– А ты кто? – отставая от своих мыслей секунды на две, ляпнул я.
– Ты решил пошутить? – серьезно спросил Пепел, став отчасти похожим на Дика.
Был бы я на их месте, я бы тоже решил, что это шутка, потому что я раскорячился на земле так, будто мне было не больше трех лет от роду, и чуть ли не падал со смеху. Иногда снятие стресса улыбкой не несет ничего хорошего…
– Я не вижу.
Кажется, я снова ввел их в состояние транса, из которого оба моих друга не выходили примерно минут пять. Я же про себя продолжал смеяться, испытывая при этом невыносимую боль в глазах.
– То есть как? – переспросил наконец Дик. – Прям вообще?
– Прям вообще.
– Нужно исправить, – протараторил Пепел и подлетел ко мне. – Это по делу, – добавил он и врезал мне по лицу.
– Ауч! – прокричал я в ответ, нагнувшись почти до самой земли.
– Ты что не увидел, что я хочу тебя ударить? – удивленно спросил Пепел.
– Конечно, нет, идиот! – обиженно ответил я, потирая больное место. Теперь горели не только глаза, но и все остальное…
Все присутствующие вновь замолчали, но на этот раз разговор вконец оборвался.
Я прилег на землю и закрыл глаза. Пейзаж от этого не особо изменился, но стало все же намного легче. Меня все устраивало, даже то, что я потерял зрение. Я не привык падать духом, а всегда искал выход из ситуации. Ведь он, по сути, всегда есть. Надо только хорошенько присмотреться…
***
Далее повествование будет вестись от моего дорогого друга и уже знакомого вам героя по имени Джо или же Пепел.
Я сидел на маленьком бревнышке, которое откопал где-то под неимоверно горячими железяками. Солнце освещало мои угольно-черные волосы, несмотря на то, что я старался спрятать их под капюшоном. Нужно было двигаться на юг, все дальше и дальше, но сил уже не было. Мы не ели со вчерашнего вечера. Казалось бы, когда-то голодали и неделями, но в этот раз погоня вымотала нас окончательно. А вокруг не было ни души. Бесконечные поля с засохшей травой, горы мусора, да пара ворон вдалеке. Не у кого спросить о помощи, не у кого взять еды…
Единственное, что придавало мне уверенности, валялось на земле без сил и вполне могло сойти за труп. Это был Сэм. Парнишка пятнадцати лет с ярко-рыжими волосами, отливающими каштановым оттенком. Безудержный оптимист, вселяющий в меня хоть какую-то надежду на выживание в этой, скажем так, непростой ситуации. Я волновался за него. Утром он вел себя чрезвычайно странно, а затем и вовсе отключился. Но объяснение этому всему крылось лишь в его голове…
– Привет, – устало произнес Дик, держа в руках ботинки.
– Я бы не советовал тебе ходить босиком, – угрюмо ответил я и вернул свой взгляд в первоначальную точку.
– Ты опять злой, как черт, Пепел. Ничего не изменилось, если только хуже не стало, – Дик присел рядом.
– Рыжий лежит без сознания, и никто не может объяснить, что с ним творится. За нами гонятся примерно двадцать пять смертоносных машин, а ищет нас ровная половина города. Если ты хочешь втереть мне, что все в нашей жизни идет по плану, и мы не умрем через две недели, прости, но у тебя плохо это выходит.
– Я ничего тебе не втираю, – спокойно ответил Дик, поднимаясь с бревна. – Просто хочу, чтобы твой пессимизм не мешал нам всем нормально существовать. Пепел, вести себя, как взрослый, еще не означает быть им, пойми это наконец.
Я задумался: «Почему Дик решил, что я хочу казаться взрослым? Если я пессимист по жизни, то это не значит, что я кого-то из себя строю. Это просто значит, что у меня такой характер, разве нет? Как же все запутано».
Солнце двигалось в сторону заката. Я просидел на бревне, размышляя о жизни, целых два часа, пока Дик ходил по окрестностям и искал еду. За эти несколько часов я добился нервного срыва, а он, в свою очередь, нашел половину заплесневелого фитнес-батончика. Более продуктивного дня сложно было себе представить.
