Легенды Сартариума. Ксавий. Книга вторая. Проклятая кровь

Не слишком ли много на сегодня сюрпризов.

Артур вздохнул и скинул тело Саттара на камни, не заботясь его состоянием. Изувеченного, извращенного проклятьем тела Кемиаса, естественно, на месте не оказалось.

– Проблемы нарастают как снежный ком, – Артур закрыл лицо рукой, пытаясь понять, что ему делать дальше. Под потолком билась летучая мышь, ударяясь в своды, но она вряд ли могла ответить на безмолвный вопрос.

Что делать дальше?

8. У камней есть глаза

Как ни странно, Ксавий не чувствовал никакой головной боли, несмотря на то, что умудрился на триумфе напиться до потери контроля над своим даром проклятья. Неосознанно призыватель вызвал с другой стороны целую стаю синешерсток, устроивших буйство в тронном зале. Появление необычных юрких созданий поначалу вызвало у гостей панику и изумление, но потом они пригляделись и поняли, что синешерстки вовсе не опасны, а наоборот дружелюбны. Кто-то получил небольшое обморожение из-за их проклятья, но в целом триумф запомнился многим. Вплоть до того, что часть зала стала аплодировать Ксавию, который едва стоял на ногах.

Естественно ни о какой погоне за Барном не могло быть и речи. Мужчина вновь ускользнул, используя дар проклятья. Он буквально погрузился и исчез в камне на глазах десятков людей. Ксавий смутно помнил их короткий разговор, сакари валил наповал непривыкшего пить призывателя. Поэтому тело обнаружили не сразу. Только когда в голове у Ксавия немного прояснилось, он сумел отправить синешерсток домой и вспомнил о словах проходящего сквозь камень Барна.

Пропавшего с триумфа советника Одия и правда нашли в одном из кабинетов. Он лежал прямо на письменном столе, раскинув руки в стороны, а в шее у него торчала рукоять кинжала. Советник погиб от обильной кровопотери, забрызгав добрую половину кабинета яркой кровью. Кинжал повредил артерию.

Имперские гвардейцы незамедлительно прервали триумф и начали выводить из зала людей, сославшись на угрозу. Всех на выходе осматривали и проверяли по спискам гостей, но Ксавий итак знал, кто на самом деле убил советника. Окончательно прийти в чувство Ксавию помог принц Аран. Он дал ему выпить какой-то горьковатый напиток, быстро очистивший голову от хмельного дурмана. Аран был зол, но его недовольство не касалось Ксавия. Вести о предстоящей свадьбе с дочерью владыки Салестана разгневали принца.

– Я не собираюсь предавать Мариль. Мы всегда собирались пожениться с ней и этого не изменить. Отцу придется заключить новый договор. Я не вещь, которой можно торговать. И тебе, Марий, не следовало так подло поступать со своей племянницей. Она будет разочарована. – Возмущенный Аран не мог успокоиться даже тогда, когда они втроем стояли перед окровавленным трупом советника, осматривая его. Ксавий коротко рассказал принцу и Марию о разговоре с Барном. Гвардейцев попросили удалиться за двери. Остальные советники и император прошли в зал совета, где ожидали Мария с вестями.

– Не стану прикрываться тем, что это была воля императора, ты и сам это понимаешь. В свою очередь скажу, что эта свадьба спасет нашу ослабленную империю. Дела как никогда плохи, Палатир бросил все свои силы на передовую, а на северное побережье наводит страх флотилия. Без помощи Салестана, боюсь, что мы не выдержим. Династический брак должен быть заключен, как можно быстрее. Тогда Салестан перейдет в наступление. Королю Палатира придется воевать на две стороны, что значительно способствует нам.

– Но я люблю Мариль! А она любит меня. Ксавий, а ты почему ты молчишь!? Разве ты согласен с Марием?

