Где-то после Новогодних праздников…
Два друга Шарах и Тадари находятся на высоком холме возле центральной мельницы и ремонтируют ее. Один подает доски, другой стоит на лестнице и забивает их.
– Тадари, меня один вопрос беспокоит. А как ты так хорошо в школе учился? Физика – пять, математика – пять, – спросил Шарах.
– Элементарно, мой друг, элементарно. Ты забыл, что в то время директором школы была моя бабушка, – друзья рассмеялись, продолжая вспоминать интересные случаи из школьной жизни.
В бизнесе только дедушки
В прекрасный солнечный день в тени фруктового сада, в котором многие деревья обзавелись спелыми, сочными плодами, разнообразию, которого позавидовали бы многие базары, отдыхали два закадычных друга. Фруктовые деревья росли без всякой химии и все плоды висели еще на ветках. Шарах потянулся рукой, собрал полную ладонь вишни и одну за другой принялся закидывать ее в рот. А Тадари, обгрызая косточку персика, вытаскивая из нее остатки мякоти, склонил голову над шахматной доской и задумался. В тени хорошо, а вот за ее пределами жара и духота. В такую погоду нельзя работать – припечет. А если ослушаешься, то солнце может такой подзатыльник выписать, что точно сляжешь на пару недель. Друзья это прекрасно знали, поэтому и решили провести время в саду, играя в одну древнюю и мудрую игру.
– Мне кажется, или я опять проиграл? – с трудом выдавил из себя Тадари. – Все это из-за птичек, которые чирикают над моей головой. Или причиной тому насекомые, кусающие мои ноги.
– А дети? – Тадари указал рукой в сторону футбольного поля, откуда постоянно доносились крики резвящейся детворы. – Вызванный ими шум меня отвлекает. Плюс пятьдесят на дворе. Их что жара стороной обходит? Что им дома не сидится?
– Вольно тебе, не злись. Детей оставь. Солнце их не трогает, и ты не трогай, – рассмеялся Шарах. – Ты лучше причины в своих ходах ищи. Вот я двигаю эту пешку, ставлю сюда коня и вывожу слона, получается Испанская защита. Если слона поставить тут – Итальянская защита. А если первой двинуть пешку от королевы, то игра примет закрытый характер.
– А я как играю?
– Учитывая, что ты вначале двигаешь поочередно все пешки вперед, а потом то же самое пытаешься проделать с остальными фигурами, то я не знаю. В моей книжке по теории такого дебюта нет.
– Как нет? На практике есть, а на теории нет? Значит, я буду первооткрывателем. И мы назовем это начало не какой-то там Испанской защитой, а самой настоящей Абхазской атакой! Давай еще партию сыграем, сейчас я тебя точно обыграю, – сказал Тадари и стал расставлять в ряд свои фигуры.
Только Шарах коснулся пешки, чтобы сделать первый ход, как его внимание привлек инцидент, происходящий неподалеку от дома. Он, прищурив глаза, посмотрел сквозь пышную зелень и металлическую сетку забора, пытаясь вслушаться в суть беседы сотрудника милиции со стариком с их деревни. Дед возвращался с охоты, так как на спине у него висело ружье. Солнце его изрядно утомило, и он, весь поникший, желающий поскорее добраться до прохладного места и освежиться холодной водой, о чем-то просил милиционера слегка опустив голову и соединив ладони. Видя, что разговор переходит в конфликт, Шарах и Тадари оставили шахматы и подошли к своему сельчанину, поинтересоваться, что стряслось. Оказалось, что вышел закон, который гласит, что ношение ружья без охотничьего билета невозможно. Молодой милиционер был назначен новым участковым в этом селе и пока мало кого знал. В погоне за карьерным ростом он сразу же принялся повышать раскрываемость и собирался изъять у старика оружие, выписав ему штраф, выполняя тем самым свой служебный долг.
– Дорогой мой милиционер, не спеши с выводами. Давай пройдем в дом, посидим, поедим. Промочим горло стаканом холодного вина, переждем жару, – обратился к нему Шарах.
– Я лейтенант Мухба. На работе не пью, да и вообще не пью и вам не советую, – последовал короткий ответ, после чего он забрал ружье у старика и проверил его на наличие патронов.
