Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому

Ворошилов, Розенгольц и Вышинский заявили, что все они ценят мою откровенность, весьма рады, что мой предыдущий опыт и мое, с их точки зрения, объективное мировоззрение характеризует здешнее американское дипломатическое представительство; и в любом случае они надеются, что мне понравится мое пребывание в России, в чем я их тоже искренне заверил.

Общим итогом стало следующее: эти государственные деятели теперь ознакомились со всеми фактами из первых рук; наша позиция заключается в том, что стороны вступили в честное соглашение с полным осознанием всех фактов до его заключения; что оно пока выполнено только их стороной; что для нас это вопрос относительно небольшой важности, но может иметь жизненно важное значение для них в будущем; что это их проблема, и теперь именно они должны предпринять следующий шаг.

Имею честь кланяться, с уважением

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

ОБЕД НА ДАЧЕ РОЗЕНГОЛЬЦА

10 февраля 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ СТИВЕНУ ЭРЛИ

Дорогой Стив!

Темпы происходящего здесь просто удивительны. Я здесь всего около двух недель, а события сменяют друг друга так стремительно, что кажется, будто прошло уже два месяца.

Обед у наркома внешней торговли был необычным и интересным. В ясный холодный день мы проехали около 35 миль по заснеженной сельской местности по Сталинской дороге – широкому асфальтированному шоссе шириной, наверное, 150 футов. Это часть новой военной трассы.

Перед нами на многие мили простирался лес из белых берез с одной стороны и зеленых елей с другой, очищенный от подлеска. Это был район загородных усадеб с заборами высотой около десяти футов, обычно выкрашенными в зеленый цвет, и все выглядело аккуратным и ухоженным. К даче от дороги вела извилистая дорожка. Дом был большим и удобным, и из него со всех сторон открывался превосходный вид на заснеженный пейзаж. Он был добротно и привлекательно обставлен в современном немецком стиле.

По дороге домой проехали мимо дачи Сталина. Она тоже окружена высоким крашеным забором, по периметру стоят часовые. К самому Сталину сейчас не попасть, но, думаю, перед отъездом мне все же удастся его увидеть.

Эти советские комиссары, конечно, неплохо устроились. Живут либо в Кремле, который представляет собой обнесенный стеной город внутри города с прекрасными старинными дворцами и церквями, либо в своих загородных домах, либо одновременно и там и там.

Сильное впечатление произвел Ворошилов, как, впрочем, и все остальные. Ворошилову 54 года, а выглядит он примерно на 36. Роста невысокого, но держится с достоинством, у него воинская выправка. Более того, я думаю, что это человек большого интеллекта, он быстро схватывает суть происходящего, а несущественное отбрасывает в сторону.

Генеральному прокурору около 60 лет, и он очень похож на Гомера Каммингса: спокойный, беспристрастный, умный, способный и мудрый. Процесс о государственной измене вел так, что у меня как юриста вызвал большое уважение и восхищение.

Микоян, комиссар по продовольствию, – явный южно-русский типаж, грузин; смуглый, с крупным носом, высокими скулами, сильным подбородком, сам быстрый, как рапира.

Розенгольцу около 50 лет, смуглый, нееврейской внешности, с довольно красивыми глазами, спортивного сложения (у него есть крытый теннисный корт, чтобы поддерживать себя в хорошей физической форме). Он полностью отвечает за всю внешнюю торговлю и контролирует эту гигантскую монополию. Один из самых трудолюбивых. Думаю, он будет полезен.

Все восхищаются нашим президентом и хорошо информированы о том, что и как он сделал. Поистине удивительно. Все засыпали меня вопросами и проявляли величайший интерес ко всему, что касается его деятельности, выражая общее мнение, что он – величайший в мире государственный деятель.

Сталин, как все говорят, прост в общении, но это человек огромной целеустремленности и работоспособности. Он держит ситуацию в своих руках. Он аккуратный и чистоплотный и, очевидно, предан делу строительства социалистического государства и верит в окончательную победу коммунизма, притом в его характере достаточно твердости и гибкости, чтобы считать его и политиком, и вождем.

Спешно,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

Дневник Москва, 6 февраля 1937 года

Суматошное утро, сортировал и складывал депеши и письма в мешок с дипломатической почтой.

