На крутом переломе. Фрагменты памяти. Том III

Летом 1990 года состоялся последний XXVIII съезд КПСС,

«предсмертный съезд агонизирующей партии» [7, т.1, стр.462],

правда, тогда этого ещё ни кто предположить не мог. Много разного ожидалось от этого съезда, начиная от осуждения перестройки и до прорывных решений, определяющих выход страны из затянувшегося политического и экономического кризиса. Наверное, правы некоторые историки и политологи в том, что только по прошествии какого-то времени можно будет дать объективную оценку этому съезду, что реально он мог дать, а чего от него ждать было не реалистично. Мне ближе итоговая оценка съезда, данная в своей книге Яковлевым А. Н.:

«Съезд оказался не консервативным, как его часто называли, и не реакционным. Трудно назвать его лево демократичным или центристским, он не укладывается в привычные политические схемы, … Съезд вообще не решал, на мой взгляд, задачу политического выбора. Эта задача была гораздо шире…: пойдёт ли после съезда партия по пути догматизма – … или же она, наконец, укажет на дверь фанатизму, зашоренности любого толка и станет на путь здравого практического смысла, когда политика и её ориентиры определяются практическими действиями и результатами, а не их соответствием абстрактным схемам и формулам. И с этой точки зрения съезд можно назвать съездом неопределённостей, съездом исторической неуверенности» [7, т.1, стр.504].

Но неоспоримо и то, что последующее изменение редакции пресловутой 6-й статьи Конституции СССР в какой-то степени было следствием политических дискуссий последнего съезда КПСС. Монопольному всевластию этой партии был положен конец. Появилась возможность формирования многопартийной системы в организации общества и власти, что являлось фактором их демократизации. С этого началось движение к демократии, а, сколько на это потребуется времени, прогнозировать было трудно, так как этому предшествовало изменение общественного сознания. И всё же состояние власти и партии на описываемом этапе, завершением которого исторически стал XXVIII съезд КПСС, соответствовало следующему выводу:

«…, партия отодвинута от власти, а большевизм остался в силе, пронизывая все ветви власти – исполнительную, законодательную и судебную. Поэтому сложившаяся в России власть, хотя и называет себя демократией, ещё может стать повивальной бабкой какой-то формы диктатуры» [7, т.1, стр.507].

Это было не голословное умозаключение стороннего наблюдателя, а тревога, обоснованная жизненным опытом человека, прошедшего сложный путь от простого учителя до высших эшелонов власти, и познавшего её из нутрии. Наличие двоевластия не является изобретением советского периода истории развития нашего государства. Это состояние издавна присуще государственным образованиям мирового сообщества. Просто в СССР оно имело свои особенности.

«Два смерча, пожирая друг друга, бушевали в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была такая партия – чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистам. А с другой стороны, руководство большевистской спецслужбы последовательно и упорно добивались того, чтобы каждый коммунист был осведомителем» [7, т.1, стр.508].

Доступность к архивам позволила современным исследователям достаточно изучить это явление и сделать его достоянием широких слоев общественности, поэтому я кратко остановлюсь на наличии двоевластия в описываемом мною периоде. Выше уже отмечалось совместное участие КГБ и КПР с благословенного согласия КПСС в формировании карманных политических партий в период перестройки.

«Плодя, под наблюдением и при помощи КГБ, разного рода националистические и профашистские группировки, Российская компартия, тем не менее, оставалась партией верхушки коммунистической номенклатуры, заботилась больше всего о собственном благосостоянии и власти» [7, т.1, стр.536].

