18. Уязвимое место
Макс чуть сам с себя не угорал. Вот, казалось бы, чего ждать – Лизка спит, девушка так и ластится к рукам – давай, мачо, показывай девушке, где в твоей квартире располагается кровать, и начинай зажигать на её небе звезды, да поглубже, тьфу ты, поярче.
Не-е-е-ет, это – слишком просто, слишком быстро, в конце концов, в целях был не только секс. В целях было приручить эту женщину, заставить её выбраться из панциря. Потому что сейчас – да, все было неплохо. Пока был секс, и не было обязательств. Но подними сейчас Макс разговор об отношениях – и скорей всего Аленка бы взбрыкнула. Да и с чего ей об этом думать? Она приехала в Москву развлечься и отдохнуть. А получила – уже знакомство с Лизой, причем довольно беспощадное знакомство, и Макс себя чувствовал слегка виноватым за это – но просто этот секрет хранить было нельзя ни в коем случае. Так как он хотел отношений – эту невыгодную карту в собственном веере козырей следовало выложить на стол самой первой. Потому что, ну какие нахрен отношения, если Макс не договорит о таком? Ага, год Лизку прятать по углам и у бабушки – а потом на свадьбе позвать нести кольца. Сюрприз, дорогая, знакомься, это вот мое приданное, ты не волнуйся, она не кусается. Ага, Лиза была бы в высшей степени «восторга».
Нет. Лизу Макс прятать не хотел. Он слишком любил свою дочь, чтобы так с ней поступать. И да – острые углы надо было сглаживать с самого начала, а не ждать, пока выплывет айсберг в отношениях. Нет. Хотелось бы, чтобы Лиза с Аленкой сошлись характерами. В конце концов, Макс знал их обеих, и они вообще-то обе были замечательные, каждая по-своему. Просто повода познакомиться у них не было, но это как раз исправимо. Очень легко исправимо.
Вообще… Вообще-то Аленка Макса сегодня в хорошем смысле удивила.
Она была какая-то нереальная.
Чем больше Макс выковыривал её из панциря, тем больше охреневал от того, какой она оказывалась. Нет, радоваться было рано – в конце концов, ездили, знаем, первое знакомство с Лизой пережила даже не одна кандидатка на место… хорошего друга. Обычно забраковывались они несколько позже, отваливались сами, причем заявляя, что Макс растит маленькое избалованное чудовище.
Лиза избалованной не была. Лиза была раненой. В маленьком сердечке уже сейчас зияла дыра, и малышка попросту не хотела доверять кому попало, особенно – всяким тетям, которые порываются стать «мамой». Что поделать – печальный опыт общения с «мамой» уже был в наличии. И может, в мире теоретических женских фантазий отцы-одиночки и имеют какой-то бонус симпатии, вот только, как показала практика, девушки довольно слабо представляют, что им может предстоять при общении и сближении с чужой дочерью.
Особенно это проявлялось, если девушка до этого с детьми на регулярной основе не общалась – от «ой, какая прелесть» до «Макс, почему она не успокаивается» было не такое уж и далекое расстояние. Буквально пара дней в компании Лизы. Нет, конечно, как-то раз Макс встречался с матерью-одиночкой, но тут тоже было сложно – и подводных камней оказалось больше. И девушка в приоритет ставила собственного сына, почему-то предполагая, что и Макс будет это делать, да и мальчик с Лизой жутко конфликтовал.
Честно говоря, Макс уже отчаялся, уже хотел было окончательно развести эти две линии своей жизни, касающиеся дочери и женщины для «личной жизни», но… Решил рискнуть в последний раз. Если не выйдет с этой вот женщиной, которая кажется настолько глубоко своей, самой что ни на есть подходящей – значит, не получится ни с кем. Значит, будут отдельно друг от друга одноразовые любовницы и Лиза – она-то как раз навсегда.