12.00 – заехал к литовскому посланнику. Прекрасный пожилой человек. Обсуждали судебный процесс. Он заявил, что, очевидно, имел место широкомасштабный заговор. Сталин – по-прежнему абсолютный хозяин положения, и они крепко держат ситуацию в своих руках. Обсудили нелепые слухи о походе Ворошилова на Москву, циркулирующие в иностранной прессе и т. д. Не менее глупый слух о том, что арестована вдова Ленина. Обсуждали текущее положение – мнение таково, что дела обстоят гораздо лучше, и следующие несколько лет покажут значительное улучшение ситуации.

13.00 – заехал к финскому посланнику.

Звонок из Лондона. Международные новости, обсуждение «похода» Ворошилова на Москву. Также расспросил литовского посланника об истории с атропином. Старик не поверил. Он долго обсуждал различные теории о том, почему обвиняемые дали признательные показания. Он не верит, что применялись методы прямого физического воздействия (в отличие от психологических), и подробно изложил причины. Он во многих отношениях высоко оценивает действующий режим.

_________________________________

ВЫДЕРЖКА ИЗ ПИСЬМА СЕНАТОРУ

МИЛЛАРДУ ТАЙДИНГСУ

5 февраля 1937 года

Протокол требует, чтобы много времени уделялось общению с различными послами и советниками. Такое может показаться делом скучным, но лично я нашел это занятие весьма ценным и интересным. В результате таких визитов я раздобыл много ценной информации. Более того, все мои собеседники интересны и производят впечатление весьма способных людей. Многие из них имеют большой опыт работы здесь, и их мнения имеют большую ценность. Конечно, не стоит и говорить, что я больше слушал, чем говорил, разве делал какие-то общие замечания.

Я проводил вечера с представителями разных ведомств, которые являются экспертами в различных областях, и чувствую, что достаточно хорошо разобрался в ситуации и получил общее представление о происходящем, что, по крайней мере, послужит основой для более здравого суждения о дальнейших событиях.

_________________________________

Журнал Москва, 9 февраля 1937 года

Состоялась весьма интересная встреча с послом Афганистана. Он является дуайеном дипломатического корпуса, проведя здесь больше всех времени (леди Чилстон, очаровательная, яркая и культурная женщина из британского посольства, с блеском в глазах говорила, что «официальный сезон в Москве всегда открывался ужином у посла Афганистана»). Мы присутствовали на ужине, который в тот вечер устроили в нашу честь. Бижу^[19] также была включена в приглашение. Это было восхитительное событие. Посол, выпускник Оксфорда и двоюродный брат короля своей страны, – человек с большими способностями и обаянием. Он много общается с музыкантами и творческими людьми Советского Союза, и в качестве гостей на вечер были приглашены несколько прекрасных артистов, которые много пели и играли.

Обсуждая судебный процесс, посол заметил, что – с нашей точки зрения – уголовное судопроизводство в России, основанное на Кодексе Наполеона, не обеспечивает той защиты обвиняемому, которую дает система общего права. Затем он рассказал, как такую защиту обеспечивают положения магометанских законов в его стране. Ничто, сказал он, так не способствует повышению достоинства человеческого разума и личности человека, как защита, которую закон обеспечивает ради свободы от преследований со стороны власть имущих в любой стране. По его мнению, степень прогресса цивилизации заключается в том, насколько человек защищен даже против самого государства в случае обвинения в каком-либо преступлении. Он прокомментировал право обвиняемого отказаться свидетельствовать против себя и право обвиняемого на презумпцию невиновности. Эти принципы, по его словам, сохранены при магометанской системе в его стране.

Он также считает, что Советы во многих отношениях делают немало хорошего. Но мудрость веков, сказал он, показала, что без стимула личной заинтересованности общий прогресс крайне низок. Человеческая природа еще не достигла и, вероятно, еще не скоро достигнет той точки, когда люди будут способны трудиться ради одного лишь удовольствия от самой работы. Стимулом для работы и прогресса является личный интерес, и так продлится еще долгое время. Своей искренностью и рассуждениями этот мудрый и прекрасный человек произвел на меня огромное впечатление. Возможно, сказал он, этот эксперимент пройдет и будет успешно развиваться, если принять во внимание и как-то изменить эти фундаментальные особенности человеческой природы. Это может стать одним из этапов эволюции прогресса. Время покажет, сказал он.

