маленькие совсем. Нам бы постарше.
Проходя по коридору между клетками, Иван показал на одну пустующую.
– Гляньте, какой демон сидит!
Заглянув внутрь, Костя и Павел увидели два фосфоресцирующих глаза. На табличке над клеткой было написано: «Уголёк, мальчик, 3 мес.».
Костя повернулся к Максиму.
– Три месяца – это то, что надо. Можно его посмотреть?
– Поцарапает он вас, – улыбнулась Елена. – Дикий совсем. Сантехники в подвале поймали и нам привезли. Не привык ещё к людям.
Костя открыл дверку и достал из клетки лохматого чёрного котёнка. Глядя вокруг большими, испуганными глазами, он шипел и пытался вырваться.
– Дерзкий! – улыбнулся Павел. – Я бы его выбрал.
– Решено, – Костя прижал питомца к груди. – Тебя будут звать – Марсик!
Подружка Марсику нашлась в самом конце «кошачьей галереи». Это была ласковая трёхцветная, серо-бело-рыжая кошечка месяцев четырёх – пяти. Завидев людей, она сразу подошла к самой решётке и стала жалобно мяукать. Костя сразу назвал её Маней.
С собаками тоже вышло недолго. Иван отобрал одну шуструю девочку из помёта ощенившейся в питомнике полтора месяца назад лайки и мордатого, крепкого трёхмесячного кобелька породы надымская дворовая. Им тоже сразу дали имена – Линда и Лорд.
Костя, следуя старинному обычаю, дал смотрителям за каждого питомца по денежной купюре. И, загрузив животных в машину, поехали домой, наслаждаясь тишиной после звериного концерта в ангаре.
В четвёртом часу приехал Сергей и с порога едва не споткнулся о Линду и Лорда, которые, загнав в комнате котов на недосягаемую высоту, носились теперь друг за другом по коридору.
Полюбовавшись на эту картину, он покачал головой.
– Да, теперь в дороге тебе скучно не будет.
– Это точно… – вздохнул Костя и, отобрав у Линды тапок, убрал его вместе с остальной обувью в шкаф. – Как у Насти дела?
– Спасибо. Всё, слава богу, хорошо. Врач только опять пыталась нас на УЗИ отправить.
– И вы, как всегда, послали её подальше?
– Ну не послали, конечно, – усмехнулся Сергей, – а в очередной раз вежливо отклонили её предложение. Зачем ребёнка в утробе подвергать такой очень неполезной процедуре? Давно же доказано, что УЗИ вредит иммунной системе плода, и всё равно всех мамочек туда гонят. И что за надобность такая – узнавать заранее пол ребёнка? Глупость и вредительство сплошное…
Остаток времени до отъезда обсуждали за чашкой кофе предстоящие зимой дела в Пилторе. Сергей принёс склеенную из спутниковых снимков карту и со свойственной ему дотошностью составил с Павлом подробный маршрут на снегоходах к избе Семёна и к Росомахе.
В начале четвёртого Костя отвёз Павла и Ивана в аэропорт, оттуда отогнал машину в гараж и вернулся домой.
Накормив с горем пополам своё неспокойное хозяйство и убрав за ними пару луж, он лёг на кровать отдохнуть. На душе было тоскливо и тревожно. Трепетное чувство к золотоволосой красавице, согревавшее его всё это время, острое желание поскорее снова увидеть, обнять её, сейчас впервые за всё время как-то отошли на задний план. Он смотрел на потолок родительской квартиры, в которой прошло всё его детство, на темнеющее за окном небо, на верхушки уже доросших до третьего этажа берёз, которые они с Димкой и Серёгой когда-то маленькими саженцами посадили в палисаднике перед домом, и пытался осознать, что эта старая его жизнь закончилась, что скоро, возможно, кто-то другой, какой-нибудь квартирант, будет ходить по его, нет, их – его и родителей – квартире и смотреть в это окно на унылое двухэтажное офисное здание напротив, которое когда-то было детским садиком «Оленёнок». Он посмотрел на висящую на стене старую фотографию, где он, десятилетний мальчишка в белой рубашке с бабочкой, сидит посередине между ещё такими молодыми отцом и матерью, и все они счастливы и улыбаются. В памяти всплыли похороны родителей, как он, стоя у ямы, в которую только что опустили два гроба, рыдал навзрыд и никак не мог остановиться, а дядя с тётушкой и родители Сергея и Димки его успокаивали и давали пить какое-то лекарство. От нахлынувших воспоминаний сдавило грудь и мир вокруг стал заволакиваться туманом, как вдруг сидевшая рядом Муся осторожно забралась к нему на грудь, растянулась, положила голову на лапы и звонко затарахтела. Костя стал гладить её по короткой шёрстке. Чувствовать рядом тепло живого существа было невыразимо приятно. Гнетущая тоска и тяжёлые воспоминания постепенно отступили, мысли повернули на что-то приятное, потом спутались, и он сам не заметил, как уснул.