– Меня немного воротит от выпитого, – Ксавий ощущал сладковатое послевкусие сакари, – но я думаю, что сейчас не время и не место для таких споров. Где-то рядом с нами в камне «лазает», если так можно сказать, фанатик, готовый убивать людей. Он может в этот момент прятаться где-нибудь за троном императора, а потом…

Показав, как перерезает горло, Ксавий вспомнил о словах Барна, который ничего не имел против императора и его сына. Кем бы ни был светлобородый мужчина, а он мог быть и диверсантом Палатира, Барн мог стать опасней любого Кровавня. Если он принялся убивать советников, то они все под угрозой.

– Твои существа не могут выследить его? – Марий подошел поближе к трупу, разглядывая рукоятку кинжала. Ничем не примечательная рукоять обычного боевого кинжала. Таким можно резать мясо на кухне или стругать вешки. – Насколько я понимаю, по рассказам из писем ты сумел выследить хозяина Кровавня при помощи существа с другой стороны.

– Только потому, что он был связан проклятьем с Кровавнем. Это позволило встать на его след, а выследить людей так просто, я вряд ли могу. Но попробую.

– Буду тебе очень благодарен. – Подняв руку мертвеца, Марий вздохнул. – Одий был хорошим человеком, всегда поддерживающим Адельта. Он даже не успел заметить убийцу. Я приказал гвардейца ни на шаг не отступать от советников и императора. Ситуация крайне серьезная.

– Как поймать человека, способного проникать сквозь камень? – Аран решил на время утихомирить ярость от того, что за него приняли важное решение, которое определит будущее принца.

– Сначала мы должны понять, чего он хочет, – Марий посмотрел на стену с гобеленом. – Ксавию повезло уже дважды поговорить с ним. Нужно устроить третий раз.

– Я могу ходить и кричать на стены, может быть он и появится. Узнал же он как-то мое имя, значит, слышал его, находясь где-то рядом с нами. Это глупо, но других вариантов у меня пока нет. – Ксавий после выпитого сакари с трудом соображал. Крепкий сон – единственное, что сейчас могло помочь призывателю для полного восстановления.

– Судя по нанесенному удару, этот Барн натренированный боец. – Кровь растеклась от тела Одия по полу, Марий осторожно переступал через нее. – Одий оставался жив еще некоторое время. Достаточно для того, чтобы увидеть и услышать своего убийцу. Возможно, Барн что-то высказал ему напоследок. А если наш убийца мститель.

– Я понимаю, почему он отомстил хозяину Кровавня, – Ксавий к трупу не подходил, держась в сторонке, – но почему он убил советника Одия. Как это связано?

– Конечно Одий не святой, но я не думаю, что он повинен в чьей-либо смерти.

– Следует напомнить, что и вы член совета, Марий.

– От этого мне не легче. У меня итак нервы были напряжены все время, пока я был в Салестане. От владыки и его прихвостней можно было ожидать чего угодно. Теперь мне придется переживать за свою безопасность и дома. С другой стороны, если он убивает советников, то я могу стать хорошей приманкой. Думаю, что здесь больше делать нечего. Мне нужно идти в зал совета, а вы займитесь поиском Барна.

– У нас еще остается проблема с типом, который заставил Мариль выпрыгнуть из окна. Не стоит забывать о нем.

– Мне кажется, что это скорее моя проблема. – Ксавий присел на стул. – Во время моего путешествия на восток мне пришлось столкнуться с множеством странностей, которые сложно объяснить. Сейчас под действием сакари я вспомнил, что видел его ранее.

– Когда!? – в один голос спросили собеседники Ксавия.

– Когда я упал в реку рук и теней. Мне кажется, что я видел этого человека краткий миг перед погружением под воду. – Память Ксавия играла с ним, подкидывая новые воспоминания, о которых призыватель не помнил до этого момента. Перед его глазами замелькали образы.

– Тебе плохо? – Аран первым заметил, что с его новым другом творится что-то неладное. Принц распахнул двери кабинета. – Принесите воды и позовите лекаря Линека, призывателю Децею дурно.

Гвардейцы поспешили исполнить приказ императорского отпрыска. Вскоре в кабинет вошел Линек, который не удивился присутствию в помещении окровавленного трупа советника. Или попросту не заметил его. Лицо Ксавия покраснело, а прерывистое тяжелое дыхание мешало разговаривать.