– Ты хочешь сказать, что теперь нам, семидесятилетним старикам, прожившим и проохотившимся всю жизнь, нужно идти за разрешением, чтобы взять в руки оружие? Исходя из твоих слов, чтобы, выйти на задний двор и пострелять в дроздов, мы должны ехать в столицу, обходить десятки кабинетов, сдать все анализы и получить кучу справок? Ты вообще понимаешь, что делаешь, отнимая у абхаза его оружие? Оно ведь кормит его, его детей и семью, – завелся не на шутку Тадари, – опомнись, прошу тебя, не делай этого. Ты ведь очень серьезно оскорбишь старика, забрав у него двухстволку.
– Закон есть закон! – последовал еще один короткий ответ. Сотрудник всем своим видом давал понять, что неохотно слушает все эти уговоры, которые на его решение никак не повлияют.
– Ах так, – совершенно спокойно сказал Шарах, – раз закон есть закон, я сейчас зайду домой и вынесу свое ружье. Знай, у меня тоже нет охотничьего билета.
Шарах отсутствовал недолго, минуты две. Вернувшись, он при всех зарядил орудие, снял с предохранителя и взвел оба курка.
– Положи ружье на землю и убирайся вон, невоспитанное создание! В этом селе свои законы! Законы апсуара и чести, таким беспардонным как ты, это не понять. Прочь с глаз моих, а то мы последние кого ты увидишь.
Участковый бросил двухстволку и побежал так быстро, как только мог, даже дробь его не догнала бы. Шарах еще немного побубнил, поворчал ему вслед и успокоился. После чего позвал старика пройти во двор, где они сели в тени дерева, выпили по стакану вина и закусили яблоком.
– Мой дорогой, может партейку? – Шарах предложил деду сразиться за шахматной доской.
– Шахматы – скучно! А поинтереснее ничего нет? Например, карт.
Как откажешь гостю в его просьбе. И уже через пару минут Шарах перемешивал колоду. Начали с шутливого интереса: одного орешка. Потом дело стало за килограммом, далее – мешком и, как это обычно бывает, пошло-поехало.
– Дал десять ящиков ореха! – проснувшийся в Шарахе азарт, затмивший его трезвый ум, сделал ставку.
– Дальше двадцать ящиков, – совершенно спокойно отреагировал противостоящий ему игрок.
– Шарах, бросай в пас! – советовал Тадари.
– Да он блефует. Я блеф за километр чувствую, – ответил Шарах. – Вскрываюсь на двадцати ящиках. Двадцать очков.
– Мало, – соперник поочередно положил перед ним три туза: пиковый, червовый и бубновый. – С тебя сорок ящиков. Ладно, мне идти надо, дома ждут, – сказал старик и в ту же минуту исчез, будто его вообще не было. А Шарах сидел за столом красный и злой. Тадари, желая поддержать друга, обратился к нему:
– Не стоит из-за этого грустить. Подумаешь, сорок ящиков ореха, не последнюю же корову проиграл.
– Да дело не в орехах, сам факт обиден. Как так могло получиться, я ведь хорошее дело сделал, защитил его. Почему судьба решила меня наказать? Есть ведь такая поговорка: «Делай добро и бросай его в море. Оно обязательно вернется».
– Ора! – воскликнул Тадари. – Какое море? Мы в горах живем и тут горные речки, принцип другой: «Сделай доброе дело – забудь. Считай, что его быстрым течением унесло».
В этот момент калитка во дворе Шараха отворилась и внутрь зашли начальник районной милиции, глава администрации села Рауль Адлейба и лейтенант Мухба. Без приглашения проследовали они в сад, где велся этот диалог. Лица у них были хмурые, обеспокоенные. Первый бросил суровый взгляд на сидевших в тени дедушек, после на Мухба, а потом, смягчившись, начальник районной милиции заговорил:
– Прости, дорогой Шарах. Простите, дорогие мои. Первый день парень работает, бес попутал. Эээх, – пригрозил старший милиционер младшему кулаком, – я ему говорю, молодых проверяй. Сами знаете, сколько несчастных случаев происходит. Во избежание этого всего мы требуем с них наличие охотничьего билета, информируя их на месте о нормах поведения. А этот дурачок на вас замахнулся, старших наших.