Открыв глаза, Костя увидел, что за окном уже раннее утро. В комнате было тихо. Муська беззаботно спала у него под боком, Марсик настороженно выглядывал из-под скомканного пледа, Линды и Лорда было не видно. Часы показывали начало пятого. За окном, радуясь тёплой солнечной погоде, звонко чирикали воробьи. Костя сладко потянулся, сел и почувствовал, что отлично выспался, а от пасмурного вчерашнего настроения не осталось и следа. Через два часа они с Сергеем должны выехать на лодочную станцию.
Быстро, по-военному он собрал в коридоре все вещи и оружие в дорогу, навёл порядок в квартире и приготовил завтрак для себя и своих питомцев.
Как всегда пунктуальный, Сергей пришёл ровно в шесть.
Вдвоём загрузив в машину вещи и живность, приехали на берег.
– Обязательно позвони, как выйдешь в Обскую губу, а потом сообщи, когда пройдёшь Тазовскую губу, – продолжал наставлять друга Сергей, помогая перегружать вещи в катер. – У меня и сотовый, и спутниковый будут включены постоянно, так что звони на любой. Буду ждать.
– Здесь-то по воде – ерунда, – вздохнул Костя, – меня больше беспокоит путь от губы до стойбища Вануйто… Мы на снегоходах там еле проходили в некоторых местах, а на этом пароходе, наверное, посложнее будет. И по просеке пилить не хочется, чтобы следов не оставлять. Ну, будем решать проблемы по мере их поступления…
– По просеке можешь смело пилить. Кроме Вануйто, там больше никто не каслает, дед Макар в свои рыбные угодья с севера заходит. Так что ваши пути не пересекаются. Про вертушки и говорить нечего. Я недавно узнал, на месторождениях уже взлётные полосы для самолётов вовсю работают, вахтовиков самолётами с этой зимы меняют. У вертолётчиков сокращение идёт. Они только в западной части Ямала продолжают ещё активно курсировать, а в восточной и так редко летали, а теперь вообще перестали. Только МЧС иногда мотается.
– Что вахты теперь самолётами меняют, это я знаю, но всё равно не хочется лишний раз привлекать внимание кого бы то ни было.
Костя запустил последним из своих питомцев в салон строптивого Марсика и быстро закрыл дверь, чтобы тот не выскочил. Теперь можно было отправляться.
Сергей достал из кармана маленькую иконку Николая Чудотворца и протянул её Косте:
– Возьми, пожалуйста, положи в карман, пусть всегда будет с тобой. Знаю, как ты относишься к христианству, но, прошу тебя, уважь старого друга. Раз не позволил нам с Пашкой с тобой поехать, выполни хоть эту просьбу.
Костя кивнул и спрятал иконку в карман с разрешениями на оружие.
– Спасибо, дружище. Ну, будем на связи!
Друзья обнялись на прощание.
Любуясь красиво скользящим по воде «Мячиком», Сергей перекрестил его троекратно и прочёл молитву о путешествующих.
Глава 10 Хевняныяха
Путь в сто тридцать километров по реке Надым до Обской губы прошёл легко и занял около трёх часов. Дальше предстоял самый длинный участок в триста шестьдесят километров по широким просторам Обской губы, мимо входа в рукав Тазовской губы. Пройденную часть пути Костины питомцы вели себя смирно. Муська и Марсик испуганно спрятались где-то между сумками и ящиками, а Лорд и Линда улеглись на коврике под пассажирским креслом рядом с водителем и большую часть дороги проспали. Погода по-прежнему стояли ясная, но по мере приближения к устью Надыма ветер постепенно усиливался. Последний утренний прогноз погоды обещал после обеда небольшой южный попутный ветер сегодня и ясную, почти безветренную погоду на ближайшие два дня, поэтому причин для беспокойства не было.
Выйдя на большую воду, Костя набрал крейсерскую скорость в шестьдесят пять километров в час, доложил Сергею о своём местонахождении и включил негромко классическую музыку.
