Уселся рядом с отцом, но взглянуть на него не решился.
– Мне тут мама поведала интересную историю, – заговорил батя. – Она считает, что ты слишком тепло относишься к Ангелине.
– Маменька ошибается, – ответил я, рассматривая собственные ладони.
Я нахмурился, наклонился вперёд, облокотившись локтями на колени и потирая ладони. Нужно было занять себя чем-то, чтобы унять бурю в душе, которая вновь возрастала из-за поднятой темы.
– А следил ты за нами просто из любопытства?
– Моей задачей было проводить её до дома. Это я и сделал.
– В том, что она тебе приглянулась, нет ничего плохого, сын, – тепло проговорил батя, а я удивлённо уставился на него. – Ты не первый паробък, который увлёкся девушкой из большого города. Они всегда привлекали нас. Эти девушки другие и очень интересные, но…
Отец поднялся и отошёл немного в сторону, сложив руки за спиной.
– Девушки больших городов слишком сильно отличаются от нас. Многим из них не понять наш уклад. Хотя бывали случаи, когда такие пары создавали крепкую семью в нашем мире.
Он оглянулся и широко улыбнулся, а я ошарашено уставился на батю. Он только что сказал, что союз с девушкой из города возможен? И я могу быть с Ангелиной?
– Удивлён? – спросил отец.
Я только растерянно кивнул головой.
– Когда мужчина выбирает в суженые девушку большого города, ей необходимо отказаться не только от своей привычной жизни и принять наш уклад, ей нужно отречься от своих корней. Девушка проходит ритуал посвящения. И если духи её принимают, они дают ей новое имя и разрешают создать семью.
– Я думал, такие союзы запрещены, – растерянно пробормотал я.
– Да, запрещены, – подтвердил отец. – Но только если девушка не смогла выполнить все условия духов.
– Значит, духи способны открыть наш мир любому?
– Нет, сын. Только тому, кто этого по-настоящему достоин. Я расскажу тебе кое-что.
Отец вернулся на скамейку и тяжело вздохнул, подбирая слова. Он явно размышлял о чём-то. Его взгляд стал тяжёлым и напряжённым. А потом он взглянул на меня и тепло улыбнулся.
– В таких союзах есть минусы. Это кровь, сын. Ты никогда не задумывался, почему искусство переселения сознания так легко даётся тебе?
– Каждый день думаю об этом.
– Всё потому, что в тебе течёт чистая кровь. Твоя мама из уважаемой семьи Восточного племени. Её отец был великим шамахом их селения. А мой род – потомки великого Дарена. Он был твоим прадедом. И оттого твоя связь с духами сильнее многих. А как ты думаешь, почему твоему другу Тихомиру так сложно отпустить сознание?
– Его кровь не настолько сильна?
– Именно, сын. Матушка Тихомира урождённая Ольга. Отец парня встретил её в лесу. Девушка заплутала, собирая грибы и ягоды. Их связь была настолько сильной, что духи приняли девушку и нарекли Ямирой. Но, к сожалению, в жилах Ямиры течёт кровь людей больших городов, а у них нет связи с миром духов. Тихомир – полукровка, именно по этой причине ему так сложно освоить шаманскую науку. И у парня остаётся слишком мало времени для познания этой науки. Только представь, какого ему будет, когда старейшины вынесут страшный приговор?
– Неутешительно, – промямлил я. – Но Тихомир справится. Я верю в него.
– Надеюсь, сын, что справится. Но время порой коварно, особенно когда его слишком мало.
– То есть, если Ангелина пройдёт обряд и откажется от своих корней, она сможет стать моей? – задал я мучивший меня вопрос. Отец кивнул в знак согласия.
– Только подумай о своих детях. Из-за этого союза наша кровь отныне не будет чиста, а это важно. Ты предок самого Дарена. Ты надежда всего нашего рода. Готов ли ты пожертвовать чистотой крови ради девушки, которая, возможно, даже не сможет понять тебя?
Он не дождался ответа. Просто встал и ушёл. Но сделав пару шагов, обернулся и добавил:
– Люди больших городов коварны. Они лгут, и эту ложь сложно распознать. Будь осторожен, сын.