– Ничего страшного, – ответил Шарах, – и ты не обижайся. Мы тоже чуть-чуть переборщили, – обратился он к Мухба, который стоял с опущенной головой в нескольких метрах от общей массы.
Начальник районной милиции напоследок обнял всех, попрощался и, пообещав, что такое больше никогда не повторится, удалился со своим подчиненным нести службу. А вот глава администрации остался и, взяв стаканчик холодного вина пошутил, вспомнив старый советский фильм:
– Шарах, совсем тебя милиция не уважает, – и, опустошив стакан, продолжил:
– Хорошо. Прям ожил. А то эта жара уже с ума сводит.
Будто в поисках священного оазиса в пустыне Анри Гудалия, Ардашин Бения и Инал Харбедия явились в сад к Шараху в надежде освежиться. Удобно расположившись, они присоединились к застолью и общению. Попивая вино и закусывая фруктами подобно Олимпийским Богам, они дискуссировали на тему насущных людских проблем. Где как не в такой обстановке лучше всего думается. Шарах предлагал запретить азартные игры. Тадари – популяризовать шахматы. Гудалия Анри – построить еще несколько мельниц. Бения Ардашин – открыть скотобойню. Харбедия Инал – создать в селе творческий кружок красноречия и виноделия. Каждый считал свою идею приоритетной и самой необходимой, поэтому яро оспаривал ее с другими собеседниками и настойчиво объяснял ее плюсы главе. Председатель сельской администрации выслушал каждого, после чего выдержав паузу, неожиданно для всех заявил:
– Дорогие мои односельчане, нам необходимо заняться бизнесом. Нынче время такое, занятия торговлей выгодны. Сейчас разгар сезона, огромное количество людей приезжает к нам в страну на отдых. Мы можем продать им вино, чачу, мед, заработав на этом неплохие деньги.
– Ты же знаешь, не по нам это купля-продажа. Мы – крестьяне до мозга костей. Дело наше простое: лопата и грабли. Для такого дела жилка нужна, а мы – рабочий класс. Земля нас кормит. И мы вполне довольны и сыты тем, что она нам дает, – ответил Шарах.
– Да что ты все «мы, мы, да мы»! Мы все уже старики. Лучшие наши годы позади. А ты посмотри вокруг: дети в футбол мячом из прессованной ваты играют, войнушки палками, вместо велосипедов самокаты из дерева и старых подшипников. Люди уже в космос полетели-прилетели, а мы до сих пор гордимся, что в земле копошимся. Двадцать первый век, а в нашей школе нет ни одного компьютера. Можно перечислять и перечислять.
Все погрузились в раздумье. Каждый осознавал дельность слов главы, но и Шараха с друзьями можно было понять – не просто встать и решиться на новый вид деятельности в семьдесят лет. Тем более, когда ты всю жизнь угощал, дарил, распивал, а тут надо продать. Одно дело, когда ты делаешь от чистого сердца, другое – ради выгоды. К примеру: сколько свадеб обслужили Гудалия Анри, Бения Ардашин и Харбедия Инал по-дружески, только лишь потому, что их попросили, не имея мысли брать за это деньги. Сказывалось воспитание.
– К нам подойдет человек и попросит налить стакан вина, а мы за это с него деньги возьмем? А как же гостеприимство? – спросил Тадари.
– А я попрошу оплату за еду? – включился в разговор Гудалия Анри.
– Прежде чем убить барашка и пустить мясо на шашлык, я буду получать деньги за фотографии с ним, – пошутил Бения Ардашин и слегка разрядил напряженную обстановку.
– Мой язык – мое богатство, – заметил Инал Харбедия. – Я буду красочно и живописно описывать уголки нашей прекрасной страны. Получать рубли за общение с людьми. Видите, я аж стихами заговорил. Мне нравится эта идея!