Наступила ночь. Мы с Диком развели костер, отрезав часть моего любимого бревна и разобрав его на длинные опилки, отдаленно напоминающие ветки деревьев. Огонь горел слабо, но все же был виден из-под травы, которую мы накидали сверху. Искры неспешно уплывали в небо, будто маленькие воздушные змеи, а затем плавно сливались со звездами, все дальше и дальше уходя в бескрайний космос.
И тут в темноте показался чей-то силуэт. Он шел, покачиваясь, чуть ли не падая. Его руки свисали до колен, было видно, что он слаб и беспомощен.
– Привет, ребят, – тихо произнес он, остановившись где-то в четырех метрах от нас и помахав рукой.
– Рыжий! – радостно закричал Дик и бросился ему на помощь.
Через пару секунд у огня сидели уже трое. Рыжий облокотился на мое плечо и сладко посапывал, изредка просыпаясь и включаясь в разговор. Он был маленького роста и часто спал на мне, но я ничуть не был против. Я любил его.
– Рыжий, а что с тобой случилось то? – спросил вдруг Дик. – Ты сегодня целый день проспал…
– Посмотри в мои глаза и скажи, какого они цвета, – еле слышно пробормотал в ответ Рыжий и приблизился к Дику.
– О, Господи! – вскрикнул тот. – Ты ослеп!
– Погодите, что? – удивился я и тоже взглянул на Рыжего. – Н-но как?
– Я думаю, все дело в тех штуках, – начал Сэм, сопровождая свои слова мимикой. – Которые были похожи на паяльники. Они светили мне прямо в глаза, а потом я потерял сознание. И вот, проснулся слепым.
Рыжий так легко и беззаботно рассказывал о потере зрения, что я чуть было не грохнулся на землю от удивления. Обладать таким холоднокровием и равнодушием было редким талантом.
Мне кажется, я волновался за Сэма больше, чем он сам. Меня мучала куча вопросов: «Будет ли он видеть? Можно ли это исправить? Если же можно, то как?» Теперь в наши цели вошла еще одна: найти доктора. И она, как ни странно, стала самой сложной…
Глава девятая
Мы, не дожидаясь утра, двинулись в путь. Луна освещала почти черное небо, будто маленькая лампочка в темном подвале. Где-то вдали виднелись многоэтажки, те, от которых мы бежали. Они словно преследовали нас, но в то же время неподвижно стояли на месте. Томный свет окон пристально наблюдал за нами, врезался в спины и разрывал сердце напополам. Во мраке ночи расцветала паранойя.
За многоэтажками, будто огромные пиньяты, набитые до отказа, висели грозовые облака. Они собирались в одну кучу и ожидали подходящего момента, дабы закружить в сентябрьском урагане уличный мусор, а затем обрушить его на испуганных жителей. По наклону неспешно умирающей травы, нетрудно было определить, куда движутся небесные великаны. Они шли за нами.
– Нам нужно найти укрытие на следующую ночь. К четырнадцати часам дня нас с головой накроет лавиной из старого мусора, – предупредил я друзей.
– Найдем, если поторопимся, – отрезал Дик.
Вообще, Дик был странным человеком. Его мало кто понимал, а если и понимал, то лишь отчасти. Ему было около двадцати трех лет, а вел он себя на все сорок восемь. Мне порой казалось, что он с какой-то определенной целью взялся опекать нас с Сэмом. Дик всегда действовал в согласовании с каким-то правилом или указанием. Он вполне походил на армейского командира или же на слугу закона. Я, в конце концов, все равно разбирался в людях, находил их плюсы и минусы, учился общению с ними, привыкал к их недостаткам и мирился с несправедливостью их суждений. Но Дик выходил за пределы моих способностей. Он умел необычайно хорошо скрываться от «сканирований». Это, так называемое, чтение мыслей, основанное на шестом чувстве. Я не доверял Дику, как и Рыжий, однако Рыжий не особо любил лесть людям в головы, особенно к своим друзьям, хоть и делал это необычайно хорошо.
Итак, в скором времени мы прошли еще около четырех километров, и на горизонте появилось мутное очертание заброшенного дома. Оно расплывалось в ночном мраке, пока с востока не показалась пара маленьких и заостренных на конце, будто спицы, солнечных лучей. Дом погряз в мертвой тишине.