_________________________________

Дневник Москва, 10 февраля 1937 года

12 часов утра – конференция с посланником__— он здесь работает уже шесть лет – весьма умный, начитанный человек.

Убежден в существовании заговора и виновности подсудимых – обсуждали тот факт, что эти подсудимые с юности, с университетских времен и до ссылки в Европу, были все как один проникнуты идеями о заговоре.

_________________________________

ФИНЛЯНДИЯ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ГЕРМАНИЕЙ

№ 78 Москва, 19 февраля 1937 года

УВАЖАЕМОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

О ВИЗИТЕ В МОСКВУ ДОКТОРА Р. ХОЛСТИ, МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ФИНЛЯНДИИ

Совершенно секретно

Сэр!

Имею честь сообщить следующее в связи с недавним визитом в Москву доктора Р. Холсти, министра иностранных дел Финляндии.

Существует много предположений о важности и целях этого визита.

Между правительствами России и Финляндии заключен пакт о ненападении. Возникли спекуляции по поводу того, может ли это означать возможное расширение данного соглашения до пакта о взаимной обороне. Я обсуждал здесь ситуацию с рядом дипломатов, и общее мнение таково, что это просто обмен дружескими дискуссиями по торговым вопросам, с возможным подтекстом: Финляндия хочет доказать Скандинавским странам, что слухи о наличии взаимопонимания между этой страной и Германией, в связи с возможным нападением Германии через Балтику, были необоснованными.

Основной причиной визита стало твердое решение Финляндии занять позицию нейтралитета по отношению к Германии и Советскому Союзу и стать членом нейтрального скандинавского блока, состоящего в настоящее время из Норвегии, Швеции и Дании. В течение последних шести месяцев между представителями финского правительства и упомянутых Скандинавских стран состоялся ряд неофициальных бесед, целью которых было выяснить, не может ли Финляндия быть принята в качестве полноправного члена скандинавского блока. И Скандинавские страны дали Финляндии понять, что, прежде чем вступить с ними в тесные отношения, она должна сначала убедить в своем нейтралитете Советский Союз. Визит Холсти стал конкретным шагом в этом направлении.

Доктор Холсти, которого я принимал у себя в посольстве, заявил мне, что позиция его правительства полностью демократична, направлена на сохранение мира и строгое следование принципам Лиги Наций. Он произвел на меня впечатление необычайно порядочного человека, преданного демократическим принципам. Он участвовал в разработке соглашения о выплате нашей стране долга Финляндии, а также в мероприятиях по его погашению. В свое время он читал лекции в университете Лиланда, а по профессии является журналистом.

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

Дневник Москва, 11 февраля 1937 года

Бельгийский посланник де Телье находится здесь уже давно. Сегодня имел с ним интереснейшую беседу. Это опытный, способный, проницательный и мудрый человек, хорошо знающий Европу. По его мнению, обвиняемые на суде действительно виновны. Слабой стороной СССР в отношениях с внешним миром являлся Коминтерн^[20]. «У Говарда, – сказал он, – была правильная мысль в разговоре со Сталиным». – «Говард, – повторил я. – Кого именно вы имеете в виду?» – «Ну конечно, – ответил он, – вашего замечательного редактора и издателя Роя Говарда». – «Так вы знаете Роя Говарда?» – удивился я. «Нет, – ответил он, – и меня не было здесь, когда он видел Сталина; но я следил за всем, что связано с этими вопросами, и, судя по репортажам в прессе, в своем интервью со Сталиным Рой Говард попал в самую точку».

Гитлер, по его мнению, вел себя жестко по отношению к Советам, чтобы нажить политический капитал для «домашнего потребления»; но для Гитлера было вполне возможно связаться со Сталиным, если бы Сталин согласился не вести пропаганду в Германии. Сталин, по его мнению, практический реалист, который является националистом, а не интернационалистом, как Троцкий. Сталин, по его мнению, «бросил» бы Коминтерн в одну минуту, если бы ему был обеспечен мир. Он держится за него как за военно-оборонительный орган. Политика Сталина заключается в том, что мир нужен ему для развития СССР, а также для того, чтобы надежно удержать у власти собственное правительство.

_________________________________

Дневник Москва, 12 февраля 1937 года

16.30 – чаепитие и кино – фильм «Сан-Франциско», который произвел большое впечатление на английского, итальянского, турецкого и китайского послов и их сотрудников, которые подошли после обеда^[21].