Начало 90-х годов отмечается переходом на талонную систему распределения продуктов питания и отдельных товаров народного потребления. Нынешнему поколению трудно даже представить это состояние жизни. Моему поколению, жившему в годы войны, памятны хлебные карточки и прочие талоны, позволяющие не умереть с голоду и обладать минимумом социальных возможностей, отличающих тебя от голого нищего. В кулуарах КГБ ярлык «враг народа» был заменён ярлыком – «агент влияния». Кому только не стремилась приклеить этот ярлык чекистская власть, но в итоге сама превратилась в очаг размножения «агентов влияния». Старая партийная номенклатура и новые её представители, которых волны перестройки вынесли на вершину водораздела, с которой начинался путь в новое завтра страны, по-разному воспринимали происходящее. Одни всячески противодействовали происходящим переменам в надежде вернуть утерянные позиции, другие рассчитывали тихо переждать бурю, рассчитывая на сохранение кормушки, которой они пользовались ранее, новоиспечённые демократы ждали «манны небесной» со стороны западной демократии, на трибунах звучали голоса монархистов, анархистов и разных прочих радикальных «истов». Всё это не создавало благоприятной обстановки для осуществления задуманной реформации. События 1991 и 1993 годов явились ярким подтверждением этому.

Приведённый краткий обзор происходящих событий на пороге одного из этапов жизни моего поколения, лишний раз свидетельствует о голословности пропагандистских утверждений, о незыблемости устоев большевистской идеологии, монолитном единстве высшего руководства КПСС.

Восприятие перестройки советской общественностью было неоднозначным, свидетельством этому будет материал, представляемый в этой книге. Хотя я и старался оценивать происходящие события с позиции восприятия их моим поколением, наверное, имеет место, и субъективное отношение ко всему происходящему чему я был свидетелем или в чём принимал участие. На неизведанном для первых реформаторов пути, названном ими Перестройкой, на мой может быть, и непросвещённый взгляд, невозможно было избежать ошибок и недочётов. Некоторые из них стали тяжёлым наследием нескольких поколений раны, от которых кровоточат ещё и сегодня. Мне очень хотелось, чтобы эта книга явилась частицей своеобразного отчёта и пожелания поколения передающего эстафету потомкам после прохождения им очередного этапа по дистанции своего жизненного пути. Этот этап оказался на рубеже веков. Я убеждён, что много желающих среди представителей моего и ближайших к нему поколений, выполнить свой гражданский долг перед потомками в виде передачи им нашего и наших предков опыта. Ведь в этом и заключается преемственность поколений, это и является плодородной почвой для роста и развития дальнейшей жизни после нас.

Известный современный исследователь из числа первых ближайших соратников Б. Н. Ельцина в своей книге пишет:

«… Нередко следствием советских и российских реформ становилась консервация как раз наиболее негативных тенденций общественной жизни: таких, как увеличение степени личной несвободы граждан (правление Ивана Грозного и Сталина как апофеоз насилия и несвободы) и победа аппаратной революции, номенклатурной бюрократии (при Брежневе), захват властных полномочий «оли-гархическими» и преступными сообществами (в период руководства страной Ельциным) и т. п.

Попытки преодолеть авторитарно-тоталитарную цикличность истории России приводили лидеров страны к необходимости системной реформы: «перестройке» Горбачева и «рамочной» экономической либерализации Ельцина. Системная реформа 1985—1991 годов заключала в себе солидный потенциал политических преобразований. Однако ее социальная база вновь оказалась слишком узкой для плавной трансформации государства и общества в гражданские институты.

И так было всегда. Модернизаций на Руси, начиная с Ивана III, случалось много, и неизменно средством для их осуществления было «совершенствование исполнительской вертикали», обновление персонального состава властной Пирамиды. Но всякий раз не хватало соответствующих каждому данному виду модернизации исполнителей и исполнительских рычагов.

Народ же никогда не был нужен для модернизации. Гражданское общество, когда оно проявлялось в ходе модернизации «перестроек», воспринималось, в лучшем случае, как помеха, в худшем – как враждебная сила.

Ельцинская команда, сохраняя в основном потенциал горбачевских политических реформ, взялась за дело ускорения и углубления экономических преобразований.