Батя скрылся за домом, а я всё продолжал сидеть и смотреть в его сторону. Отца и след уже простыл, но я не мог отвести взгляд от глубоких следов на белом снегу. Готов ли я пожертвовать чистотой крови ради собственного желания? Готов ли забыть девушку с изумрудными глазами? Может, и не готов, но очень постараюсь, ради будущего своего рода.
Глава 9
Макарий
Праздник десятой луны – очень важное событие. В этот день зима идёт на спад, уступая дорогу весне. И хоть за окном ещё как минимум недели три будет мороз, дыхание весны уже слышно. Солнце всё дольше остаётся в небе и всё сильнее греет. И этому радуются не только мои односельчане, но и всё живое в тайге. Даже молчаливые деревья будто расправляют голые ветви в попытке дотянуться до тёплого солнышка.
Стоит ли говорить, что для моего народа это особенный праздник. Он означает, что очередная зима прожита. А пережить зиму в моём роду непросто: морозы и голод часто забирают моих братьев и стариков. Но можем ли мы бросить насиженное место, выбраться из тайги, уйти к людям больших городов и жить в достатке? Нет, не можем. Наше селение стоит на особом месте. Стоит его покинуть – связь с миром духов тут же прервётся. А этого допустить нельзя. Это наше наследие, подаренное предками. Мы не можем просто отказаться от этого дара. Не имеем права.
Сегодня отличный денёк. Солнышко по-весеннему пригревало, подтапливая снег и образуя блестящую корку на сугробах. Птицы потихоньку возвращались в тайгу и дарили красивую трель. Лёгкий ветерок обдувал лицо, принося с собой запах весны. Праздник только завтра, а сегодня мы активно к нему готовились. Считается, что в день десятой луны не должно остаться незаконченных дел. Матушка с Забавой чистили до блеска дом, а мы с отцом поправляли покосившийся забор (это занятие, которое требует физической силы и выдержки особенно сейчас, когда снег подтаял под ярким солнцем и стал в разы тяжелее). Поэтому я скинул тулуп, оставшись в одном свитере и навалившись на забор, пытался его выровнять. А батя подставил распор, чтобы после того, как снег сойдёт, сделать дополнительную сваю и укрепить ограду.
– Здесь нужен упор подлиннее, – отозвался отец откуда-то снизу. – Пойду в сарайке посмотрю что-то более подходящее. А ты держи и смотри не завали совсем.
– Хорошо, бать, только быстрее, он тяжеленный.
– Тяжеленный! – возмутился батя. – Держи, сказал.
– Да держу я, – крикнул в след отцу.
И только отец ушёл, мысли вновь вернулись к зеленоглазой девушке. Так происходило всегда. Стоило мне остаться наедине с собой – она без стука врывалась в мою голову. А ещё говорят, что в сознание человека невозможно проникнуть. Ещё как возможно! Гляньте на меня, и сразу всё станет понятно. Я думал о ней постоянно. Она снилась мне каждую ночь. Она не собиралась отпускать меня. И я боролся со своими чувствами. Старался выкинуть её из головы, но проигрывал.
И вот сейчас я снова погрузился в мысли о ней. Всё вокруг перестало существовать. Мир словно сосредоточился только на ней. В памяти постоянно всплывал её силуэт в облегающем платье и поцелуй… Ох, этого мне не забыть никогда! Стоило мыслям унестись в тот миг, как волна тепла поспешила расползтись по телу. Мышцы самопроизвольно напрягались, на лбу выступала испарина, а в груди просыпалась сжимающая сердце боль. Всё переставало существовать, и именно поэтому я не заметил, как от дуновения ветра незакреплённая часть забора покосилась сильнее и с протяжным скрежетом рухнула на землю.
– Макарий! – разъярённый голос отца отрезвил меня. – Ты где опять витаешь?! И что нам теперь делать? Крепление вырвало окончательно.
– Я немного задумался, бать, и его покосило сильнее.
– Задумался он! Топай в сарай и неси дополнительные доски. Теперь до вечера провозимся!