– Что с ним? – Марий Тарн дождался лекаря, который произвел быстрый осмотр имперского призывателя и покачал головой.

– Проклятье пожирает парня. Ему осталось недолго. Пару часов и все.

– Что!? Не может быть!

– Шучу я, – старик продемонстрировал улыбку вместе с отсутствием части зубов. – Сакари иногда вызывает такое, если переборщить с ним. Сколько выпил этот бедолага? А кто это здесь лежит, неужто советник Одий. Очень интересно.

Старый лекарь принялся внимательно рассматривать тело мертвого советника.

– Кто-нибудь из вас перемещал его руку? – Не оборачиваясь, поинтересовался Линек. – Она ведь лежала по-другому.

– Да. Я поднимал ее, – Марий пожал плечами, не понимая, к чему клонит лекарь.

– Деревянная рукоять, поза с расправленными руками, удар в шею ничего не напоминает?

– Эм… Нет, – ответил за всех Аран.

– Уж тебе то, Аран, стоило внимательней учить историю. Времена правления короля Азама Бальда. Восстание клятвопреступника.

Марий Тарн чуть не хлопнул себя по лбу, но вовремя удержался.

– А ведь и правда, похоже. Предводители восстания были братьями Азама. Когда он справился с восстанием, то казнил своих братьев, распяв их на столбах с распростертыми руками. Такой способ медленной казни показался Азаму слишком жестоким, хоть братья и предали его. Он решил прекратить их страдание, поэтому лично добил каждого из них ударом кинжала в шею. Кинжалы были самые простые, с деревянной рукояткой из кедрапаля.

– Кажется, что наш «друг» помешан на предательствах. – Сквозь тяжелое дыхание сказал Ксавий. – Может быть, что он таким образом защищает императора.

– От Одия? Никогда не поверю, что он мог предать императора Адельта.

– Если даже собственные братья предают друг друга, то кому вообще можно верить?

– Пойду, предупрежу остальных советников и императора. Твои познания Линек могут еще пригодиться. Поможешь парням разобраться в этом деле.

– Смею напомнить, что на моем попечении находится ваша племянница.

– Я загляну к ней после разговора с императором.

– Перепившему сакари молодому человеку тоже не помешает отлежаться, иначе он может потерять сознание.

– Ксавий, а давай-ка ты пойдешь к Мариль и побудешь с ней, заодно и сам немного отдохнешь, – предложил Аран. – Мы тут как-нибудь справимся.

Чувствуя слабость и сильное головокружение, Ксавий согласился. Вскоре один из гвардейцев сопроводил призывателя в лечебные палаты, оставив наедине с обрадовавшейся Мариль.

***

– Ты должен мне все рассказать! – Заявила Мариль, как только они оказались в палатах одни. Она уже без особого труда и помощи вставала с кровати и могла передвигаться по покоям. Синешерстки спасли жизнь девушки своими телами, но это не помешало костям переломиться в нескольких местах. Если бы не Линек, то девушка провела в кровати гораздо большее время. – Дядя Марий всегда мечтал о триумфе.

Призыватель лег на белоснежные простыни и закрыл глаза. Ночная прохлада попадала в палаты через открытые оконные проемы треугольной формы, хотя в городе почти все проемы были овальные.

– Вечер был омрачен, – Ксавий зевнул. – А я жутко перепил сакари. Мне сейчас бы поспать, а потом я тебе все расскажу.

Рассказывать Мариль о цене договора между двумя государствами Ксавий не хотел. Это должен сделать Аран или Марий, близкие для девушки люди.

– Так просто ты от меня не отделаешься, Ксавий. – Мариль недовольно сверкнула глазками. В палате горело несколько свечей, что позволяло ей разглядеть призывателя. – Ты итак мало ко мне приходишь. Виновен. Никакого помилования.

– Прости, Мариль. Если вкратце по дворцу ходит фанатик-убийца, расправившийся с советником Одием.

– Одий мертв!? Я разговаривала с ним однажды. Приятный мужчина. А Арану разве не грозит опасность?

– Это вряд ли. Как и нам. Можно спокойно поспать.

