– Никто и не собирался умирать.
Эта история его просто поразила. Чем больше он размышлял об этом, тем больше проникался уверенностью, что, когда они с погонщиком подошли к мудрецам, это были всего лишь их тела. Их души, видимо, покинули свою бренную оболочку. Они вернулись в их тела лишь после того хлопка и свечения, которые они наблюдали. Когда он понял, что всерьёз готов поверить в то, что души людей могут вот так разгуливать, покидая тела, он рассмеялся и вслух сказал:
– Поздравляю тебя. Общение с мудрецами лишило тебя остатков разума.
Тогда он вспомнил об одном странном разговоре, случившимся у него несколько лет тому назад. Во время одного состязания поэтов рядом с ним расположился глубокий старик. Слушая звучащие стихи, он всё время повторял, что каждый из нас находит в поэзии то, что ищет: одни – эротику, другие – скрытые смыслы, третьи – благозвучие рифм. Когда уже вечер заканчивался, он вызвался проводить старика. Просто так, чтобы не прерывать беседу. Старик начал ему говорить о том, что тело человека доставляет ему уйму хлопот. Его надо кормить, мыть, ублажать, украшать, укрывать от холода или защищать от зноя…А ведь это всего лишь бренная оболочка нашей бессмертной души.
– Я написал трактат о том, как достичь такого состояния, чтобы душа могла отделяться от тела. Меня осмеяли. Сам я раньше умел это делать. Сейчас стал слаб. И духовно, и физически. Мне это уже не по силам.
Тогда он подумал, что старость – это не всегда мудрость. Иногда это и маразм. А порой и желание поверить в то, чего заведомо быть не может. Он не стал спорить со стариком, который продолжал говорить о том, что честолюбие, ханжество, ложь и алчность всегда мешают душе. Мешают быть свободной, мешают парить над миром, быть лёгкой как пёрышко. Сейчас он задумался о том, что, видимо, тот старик был не так уж прост, как казался.
Самый простой и безыскусный рассказ прозвучал в караване где-то в середине их путешествия. Рассказывал средний из мудрецов, которого он сам про себя с самого начала называл магом.
– Однажды из земли забил прекрасный ручей. Вода его была фантастически вкусна и холодна. Он тёк так быстро, как позволяла земля. И вскоре он увидел, что достиг пустыни. Пески начали впитывать его воду, и он не мог бежать дальше. И тогда ручей спросил:
– Я хочу пересечь пустыню, но я не знаю, как это сделать.
Голос пустыни ответил ему:
– Ты можешь перебраться через пески точно так же, как это делает ветер.
– Я пытался делать это. Меня поглощает песок.
– Ветер не бросается на песок.
– Ветер может летать. Я не могу.
– Ты ничего не понял. Пытаться лететь самому бессмысленно. Позволь ветру переместить себя.
– Как же я могу это сделать? Я не хочу терять своё «я». Ведь если ветер поглотит меня, то я исчезну.
Голос пустыни усмехнулся и сказал:
– На первый взгляд, конечно, ты рассуждаешь логически, но эта логика ничего общего не имеет с реальностью. В реальности же ветер поглотит влагу и перенесёт её через пустыню.
Ручей спросил:
– Как можно убедится в том, что это правда?
– Это так. Ты должен поверить этому, иначе песок засосёт тебя.
– Останусь ли я таким же ручьём, как и сейчас?
– Ты в любом случае не можешь остаться таким же. У тебя нет выбора. Тебе только кажется, что он у тебя есть. Ветер перенесёт самую лучшую твою часть. Твою сущность. Когда ты снова станешь ручьём там, вдали от пустыни, люди могут называть тебя другим именем. Но сам ты точно будешь знать, что остался таким же. Ведь сейчас ты даже не представляешь себе, что является твоей сущностью.
Ручей решил подчиниться судьбе. Он пересёк пустыню на плечах доброго ветра. Тот медленно и осторожно поднял его вверх, а потом мягко опустил на вершине горы. И тогда ручей сказал:
– Теперь я познал свою истинную сущность.
Когда ручей отправился в новый путь, у него оставался лишь один вопрос:
– Почему я сам не мог дойти до этого? Почем пустыня должна была подсказать мне выход? Что случилось бы, если б я её не послушался?
И тут одна из песчинок, лежащих на дне ручья, обратилась к нему тоненьким голоском:
– Об этом знает только пустыня. Именно на песке пустыни было записано, как ручей жизни должен продолжить своё существование.
Почему -то после того, как эта история завершилась ему стало очень грустно. Поневоле он отождествлял себя с этим ручьём. На первый взгляд этот рассказ казался ему абсолютно бессмысленным. В этом сумасшедшем мире лишь силою своего разума, опираясь на законы логики можно выжить и выстроить свою линию жизни. Так уж повелось со времён великого Аристотеля, что идущая рука об руку с разумом логика – наш единственный поводырь. А этот призыв к тому, что надо во что-то поверить и отбросить логику, казался ему просто безумным. Всё это было неправильно и непонятно. Но вместе с тем, он сам себе возражал, как бы спрашивая себя: «А кто тебе говорил, что твоему скудному уму всё должно быть понятно?»
Путь их продолжался. Было ещё немало дней и ночей, проведённых в дороге, множество городов, которые они посетили. И, наконец наступила пора прощания с мудрецами. Его караван направлялся на запад, они же держали путь к святым местам. На прощание их предводитель сказал ему загадочную фразу:
– Спасибо тебе за всё. Смело могу сказать, что среди всех караванщиков, что мне встречались – ты лучший. Береги себя. И ещё: если тебе захочется исполнить какое-то своё желание, мысленно обратись к нам. Будь уверен, что мы тебя услышим. Мы исполним любое твоё желание. Только одно. И только такое, без исполнения которого ты не мыслишь себе жизни.
Путь обратно всегда проходит легче. В карманах у всех звенит звонкая монета. Меньше товаров и больше уверенности в том, что их путь завершится вполне благополучно. Он прибыл домой и был счастлив, увидеть свою красавицу жену. Он её называл Воробышком. Она была дочерью ремесленника, живущего по соседству. Его первая жена умерла, когда их мальчикам близнецам было лет по пятнадцать. Он так и не женился вновь. Когда его сыновья захотели построить свою семью, он предоставил им полную свободу выбора. Одному из них очень нравилась эта дочь ремесленника, и он отправился сватать её. Каково же было его удивление, когда от девушки через её родителей поступил весьма странный ответ:
– За сына не пойду. Он мне не нравится. Но если не сын, а он сам надумает на мне жениться, пойду с радостью.
Сын не очень и огорчился этим отказом и, буквально, через неделю отправил его свататься в другой дом. Уже через год он стал дедушкой. Дважды дедушкой. С тех пор как сыновья обросли семьями, именно внуки дарили ему ту радость общения, без которой нет ощущения того, что у тебя есть семья.