Поздним вечером после ужина мы обычно любили провести время в общей комнате. Маменька и Забава рукодельничали: что-то шили или вышивали. Мы с отцом любили сыграть раунд-другой в камни. Это настольная игра, которой часто все забавлялись в моём селении. Правила просты: на дощечку нанесён рисунок (два квадрата и круг в центре), а от углов расходятся линии, образующие крест, и в места, где они пересекают фигуры, нужно раскладывать камни. У каждого игрока свои. Чаще одни тёмные, другие светлые. Побеждает тот игрок, кому удалось в ряд выставить три своих камня.
Но сегодня я был не в состоянии сосредоточиться на игре. Проиграв трижды, я с грохотом бросил камни на стол. Все вмиг обернулись на меня. Маменька и Забава отложили пяльцы и вопросительно уставились в мою сторону. И только отец, казалось, понял всё. Он откинулся на стену позади и понимающе сказал:
– Иди отдохни, сын. Похоже, ты переработал сегодня.
Я согласно кивнул и поднялся из-за стола. Мне и правда хотелось уединиться. Поэтому я прямиком направился в нашу с Забавой комнату на мансарде. Я сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, и думал об Ангелине. Никак не получалось её забыть. Интересно, а думает ли она обо мне? Вспоминает ли с таким же трепетом наш поцелуй?
Я закрыл глаза и сам не заметил, как отпустил сознание. Сегодня у меня не было чёткого плана. Сознание просто путешествовало по миру неприкаянной сущностью. Не было цели, просто хотелось забыться.
«Мама, я хочу побыть одна», – услышал её голос. Расстроенная девушка влетела в комнату, где очутилось моё сознание, и громко хлопнула дверью. Ангелина всхлипнула и кинулась на кровать. Девушка заплакала, уткнувшись в подушку лицом. А я видел её словно наяву, словно сам присутствовал в её комнате. Я не замечал обстановки вокруг: она была размыта. Видел лишь Ангелину пред собой.
И вдруг девушка замолкла, повернулась на бок, сжавшись в комок, и одними губами прошептала: «Макарий». Она думала обо мне! Она вспоминала меня! Её глаза были закрыты, и я подвинулся ближе.
Я не совсем понял, что произошло дальше, только у меня получилось почувствовать её губы, к которым прильнуло моё сознание. Это было странно. Я будто парил над девушкой сверху и одновременно касался её. Я чувствовал её трепет, тепло её кожи, хоть и находился далеко. И я целовал её. Сначала губы. Ангелина коснулась кончиками пальчиков пухлых губ, что приоткрылись в стоне. Дальше шея. Её рука скользнула по бархатной коже вслед моим касаниям. Ключица…
Это было не реально и в то же время так остро ощущалось. Мои руки овили тонкую талию, прижимая хрупкое тело к себе. Мои губы изучали каждый сантиметр, а её руки точно касались тех мест, куда приходились поцелуи. Она тоже чувствовала меня. Девушка извивалась и стонала. И наверняка не понимала, что с ней происходит. Я и сам был растерян. Такого раньше не случалось ни с кем. Как объяснить, что я чувствую? Как понять, что происходит? Одно я знал точно. Я касался её и обжигался. Настолько остро чувствовал её тело под своими руками и губами. Она впустила меня в своё сознание. Определённо это было так, и определённо она так же, как и я, жаждала этих ласк. Иначе ничего бы у меня не вышло.
Ангелина резко вскочила с кровати, наконец осознав, что происходит что-то странное и необъяснимое, а моё сознание сразу же вернулось ко мне. Я в мгновение ока вскочил с кровати, тяжело дыша. Возбуждение было просто адское! Тело горело изнутри, сжигая душу дотла. Кулаки сжались с неистовой силой. Всё нутро задрожало в ознобе. Я метнулся к окну, растерянно уставившись вдаль. Как раз в ту сторону, где находился город.
– Ты впустила меня, – прошептал я.
Ангелина
Это было странно, сказочно и нереально. Я чувствовала его каждой клеточкой тела. Чувствовала прикосновение тёплых губ, нежных рук. Он касался меня! Несомненно касался! Но как это возможно? Как ему удалось услышать мой зов именно тогда, когда был особенно нужен? Когда душа рвалась обратно в тайгу. К нему. К Макарию.