Сегодня Аленка оказалась на высоте. То ли закаленная после возни с сестрой, то ли что – но ей удалось провести вечер рядом с Максом и Лизой и даже не испытать дискомфорта. А Макс представлял, насколько обделенной вниманием может чувствовать себя увлеченная женщина, если на свидании с ней ты был сосредоточен на ком-то другом. Пусть даже и на ребенке. Нет. Эта умница даже не подумала ревновать. И Лиза – даже во время ужина поглядывала на Аленку и выглядела слегка сбитой с толку. Фиг знает, что у них там произошло в дамской комнате, но чем-то Сан Лизавету удивила. Волшебница, черт возьми.
Блин, ну как… Как вообще сейчас отстраниться? Это реально походило на магию – Макс одновременно и не хотел сводить все к сексу прямо сейчас, и никак не мог от Аленки сейчас губы-то оторвать, не то что руки, уже забравшиеся к девушке под майку – но пока что ласкающую только кожу спины. И даже этого ей было достаточно, чтобы тихонечко, едва слышно постанывать и прижиматься к Максу сильнее, и будоражить его с каждой секундой все больше и больше.
В груди переливалось что-то тяжелое, крепкое, пьянящее. Такое пьянящее – что не имейся в голове парочка предохранителей, то сейчас Макс мог вполне залезть Аленке в джинсы прямо тут, в прихожей, никуда не отходя. Но, во-первых, так уже было. В самый первый их раз. А во вторых – в отличие от спальни – у прихожей не было двери с защелкой. И да – если госпожа императрица вдруг изволит проснуться – объяснить ей тут, что папа с «хорошим другом» делают – будет несколько проблематичней, чем про «озабоченность».
К тому же Максу хотелось оттянуть удовольствие, снова. Вопреки всему – хотелось перед тем, как кувыркнуться в постель, еще слегка поболтать. В конце концов, времени сегодня на это совсем не было, практически целиком внимание Макса поглотила Лиза – в конце концов, он опасался, что дочь вывезет что-нибудь… эдакое. Она могла. С дури в течение года сначала притащил троих кандидаток на роль «потенциальной мамы». Потом только дошло до идиота, что вообще-то девочка от всякого появления новой женщины в её жизни уходит в себя все глубже. У неё никак не получалось отпустить самую первую «маму», которая и разбила маленькое девчоночье сердечко. Тогда – вроде опомнился, дал Лизе перерыв – да и себе тоже.
– Ты кофе будешь? – через силу отдираясь от Аленкиных губ шепнул Макс. Отодраться получилось – а вот отстраниться нет. Так и стоял, невесомо касаясь её носа своим и ощущая, как девушка обмирает от его прикосновений. Ох, Санни, солнечная девчонка, такая теплая, что без неё – с каждым днем становится все холоднее и холоднее. Вот и сейчас всей чертовой душой тянулся к ней. И это душа, а не эго Макса, сейчас касалась ладонью нежной девичьей щеки, она обводила полураскрытые, голодные до поцелуев губы большим пальцем. И все-таки какая красивая форма губ. Такая заманчивая, что кажется, отрываться от них – едва ли не самый страшный из всех семи смертных грехов.
– Хочу, – тихонько пискнула девушка, и Макс едва не рассмеялся от этих её интонаций, до того она была смешная и трогательная.
Вообще от Аленки, острой на язык, Макс вполне ожидал какой-нибудь подколки, но она сегодня выглядела ужасно растерянной – и в кафе, и в момент первой встречи. Все-таки для неё это все оказалось сильной встряской. И… Вообще, Макс мог понять. Поэтому сейчас и медлил, будто опасаясь спугнуть встревоженную лань. Поэтому и просто целовал, пытаясь выпить из её души сомнения, тревоги, смятение – они были, Аленке даже не надо было об этом говорить. Все было написано на растерянном личике. Но она была тут – сидела сейчас на кухне квартиры Макса, на его коленях и елозила по ним задницей, будто пытаясь раскалить его до предела. Как будто для этого ей нужны были какие-то усилия. Нет, Аленка могла показать пальчик – и Макс уже «встал бы в стойку», потому что… Ну, потому что вот так вот он реагировал на эту девушку.