– Рыжий, там дом, смотри! – крикнул я своему другу.
– Угу, – устало пробормотал он, неспешно следуя за нашими с Диком голосами.
Вблизи дом казался еще страшнее. А затем и вовсе перерос в огромный, нескончаемо длинный, пустой склад. Оттуда доносились завывания ветра и пугающие шорохи. Здание само по себе было заброшенным, но порой все равно, казалось, обитаемым. Кто-то там, будучи хозяином, пугал людей ужасающими скрипами изо дня в день, из часа в час.
Мы подошли к высоким железным воротам темно-серого цвета. На них висел замок, в последствие оказавшийся сломанным. Дик приоткрыл правую дверцу и испуганно заглянул внутрь. Он долго всматривался в темноту, пока в ужасе не отскочил и не упал на землю с криком, отчасти напоминающим визг.
– Может, лучше поищем другое место для ночлега? – пропыхтел он, дрожа от страха. – Там кто-то ходил…
– Мы не успеем. Уже тринадцать часов дня, а гроза будет здесь через минут двадцать. Если ты хочешь промокнуть до потери сознания, прошу тебя, иди на все четыре стороны, – строго отрезал я и, достав из рюкзака маленький пистолет, хранившийся у меня лет, эдак, семь, смело зашел в здание.
Дик, схватив Рыжего за руку, двинулся вслед за мной.
Внутри было холодно. По полу дул сквозняк, а разбитые окна были заставлены разными вещами: деревянными дощечками, картонными коробками. Потолок простирался где-то в метрах пяти над нами, где покачивались скрипучие лампочки. Мы находились в зале с большой площадью. Стены выглядели хрупкими, но все же держали на себе крышу. Вдалеке виднелись очертания огромных ящиков, собранных в высокие кучи и напоминающие Уральские горы.
Я внимательно осматривал местность, явно находясь в поисках чего-то, принадлежащего кому-то. И вдруг с правой стороны от нас что-то хрустнуло. За какой-то дырявой занавеской мелькнула футболка серого цвета. Ее было сложно разглядеть в темноте, но я все же справился с этой задачей. И тут перед нами оказался человек. Человек с ружьем.
– Ложись! – крикнул я и оттолкнул своих друзей в сторону.
Затем раздался громкий выстрел, эхом пронесшийся по складу и растворившийся в полумертвой тишине. Стрелок оказался непрофессиональным, не то я бы уже лежал на земле без дыхания. Он явно промахнулся не специально, потому что продолжил стрелять. Я петлял из стороны в сторону, то и дело, уклоняясь от пуль. Они летали в миллиметрах от меня, и вдруг последняя из них, роковая, молниеносно пронзила мою левую ногу, и я, запыхавшись, упал на землю. По мне пробежал холодок, затем стало невыносимо жарко. Боль разрывала ногу изнутри. В моих руках находилось оружие, но мне не хватило смелости им воспользоваться. Я дрожал.
– Стойте! – приняв поражение, вскрикнул я.
Мужчина опустил ружье и взглянул на нас троих с легким удивлением.
– Кто вы такие?
– Мы ищем, где переночевать, – тихо ответил Рыжий, вставая с пола с поднятыми кверху руками.
– Мне нужны имена, – прохрипел мужчина, не выпуская нас из виду.
– Я… – начал было Рыжий.
– Имена мы сказать не можем, – перебил я его.
– Раз так, мне придется выпроводить вас отсюда, – незнакомец направил ружье на Рыжего, и меня передернуло от страха. – Ну, или же убить.
Он прицелился, а я не мог встать. Еще мгновение и…
– Постой, – неожиданно отозвался Дик. Он шагнул к незнакомцу и прищурился. – Ты ведь тот самый преступник, что украл какую-то вещицу у правительства. Тебя ведь ищут.
Мужчина застыл. Его глаза расширились, а сердце заметно прибавило ходу.
– И что с того, умник? – дерзко ответил он.
– В общем и целом, ничего особенного… – ехидно улыбаясь, протянул Дик, а затем резко схватил ружье противника и, обернувшись к нему спиной, сломал ствол о спину. – Некрепкое оно у тебя.