Неделя прошла… долгая неделя. Я мечтала вернуться домой. Но оказалось, совсем не этого жаждало моё сердце. Я будто оставила частичку себя в том домике среди огромных елей.
Мне снились дивные сны. И в каждом был он. Парень из леса. Улыбающийся Макарий. Я тянулась к нему. И сегодня чётко осознала, что и он скучает.
Я не думала. Просто рванула в гараж и поехала прочь из родного дома к нему.
«Хочу вновь его увидеть», – билось в голове.
Я мчалась по заснеженной дороге, направляясь в лес. Тот лес, который когда-то меня напугал и познакомил с ним. Набирая скорость, я не думала, что зимняя дорога опасна, что на скользком покрытии мой автомобиль легко может занести. И это сыграло злую шутку.
Уже на подъезде к лесу огромный чёрный джип занесло, и махина с характерным рёвом влетела в сугроб. Я даже испугаться не успела, насколько быстро всё произошло. Попробовала выехать, но тщетно. Автомобиль погряз в подтаявшем сугробе. Он замер неподвижной глыбой, и мне стало страшно.
Вышла из машины оценить масштаб бедствия и чётко поняла: одной мне не справиться. Оглянулась. Вокруг ни души. Достала мобильник. Он бесполезен. Я уже далековато отъехала от города и связи нет. Делать нечего, я заглушила двигатель авто и пешком направилась домой. Марафоны по снегам вошли в привычку.
Солнце уже скрылось за горизонтом, и медленно, но верно наступала ночь. И не было романтики ни в звёздном небе, ни в полной луне. Было жутко. Я одна брела по обочине заснеженной трассы, вдали слышался лай собак и гул машин, а сердце трусилось от каждого шороха.
Я обрадовалась, когда услышала за спиной звук автомобиля. Спасение близко. Нужно всего лишь добраться до города, а там я придумаю, как вызволить свой автомобиль из снежного плена. Радостно развернулась и кинулась к приближающейся машине. Но радость была не долгой.
– Привет, принцесса, – услышала жуткий голос Миши. – Не спится или снова решила прогуляться по лесу?
Я ничего не ответила, лишь резко развернулась и пошла дальше своей дорогой. Лучше бы я встретила волка или рысь на своём пути, чем этого человека.
– Эй, ты что, обиделась? – снова его голос.
Я зажмурилась и ускорила шаг. Бежать было бессмысленно. Он на машине и на своих двоих мне не уйти от него. Хотя можно свернуть с дороги. Но где гарантия, что он не покинет авто и не кинется следом? Поэтому я просто игнорировала его и шла вперёд. Громкий рёв мотора донёсся из-за спины, и вот Мишин седан преградил мне путь. Я взвизгнула и отпрыгнула назад, а он вышел из машины.
– Боишься, принцесса? – спросил он оскалившись.
Я промолчала, лишь оглянулась по сторонам.
– Не бойся, не обижу, – шагнул он ко мне. – Почему-то мне кажется: ты усвоила урок.
«Урок?!», – взвыло моё сознание. Душа наполнилась гневом, и со всей злостью, на которую только была способна, я взглянула в его наглые глаза. А этот сучёнок улыбнулся шире.
– Ты же не думаешь, что мы бы вправду натравили на тебя собак?
– Я думаю, что от безнаказанности вы вконец охренели! – закричала я.
– Да ладно тебе. Не злись, принцесса. Это была шутка. Кто же знал, что ты и вправду ломанёшься в лес? – он подошёл ещё ближе.
– Жестокая шутка, не находишь, Мишель?
– Зато теперь ты знаешь, на что я способен, – ухмыльнулся он.
