«Будете выходить?» – мне не дали ответить, вынесли волной нетерпеливого движения. Я вытянул вперед руку, чтобы не упасть, коснулся чьей-то влажной кожи.
«Аккуратнее!»
Из-за темных стекол и так размытый мир был совсем неразличим. Я сорвал очки и смог вовремя сделать широкий шаг вниз на тротуар. Пахнуло жаром, резануло светом и в этой неясной белизне четче проступили тени. Тени толкались, возникали из-за спины, шли навстречу, нетерпеливо вздыхали прямо над ухом, снова толкались.
Липкая хрень все текла и текла из глаз вперемешку со слезами. Я двигался крошечными шажками, как заведенная игрушка, и тут в ноги мне что-то бросилось, с силой ударило под колени. Я попытался открыть глаза и резь тут же усилилась: по ощущениям слезное мясцо уже хорошенько прожарилось, а белок почти расплавился. В тот момент меня добила мысль, что эта бесконечная слизь и есть мой расплавленный белок. Но самое страшное понимание еще ожидало меня.
– Дедушка, куда же вы идете! Вам плохо? – чей-то голос справа. Это не ко мне. Я наклоняюсь, чтобы ощупать препятствие – урна у остановки. Держась за ее край одной рукой, пытаюсь обойти. Ноги гудят то ли от неловкого удара, то ли от навалившейся вдруг усталости.
– Вы видите хоть что-то? – а это уже будто бы ко мне… Подтверждая эту жуткую догадку, руки, скорее всего принадлежащие голосу, обхватывают мой локоть и ведут за него куда-то, управляя моим беспомощным телом. Ведут по темноте.
И в этой темноте я слышу, что для старика у меня слишком необычные кроссовки.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.