– Ну как тебе Лиза, – осторожно спросил Макс, выкроив все-таки минутку, заставив себя оторваться от нежных губ, утыкаясь носом в худое плечико. Ох, в грудь бы зарылся лицом, да неудобно это с точки зрения позы…
– Вы замечательные, – тихонько шепнула Аленка и улыбнулась: легко, спокойно. И все-таки «вы»… Блин, вот до чего все-таки проблематично понять, что вообще в этой голове и как работает. Почему она дистанцируется? Максу не хотелось, чтобы она чувствовала себя чужой. Честно говоря, страшно хотелось, чтобы Аленка хотела сблизиться с Лизой. И… Чтобы у неё это получилось. Тогда бы… Тогда бы все это было не зря.
Девушка осторожно пробежалась пальцами по скуле Макса. От этой ласки хотелось зажмуриться. Макс поймал её ладонь и прижал её к щеке. Блин, как дурак, право слово. Дотла растворялся в ней, забывался до пустоты. И как – как снова не искать её губы, как обходиться без них? Ей хочется запастись впрок, потому что все равно же круглосуточно находиться с ней рядом не получилось бы даже в самом лучшем случае.
– Макс… – её голос заставил Макса опомниться. Оказывается, поддавшись мыслям, – он себя контролировать прекратил. Настолько, что успел пересадить Аленку со своих колен на стол перед собой и все-таки расстегнул у её джинс молнию, сейчас танцуя пальцами по подрагивающему нежному животику. А на варочную панель с шипением извергался из турки кофе, возмущенный таким невниманием к своей персоне.
– Нет, нахрен, пошли в спальню, – сопротивляться собственным желаниям смысла уже не было. Строишь из себя не пойми кого, не пойми зачем – ведь все известно, и что Макс Аленку хочет, и что она его – тоже… И чего время тратить? Хотя Макс ни об одной «попусту» потраченной минуте не жалел. И еще бы не отказался.
– Пойде-е-ем, – протянула Аленка, спрыгнувшая со стола, пока Макс отключал панель, – а то я уж начала бояться, что мне сегодня ночью только кофе поспать и не даст.
Зараза… Хотя ладно, самое время показывать, где в этой квартире располагается кровать, и начинать зажигать на её небе звезды, да поглубже, тьфу ты, поярче.
И все-таки… Все-таки как же сложно это все было.
Сейчас – да, все было неплохо. Пока был секс, и не было обязательств. Но подними сейчас Макс разговор об отношениях – и скорей всего Аленка бы взбрыкнула. Да и с чего ей об этом думать? Она приехала в Москву развлечься и отдохнуть. А получила – уже знакомство с Лизой, причем довольно беспощадное знакомство, и Макс себя чувствовал слегка виноватым за это – но просто этот секрет хранить было нельзя ни в коем случае. Так как он хотел отношений – эту невыгодную карту в собственном веере козырей следовало выложить на стол самой первой. Потому что, ну какие нахрен отношения, если Макс не договорит о таком? Ага, год Лизку прятать по углам и у бабушки – а потом на свадьбе позвать нести кольца. Сюрприз, дорогая, знакомься, это вот мое приданное, ты не волнуйся, она не кусается. Ага, Лиза была бы в высшей степени «восторга».
Нет. Лизу Макс прятать не хотел. Он слишком любил свою дочь, чтобы так с ней поступать. И да – острые углы надо было сглаживать с самого начала, а не ждать, пока выплывет айсберг в отношениях. Нет. Хотелось бы, чтобы Лиза с Аленкой сошлись характерами. В конце концов, Макс знал их обеих, и они вообще-то обе были замечательные, каждая по-своему. Просто повода познакомиться у них не было, но это как раз исправимо. Очень легко исправимо.