А после протянул руку, схватил меня за затылок и рывком развернул спиной к машине. Он прижал меня к задней двери и приблизился слишком близко. Мне стало страшно. Очень страшно! Он смотрел в мои глаза, парализуя, не давая возможности шелохнуться или вздохнуть. Его бедра придавили к кузову, а я в ужасе раскрыла рот. «Что на этот раз он задумал?», – не успела эта мысль пронестись в голове, как он открыл переднюю дверь и буквально за шкирку впихнул меня в машину. Я взвизгнула и в панике кинулась к ручке открывания двери, но она не поддалась. Слёзы защипали глаза, и я метнулась к водительской двери. Но не успела: услышала и почувствовала удар в кузов авто. Замерла на секунду и оглянулась. Миша был прижат спиной к водительской двери и не шевелился. Не знаю, что случилось, но это был мой шанс, и я намерена им воспользоваться. Перелезла на заднее сиденье и начала активно дёргать за ручки, нажала на кнопку стеклоподъёмника – тщетно. Я в ловушке…
Макарий
Шок отпустил, и я метнулся вниз по лестнице на улицу, на бегу надевая сапоги и куртку, в которой отец ездил в город, чтобы не отличаться от людей больших городов. Будто в тумане я слышал голоса родителей и, лишь когда завёл снегоход и промчался мимо них, понял, что они выскочили следом за мной на улицу.
Сквозь снега я мчался к ней. Почему-то я чувствовал, что Ангелина нуждается во мне так же, как я в ней.
«Мирный, – кинул мысленный призыв волку, – ты нужен мне».
Друг не заставил долго ждать: он в мгновение ока явился на мой зов.
«Яр, найди её», – ещё одна просьба. Беркут кинулся вперёд изо всех сил.
Тревога в душе возрастала с каждой секундой. С каждым метром моё сердце билось чаще. Не знаю, что творилось со мной. Одно было ясно: я могу опоздать. Вот только куда?
Я наткнулся на увязший в сугробе автомобиль и чётко почувствовал её отчаянье. Ей было страшно. Она паниковала. Я ощущал каждую её эмоцию.
Яр спустился с высоты небес. «Она дальше по дороге», – раздался голос птицы в голове. И я помчался дальше. Метров через триста я увидел, как какой-то сморчок насильно запихивает Ангелину в машину. Всего на секунду замешкавшись, я спрыгнул со снегохода и уверенной походкой направился к парню. Возле правого плеча летел Яр, слева шел Мирный и скалился. Он прекрасно чувствовал всё, что сейчас творилось в моей душе. А я чувствовал страх дорогой мне девушки. Слов не нужно. Парнишка остолбенел от одного нашего вида. «Я могу перегрызть ему глотку. Только разреши», – голос Мирного раздался в голове. Короткий взгляд на волка: «Просто напугай». И зверь двинулся вперёд меня, клацая зубами и разбрызгивая слюну. Парнишка разве что не завизжал от парализующего ужаса.
– Отпусти, – одна фраза и он метнулся к двери, освобождая Ангелину из плена.
Она выскочила напуганная, шумно дыша, и отбежала в сторону, но тут же застыла на месте, увидев меня. Я не смотрел на неё. Ещё рано.
– Приблизишься к ней ещё раз и тебя постигнет участь твоих вшивых псов! – сквозь зубы процедил я, не сводя глаз с оппонента. Он лишь кивнул, а я заметил испарину на лбу, испуганный взгляд, и как затряслась его нижняя губа. Страх. Он в ужасе и это опьяняет.
Мирный дополнил мои слова устрашающим рыком, и парнишка прыгнул в машину и со шлифом тронулся с места. А я наконец взглянул на Ангелину – девушку, что поселилась в моей душе навсегда. И пусть она была растеряна и напугана, но взгляд изумрудных глаз смягчился, увидев мою улыбку. Я неуверенно шагнул к ней, а она, подпрыгнув на месте, кинулась в мою сторону. Девушка повисла на моей шее, громко всхлипывая, а я обвил хрупкое тело руками, утыкаясь носом в шею и вдыхая аромат, который вскружил голову. Мне захотелось прижать её сильнее к себе, и я не смог отказать себе в этом удовольствии. Стиснув в объятиях, я приподнял девушку над землёй и заглянул в глаза, являвшиеся мне во снах. Она реальна. Она в моих объятиях. Она рядом.
Мы даже не поздоровались, когда наши губы нашли друг друга, поймав волну восторга. Её мягкие, отзывчивые уста… я так мечтал о них. Её бархатный язык… как мне хотелось, чтобы он ласкал меня вечно. Это можно было сравнить разве что с полётом. Когда взмываешь ввысь и камнем кидаешься вниз. Дух перехватывает, кислород выходит из лёгких, голова начинает кружиться.
