Приказы следуют один за другим. – Возьмите мыло. Намыльте себе грудь Намыльте ноги. – Я же тем временем разглядываю их одного за другим. Между ними попадаются любопытные зародыши атлетов с квадратными плечами и ногами, как у Геркулеса белые и толстые малыши, которые кажутся сошедшими с картин Корреджио или Леонардо, фигурки неаполитанских рыбаков, терракотовые статуэтки, торчащие животы, двое или трое детей с длинными ногами, напоминающие фламинго. У двоих висит на шее образок Божьей Матери, намыленный, как все остальное.
У некоторых на теле царапины и синяки – первые раны, полученные в битве жизни. У одного курчавые волосы и цвет кожи мулата, и он глядит на меня время от времени сквозь дождь большими серьезными глазами. Все они кажутся ушедшими так недалеко от того времени, когда сосали грудь, что, видя их такими маленькими и голыми, поневоле улыбаешься при мысли, что они не только держат в руках перья и книги, но даже обязаны держать экзамены.
Услышав приказ: – Левый фланг, стройся! – я подумал, что все кончено и спросил, почему они не намыливают также спину. Мне ответили, что в правилах есть предписания и на этот счет, и что я сейчас увижу это. И действительно, сомкнув ряд таким образом, что носы и затылки почти соприкасались, каждый из этих червячков, державших еще мыло в руке, принялся по команде намыливать спину товарища перед собою. Можно представить себе всю прелесть этой картины, но немыслимо передать ревностного усердия, с которым все работали, точно каждый чистил драгоценный предмет, составлявший его собственность, или обязался честью, чтобы порученная его рукам спина вышла чище всех других; они работали с усердием поварят, устроивших соревнование, кто лучше вычистит кастрюли. Только последний работал, ничего не получая.
Но послышалась команда: – повернись! – и началось повторение процедуры, и тогда последний тоже получил преимущество без утомления, как прежде первый в ряду. Когда спины были намылены второй раз, дети вернулись, стройно маршируя, на свои места, чтобы подставить под душ намыленные плечи, затем все одновременно взяли простыни, закутались в них, спустили на пол мокрые переднички и – Левый фланг, вперед! – снова началось шествие римских сенаторов, свежих, бодрых, довольных по направлению к раздевальне. Они были до того довольны, что некоторые забывали на мгновенье о том, что сбросили «охранителей целомудрия»; но это длилось только одно мгновение, потому что бдительный помощник кричал сейчас же: – Запахните простыню! – и он не успевал договорить, как виновный уже возвращал себе благопристойность сенатора. Во время их шествия я сообщил ассистенту свое наблюдение, сделанное еще до купанья, относительно того, что почти все были чисты, и это удивляло меня, несмотря на то, что души бывали три раза в неделю, так как большинству детей, привыкших валяться по земле, достаточно двух дней, чтобы вымазаться, как трубочисты. На это я получил ответ, служащий также доказательством благотворного влияния этого учреждения, а именно, что многие матери в бедных семействах задают своим детям в день душа предварительную мойку ради чести семьи, чтобы не ударить лицом в грязь перед их товарищами. Таким образом обязательное купанье в школе влечет за собою введение этого обычая и дома, где вода употреблялась прежде только для того, чтобы вымыть кое-как руки и лицо. И подумать, что если бы немного лет тому назад кто-нибудь предложил устроить души для учеников общественных школ, то получил бы в ответ, что сам нуждается в них для излечения сумасшествия! И сколько еще врагов у этой благословенной воды!