– Сколько же ты выпил, страшно спросить. – Недовольная столь короткими ответами девушка нахмурилась. – Ксавий, Ксавий, Ксавий.

– Я сплю, – коротко отрезал призыватель и перевернулся на бок. – Когда придет Марий, он обязательно все расскажет.

Что-то кольнуло Ксавия. Мариль подобралась к нему поближе и села на край кровати, заодно ткнув усталого призывателя ногтем. Он взглянул на нее, а девушка выразительно приподняла брови.

– Ладно, ладно, но после ты дашь мне выспаться.

Пришлось пересказать ей весь вечер триумфа, начиная от его начала у ворот дворца Кольма, закончив разговором у тела советника. Все это время Мариль слушала его с раскрытым ртом, переживая за Мария и Арана, которым могла грозить опасность, несмотря на убежденность Ксавия, что убийца охотится не за ними.

– А если он перемещается не через камень, а просто оказывается на расстоянии, – предположила Мариль.

– Своими глазами видел, как этот Барн ушел наполовину в камень. Дважды видел, если подумать.

Вблизи Ксавий заметил, что лицо Мариль бледное и изможденное, будто она не находилась на лечении все это время, а болела. Тонкие брови были аккуратно выщипаны, а губы согнуты в легкой усталой улыбке. А под глазами заметные темные круги, появляющиеся у людей от измождения.

– Ты выглядишь так, будто не спала несколько дней. Боишься снова увидеть того человека в белых одеждах?

– Да. Очень боюсь. Мне постоянно кажется, что он рядом и может опять попасть в мои сны. Мне страшно, Ксавий, но Линеку я этого не рассказываю. Этот чудак еще начнет опыты надо мной ставить.

– Ты не можешь не спать, иначе у тебя начнутся разные видения наяву. Люди сходят с ума от такого.

– А мне еще скоро замуж за Арана. Он недавно заходил ко мне, и мы вместе выбрали дату свадьбы. Ты один из основных приглашенных. И никакого сакари!

– Куда же без меня. Если я не появлюсь на свадьбе, то меня съела Синешерстка, а вот, кстати, и она. – Необходимо отвлечь Мариль от разговоров о свадьбе. Потянувшись к другой стороне, Ксавий позвал Синешерстку, которая появилась на кровати и тут же бросилась на Мариль, с которой любила играть.

– Холодно! – Девушка рассмеялась и очень быстро обняла, и сразу же отпустила Синешерстку, чтобы не получить обморожение. Синешерстка запрыгала вокруг Мариль, выражая радость от встречи. – Ты мое чудо!

– Теперь тебе есть чем заняться, я могу поспать?

– Разрешаю, – после нарочито долгого раздумья и лукавого взгляда сказала Мариль. – Но взамен ты призовешь еще одну из синешерсток. Хочу иметь больше друзей с другой стороны. Может, я однажды буду жить там.

Спорить с Мариль сил не оставалось, поэтому Ксавий выполнил ее просьбу. Две синешерстки начали гоняться друг за другом по палатам, успев уронить вазу и поднос, на котором стояли стаканы со свежей водой.

– Смотри, Ксавий, у второй на спинке длинный шрам. – Но утомленный призыватель уже уснул. Мариль вздохнула и прикрыла зеркала в палате белой материей.

Некоторые кошмары, в отличие от приятных сновидений, имеют свойство повторяться, но с чуть измененными деталями. Не бывает двух совершенно одинаковых снов, Ксавий это знал, вновь падая с обрыва в реку, из которой к нему на встречу устремились кисти рук, пытаясь ухватиться за него. Отбиваясь левой рукой, Ксавий заметил, что и правая рука у него цела, но не хочет его слушаться. Чтобы остановить падение Ксавий прибегнул к дару проклятья. Огромные, сотканные из проклятья крылья расправились над мужчиной, он устремился ввысь.