Мужчина онемел на пару секунд. Он осмотрел нас троих с ног до головы и проанализировал наши слабости, а затем, не теряя гордости, тихо произнес:
– А вы те трое, что украли перочинный ножик, я так понимаю. Что ж, будем знакомы. Вы достойные противники и, считаю, вполне можете стать достойными союзниками. Меня зовут Форд, и я буду рад оказать вам помощь.
Мужчина исчез в темноте, а затем раздался негромкий щелчок, и склад озарил свет пыльных лампочек. Теперь можно было отчетливо рассмотреть незнакомца. Это был мужчина лет сорока с поседевшей в некоторых местах щетиной. Его скулы были остры, как лезвие ножа, а из-под густых, черных бровей выглядывали тускло-серые глаза. Он был одет в одну футболку, военные штаны и кожаные сапоги. Выглядел он красивым, но скрывал в себе все семь грехов человечества.
– И где же нам спать? – прищурившись, спросил Дик. Он явно не доверял незнакомцу.
– Там, за деревянными ящиками, есть несколько коек.
Они так спокойно разговаривали, пока я мучился от боли. Мою ногу разрывало. Пуля застряла где-то недалеко от поверхности, но, по ощущениям, прошла в самую глубь. Подо мной образовалась небольшая темно-красная лужа. Я предпочитал на нее не смотреть, потому что боялся крови. Единственными признаками моего существования служили лишь тяжелые вздохи. Именно они заставили Дика и Форда оторваться от взаимной ненависти и обратить хоть какое-то внимание на раненного:
– Пепел, ты жив? – в ужасе спросил Дик, подбежав ко мне и сильно нажав на больное место.
– Что ты творишь? – окликнул его Форд.
– Ты его ранил!
– Кажется, в нашу компанию вернулся Капитан Очевидность, – хихикнул в стороне Рыжий, прикрыв улыбку рукой.
Дик бросил на него озлобленный взгляд и продолжил осуждать Форда:
– А все по твоей вине. Если бы ты не стрелял, Пепел был бы в порядке. А что, если он умрет? Об этом ты не подумал?
– В процессе стрельбы я как раз на это и рассчитывал, – Форд саркастично улыбнулся в сторону Дика, а затем, достав из кармана жгут, затянул его чуть выше кровоточащей раны.
В данной ситуации, честно говоря, я больше поддерживал Форда, хоть и знал его, от силы, минут двадцать. Его действия казались мне правильными. Я даже и забыл, что это он прострелил мне ногу. Форд старался мне помочь, а Дик его останавливал, не думая обо мне. Были бы силы, я бы чуть поправил ситуацию, но пока выходило лишь молчаливо улыбаться…
– Ты что творишь, идиот? Так воздух не будет поступать в ногу! – кричал Дик, внимательно наблюдая за действиями Форда.
– Это называется «первая помощь», умник.
– Если он умрет, я тебя прикончу!
– Дик, – еле слышно произнес Рыжий. – Если бы не Форд, он бы давно умер…
– Паренек прав, хотя от такой раны еще никто не умирал.
– И с чего это ты так решил?
– Наверное, с того, что я хирург по профессии.
Двое моих друзей застыли на месте, а я онемел от неожиданности. Тот самый преступник, за которым гоняется правительство и хочет пристрелить, оказывается хирургом. По началу, максимум, что приходило мне в голову, было то, что Форд является не больше, чем автомехаником или же архитектором, но чтобы врачом…
– Я могу достать пулю из твоей ноги, – предложил он, вставая с пола.
Я, в свою очередь, лежал без движения с облупленными глазами. Мой мозг затормозил секунд тридцать назад и совершенно не собирался догонять происходящее. Первым из моих друзей одумался Дик, да и то только потому, что не считал столь важным менять мнение о Форде.
– Он отказывается.
– Если я не вытащу пулю, может случиться все, что угодно, – занервничал Форд.
– Я согласен, – вовремя спохватился я.
– Н-н-но… – попытался возразить ошарашенный произошедшим Дик.
– Тогда, ты, паренек с рыжими волосами, помоги-ка мне.
Рыжий взял меня за ноги, а Форд поднял за плечи. Ногу снова пронзила невыносимая боль, и я вскрикнул. Форд с улыбкой взглянул на меня сверху вниз, а я со слезами на глазах засмеялся. От этого человека исходила позитивная энергия, в которой нуждался каждый из нас.