Но такие «генетические» особенности российских реформ, как зауженная социальная база, верхушечный, дискретный характер, передел собственности, – режим Ельцина дополнил, помимо прочего, обостренной социальной конфликтностью. Отсюда вывод: горбачевско-ельцинское реформаторское наследие твердо вписывается в качестве стратегической цели в круг тех сущностей, которые подлежат объемному и неформальному пересмотру со стороны новой российской власти. Показательно, прежде всего, само средство, предлагаемое верхами и, в частности, Путиным, уже в наши дни для воплощения в жизнь указанной цели, а именно: авторитарная «гармонизация» властно-общественных отношений в современной России.

То есть снова что-то провозглашается и якобы делается для народа, но опять, как всегда, без народа самого».

К середине 80-х годов представители высших эшелонов власти, ведущие учёные, видные общественно-политические деятели в отличие от большинства населения, убеждённого в могуществе СССР, сознавали тупиковую ситуацию, в которой оказалась страна. Ситуацию, при которой движение прежним курсом грозит неминуемым крахом, и чётко прописанного пути выхода из неё нет. Прибегнуть к мировому опыту, помимо всего по выражению А. Яковлева «мешали оковы большевизма, сбросить которые было не просто» [7, стр.].

У тех, не многих, кто решился на кардинальные меры, которые они провозгласили «Перестройкой», не было ни сил, ни необходимых знаний и практического опыта, ни возможностей. Как говорят в народе: «тыкались они как слепые котята из угла в угол», набивая себе шишки, а народу принося беды, в преодолении которых обретали знания и опыт, и видели оправдание своим действиям. Оправдают ли их потомки, не знает ни кто, ну а от обнищавшего населения и обездоленных поколений перестроечного периода, им при жизни, желаемого понимания, наверное, не дождаться. То, что некоторые из них это осознавали и осознают, я могу утверждать, потому, как кого-то я знал лично, с некоторыми какое-то время вместе работал, о других имею некоторое представление.

Сознавая необходимость реформирования всей действующей системы, пионеры перестройки понимали болезненность этого процесса, но рассчитывали на быстрое её обновление и дальнейшее позитивное развитие. Главным препятствием, которое могло помешать этому процессу, и главной движущей силой, без проявления которой проекты такого масштаба были неосуществимы, являлось общество во всём многообразии представляющих его людей. Основным в преодолении этого препятствия было изменение общественного сознания, формировавшегося целенаправленно на протяжении семидесяти лет.

«Реформация до предела обнажила губительность ленинско-сталинской системы, но оказалась в свою очередь, тяжелейшим процессом в общественном организме и сознании. Миллионы людей прожили всю свою жизнь в этой системе, учились, работали, воспитывали детей, страдали и радовались, они психологически не могут примириться с тем, что как бы напрасно прожили жизнь. Их можно и нужно понять» [7, стр. 15—16].

К сожалению, это понимание к некоторым лидерам перестройки пришло с запозданием, а к отдельным и до сих пор не пришло. Поэтому население огромной страны, в то время оказались на перепутье. Ни кто не знал, что будет завтра. Непродуманность возможных последствий осуществления назревших перестроечных процессов, в необходимости которых сегодня мало кто сомневается, тяжёлым бременем обрушилась на население, нарушила связь и преемственность поколений. Это способствовало нравственной деградации части общества на определённом историческом периоде, что естественно негативно отразилось на его нынешнем наследии. Эти утверждения сделаны в силу определённых обстоятельств позволивших мне, не со стороны наблюдать ход перестроечных процессов, приведших к ряду негативных последствий. В отличие от оголтелых ненавистников первых реформаторов, взявших на себя ответственность за реформацию страны и общества, я и многие мои сверстники вопреки бытующему сегодня обывательскому умозрению, считаем, что поступки и деяния Горбачёва начального периода его прихода к власти имеют огромное общественно-историческое значение. Едва ли когда-нибудь кому-либо будет дано, оспорить значение не только для одной страны, но и всего мирового сообщества этой исторической личности.