Осталось только понять, как посвятить Аленку и в другие тайны Максима Ольховского. К которым она не факт, что готова…
Но это все потом. Самое важное – Лиза!
19. Приключения для ищущих
Влюбленность надо было запретить как факт, как опасное биологическое оружие. Потому что она превращала взрослую умную (вроде как) и слегка самоуверенную женщину в отчаянную девчонку, которая чувствовала себя неуклюжей. Во флирте, в постели – и каждый чертов день. Стоило только Максу появиться в поле зрения, и Аленка, которая могла обстебать кого хочешь, превращалась в стеснительную выпускницу и не знала, как связать пару слов. И речи не шло, чтобы оборжать Макса, как того же Темыча, у Аленки едва хватало духу хоть на какие-то подколки.
И вообще-то это было ужасно грустно, потому что… Потому что Макса она может разочаровать. Ну что это – весь год была этакой языкастой заразой, а приехала и пытается закосить под девственницу. Ну и кому такое чудовище нужно? Скучно же!
Эти мысли делали Аленке больно. Потому что, честно говоря, она ужасно хотела в кои-то веки понравиться не той язвой, какой была в режиме «активной защиты», а тем мирным зверьком, которым была под этим панцирем. Может… Может, тогда не она бы одна наслаждалась этой тишиной, этим вибрирующим между ней и Максом спокойствием, отсутствием вечной войны. Аленка давно устала воевать. Аленка хотела сдаться – причем только Максу, и больше никому. Остальные варианты «завоевателей» даже не рассматривались. И сейчас… Сейчас Аленка сдавалась Максу – снова вынудив его пойти в активное наступление. Так и хотелось сказать: «Завоевывай меня, милый, как хочешь – так и завоевывай». Ему себя хотелось отдать целиком. Даром.
Игра началась, как только Макс закрыл дверь спальни. Как только защелкнулся внутренний замок, а у Аленки в груди заплясало суицидальное предчувствие «приключений». И лишь в эту секунду Аленка полностью поняла, как соскучилась по Максу за весь этот чертов день, как изголодалась по его желанию, по его телу и по нему самому, целиком.
– Ты готова? – вкрадчиво протянул Макс, шагая к ней ближе, – чего ты хочешь сегодня?
Аленка сидела на кровати и в царящем в комнате полумраке глядела на Макса. А Макс – неторопливый, грациозный, как охотящийся гепард, шагнул к Аленке, опуская ладонь ей на щеку.
– О! Я могу заказывать музыку? А что если попа хочет приключений?
Большой палец Макса скользнул по губам – и уже от этого кожу закололо от предвкушения, а внизу живота начал разливаться жар. Ох, нельзя было так проваливаться в мужчину, ох нельзя…
– Приключений, говоришь? – вкрадчиво улыбнулся Макс…
–Ну, если у тебя есть что мне предложить? – Аленка изобразила на мордашке сомнения.
– Ох, Сан, – Макс усмехнулся – это отразилось в голосе, – ты такая зараза, что мне тебя хочется драть, не прекращая.
– Думаешь, устанешь это реализовывать? – Аленка отважно хихикнула, запрокидывая голову.
– Сейчас проверим, кто быстрей устанет, – опасно улыбнулся Макс.
В этом соревновании Аленка бы на себя не поставила. Но не поддразнить просто не могла. Это было ужасно извращенно – практически как ложиться в лапы к хищнику и умолять о том, чтобы он с тобой разделался, делать для этого все, что можешь, дразнить и искушать. Все, лишь бы он уже сожрал тебя целиком, без трепета, без церемоний – чтобы все, что есть в душе, все наслаждалось этой «предсмертной агонией».
– Давай уже, – выдохнула она, чуть привставая, сгребая Макса за грудки рубашки и роняя его на себя – а себя на кровать.