После ужина мы с Марджори отправились на прогулку сквозь метель, за нами последовали наши неразлучные ребята из ГПУ. В пяти кварталах, на Арбате, или главной деловой улице радом с посольством, мы обнаружили целых пять магазинов, продающих помаду и духи, и еще три цветочных магазина^[22].

_________________________________

ВЫДЕРЖКА ИЗ ПИСЬМА СЕНАТОРУ КЕЮ ПИТТМЕНУ

Москва, 18 февраля 1937 года

Город Москва выглядит так же, как и любой другой европейский город: красные и зеленые светофоры, большие троллейбусы, автобусы, автомобили, грузовики и тому подобное. Повсюду толпы людей. Сельские жители стекаются сюда, чтобы работать на автомобильных заводах, в результате чего население города за весьма короткое время выросло с 1,8 до 4 млн жителей. Жилищные условия скудные, и, очевидно, дома чрезвычайно перенаселены, но на улицах нет ни малейших признаков нищеты. Внешне все выгладят вполне благополучными.

_________________________________

ПРИТЕСНЕНИЕ КАТОЛИЧЕСКОГО ДУХОВЕНСТВА В ГЕРМАНИИ

Журнал Москва, 14 февраля 1937 года

По данным прессы, раскол между церковью и нацистами носит весьма серьезный характер. Кардинал Фаульхабер, выступающий с проповедями в Мюнхене, привел множество примеров нарушения конкордата с Римом, который был заключен по инициативе Гитлера. Но он заявил, что, несмотря ни на что, католики должны добросовестно придерживаться конкордата, поскольку он был торжественно подписан как инструмент добросовестного сотрудничества.

Гитлер, похоже, намерен искоренить религию как препятствие на пути к своей власти и планам. Это зловещий знак в отношении вынашиваемых им целей. Боюсь, что Гитлера увлекут силы, которые он привел в движение, и что с подобной высокомерной антихристовой нацистской философией и политикой жестокости и преследований надежд на установление европейского мира мало^[23].

_________________________________

ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА И КОММУНИЗМ

Москва, 18 февраля 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ПЭТУ ХАРРИСОНУ

Дорогой Пэт!

Увиденное здесь стало для меня большим сюрпризом. Книги, которые я прочитал перед приездом сюда, – а я прочитал их почти все! – имеют общий недостаток, суть которого в том, что авторы делают слишком радикальные выводы либо в одну, либо в другую сторону. Истина же лежит где-то посередине.

Нет никаких сомнений в том, что человеческая природа действует здесь по старинке. Тому есть много свидетельств. Бюрократии живется очень хорошо, у многих собственные дома или дачи за городом. Многие рабочие зарабатывают больше благодаря сдельной системе, которая вводится для ускорения развития промышленности. На улицах в изобилии представлены роскошные магазины: здесь продаются живые цветы, исключительно женские духи, лаки для ногтей и так далее; заложенные природой инстинкты побуждают и женщин, и мужчин обзаводиться как можно большим количеством «капиталистических» денег, чтобы побаловать себя такой роскошью. В самом правительстве почти все привержены национализму, они восхваляют страну, поют свой национальный гимн. Мировая революция – вещь вторичная. Те же процессы, которые проявились во Французской революции, начинают проявляться и здесь, только темпы не такие быстрые. Во Франции бюрократия и военные объединились с буржуазией и банкирами, чтобы удержаться у власти и защититься от рабочих. Здесь бюрократия имеет железные связи с промышленными рабочими и противостоит крестьянам. У них сильная армия, и они думают, что смогут защититься от Германии или Японии или одновременно от того и другого. Они производят огромное количество золота и запасаются им. Их фактический торговый и платежный баланс за последние два года был весьма благоприятным. Они больше не экспортируют золото. В армии, как мне сказали, они уделяют столько же времени политическому и коммунистическому инструктажу, сколько и военно-технической подготовке. Они откровенно признаются, что хотят за одно поколение изменить человеческую природу. Это очень сложная работа.

_________________________________

Дневник Москва, 15 февраля 1937 года

Конференция с Кулондром, послом Франции. Подробно обсудили обстановку в Коминтерне, выразили мнение, что он является препятствием на пути к реальному международному доверию. Он подчеркнул потребность Советов в этом – с военной точки зрения – и призвал сделать для Советов какие-нибудь поблажки. Предположил, что завершившийся судебный процесс может облегчить «охлаждение» России к Коминтерну, поскольку Троцкий наверняка привлечет на свою сторону всех радикалов и, следовательно, будет отождествляться со Сталиным.