Река осталась далеко внизу, едва видимая из-за густого тумана, но и обрыва, откуда Ксавия столкнули, видно не было, как и лиц Менестры и Оргена. В этот раз над Ксавием разразилась черная буря, подобна той, в которую его угораздило попасть в открытом поле. Буря начала кидать мужчину из стороны в сторону, не давая взлететь выше. Порывы ветра были столь сильными, что с Ксавия клочьями срывало одежду, а крылья из проклятья распались на черный пепел, медленно опускающийся вниз.

Сухая земля оказалась неожиданно близко, позволив Ксавия встать на обе ноги, закрывая лицо руками. Ветер не стихал, кидая в мужчину песок, камни, ветоши, расцарапывающие лицо, но мужчина продолжал идти вперед. Над головой пронесся конь, которого Ксавий потерял в своей первой черной буре. Бедное животное разорвало на части проклятым ветром, кровь оросила Ксавия, превратившись в сплошной красный дождь. При вспышках молний вокруг виднелись очертания гигантов. Ворочающие горы силуэты были невероятно огромны.

– Чем же они питаются? – Мысли Ксавия формировались в слова, которые слышал призыватель.

Стоя посреди мертвой пустоши, в разорванной одежде, с ног до головы покрытый кровью и пеплом, Ксавий сжал губы. Он знал, что должен идти, но ноги не слушались, заплетались, как и мысли. Буря разрывала на части сущность Ксавия, оставляя от него пустую оболочку. Кожа лоскутами сходила с тела, начавшее рассыпаться на части.

Ветер уносил Ксавия далеко за горы, скребущие небеса. Ветер нес его мимо колонн с бесконечными именами. Ветер нес его мимо рассыпающегося города на края обрыва. На вершине одной из башен кто-то незнакомый махал руками Ксавию, пытаясь привлечь его внимание. Ветер выбросил Ксавия в черной пустоте за краем обрыва. Снова падение.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Мужчина в белых одежда со струящимся проклятьем из глаз протягивал левую руку Ксавию. На вид обычная человеческая рука оказалась обжигающе горячей. Незнакомец вытягивал Ксавия из пучины темноты, которая утягивала его в свои глубины. Все это происходило в полном безмолвии.

Резкий рывок выдернул Ксавия. Незнакомец растворился, оставив Ксавия в одиночестве посреди затененной комнаты. Призыватель огляделся в поисках хоть какой-нибудь одежды, но комната оказалась пустой. Попытавшись двинуться Ксавий обнаружил, что его ноги наполовину вошли в пол, прирастая к нему. На стенах начали сами по себе зажигаться факела. Из ниоткуда посреди комнаты возникли люди, некоторых из них Ксавий узнал без труда. Они окружили Ксавия.

– Он не опасен для нас? – Одий с заметной долей сомнения во взгляде смотрел прямо на Ксавия. Его голос призыватель никогда раньше не слышал, но ни секунды не сомневался, что мягкая, плавная речь могла принадлежать Одию и при жизни. – Такими когтями он может разорвать шею любого из нас. Даже твою бычью, Уреал.

О каких когтях советник говорит?

Ксавий посмотрел вниз, но увидел только густое сияние проклятья, которое закрывало его тело и руки. Смутные очертания тела принимали знакомый облик, который Ксавий уже раньше видел. Призывателю показалось, что вместо крови в его жилах течет липкая пульсирующая жижа, вызывающая приступы головокружения. Ксавий попытался двинуться, но ничего не получилось.

Уреал тоже был членом совета. Одновременно с этим он имел звание маршала за былые заслуги. Скрестив руки, он возвышался над остальными присутствующими в комнате. На голову третьего человека был надвинут капюшон, он держался с молодым мужчиной, у которого в висках виднелась сединка. Видимо, он оказывался на пороге своего дара проклятья слишком часто.

– Он беспрекословно подчиняется воле моего помощника. Никакой опасности для нас. – Мужчина с проседью обладал приятной улыбкой, отдаленно напоминающей улыбку Арана.

– Все же я считаю, что наш план слишком рискованный. Если монстр выйдет из-под контроля, то полетят наши головы, – Одий продолжал сомневаться.

– Не будь тряпкой, Одий, – маршал приблизился к Ксавию и протянул вперед руку, прикоснувшись к голове призывателя. – Мы все делаем правильно.