На этом «предварительные пляски» закончились – антилопа подставилась, а гепард на неё набросился. Аленка же осталась без джинс гораздо быстрее, чем успела опомниться. Ей-богу, Макс с неё их так резко содрал, что было даже удивительно, как они не разлетелись в клочья. И все, «укрощение» случилось, и язвительная зараза, в миру известная, как Алена Андреевна Яковлева, превратилась в постанывающую, извивающуюся, изнемогающую от желания женщину.
Когда хотят описать безвыходное положение мужчины, говорят, что его «взяли за яйца». Аленку же с тем же результатом твердые беспощадные пальцы Макса прихватили за клитор, и все – ей стало ни до чего. Все, что она могла – только прикусывать губы Макса в голодном исступлении, да трепыхаться – потому что неподвижно лежать было невозможно, но всякое движение ничуть эту «пытку» не облегчало, лишь все сильнее раскаляло мир добела.
Было жарко, было чертовски жарко, и жажду, раздиравшую тело, можно было утолять только поцелуями, которые, черт побери, – ничего не утоляли, но без них было попросту невозможно. И внутри – каждая чертова складка, каждый миллиметр лона уже изнемогали от нетерпения. И пальцы Макса скользили по девичьим губам, уже маслянистым от смазки.
– Засадишь мне? – выдохнула Аленка в отчаянии, впиваясь в плечи Макса, потому что казалось, что терпеть – сил нет. Она сейчас могла растопить айсберг, только уложив на него свою перегретую, раскаленную тушку.
– О да, – фыркнул Макс, – только добавим кое-что…
Он на пару мучительно долгих секунд отвлекся от Аленки, потянулся куда-то за пределы кровати, и Аленке оставалось лишь пытаться вывернуться из-под его жестоких пальцев, которые продолжали её мучить, впиваясь в набухший клитор. И от этого было восхитительно жарко. Аленке даже нравилось заводиться, нравилось хотеть именно Макса…
Что он хочет добавить, а? Вроде все было предельно ясно – ну по крайней мере Аленка была уверена, как именно её сегодня поимеют – в конце концов, сама же на это настойчиво намекала. Была вполне не прочь попробовать и анальный секс – с этим конкретным мужчиной, который настолько сносил крышу. Раз уж даже обычный с Максом оказался настолько космическим, кто знает, может, и «необычный» произведет такое же впечатление? Тем более, что Аленка помнила – еще по общению в личке, – Макс-то этот вид утех весьма ценил.
Ожидания оправдались – Макс закончил там свою возню и провел скользкими от кремовой смазки пальцами по ягодицам – и от этого Аленка все-таки сжалась – как душой, так и телом.
– Ну-ну, сладкая моя, не бойся, – мягко шепнул Макс, а его руки продолжали творить непотребство.
Господи, ну вот, Яковлева, кто тебя тянул за язык, ну вот скажи?
Пальцы Макса – скользкие, но еще более нежные из-за лубриканта – осторожно толкнулись в задний проход, и Аленка ужасно хотела заорать. Если бы еще не было угрозы разбудить «императрицу»… Терпи, Яковлева, терпи, раз уж напросилась, тем более, что, бо-о-оже, какой же обдолбанный этот кайф… Звезды на темном небе выплясывали брейкданс и готовились устроить самый грандиозный звездопад, которого вселенная Аленки Яковлевой еще не видела.
Блин! Блин-блин-блин… Это было почти больно – но лишь почти, а еще это было… приятно, да… Странно, но, черт его раздери, приятно – и, наверное, только извращенцы бы кайфовали от того, что им осторожно, нежно, но все-таки довольно глубоко толкаются пальцами в анус, растягивая чувствительную дырочку, подготавливая её.