Последние выборы во Франции показали, что 40 % из числа коммунистической партии отклонились вправо в сторону социал-демократов, вместо того чтобы придерживаться своей партийной линии. Он сказал, что Советы ведут честную игру с Францией с момента подписания договора между двумя странами, и привел вышесказанное как доказательство их доброй воли.

_________________________________

ЛИТВИНОВ ПРЕДОСТЕРЕГАЕТ ПРОТИВ ВОЙНЫ И «НЕЙТРАЛИТЕТА»

№ 79 Москва, 19 февраля 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

АМЕРИКАНО-СОВЕТСКИЕ ОТНОШЕНИЯ; БЕСЕДА МЕЖДУ ПОСЛОМ ДЭВИСОМ И Г-НОМ ЛИТВИНОВЫМ, НАРОДНЫМ КОМИССАРОМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

Строго конфиденциально

Сэр!

Имею честь сообщить о беседе, которую я имел 15 февраля с г-ном Литвиновым, народным комиссаром иностранных дел, по случаю обеда в посольстве, который был дан для г-на Литвинова и его сотрудников. Это была ответная любезность на официальный обед, устроенный нам по прибытии.

В беседе, состоявшейся между нами наедине, Литвинов прокомментировал визит Рансимана к президенту и прямо спросил, обсуждался ли вопрос об участии в экономической помощи Германии. На это я ответил, что знаю об этом только через прессу. Он, казалось, был весьма встревожен и вновь высказал свою горечь по поводу того, что Франция и Англия вообще должны вступать в дискуссии с Германией. В ответ я сказал, что, не зная фактов, посчитал бы, что президент Соединенных Штатов и государственный секретарь будут заинтересованы в любом плане, направленном на установление и восстановление нормальной международной торговли и стабилизации условий, которые сохранят мир в Европе, но я уверен, что они потребуют разумных гарантий того, что любой предложенный план будет включать более или менее постоянное решение, которое учитывает не только экономические и торговые условия, но и программу взаимного разоружения. Затем я спросил, не усматривает ли он в речи Гитлера признаков разногласия между русским народом и русским правительством и возможности заявления официального представителя русского правительства о том, что оно обязуется не вести пропаганду в Германии, если Германия не будет вести свою пропаганду в России, и высказал мнение, что такое заявление лишит Гитлера его главного аргумента против России, который тот постоянно вбивает себе в голову. Его ответ был отрицательным: Германия занимается исключительно завоеваниями, и было бы ошибкой возвеличивать значение Гитлера, участвуя в дискуссиях такого характера, которые затеяли Франция и Англия. В этой связи я хотел бы сообщить, что выяснил мнение некоторых дипломатов, которые пробыли здесь дольше всех, относительно того, возможно ли соглашение между Россией и Германией, несмотря на их явное ожесточение в настоящее время. Общее мнение таково, что обе стороны могут преодолеть любые трудности, если здесь можно добиться каких-то выгод.

Другой вопрос, который поднял Литвинов и который, как мне показалось, вызвал у него сильное волнение, был вопрос о готовящемся в Соединенных Штатах законодательстве о нейтралитете. Он настаивал на том, что все законы о нейтралитете разрабатываются как протест против войны; что нынешние законы о нейтралитете с этой точки зрения ориентированы неправильно и что они не являются проводниками мира, поскольку, по его мнению, как и в нынешней ситуации с Испанией, эффект такого законодательства о нейтралитете будет заключаться в том, чтобы создать еще большую опасность войны в Европе. На это я ответил, что в Соединенных Штатах, согласно моим ощущениям, преобладает мнение в пользу принятия законодательства о нейтралитете, и оно зиждется на двух идеях: во-первых, сохранить мир и, во-вторых, предотвратить втягивание в войну Соединенных Штатов. Я отметил, что сам не изучал различные предложения в Конгрессе на данную тему, но что, несомненно, президент и государственный секретарь уделяют этому очень большое внимание, и я уверен, что исполнительной власти предоставлена такая свобода действий, которая будет сочтена разумной и эффективной.