Мои современники помнят то время, когда любое выступление Горбачёва вызывало живой интерес у людей. Его слова вызывали у населения надежду на лучшие перемены в жизни народа, в жизни страны.

«Михаил Сергеевич – первый пост сталинский руководитель, который сам писал, умел диктовать, править, искать наиболее точные выражения, а главное – был способен альтернативно размышлять, без сожаления расставаться с устоявшимися догмами, равно как и с им же самим написанными текстами…. Все они (имеется в виду – предшествующие вожди) говорили чужие речи, Михаил Сергеевич – свои» [7, т. 2, стр.12—13].

А умение «играть в прятки в диалоге с оппонентами, особенно с политиками эта черта не раз помогала Михаилу Сергеевичу в политической жизни, особенно в международной. Он мог утопить в словах, грамотно их, складывая, любой вопрос, если возникала подобная необходимость. И делал это виртуозно. Но после беседы вспомнить было нечего, а это особенно ценится в международных переговорах…. Игра была его натурой. Будучи врождённым и талантливым артистом, он, как энергетический вампир, постоянно нуждался в отклике, похвале, поддержке, в сочувствии и понимании, что служило топливом для его самолюбия и тщеславия, равно как и для созидательных поступков» [7, т. 2, стр. 8].

Поэтому попытки некоторых его современников стремящихся упростить характеристику этой личности, и упрекать Горбачёва за склонность к оценкам себя, несправедливы. Великий Гёте писал: «что бы люди ни делали, они всё равно играют…».

В своём заявлении на заседании ООН в декабре 1988 года Горбачёв на весь мир обозначил изменения в проводимой СССР внутренней политике. Он заявил, что отныне в СССР общечеловеческие ценности приобретают приоритет над классовыми. Это означало наступление серьёзных изменений действующего режима в СССР.

Многие с уважением относились к М. С. Горбачёву, за его смелость, проявленную на начальном этапе Перестройки, за решимость с которой он отстаивал необходимость осуществления реформации всего государственного и общественного устройства в стране. Думаю, он сознавал меру ответственности себя, как первого лица государства, когда выдвигал лозунг перестройки. Исследование причин сбоев, приведших к торможению процесса перестройки, не было моей целью. Это сделают в своё время историки. Остаётся неоспоримым фактом то, что потери во времени связанные, наверное, с отсутствием чёткой стратегии и тактики в осуществлении перестройки привели к попытке реванша её противников. Может быть, несколько резкое высказывание Яковлева на этот счёт и актуально, когда он пишет, что

«… упорное обнюхивание Горбачёвым „социализма“, идею которого Сталин превратил в „тухлое яйцо“, серьёзно мешало формированию реформаторского мышления, продвижению его в массы, равно как и конкретным перестроечным делам. … Михаил Сергеевич, пишет он дальше, всё больше склонялся к мысли, что на него история возложила некоторую миссию внести поправки в теорию социализма. Он действительно верил в концепцию демократического социализма» [7, т. 2, стр. 14—15].

Но мне больше кажутся справедливыми следующие его слова:

«Всем нам недостало знаний, да и смелости, чтобы отважиться на честное признание последствий начавшихся общественных процессов. Мы были слишком осторожны в то время, чтобы сказать открыто самим себе и друг другу, что демократия, свобода слова, прекращение „холодной войны“ со всем миром и борьбы с собственным народом неизбежно приведут к краху сложившейся системы. … Подобная двойственность сознания не была какой-то продуманной игрой, а стала жизненной нормой, обусловленной спецификой того времени. Долгие десятилетия люди лицемерили не только в силу личного пристрастия к такому образу поведения, но и под гнётом том страха перед властью» [7, т.2, стр. 16].

Представителям поколений постперестроечного периода трудно понять состояние общества в наше время, но мы помним это и обязаны говорить правду потомкам, дабы они в своём опыте не допустили подобного состояния общества, когда поведением людей руководит страх перед властью.