Нет, все-таки в сексе ужасно важны эмоции… Не будь такого совпадения в эмоциональном плане, не будь Аленка по уши влюблена в этого несносного экспериментатора – хрена с два она бы согласилась на подобные вещи. Но с ним… Ему – можно было все. Каждую ночь с ним хотелось врезать в память. И Аленка сама понимала, что так нельзя – мужика только спугнешь такой глубокой влюбленностью, граничащей с зависимостью. Ну, правда, разве мужик не был завоевателем? Разве ему не было принципиально важно покорять, желательно долго и упорно, и вот чем дольше и упорней – тем лучше, тем крепче ты западала в его сердце. Ну, по крайней мере, Аленка слышала именно такую версию. Что она, мол, слишком легко сдается, слишком легко влюбляется. Потом разучила себя так влюбляться, так проваливаться, научилась видеть мужские недостатки, но вот тут – хрена с два, не было тех недостатков, и крыша съезжала так отчаянно и торопливо, что хотелось предъявить ей иск за такое предательство. Боже, только бы не надоесть своей влюбленностью Максу раньше, хоть бы он не устал от неё, не пресытился Аленкой до конца её отпуска. Хотя бы полторы недели бы выдержать рядом с ним, потом хотя бы будет что вспомнить… Каждый момент с ним – такой вот острый и в то же время сладкий, раскаляющий с каждой секундой все сильнее. Аленка вцепилась зубами в плечо Макса – потому что это было нечестно, совершенно нечестно. Она тут изнемогала, а он над ней издевался.
– Милый, пожалуйста… – сорвалось с языка, – возьми меня…
Это была чертова ваниль, чертова банальность – но, слава богу, Максу на эту банальность оказалось плевать.
– С радостью, котенок, – голос Макса срывался от нетерпения, и это Аленке понравилось. Как же хорошо, что этот голод одолевал не только её. А, блин, что это?
Между ягодиц толкнулось что-то округлое, плотное… Пробка? Вот как Макс понял просьбу устроить приключения? Та-а-ак, отлично, вот это реально сюрприз – это обострило предвкушение еще сильнее…
– Блин, – Аленка аж всхлипнула от ощущений. Пробка оказалась несколько тверже, чем пальцы, и даже с учетом того, что Аленку вроде как к этому подготовили – ощущение было все равно о-очень странное, сложное, многогранное.
– Больно? – встревоженно шепнул Макс.
– Н-нет, – выдохнула девушка, отчаянно пытаясь привыкнуть к ощущению пробки в заднице, – туго…
– Это хорошо, – Макс усмехнулся и навалился на Аленку еще плотнее, опрокидывая её на спину, – сейчас будет еще туже.
Пробка вошла глубже, задевая столько чувствительных точек внутри, что уже от этого хотелось умереть. Но… это было рано. Это было слишком рано.
Потому что Макс, наконец, Аленке засадил. Медленно, неторопливо толкнулся членом внутрь раскаленного лона и… С губ Аленки сорвался рваный выдох. И весь мир превратился в один лишь звук «А», гулкий, острый, впивающийся в кожу, выворачивающий наизнанку. Никаких звуков, никаких криков, не разбудить бы, но… Внутри себя – можно, можно быть этой оглушительной «А». Протяжной. Раскатистой.
– Господи, Сан, – каждый хриплый выдох Макса – чертова награда. Каждый свидетельство того, что ему с ней так же хорошо. Всякий прятался в копилку, чтобы потом послужить доказательством – не только Аленка умирала от удовольствия со всяким толчком члена Макса внутрь нее. У Макса и так были такие размеры, что казалось – сильнее мужской член ощущать нельзя. Нет… Можно было… Вот сейчас, когда из-за пробки Аленка сжималась всем телом, ощущала член Макса как никогда до этого. И чувствительных точек внутри оказалось гораздо больше, чем казалось – и каждая, каждая сейчас заставляла Аленку внутренне содрогаться от острого, сладкого, слегка болезненного восторга. Даже орать силы не было, только дышать. Дышать и подаваться навстречу члену Макса. Еще, еще, Ольховский, давай еще!