Прошедшей зимой Сергей, имевший большой опыт в работе с разного рода картами, прокладывая маршрут к устью Хевняныяхи, выбрал для захода из Обской губы единственное более-менее удобное место неподалёку от мыса Трёхбугорный. На спутниковых снимках хорошо просматривалось пересохшее русло когда-то широкой реки, от которой теперь осталась лишь небольшая протока. Ни на одной старой карте не удалось найти её название, что говорило о том, что река пересохла не одну сотню лет назад и её название, которое у неё обязательно когда-то имелось, уже давно забылось. Петляющая протока проходила через несколько озёр, в некоторых местах расходилась на множество ручьёв, а кое-где вместо неё виднелись пятна болот, но в целом русло прослеживалось до угодий Вануйто. С большой долей вероятности можно было предположить, что именно по этой реке в тысяча пятьдесят первом году русские мореплаватели пытались уйти от погони. Вероятно, они направлялись в Тазовскую губу, но, заметив преследователей, решили обогнуть мыс, именуемый сейчас Трёхбугорным, и спрятаться в этой реке. А спустя девять столетий, во время Великой Отечественной войны, немецкий десант на лодке поднимался по этой протоке в поисках Эликсира Богов.
Почти без остановок, разгоняя местами катер до восьмидесяти километров в час, Костя за шесть часов проделал путь в триста сорок километров от устья Надыма и в начале шестого вечера был уже у мыса Трёхбугорного.
Место выглядело весьма живописно: высокий, поросший сочной зелёной травой и редким кустарником берег с пологим спуском к воде, удобная бухта, в которой небольшому судну можно укрыться от шторма. Дальше в нескольких десятках метров от берега начинался смешанный лес с торчащими, как башни замка, верхушками вековых сосен, которые, кажется, вот-вот дотянутся до низких северных облаков. Всё это было сейчас залито оранжево-красным предзакатным светом. Любуясь этой красотой, Костя подумал, что, возможно, именно здесь купец Медведев и торговал с самоедами и, возможно, на этом самом месте он встретил странных людей, которых самоеды называли шаманами с Чужой реки. Он представил себе стоящий в бухте на якоре старинный корабль, гружённые товаром для обмена оленьи упряжки на берегу, разложенные на траве на мешковинах казаны, топоры, ножи, ружья, чайники, фарфоровую посуду и женские украшения, торгующихся с самоедами помощников купца и самого Медведева – солидного бородатого дядьку в длинном кафтане, зорко присматривающего за тем, чтобы всё шло как надо.
Миновав мыс, «Мячик» вошёл в старое русло и стал медленно подниматься по протоке, ширина которой была немногим больше ширины катера. Первые шесть километров дались непросто. Приходилось ехать с максимальной скоростью не больше десяти километров в час, пробираясь через заросли тальника и объезжая сильно заросшие участки. К счастью, среди тянувшегося с обеих сторон редколесья всегда находилось пространство для манёвра, и Косте пришлось только два раза остановиться, чтобы спилить пару мешающих проезду деревьев. Дальше путь лежал через холмистую местность, которую Костя хорошо помнил с зимы. Этот отрезок пути им с Сергеем проходить на снегоходах с тяжёлыми санями было труднее всего. Протока здесь петляла между сопками, и русло было сильно занесено снегом, в котором снегоходы с санями безнадёжно вязли. Приходилось, рискуя перевернуться или соскользнуть с обрыва, маневрировать между деревьями по склонам сопок и пробиваться через сугробы на подъёмах и спусках. Из-за леса и сплошных зарослей кустарника вокруг другого пути к стойбищу Вануйто просто не было. Но сейчас, летом, ехать здесь было легко и даже приятно. Протока посередине широкого и длинного болота, в которое превратилась когда-то протекавшая здесь река, была шире, чем в начале, без зарослей и завалов, и к концу светового дня «Мячик» благополучно миновал этот двадцатикилометровый участок, о чем сразу было доложено Сергею.
На ночь Костя остановился у края леса, в месте, где они ставили палатку в последнюю поездку зимой. По его расчётам, отсюда до заимки оставался один четырёхчасовой бросок по озёрам и болотам.
В пять утра его разбудил шум, который устроили Линда с Лордом. Устав сидеть в замкнутом пространстве, они так расшумелись, что успокоить их сразу не вышло. Муська сидела на коробках под самым потолком и наблюдала за ними. Только Марсик продолжал прятаться за лодкой в рулоне маскировочной сетки. Костя вчера нашёл их убежище и положил туда корма и поставил миску с водой. Несмотря на приоткрытые форточки, запах в салоне стоял ужасный.