– Как ты нашёл меня? – оторвалась она от моих губ.
– Я просто почувствовал, что нужен, – ответил еле дыша, отпуская её на землю и утопая в зелени удивлённых глаз.
– Ты снова спас меня, – прошептала она и вновь прижалась губами ко мне.
Все её чувства отразились внутри моего сознания. Благодарность, нежность, желание. Меня накрыло лавиной, выкинуло в пространство, и снова я поселился в её голове. Она впускала. Отдалась, доверилась. Каждой клеточкой я чувствовал лишь её. Это невероятно. Наши души словно объединились, подобно моей и Мирного. С того момента, как волк стал моим тотемом, каждая его эмоция отзывалась во мне. Страх, любовь, отчаяние, скорбь. Я познал весь спектр чувств вместе с ним. Сейчас же чувствовал лишь её. Она просила не останавливаться, просила большего. И я был готов ей дать это, но откуда ни возьмись в душе поднялась тревога: предчувствие беды, краха, падения. И я летел вниз камнем с отвесной скалы на крыльях беркута.
Я отшатнулся, словно кто-то дал под дых. Словно рывком опустил на землю. Я зажмурился. Сотня голосов в голове. «Что происходит?», – взвыл голос Мирного. «Ты с нами?», – воскликнул Яр. И тут я понял лишь одно: приближаясь к Ангелине, я терял связь со своими животными. И они чувствовали это, всей душой ощущая страх и непонимание. Я не мог потерять их. Поэтому кинулся прочь от развратных желаний и девушки, которая так опасно влекла. «Это испытание духов», – билось в голове, когда, запрыгнув на снегоход, я оглянулся и взглянул в растерянные глаза Ангелины. Прочь!
«Ты выбрал нас?»
«Ты не можешь разорвать связь».
«Так велели предки».
«Не нарушай законов своего рода».
«Тебе не избавиться от нас».
Голоса Мирного и Яра по очереди звучали в голове, когда я мчался назад к селению. Растерянный, абсолютно ничего не понимающий и запутавшийся. Часть моей души осталась с зеленоглазой девочкой, а часть рвалась назад к корням. И вторая побеждала. Слишком долго мне прививали ценности моего мира. Слишком сильно я дорожил своими корнями.
Бурей я ворвался в селение, спрыгивая со снегохода. Взлохмаченный, возбуждённый я метался по центральной поляне, пока буквально не налетел на бабушку Ефанию.
– Что случилось, Макарий? – встревоженно спросила старушка.
– Я…я не хочу! Не могу! – кричал я. – Слишком сложно!
– Успокойся, мальчик, – схватила за плечи, и старые руки сжали меня с неприсущей ей силой. – Просто расскажи.
Я замер на месте, встревоженно глядя в глаза старушки, олицетворяющие всё прошлое моего рода. Она главный хранитель наших традиций. Она ключ ко всему. Наша опора.
– Я не справляюсь, – сипло проговорил. – Она побеждает. Помогите!
– Я помогу, но ты должен быть откровенен, внучок.
– Да, – закивал головой.
И я рассказал всё: о влечении, о том, как сложно ему сопротивляться. Как бы мне хотелось повернуть время вспять и забыть. И главное, о том, что мне удалось проникнуть в её сознание и это чуть не разрушило мою связь с Мирным.
– Ты не потеряешь своего тотемного волка, Макарий. Вы связаны до конца ваших дней. Просто девушка не приняла наш мир. Она не прошла обряд. И пока остаёшься с ней, духи отступают от тебя. Ты можешь это изменить, но Ангелина должна принять твой мир.
– А если она не захочет? Если не сможет?
– Либо ты убедишь её, либо навеки распрощаешься с духами.
Я ошарашенно заморгал, уставившись на бабушку. Я не могу потерять духов. Это часть меня. Моя судьба, предназначение. Я должен стать великим шамахом рода. Иначе никак!
– Пришло время сделать выбор, Макарий. Ты в любом случае уйдёшь. Не сможешь иначе. Но ты можешь сохранить связь, только если девушка по доброй воле примет наш уклад.