Через несколько секунд мы оказались в маленькой комнатке. Меня осторожно положили на койку в углу. Помещение освещалось торшером у входа, там же стоял письменный стол и небольшой оранжевый ящик. В противоположной стороне расположился квадратный сейф, внутри которого могло быть все, что угодно, а рядом с ним стоял деревянный стул с огромной кучей грязной одежды.
Рыжий вышел из комнаты и зашептался с Диком, закрыв при этом дверь. Мы с Фордом остались наедине. Я понимал, что сейчас мне будет очень больно, но старался на этом не зацикливался. Меня больше интересовала жизнь того, кто должен был вытаскивать из моей ноги пулю.
– Будет больно, – предупредил Форд, вытирая пинцет и скальпель какой-то мокрой тряпкой.
– Ну, да, согласен. Вытаскивать пулю из ноги то еще удовольствие… – саркастично ответил я, с ужасом посматривая на хирургические инструменты.
– Как тебя зовут?
– Джо, – я назвал свое настоящее имя.
– Хорошо, Джо, – начал Форд, придвинув к койке еще один стул, на этот раз с колесиками. – Сразу хочу извиниться за то, что стрелял. Вы могли быть, кем угодно. Не суди меня строго.
– Хорошо. Договоримся так, если я все-таки выживу, тогда прощу тебя.
Форд улыбчиво кивнул.
– Так, сейчас будет очень больно. Видишь перед собой, на стенке, часы?
– Ага.
– Смотри на них, не отводя взгляда. Я буду расспрашивать тебя о разных вещах, и ты тоже, по сути, можешь задавать вопросы. В нашем деле главное отвлечься, понял?
– Д-д-да, – дрожащим голосом произнес я. Кровь для меня была главным страхом, и сейчас я должен был его преодолеть.
– Я режу.
И тут я почувствовал такую боль, которая не могла сравниться ни с чем существующим на планете. Сердце закололо, и я задержал дыхание. При каждом движении меня будто бы разрывало напополам, и не просто образным выражением, а по-настоящему. Мои мысли носились из одной части мозга в другую, зрачки следовали за ними. Еще бы пару секунд, и я бы потерял сознание, а то и еще хуже, меня бы поразил инфаркт, но вдруг сквозь невыносимую боль протиснулся тихий и спокойный голос Форда.
– Смотри на часы, Джо.
Этот голос, этот голос кого-то мне напоминал. Это был мой отец, но молодой, полный сил, мой отец, которого я так любил.
– Расскажи про себя, Джо.
Я взглянул на часы. Они были в форме большого круга, с золотой обводкой. Цифры в них были римскими и располагались чрезвычайно неудобно, так, что кружилась голова. Секундная стрелка плавно скользила, подскакивая на каждой цифре, будто на волне. Боль забылась.
– Мне шестнадцать. Я потерял родителей, когда мне было пять. Они погибли на войне с другим городом, с каким, точно сказать не могу. С тех пор обо мне заботился дядя. Но как только мне стукнуло двенадцать, дядя уехал на восьмисотый этаж по работе. Больше я его не видел. Мы переписывались до тех пор, пока он не отправил мне посылку с какими-то непонятными вещами. А потом моя жизнь пошла кувырком.
– Печальная история.
– А что ты здесь забыл, на этом складе? – это был первый вопрос, который пришел мне в голову, и как раз на нем Форд откопал в крови пулю и пинцетом вытащил ее на серебряный поднос поодаль от койки. Было больно, но не так сильно, чтобы терять сознание, как при надрезе скальпелем.
– Меня ищут, – голос Форда стал еще тише. – Я украл несколько вещиц у правительства, не столь важных, как ваша, но все же.
Рана была зашита. Нога все еще болела, но уже намного меньше.
Мне стало интересно, зачем Форд, хирург по профессии, решил найти так много проблем, связавшись с правительством. Я задал этот вопрос, но получил совсем не тот ответ, который ожидал услышать:
– Мне захотелось.
Что значит захотелось? Захотелось совершить самоубийство самым долговременным путем на свете? За этим «мне захотелось» наверняка скрывалась какая-то весомая причина, о которой мы, к сожалению, никогда не узнаем…