Час ушёл на то, чтобы навести порядок в катере, покормить живность и позавтракать самому.
В начале седьмого «Мячик» уже летел под чарующие вальсы Штрауса на восток, навстречу солнцу.
Угодья Макара Вануйто показались на горизонте меньше чем через час. Кораль, длинные ряды жердей для сушки юрка, лодки на берегу озера, накрытый целлофановой плёнкой снегоход «Буран» и несколько двухсотлитровых бочек. На деревянных, врытых в землю столбах с перекладинами висели два лодочных мотора. Между коралем и лодками на толстых деревянных брёвнах стояли два ненецких лабаза[14]. Сейчас эти строения, ставшие прототипом знакомой каждому с детства сказочной избушки на курьих ножках, были похожи на двух сторожей, охраняющих имущество хозяина здешних богатых угодий во время его отсутствия. Со дня на день на горизонте появится длинный аргиш, быстро, как грибы, вырастут треугольники чумов и стойбище снова оживёт, задышит. Костя остановился на берегу озера, достал бинокль и забрался на крышу катера. Горизонт был пуст. Пока ещё пуст…
В Хевняныяху «Мячик» вошёл под бравурный марш Радецкого.
Анализируя пройденный маршрут от мыса Трёхбугорного, Костя пришёл к выводу, что на тяжёлой дюралевой моторной лодке не пройти из-за больших мелководных участков в протоке, а вот на резиновой попробовать можно, хоть тоже будет очень непросто. Даже более лёгкую резиновую лодку всё равно кое-где придётся тащить за собой по мелководью. Ещё он заметил одну интересную особенность протоки: даже весной в ней, похоже, не бывает большого уровня воды. На кустарниках и ветвях деревьев было не видно ободранной льдом коры, нигде не висели пучки сухой травы и водорослей, как это бывает почти на всех протоках, где вода хорошо поднимается весной. Вероятно, здесь она уходит в какие-то более низкие места. Мотор для такого длинного маршрута обязательно должен быть экономичным, четырёхтактным. Бензина потребуется много. Ещё придётся расчищать некоторые участки протоки от зарослей кустарника. Ну и самое главное: должно, как вчера, повезти с погодой на Обской губе. Обдумав всё это, Костя решил, что нужно купить ещё один «Мячик», чтобы Сергей с Димкой могли к нему приезжать.
Из-за частых и крутых поворотов на Хевняныяхе развить большую скорость не получалось, и Костя стал упражняться в маневрировании, с улыбкой поглядывая на Линду и Лорда, которые никак не хотели просто спокойно лежать и упорно поднимались и снова падали на каждом повороте.
Часа через три на берегу справа по борту наконец показалось поваленное дерево, возле которого в прошлом году они разбили лагерь, перед тем как обнаружить захоронения хранителей. Сбросив скорость, он выехал на берег, загнал катер в заранее подготовленное место между могучих кедрачей и зарослей ольховника. Здесь «Мячик» нельзя было заметить ни с реки, ни с воздуха.
Костя заглушил двигатели и с облегчением откинулся на спинку кресла.
– Всё, друзья, мы приехали! Сидите здесь, а я схожу проверю, всё ли дома в порядке.
Первым делом он подошёл к хальмеру, который находился в паре десятков метров от места, где стоял катер, поклонился хранителям и после этого направился к жилищу.
Он шёл по мягкому ягелю и вдыхал полной грудью терпкий аромат хвои и багульника. Над головой в густых кронах деревьев радостно щебетали птицы. Где-то рядом громко перекрикивались вороны. Мошкары и комаров здесь было не много, и они, как и в прошлом году, совсем не кусали. На душе было волнительно и радостно. Сквозь деревья уже виднелся двор. Оставленные зимой снегоход с санями и лодка были на своих местах и в полном порядке.
Осмотрев Lynx, Костя похлопал его по капоту:
– Рад снова тебя видеть в добром здравии, старый дружище!
Он повернулся, чтобы идти к дому, и вдруг замер на месте. В воздухе пахло дымом. Уже пять дней, с тех пор как они вернулись из подземного мира, Костя не курил и ещё на Сядэйто заметил, что стал острее чувствовать запахи. Он потянул носом, словно охотничий пёс, и снова уловил запах костра. Либо где-то рядом был лесной пожар, либо на кордоне находился кто-то посторонний. Сняв с плеча карабин, он медленно подошёл к краю леса и оглядел двор. Вокруг всё было по-прежнему. На крыше ангара сидела пара ворон и о чём-то спорила между собой, громко перекрикивая друг друга. Вдруг дверь под козырьком распахнулась и из неё стремительно выбежала тонкая фигура в чём-то светлом. Стройная светловолосая девушка в русском сарафане остановилась на залитом солнечным светом дворе, беспокойно глядя по сторонам.