– Но где вы его добыли, Саттар? – Знакомый голос раздался из-за спины, но Ксавий не мог развернуться, чтобы разглядеть говорившего человека. – Мне довелось постранствовать по миру, но никогда и нигде о подобных существах я не слышал.

– Потому что оно не из Сартариума, – заговорил человек, лицо которого скрывал надвинутый капюшон и тени.

– Думаю, что нужна небольшая демонстрация, – мужчина с проседью откровенно развлекался. Из-за его спины послышалось блеянье вислоухой овцы.

Моргание.

– Благослови нас Стольбрид, – снова заговорил голос за спиной Ксавия. Перед Ксавием лежало тело бедной овцы, из которой была высосана вся кровь. Картина начала распадаться на части, а Ксавий в третий раз потерял опору под ногами и полетел вниз. Кто-то рядом кричал от боли, но Ксавий не мог ничем помочь. Мир перевернулся, падение вниз в темное ничто превратилось в восхождение, вырвавшее Ксавия из цепкого сна.

Синешерстки исчезли, оставив спящую Мариль. Ее умиротворенное лицо говорило о том, что девушке удалось спокойно уснуть впервые за долгое время. Она тихо посапывала, подложив руки под щеку. Стараясь не шуметь, Ксавий поднялся с кровати и медленным шагом вышел из палаты. А потом, что есть сил, побежал.

***

Маршал Уреал никогда не считал себя трусливым человеком. Он участвовал в восстании Адельта и помог ему с убийством родной тети, дрался в нескольких кровавых сражениях, а также принимал участие в обороне Хатагара, командуя обороной города некоторое время. Но сейчас страх за свою жизнь подкрался к маршалу, дыша в спину холодным дыханием приближающейся смерти. Только два человека из пяти участвовавших в плане сейчас были живы. Остальные…

– Проклятье! – Маршал пнул дорогой резной стул. Спинка стула треснула после удара об стену. После того, как Марий рассказал, каким образом убили члена совета Одия, Уреал окончательно понял, что пришла его очередь. Совет длился недолго, каждому из советников приставили с десяток гвардейцев, которые должны были таскаться за советниками по пятам, но маршал с руганью остановил своих сопровождающих, сказав, что хочет хоть немного побыть один в кабинете.

«Сначала этот странный Децей, который сорвал наш первоначальный замысел, а после сухим выбрался из воды. Теперь неведомый мне убийца, способный проходить сквозь камень, убирает причастных к плану людей. Наверняка исчезновение Саттара его рук дело».

Весь дворец был выстроен из камня, и убийца мог скрываться где угодно, но маршал не собирался прятаться за спины гвардейцев. Он итак считал себя повинным в гибели Ярека, которого знал лично, и его людей. Пришлось пойти на необходимые жертвы, чтобы замести следы неудавшейся затеи. Одий был прав, не стоило им влезать в это дело, несмотря на уговоры Бальда. В кабинете раздался шорох.

– Если ты меня слышишь, то выходи и сразись со мной! – Маршал развернулся, ожидая увидеть своего противника, но это была лишь оторвавшийся от растения большой лепесток, опустившийся на пол.

Так и до паранойи недалеко.

«Середина ночи, а я стою и пугаюсь лишнего шороха».

Маршал Уреал почувствовал, что начинает потеть спина. Такое происходило, когда Уреал беспокоился за результат сражения или переживал за состояние больной дочери, которая страдала от поражения спины. Ее кости постоянно болели, девочка могла плакать целыми днями, а лучшие лекари Кольма не могли утихомирить эту боль.

В столе у маршала лежал чистый свиток. Уреал вытащил его и принялся вычерчивать буквы. Чистописанием маршал никогда не отличался, а теперь торопливая рука постоянно делала помарки, но Уреал не обращал на них внимания, продолжая писать. Одновременно с этим маршал вслушивался в каждый звук, опасаясь пропустить появление убийцы. А в том, что он придет за Уреалом, не было ни единого сомнения.