Собравшиеся разделились во мнениях и стали спорить о минусах и плюсах. Тадари и Гудалия Анри идея не нравилась, а Бения Ардашин и Харбедия Инал находили ее весьма привлекательной. Пока дело не дошло до криков, главой было предложено проголосовать путем поднятия рук. Первым руку с возгласом: «Я за!», поднял Инал Харбедия. Мысль, что у него появится новая публика, которая будет заворожено слушать его сладостные речи, приводила его в восторг. Тадари скрестил руки на груди и фыркнул, показав недовольство. Бения Ардашин замешался, но вскоре медленно и неуверенно все же поднял руку вверх. Гудалия Анри молчал до тех пор, пока не поймал на себе взгляды присутствующих. Вердикт он вынес движением головы, помотав ей из стороны в сторону. Последний и решающий голос остался за Шарахом.
– Может, монетку кинем? – предложил глава.
– Исключительно ради детей! – Шарах встал. Его примеру последовали все. – Торговля так торговля! Купим компьютер и обратно.
***
Для работы новоиспеченным бизнесменам снарядили представительскую повозку и запрягли в нее двух лошадей. Дресс-код строгий: всех облачили в национальные костюмы. Каждый сельчанин внес свой вклад в общее дело, принеся на продажу: кто мед, кто вино. Точку решили открыть на Рице. Дорога предстояла дальняя, без музыки было бы скучно, поэтому с собой взяли гитару, аккордеон и барабан. По традиции провожать их в путь пришла вся деревня, многие посчитали своим долгом поднять стакан за успешное развитие бизнеса. Но разве одним тостом такое дело ограничится, обмыли чисто по-абхазски! Вина выпили тысяч на десять, тарелок на счастье разбили тысяч на двадцать. Именно так в селе Аамта запустили бизнес, которому дали незамысловатое название «В бизнесе только дедушки». Этой сферой деятельности разрешено было заниматься исключительно старшему поколению. Наконец, старики ударили лошадей плетью и поскакали.
Первый привал организовали они на Бзыбском мосту. Где, как не здесь абхаз остановится, чтобы воздухом подышать. Ведь там ветер что надо, прохладный и свежий. На площадке стоят автобусы и джипы. У всех один маршрут – к прекрасному озеру. Главный принцип водителей: «Пока не наполнится транспорт, никуда не поеду», вот они и зазывают туристов, фотографирующихся на фоне вечно зеленой природы. Тут на удивление водителей и на радость гостей Страны души подъезжает телега с пятью дедушками. При температуре плюс сорок Шарах и его бригада гордо красуется в папахах и черкесках. Толпы отдыхающих бегут с фотоаппаратами и просьбами о совместном кадре. Старцы в растерянности от ситуации, пожеланий, вспышек и монет, образующих небольшие горки в повозке. Таксы никакой не было. Шарах возмущался, не желая брать оплату, считая, что деньги надо зарабатывать трудом, а не улыбкой. В селе Аамта не знали о существовании модельного бизнеса. Пока дедушки пытались вернуть туристам их купюры, Харбедия Инал почувствовав вкус денег, нашел пять представительниц прекрасного пола бальзаковского возраста и предложил отвезти их к озеру за определенную плату. А сам пообещал провести им незабываемую экскурсию.
– Мы находимся на высоте семьсот метров над уровнем моря в глубоко лесистом ущелье рек. Раньше преодоление этого пути давалось лишь единицам, в связи со сложностью маршрута. Сегодня тут замечательная дорога, лежит асфальт. Высота гор предстающих перед нами свыше двух тысяч метров. И вообще, – экскурсовод подмигнул своим друзьям, – очень трудно одними словами передать всю красоту окружающего нас места. Поэтому музыку в студию! Мы сейчас обо всем вам споем, – как сразу же Гудалия Анри растянул аккордеон, а Бения Ардашин начал теребить барабан. Дедушки дружно запели, получая неимоверное удовольствие от исполнения:
Сердце Абхазии озеро Рица
Между скал посреди природы…
Создана для взора услады!
О-о-о, над тобой стоит Пшьагьышь
И горы тебя охраняют!
О-о-о, многие тебя не видели,
Но кто видел ты в их душе навсегда!
– Браво, браво! – кричали тающие то ли от палившего солнца, то ли от абхазского пения женщины.