ПРИЛОЖЕНИЕ К ДЕПЕШЕ № 79. ПОДГОТОВЛЕНО ПРИСУТСТВУЮЩИМИ СОТРУДНИКАМИ

Совершенно секретно

17 февраля посол принимал на обеде советского чиновника, барона Штейгера^[24], который, как известно, пользуется доверием Кремля. Присутствовали также г-н Хендерсон и г-н Кеннан.

Что касается недавнего визита министра иностранных дел Финляндии, барона Холсти, то гость посла заявил, что этот визит не следует ни переоценивать, ни недооценивать. С финской стороны он был продиктован желанием финского правительства в преддверии предстоящих выборов нивелировать критику в адрес правительства как правительства прогерманского. Идея визита была поддержана шведским правительством. На вопрос о характере настроений финского народа, которые привели к обвинениям правительства в прогерманизме, гость ответил, что эти настроения носили скорее пацифистский, чем пророссийский характер. Анти-российские настроения в целом – будь то связанные с царским режимом или с большевиками – все еще очень сильны в Финляндии.

Переходя к ситуации в Польше, гость выразил мнение, что единственными определенными настроениями в Польше являются антироссийские. Польское правительство, по сути, зашло в тупик, и у него не было возможности проводить откровенно профранцузскую или прогерманскую политику.

Российско-польские отношения, добавил он, несколько пострадали от выхода книги, недавно опубликованной чехословацким посланником в Бухаресте, к которой министр иностранных дел Чехословакии написал предисловие. Эта книга усилила подозрения в отношении советско-чехословацкого пакта в Польше.

После этого разговор зашел о Германии, и гость посла выразил мнение, что любые агрессивные действия Германии в настоящее время или в ближайшем будущем будут иметь катастрофические последствия для самой Германии. Особенно это касается любых попыток экспансии на восток. Было лишь два пути, через которые Германия могла напасть на Россию. Первый – через Литву и страны Балтии. Другой – через Чехословакию и Румынию. В любом случае линии коммуникаций оказались бы слишком растянутыми, а «ворота» для нападения – слишком узкими. Кроме того, немецкая военная машина все еще не готова к крупным действиям. Самолеты слишком медленные, а танки слишком легкие. В настоящее время гораздо больше шансов для немецкой экспансии существует в направлении Австрии, Венгрии и Югославии. Последняя из упомянутых стран, в частности, в экономическом смысле попала в своеобразную форму зависимости от Германии. Германия задолжала ей столько денег за прошлые закупки, которые могли быть оплачены только товарами, что преобладание Германии в югославском импорте обеспечено на некоторое время вперед. Что касается экономических условий в Германии, упомянутый джентльмен считает, что Гитлер, вероятно, сможет без проблем продержаться еще год или два, даже если из-за рубежа для облегчения положения не будет сделано ровным счетом ничего. Британцы, по его мнению, согласятся на возвращение Германии других колоний – но только не своих собственных.

Что касается американо-российских отношений, то гость посла выразил уверенность, что если к делу подойти спокойно, терпеливо, то все будет «в порядке».

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

Дневник Москва, 18 февраля 1937 года

Заезжал посланник___________. Беседовали о суде', ни

каких сомнений в существовании широкомасштабного заговора и виновности подсудимых.

О европейском мире', этот год станет критическим. Угрозу представляет не ситуация в Испании, а Германия и Гитлер, которым движет отчаяние и который вынужден воевать, не дожидаясь, пока подготовится Англия.

СССР больше всего хотел мира и, чтобы добиться его, по его мнению, пошел бы даже на соглашение с Гитлером. Необычное мнение на фоне того, как яростно Гитлер и Сталин обзывают друг друга всеми мерзкими именами.

_________________________________

Дневник Москва, 19 февраля 1937 года

12.00 – конференция с Молотовым и Литвиновым в Кремле, во время которой воспользовался возможностью неофициально обсудить свидетельства вашингтонских журналистов о поддержке Роммом позиций СССР в Вашингтоне.

20.30 – обед в немецком посольстве. Военный адъютант графа фон дер Шуленбурга, генерал фон Кестрих, родился в России. Отец его был крупным землевладельцем. Дал интересную оценку сил Красной армии. Считает, что правительство со временем решит свои промышленные проблемы.