Взгляд маршала переместился к каменному полу. Под кабинетом находился просторный зал. Оттуда убийца вряд ли мог попасть в кабинет, оставались стены и потолок, за которыми следует смотреть внимательно. Маршал мог позвать в кабинет гвардейцев, но не хотел ими рисковать.

– Я ждал тебя. – Уреал не удивился своей обостренной внимательности, когда в темноте справа заметил движение. От стены отделилась тень, которая оказалась человеком со светлыми волосами. В руках он держал кинжал с деревянной рукоятью, который собирался вогнать маршалу в шею, а через светлую бороду Уреал разглядел торжествующую безумную улыбку. Хотя этот человек был не большим безумцем, чем его жертвы…

– Тогда ты знаешь, почему я пришел за тобой. – Барн уселся на стул со сломанной спинкой.

– Думаю, что ты не знаешь всего. – Уреал оценил расстояние между ними. Для броска на убийцу было далековато.

– Я знаю, что вы предали императора. Я знаю, что вы сдали Хатагар. Я знаю, что вы притащили в город Кровавня и натравили его на жителей. Вы изменник и достойны только смерти.

– Я сделал в свое время пару ошибок, но не тебе меня за них судить. – Маршал резко поднялся со стула и замер со сжатыми кулаками. Темнота начала заволакивать маршала. – Живым отсюда выйдет только один.

– Хотел предложить то же самое, – Барн оставался спокоен. Вера в свою правоту придавала ему сил.

Маршал Уреал обладал вполне обычным и распространенным даром проклятья, но не дар сделал его не последним человеком в империи. А трудолюбие и преданность.

Ринувшись в атаку, маршал ожидал, что противник использует проклятье и уйдет по камень, провалившись в зал под кабинетом, но Барн хорошо изучил дворец. Он схватил свободной рукой стул и направил его в маршала. Сила удара расколола стул на части, но Уреала не отбросила. Он всей своей массивной фигурой обрушился на Барна, выбивая кинжал из его рук. Схватившись друг за друга, два человека начали кататься по полу. Более крупный маршал Уреал пытался схватиться за шею убийцы, но у Барна хватило сил не дать ему это сделать.

Из коридора, где стояли ожидающие маршала гвардейцы, тоже послышался шум. В дверях раздался стук, но маршал закрыл их на защелку. Взволнованные голоса принялись звать его, а потом колотить кулаками по дереву. Возня на полу продолжалась, а двери начали трескаться от мощных ударов.

– На маршала напали! – Выкрикнул один из гвардейцев, сумевший заглянуть в появившуюся трещину. Скорость ударов возросла, и вскоре двери полетели с петель. Показалась группа гвардейцев, сломавших дверь при помощи железных кистней, а за их спинами стоял запыхавшийся после быстрого бега Ксавий.

Краем глаза Барн видел, что двери падают, поэтому решил рискнуть. Крепче ухватив маршала, Барн применил дар проклятья. Вместе с Уреалом они переместились через камень, оказавшись под потолком высокого зала. Тела устремились вниз, заставив Уреала невольно разжать руки. От удара о пол в глазах Барна потемнело. Ему показалось, что он слышал хруст собственных костей, но это оказалась голова маршала, который неудачно приземлился. Темно бурая кровь быстро растекалась по гранитному полу.

Тем временем сверху в кабинете оказалась целая орава людей. Ксавий первым понял, куда Барн «унес» маршала.

– Всем покинуть кабинет! – Громко выкрикнул имперский призыватель. Гвардейцы быстро покинули помещения, оставив Ксавия одного. – Бегите в зал под кабинетом, быстро!

Другая сторона встретила Ксавия холодным объятьем. Проклятье быстро пролетало над стаями различных существ, которые избегали Ксавия, но одно из них поддалось его чарам и материализовалось перед призывателем. Круглый, похожий на колесо с десятью глазами, монстр начал быстро крутиться вокруг Ксавия, который выбрал момент и ухватился за призванного монстра. Колесо с мужчиной на нем немного подпрыгнуло вверх, а потом ринулось вниз, с невероятной легкостью проломив каменные полы.