– А это – мужские слезы, – Инал Харбедия указал на скалу, по которой сползали маленькие капельки воды.
– Я расскажу вам легенду, как образовалось это место. Высоко-высоко в горах жила одна очень-очень прекрасная девушка. Звали ее Амра. Неспроста ее назвали в честь солнца, ибо она ослепляла красотой каждого, кто удосуживался на нее взглянуть. И вот однажды молодой пастух Турнан пас высоко в горах овец и ненароком услышал пение этого дивного создания. Влюбился в туже секунду. Но стоило ему сделать шаг, чтобы подойти к ней и познакомиться, как появился здравый смысл, который сказал ему: «Турнан ты пастух, который кроме овец и баранов ничего в жизни не видел. А она – красавица, каких свет не видывал, достойная княжеских кровей». Замешкался Турнан, засомневался. А здравый смысл нагнетал все сильнее и сильнее, пока и вовсе не свел Турнана с ума. Схватил Турнан здравый смысл и превратился с ним навеки вечные в камень, а из глаз его потекли слезы, которые и нарекли мужскими. Теперь при виде красивых девушек у мужчин по уважительной причине вместо здравого смысла, появляется его вредная сестра наглость.
– Остановись, что ты людям рассказываешь? Нет такой легенды, – обратился Шарах к Иналу Харбедия на абхазском языке, чтобы гостьи попутчицы его не поняли.
– Какая разница? Это же не урок истории. Это бизнес! Тут главное, чтобы клиент был доволен.
Радости клиентов сомневаться не приходились, если не учитывать долгую дорогу и постоянную качку повозки. Но в целом все было шикарно, они попивали вино с абхазскими друзьями, замечательно проводя время и слушая выдуманные рассказы Инала Харбедия о достопримечательностях.
***
Пожалуй, одно из самых посещаемых туристами мест – озеро Рица, в тот день было переполнено как никогда. На автобусной парковке не хватало мест. Водители ставили машины вдоль дороги, прижавшись к обочине. Лошадь рядом со скалой не оставишь, привязать не за что. Поэтому Шарах отыскал дерево, там повозку и оставил. Только не учел момент, что она загородила проезжую часть. Забрав товар и отправившись на место сбыта, они сами того не подозревая образовали затор. Так появилось выражение «Парковаться по-абхазски».
Несмотря на жаркую погоду, тень никто не искал. За исключением местного населения, которое поражалось поведению приезжих, задавая себе один лишь вопрос: «А им не жарко?». Сесть было негде. Кафе, шашлычные, пивные были переполнены. Даже сиденья катамарана были заняты. Шарах долго не думая поместил свою продукцию прямо на смотровой площадке, сразу же попав в центр внимания. Ассортимент у торговцев из Аамта был невелик и включал себя лишь вино и мед. Конкурировать на равных с магазинами и палатками, в которых продавалось практически все, от аджики до сувенирных изделий, казалось не простой задачей.
– Почем будем вино продавать?
– По сто рублей полтора литра. Наша цель – заработать на компьютер.
Прошло полчаса…
– Странно, но мы не продали ни одного стакана вина, – недоумевал Шарах, – а наши конкуренты продают бутылку за бутылкой.
– Учитывая, что они хотят за нее пятьсот рублей. В пять раз больше, чем мы, – подчеркнул Бения Ардашин.
– Может, у нас в стране цена показатель качества? И люди думают, раз мы продаем так дешево, то и напиток наш негодный, – подметил Анри Гудалия.
– Пятьсот рублей за вино в стране, в которой оно льется ручьями? Предположу, что лоза этого винограда росла на золотом заборе, – пошутил Тадари.
– Зачем гадать? Инал, возьми вырученные с экскурсии деньги и отведай его, – велел Шарах товарищу.
Возвращается Инал Харбедия синий, как баклажан. Каждую секунду собирая во рту слюну выплевывает ее. Все в недоумении, не отравился ли их друг ненароком. Дав время отдышаться и придти в себя, бизнесмены из села Аамта принялись слушать его умозаключение по выпитому напитку.