Костя замер с выпученными от изумления глазами и отвисшей челюстью.
– Лесна! – охрипшим от волнения голосом выдохнул он и вышел из-за дерева. Не отрывая взгляда от её лица, он пошёл навстречу, всё ещё не веря своим глазам. Да, это действительно была она!
Увидев его, Лесна побежала навстречу, и Костя, едва успев закинуть за спину карабин, подхватил кинувшуюся ему на шею любимую и закружил, не в силах от волнения вымолвить ни слова. Он прижимал её к себе и не мог поверить, что всё это происходит наяву.
– Здравствуй! Здравствуй, муж мой любимый! – шептала Лесна, прижимаясь к нему мокрой от слёз щекой.
– Здравствуй, моя хорошая! – выдавил он наконец. – Скажи, что мне это не снится и это правда ты! Как это может быть?
Он смотрел на её лицо, которое так долго мечтал снова увидеть, и не выпускал её из своих объятий, боясь, что это чудесное видение исчезнет.
Лесна улыбнулась.
– А мы с мая здесь живём! И мальчики наши здесь родились десятого июня.
– Мальчики? – спросил Костя, быстро подобрав снова отвисшую челюсть.
– Да, у нас близнецы. Мы хотели все вместе встретить тебя, но мальчишки проголодались. Я их покормила и только что уложила спать. А Клара и Карл сообщили мне, что ты уже здесь, – она показала на сидящих на ангаре ворон.
Костя прижал Лесну к себе и поцеловал.
– Как же ты тут одна справляешься? Это просто невероятно!
Она весело рассмеялась.
– Здесь не нужно ни с чем справляться! Надо просто жить и быть счастливыми. Идём посмотришь на наших сыновей.
В доме было тепло, чисто и пахло сосновой смолой. В очаге ещё тлели угли, а по краю на камнях лежали сосновые веточки. На столбе горел масляный светильник, освещая широкую кровать, на которой спали два белокурых малыша, укрытых покрывальцами.
Костя покачал головой и с улыбкой посмотрел на жену:
– Белокурая мамина порода. А как же ты тут одна с родами управилась?
Лесна прижалась к его плечу и тихо рассмеялась.
– Я далеко не первая, у кого это получилось! А здесь, у Стига, мне было гораздо легче, чем другим.
Костя только развёл руками. Наклонившись к близнецам, он ещё раз взглянул на них и спросил:
– Ты уже дала им имена?
– Старшего я назвала Снеурс, а младшего Остор. А ты дашь им имена вашего мира, и у них будет два имени.
– Тогда старший будет Димкой и младший Серёгой. А как ты их различаешь?
– У Снеурса-Дмитрия на левой ручке маленькое родимое пятнышко. Пока дети спят, давай принесём из катера наших животных, они тоже устали от долгой дороги. А для тебя я недавно баню затопила, скоро будет готова.
Костя удивлённо посмотрел на жену, но быстро сообразил, в чём дело, и показ пальцем вверх.
– Ты видела меня с сопки?
Лесна кивнула и прижалась к его груди.
– Мне было очень страшно за вас.
Он крепко её обнял и погладил по мягким шелковистым волосам.
– Всё позади, душа моя. Теперь всё у нас будет очень, очень хорошо.
Щенкам и котятам Лесна радовалась, как самому дорогому подарку. Котят сразу запустили в дом, а Лорду и Линде отвели угол на веранде. Правда, едва им поставили миски с едой, как прирученная Лесной пара ворон, которых она названа Клара и Карл, принялась воровать у собак еду.
Глядя на то, как Марсик и Муська, урча от удовольствия, ели вяленую рыбу, Костя улыбнулся:
– Вот теперь у нас настоящая деревенская семья. Красна девица в русском сарафане с детишками в бревенчатой избе, баня, кузница, коты и собаки. Кур с поросятами и коровой во дворе вот только не видать, но зато есть куропатки, глухари, олени и лоси. И рыбы сколько угодно.
– Всё как в сказке! – рассмеялась Лесна. – Осталось накормить с дороги и искупать в баньке моего доброго молодца, победившего чудище страшное!