Убедившись в смерти советника, Барн собирался бежать через камень, но каково же было его удивление, когда под потолком появился Ксавий верхом на многоглазом монстре. Камни посыпались на голову убийцы, один из них расцарапал ему лицо. Несмотря на вид и габариты, «колесо» опускалось медленно, защищая Ксавия от удара об пол. Не давая противнику и секунды раздумья, Ксавий призвал знакомую копию Кровавня, направив его против оторопевшего Барна. Двумя руками Кровавень нанес удары по плечам Барна, разорвав одежду на нем. Убийца бросился в камень, но Кровавень успел руками ухватить ногу Барна, не позволяя ему полностью погрузиться. Темное сияние проклятья вокруг убийцы советников задрожало.

– Держи его крепче, – приказал Ксавий, не зная понимает ли его Кровавень. Десятиглазого монстра пришлось отпустить, сил сдерживать двух опасных существ сразу у Ксавия не было. Барн трепыхался, пытаясь освободить ногу, но Кровавень крепко держал его.

– Я еще не закончил, – Барн изворачивался, как мог. – Не все предатели мертвы!

– Все конечно, ты не можешь безнаказанно убивать членов совета, хоть они и притащили в город Кровавня.

– Ты знаешь об этом? Но откуда? Если только ты не один из заговорщиков… Ну конечно, откуда еще мог взяться Кровавень. – Безумные мысли захватили Барна в свой поток.

– Бред. Ты наблюдал за мной и знаешь, что я хотел избавить город от Кровавня не меньше тебя.

– Тогда ты понял, что не монстр был настоящим источником зла, а люди, которые стояли за всем этим. Мне пока не удалось до конца узнать всех предателей, но я близок к этому. Не смей вставать у меня на пути.

– Ты не правосудие, Барн.

В зал начали вбегать гвардейцы, которые растерялись при виде Кровавня. Некоторые из них направили свое оружие в сторону монстра с другой стороны. Темное сияние в зале усилилось, заставляя Кровавня озираться на людей.

– Он не причинит вам вреда, – предупредил Ксавий гвардейцев. Судя по лицам, ему мало кто поверил.

Никто не ожидал от Барна такой прыти. Пока Ксавий пытался успокоить гвардейцев, направивших свое оружие на Кровавня, убийца сделал резкой рывок, ухватившись правой рукой за шипастую ногу монстра. Проклятье засияло во все стороны. Левая рука мужчины коснулась камня. Человек и Кровавень ушли в камень, будто это была простая вода. Дикая боль обрушилась на Ксавия, подкосив его ноги. Призыватель почувствовал, как существо гибнет раздавленное толщей камня. Видимо, Барн сумел избавиться от хватки Кровавня, оставив его в камне. Призывателю пришлось немедленно разорвать связь с другой стороной, чтобы перестать чувствовать боль. Один из гвардейцев подхватил Ксавия под руки.

Позже, когда в зал прибежали и другие люди, среди которых был принц Аран, Ксавий смог вызвать Синешерстку. Труп Уреала накрыли скатертью со стола, а дыра сверху была заложена широкой доской. Марий Тарн распорядился поднять по тревоге всю стражу Кольма и имперских гвардейцев, чтобы поймать Барна, сумевшего незаметно ускользнуть из дворца.

Вспоминая детали сна, Ксавий наблюдал за гвардейцами, которые принесли носилки, чтобы перетащить тело Уреала. Рядом с ними суетился Линек, который делал пометки в записной книжке. Они с принцем успели обыскать дворцовые покои члена совета Одия, а также его личный кабинет, в которых не нашли ничего подозрительного. Одий и Уреал два образцовых человека, которые всегда поддерживали императора, не могли так просто взять и предать его.

Вспоминая детали своего необычного сна, Ксавий догадывался, что человеком в капюшоне был хозяин Кровавня, но призывателю не давал покоя голос, который он слышал за спиной. Во сне голоса звучали гулко, с эхом, но Ксавий был уверен, что уже слышал его.

– Децей, – на людях Аран называл призывателя ненастоящим именем. – Как ты понял, что на этот раз убийца атакует маршала Уреала?