– Шарах, помнишь, мы у тебя однажды вино пили. Потом нам срочно уйти пришлось. Мы тогда не допили, оставив немного в бутылке. Переливать не стали, да и крышкой не закрыли. А через неделю наткнулись на него. Я еще сказал, что любовь моя к этому напитку настолько сильна, что я не позволю его вылить и выпил. Так вот Шарах, сегодня я в первый раз усомнился в своей любви. Это вино такое же, как то, кислое-кислое, только мне кажется, туда еще стакан сахара добавили и с водой размещали.
– Почему люди его покупают?
– Этих несчастных обманывают. Продают суррогат под видом абхазского домашнего вина. Вы представляете, что будет, если они распространят эту информацию по всей России и о нашем вине пойдут никудышные слухи.
– Аааах, – единогласно воскликнули все с ноткой страха в голосе, – мы должны спасти честь нашего напитка и открыть глазам туристам на правду, – твердо заявил Шарах.
– Но как это сделать? У них вон как все схвачено.
– Есть идея! Предлагаю давать вино бесплатно! – воскликнул Инал Харбедия.
– Я понимаю, твое воспитание берет вверх над авантюризмом. Но если ты помнишь нам нужно продать, а не раздать, – подметил Бения Ардашин.
– Друзья, это вопрос государственного масштаба! На кону наше доброе имя! Тут не до денег, – Шарах оспорил слова предыдущего оратора.
– Доверьтесь мне, я все продумал! – подытожил Инал Харбедия.
Выбора не оставалось. В первую очередь старцам хотелось показать, каким должно быть исконное абхазское вино, и отправить гостей обратно домой с хорошим мнением о напитке, который они с такой гордостью изготавливают. А материальную прибыль сочли дополнительным фактором. Будет – хорошо, не будет – ничего страшного. Понадеялись в этом вопросе на смекалку сельского тамады.
– Бесплатное вино! Бесплатное вино! – раздались возгласы.
Сбежались все: отдыхающие, стоявшие у других прилавков, фотографирующиеся на фоне озера, обедавшие в ресторанах, даже катающиеся на катамаранах приплыли. Образовалась огромная очередь, местами дело доходило до давки. Каждому разлили по стаканчику и дали на пробу. Туристы пили и диву давались. Вино из села Аамта определенно было им по душе. Но платить никто и не думал, ведь ясно сказано, что вино бесплатное. Все подумали, что это акция от директора Рицынского заповедника.
– Кому понравилось, протягивайте стаканы! Идем на второй круг, – крикнул Шарах. Народ восторженно принял предложение. Дальше последовал третий, четвертый, пятый. Радости не было предела. Алкогольное опьянение придавало ситуации свою пикантность. Потягивать хорошее вино и слушать рассказы от дедушек, которые знают не понаслышке об Абхазии, ее культуре и обычаях, о вещах, которые так их интересуют, было большим удовольствием. Но, как и все хорошее, вино тоже имеет свойство заканчиваться.
– Инал, вина осталось на один заход, – сказал Тадари, разливая напиток.
– Дорогие гости, я приветствую вас. Ваши слегка покрасневшие, впитавшие солнечные лучи лица дарят мне радость. Да падут все ваши невзгоды и несчастья на мои плечи. Вы, наши дорогие, что только в жизни не видели, где только не были. Благо и до нас добрались. Скоро домой вернетесь. А ваши города, небось такие же прекрасные, как и вы. А мы живем высоко-высоко в горах, и мы – гостеприимный народ. Поэтому мы не можем далеко отходить от нашего поселения. Вдруг гость придет, а нас нет. Но нам так любопытно взглянуть, откуда вы такие замечательные к нам прибыли. Вот бы нам хоть краем глаза увидеть ваши города, хотя бы на картинке, хотя бы на бумажке. Я так много слышал о Москве и Санкт-Петербурге, Красноярске и Архангельске, а я Ярославль, вообще, мой любимый.
Буквально пару секунды потребовалось собравшимся в толпе людям, чтобы умственно переварить к чему клонит этот хитренький дедушка. Смех и овации не заставили себя ждать. Маркетинговый ход был оценен сполна.