Интересная история была рассказана о бароне Штейгере: его отцу, бывшему немцу с Украины, и его семье большевики разрешили жить в Швейцарии, но при условии, что сын будет находиться здесь в качестве своего рода заложника.

За чашкой кофе я напрямую попросил генерала Кестриха высказать мнение о боевых качествах Красной армии. В ответ на мой недипломатичный вопрос он сказал, по сути, следующее: русская армия, в общем и целом, хорошая армия; личный состав превосходен, это физически крепкие, храбрые и превосходные солдаты; механизированные силы тоже хороши, возможно, не так, как у немецкой армии, но хороши; велика численность военно-воздушных сил; у них неплохая истребительная и разведывательная авиация, но вот бомбардировщики плохие. Что в целом, за исключением превосходства в численности, советская авиация не может сравниться с германской авиацией; однако русские летчики превосходны – лучше их никого нет; их парашютные войска тоже превосходны (всего за несколько лет до этого на маневрах впервые показали, как в нескольких милях за воображаемой линией фронта сбрасываются с самолетов целые полки с полным снаряжением).

_________________________________

ДОКЛАД О СИТУАЦИИ С ЗАДОЛЖЕННОСТЬЮ

Москва, 25 февраля 1937 года

Совершенно секретно

Мой дорогой господин президент!

С момента написания последнего письма я дважды встречался с Литвиновым. Согласно протоколу, я записался на официальный прием к председателю кабинета министров Молотову. К собственному удивлению, я застал там и Литвинова. После обычного обмена мнениями Молотов заявил, что его правительство надеется, что отношения между двумя правительствами могут развиваться по линии большего взаимопонимания. Некоторые из ранее заключенных договоренностей еще не выполнены, и он считает, что эти вопросы могут быть урегулированы путем практического подхода к проблеме. Я вновь очень четко заявил, что надеюсь на это, и вновь подчеркнул тот факт, что президент Соединенных Штатов с большим воодушевлением заключил определенные соглашения, которые не выполнены. Президент Соединенных Штатов внес неизмеримый вклад в дальнейшее укрепление наших отношений, а через признание Советского Союза – и в формирование значительной части либерально-демократической мысли в Соединенных Штатах. У двух стран, безусловно, есть одна общая великая цель, и цель эта – сохранение мира во всем мире. Лично я чувствую, что было бы очень жаль, особенно с точки зрения России, если бы чложилась ситуация, которая бросила бы тень на ту уверенность, которую президент Соединенных Штатов и наше правительство сохраняют в отношении добросовестности и честности людей, ответственных за действия правительства. Молотов вновь выразил уверенность в том, что вопросы могут быть решены практическим путем. Затем он заявил, что, по его мнению, часть моей миссии здесь заключается в урегулировании таких вопросов. Я заявил, что не получал никаких прямых инструкций по этим вопросам, но они составляют часть моей работы, и я готов вступить в любые дискуссии с Литвиновым, если бы было желательно выработать в принципе какое-то взаимоприемлемое соглашение, которое восстановило бы ту степень доверия и взаимного уважения, которая характеризовала начало сотрудничества по данным вопросам между двумя правительствами.

Литвинов почти не принимал участия в дискуссии, разве что спросил, когда я вернусь из поездки по промышленным регионам. Потом он заявил, что очень хотел бы, чтобы я приехал к нему на дачу пообедать, а я стал собираться. Следуя вашим рекомендациям, я еще раз довел до них мысль о том, что данный вопрос имеет для них куда большее значение, чем для нас, и что следующий шаг – за ними.

Искренне ваш,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

МОЛОТОВ ДЕМОНСТРИРУЕТ готовность ПРОЯСНИТЬ НЕДОРАЗУМЕНИЕ С ДОЛГАМИ

№ 95 Москва, 26 февраля 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ВИЗИТ К МОЛОТОВУ, 19 ФЕВРАЛЯ АМЕРИКАНО-СОВЕТСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Совершенно секретно

Сэр!

Имею честь сообщить, что в соответствии с установленным здесь протоколом обычаем я нанес официальный визит наркому Молотову, председателю Совета народных комиссаров. Встреча состоялась в его кабинете в Кремле. К моему удивлению, там присутствовал нарком иностранных дел Литвинов, а также начальник американского отдела МИДа г-н Нейман, который выступал в качестве переводчика. Ниже приводится отчет о состоявшихся там беседах.