Невозможно представить себе более оригинальной и милой картинки, чем это шествие маленьких карикатур на римских сенаторов, более резкий контраст, чем между этими смеющимися личиками и величием белых мантий со шлейфом или более веселый маскарад, служащий пародией на процессии привидений из романтичных баллад. Но словами этого невозможно описать. Только художник с чуткою душою мог бы передать кистью всю прелесть этих пятнадцати шествующих простынешь, слегка надутых воздухом, из которых выглядывают пятнадцать остриженных или кудрявых головок и под которыми, кажется, никак не может скрываться человеческое тело. Это такая сценка, которая вызывает всегда улыбку даже на лицах тех, кто привык видеть ее, и в этой улыбке блестит чувство любви и нежной симпатии к детям.

Вот они в комнате с душем выстроены вдоль стен в трех шагах расстояния один от другого; каждый стоит под краном, из которого должен политься на него теплый дождь. Начальник отряда командует: – Кладите простыни. – Приказание исполнено. – Шаг вперед. Грудь под душ…

Но кто мог бы обратить в первый момент внимание на веселую сторону зрелища? Душа взволнована при виде этой чистой и священной наготы детства, в которой более, чем в чем-нибудь другом выражается слабость и потребность в покровительстве и любви; взгляд. останавливается с состраданием на бедных худеньких телах, говорящих о недостаточном или нездоровом питании и о преждевременном домашнем труде; мысль обращается с грустью к причинам наследственных несовершенств и физических недостатков, к хрупкости этих маленьких существ, к тяжелой нищете, которая запускает их, к грубой злости, которая бьет их, и контраст между видимым предпочтением и несправедливостью природы и судьбы заставляет сердце сжиматься еще сильнее при этом непривычном зрелище, чем при виде разницы в платье, к которой наш глаз уже привык…

Но ум не может сосредоточиться на этих мыслях при виде веселости, выражающейся у всех на один лад. Под мелким дождиком, обрызгивающим выпяченные вперед груди, согнутые спины и поднятые кверху руки, звучат возгласы, сдержанный смех, пыхтенье, звонкие голоса, которые кажутся журчанием фонтанов и водопадиков из других скрытых где-то вод и в которых выражается радость обновленной крови, тела, дышащего всеми порами, и чуть ли не предчувствуется действие благотворной силы, которая проясняет ум, рассеивает дурное настроение, смягчает упрямство и способствует развитию хороших мыслей. Действие этой воды мы испытываем, как отражение в нас самих в виде чувства свежести, которая проникает в нас через глаза и как бы разливается в душе; а журчанье дождика, льющегося на эти нежные человеческие тела, утешает нас, как приятная музыка. Кроме того поневоле смеешься над разнообразными комическими движениями и позами этой маленькой шайки купающихся. Некоторые подставляют грудь под душ с неустрашимым видом, точно под струи бурного потока. Другие, подставляя спину, пригибают голову к коленям, и съеживаются, напоминая лягушек. Некоторые горбятся над водою, точно кошка, которую ласкают, и наслаждаются, втянув голову в плечи, скрестив руки на груди и закрыв глаза с счастливым видом, точно сосут леденец. Я понимаю теперь то, что слышал раньше от помощника, а именно что в случае, если мальчик должен оставаться из-за нездоровья дома в день душа, то он бывает безутешен, и что, когда двое детей становятся вместе под кран, то более сильный выталкивает соперника, и приходится вмешиваться властям, чтобы посадить узурпатора на его место.