– Такая иллюстрация пойдет? – кто-то вытащил купюру с номиналом в тысячу, кто в пятьсот. Бизнес пошел в гору, оставалось лишь собрать деньги у благодарной публики. Стоило делу начать приносить прибыль, как сразу им заинтересовались.
– Лейтенант Шухба, – представился представитель правоохранительных органов, – лицензия на продажу есть?
– Выпей дорогой милиционер вина, – Гудалия Анри протянул ему стакан.
– На работе не пью. Лицензия есть?
– Нет у нас лицензии, но у нас хорошее вино. Это же лучше чем когда лицензия есть, но вино плохое.
– Без лицензии нельзя, таков закон!
– Пропустите, я имею опыт разговора с такими персонами, – Шарах стал пробираться поближе к милиционеру, отталкивая друзей.
– Стой! – остановил его Тадари. – Не стоит. Это Гудаутский район, чувствую, тут такой вариант не прокатит.
Спорить с сотрудником не стали, лавочку свернули, мед раздарили, с туристами пофотографировались. Дедушки произвели настолько хорошее впечатление, что их провожали толпой. Даже автомобильный затор, образовавшийся по их вине, простили. Попросили и в следующем году вино на продажу привезти. Только уже с лицензией, чтобы не на часик, а на весь сезон.
Вернулись бизнесмены в деревню Аамта как герои. Привезли компьютер, футбольный и баскетбольный мяч, даже теннисный стол умудрились разместить в повозке. Малышам для войнушек купили игрушечные пистолеты и автоматы, а также несколько больших пакетов конфет. А себе купили шахматную доску, лишней не будет, ведь она способствует развитию мозгов, а в бизнесе они нужны. Немножко денег оставили в качестве заначки. Мало ли, в следующем году опять придется заняться торговлей. Нужен будет стартовый капитал хотя бы на приобретение лицензии. В деньгах счастья нет, но праздник они могут устроить без проблем. В этом убедились жители сказочного, выдуманного и, без сомнения, абхазского села Аамта.
Осенняя гонка
Притчу о том, как абхазам досталась их земля, знают не только жители страны души, но и многочисленные туристы, хоть раз посещавшие этот райский уголок. С тех пор много воды утекло, и не вся правда дошла до наших дней. А дело было так: когда Бог делил землю между народами, абхаз опоздал, так как принимал гостей. Но Всевышний за гостеприимство абхаза дал ему частичку своего сердца – кусочек земли, которую оставил для себя.
– Многие народы позарятся на вашу землю, берегите ее. Продолжайте принимать гостей и дальше. Станьте гостеприимной нацией. Там, глядишь, и я к вам отдохнуть приеду, – отдавая землю, сказал Бог.
– Благодарю, – низко поклонившись, ответил абхаз, – когда же нам ждать, столь высокопоставленного и дорогого гостя?
– Осенью. Именно тогда вы ощутите всю прелесть погоды, в которую так прекрасна эта земля. Я попрошу солнышко не печь так сильно и сменить жаркие, обжигающие лучи на нежные и бархатные. Морю я велю быстро не остывать, чтобы и в сентябре можно было насладиться всеми благами. Посмотри вокруг, я люблю зеленый цвет, – Всевышний развел руками, указав на просторы рая, – поэтому и ваша страна будет вечно зеленой, вечно молодой. Деревья не потеряют листву к моему приезду, сохранив сказочную атмосферу этого дивного места.
– Обычно встречая гостя, мы накрываем стол пищей, которой богаты. Но скажи, как нам быть в твоем случае? – спросил абхаз.
– За это не переживайте. Земля ваша настолько плодородна, что прорастет любое выпавшее с кармана семя. И осенью природа даст обильный урожай, которым можно будет достойно встретить любого гостя. Я не стану исключением, – Бог, засунув руку в чащу с мандаринами, каштанами, хурмой и другими фруктами, вытащил большую гроздь винограда и сорвал несколько ягод.
– Твоей щедрости нет предела. Как мы можем отблагодарить тебя? – поинтересовался абхаз.
– Я хочу, чтобы ни один праздник, у вас не обходился без застолий. Хочу, чтобы вы пили славное вино и говорили красноречивые тосты. При этом каждый раз, в самом начале застолья, первым тостом вспоминали и благодарили меня. Желательно, делайте это на своем языке, да так, чтобы другие народы понимали лишь суть сказанного, но дословного перевода для них не было, – Всевышний, высказав свое пожелание, указал на коробки с буквами.
– Абхаз, выбери себе язык, какой хочешь.
Абхаз взглянул на коробки. Одна оказалась такой огромной, что он даже приподнять ее не смог, как только не старался. В итоге лишь перевернул содержимое, и буквы перемешались, поломались, соединились и превратились в иероглифы. Досталась эта коробка в будущем китайцам. А абхаз схватил вторую по величине.
– Эта будет в самый раз!
– Отличный выбор, хоть и сложный – подчеркнул Всевышний. – Я вытащил максимальное количество звуков почти с каждой буквы. Разговаривайте на нем, храните его. Детей приобщайте к нему с детства, а то с возрастом произношение не каждому удастся.
Всевышний, протянул абхазу руку и, поцеловав его в щеку, попрощался с ним. Абхазу настолько понравился этот жест, что спустившись к себе на родину, он распространил его в качестве приветствия.
Много- много веков спустя, село Аамта, наши дни…
– Шарах! Шарах! О, Шарах! – звал друга с балкона своего дома Тадари. Расстояние между их домами составляло порядка двести метров, но ближайший сосед со звонким голосом не терял надежды докричаться.
– Оу?! – донесся ответ с крыльца противоположного дома.
– Сахар есть? Сахар.
– Мешок остался! Мешок.
– Сейчас приду!
В то время, когда во всем мире загораются зеленные лампы и закручиваются флажки с черно-былыми квадратиками, олицетворяющие начало и конец гонки. Растягиваются вывески «Гран при Монако» и «Париж-Дакар». Раздается рев моторов и свист покрышек. Букмекерские конторы заваливаются ставками клиентов, а болельщики гуляют вдоль гоночной трассы в надежде отыскать свободные места, в селе Аамта начинается своя гонка – гонка алкогольных напитков.
Большую долю алкогольной продукции в деревне занимает вино и домашняя водка с повышенным градусом – чача. Гурманы и самые изобретательные делают еще ликеры и коньяки. Градусные напитки – неотъемлемая часть абхазского быта. Без них не проходит ни одно застолье. Абхазы не пьют, что попало, и к химикатам любви не питают. Другое дело натуральные продукты, сделанные собственными руками. Такие алкогольные напитки, по их мнению, не наносят вреда, напротив, в умеренных количествах полезны, и имеют незамысловатое название – лекарство. Каждый хозяин изготавливает вино и чачу в большей мере для личного потребления или проведения домашних застолий, поэтому вкус и качество стоят на первом плане. Дегустаторами зачастую являются сами сельчане: родственники, соседи, друзья. Комплимент: «Ах! Какое шикарное вино», и есть лучшая награда за проделанную работу.
– Ора, Тадари, на что тебе столько сахара? – говорил Шарах другу, уносящему на горбу целый мешок. – Сахар надо использовать как консерватор, а не усилитель градуса и вкуса.
Тадари остановился. Замер. Небрежно сбросил мешок на землю, да так, что тот разошелся по швам, после чего медленно повернулся и, сплюнув в сторону, заявил:
– Мне показалось, или ты меня, винного творца с пятидесятилетним стажем, решил уму разуму учить?
– Успокойся, брат. Я просто хотел сказать, что в твоем вине глюкоза в избытке.
Тадари покраснел от злости.
– На свою приторную кислятину посмотри! А мое обижать не надо!
Теперь в ярость пришел и Шарах.
– Знаешь, вино бывает мужским или женским. А у тебя оно детское. А малышей обижать нельзя.
Разразился спор, повысились тона, в обе стороны летели язвительные и иногда даже оскорбительные слова. Пару веков назад перчатка незамедлительно полетела бы в чье-то лицо, зачинщики превратились бы в дуэлянтов, и выход с положения нашла бы только пуля. Благо, это случилось в абхазском селе, где толерантность и дипломатия всегда были на высшем уровне.