Это сегодня мы осознаём, что нельзя было вести новое строительство на не высушенном болоте старых «социалистических иллюзий». А двадцать лет назад, откуда в СССР могли появиться «подлинные реформаторы» наперёд знающие, что и как надо делать, всё умеющие профессионалы. Как бы там не было, но в отличие от многих государств мира перестроечные процессы в СССР происходили бескровно и это огромная заслуга команды осуществляющей перестройку. Команды «подвижников серебряных лет перестройки», работающей под руководством Михаила. Горбачёва, в которую входили: – Леонид Абалкин, Абел Аганбегян, Георгий Арбатов, Наил Беккенин, Валерий Болдин, Евгений Велихов, Аркадий Вольский, Андрей Грачёв, Валентин Зорин, Виталий Игнатенко, Анатолий Ковалёв, Виталий Коротич, Николай Косолапов, Валерий Кузнецов, Иван Лаптев, Вадим Медведев, Леон Оников, Николай Петраков, Геннадий Писаревский, Гавриил Попов, Александр Потапов, Евгений Примаков, Владислав Старков, Анатолий Собчак, Георгий Смирнов, Александр Тихонов, Валентин Фалин, Станислав Шаталин, Георгий Шахназаров, Николай Шишлин, Анатолий Черняев, Александр Яковлев Егор Яковлев, и многие другие. Эти люди не побоюсь этих слов – делали историю.

Недаром современный историк В. В. Согрин писал:

«Масштабные исторические личности не могут быть объективно оценены, если пользоваться только одним из двух знаков – плюс или минус. Реальная историческая роль Горбачёва сложна и противоречива, а его полный политический портрет – это портрет из многих парадоксов» [5, стр.310].

Мне довелось однажды встретиться с М. С. Горбачёвым в 2001 году на пресс-конференции по поводу создания «Объединённой социал-демократической партии России», в состав делегации одного из учредителей этого объединения – «Российской партии социальной демократии» я входил. Это наблюдение за ним в процессе конференции склонили меня к мнению, согласиться с выводом Согрина о парадоксальности этой личности. Я обратил внимание на один, наверное, незаметный для взгляда большинства присутствующих, эпизод противоречивого общения двух ярких политических фигур перестроечного периода в нашей истории – М. С. Горбачёва и А. Н. Яковлева. Они, как руководители двух политических партий – учредителей нового левоцентристского объединения, сидели рядом за столом перед журналистами и выражали своё видение новой политической структуры и цели, которые она призвана, будет реализовывать на практике. У них видимо возникли противоречия, по каким-то элементам программных установок нового образования и я заметил, как А. Н. Яковлев, как мне показалось, в достаточно резкой форме тихо что-то выговаривает своему оппоненту. Вид бывшего генсека при этом кроме сочувствия, других эмоций вызвать у меня не мог. Этот эпизод явился для меня дополнительным подтверждением знаковой роли А. Н. Яковлева в осознании партийной элитой КПСС тупиковой политической и экономической ситуации, в которой оказалась страна к середине 80-х годов, и необходимости принятия срочных реформаторских мер по выводу её из этой западни. Мне доводилось иногда общаться с этим, на мой взгляд, хотя и незаурядным, но достаточно простым в общении и доступным человеком, не только по партийным делам. Поэтому я не раз имел случай убедиться в самостоятельности его мышления, и принципиальности в отстаивании своих убеждений. Приведённый мною эпизод, является лишним подтверждением этому.

Знающие близко Горбачёва и его окружения, отмечают, что они все, как и весь советский народ были, плоть от плоти советской системы. Он как было принято, «в своих выступлениях радел за народ, но сострадать конкретным людям не умел». Мне бы не хотелось быть в одном ряду с теми, кто готов обвинять его во всех грехах и просчётах перестроечного и постперестроечного периода, когда он уже ни на что влиять не может. Ведь

«… реформаторам первой волны, и в голову не приходило что результатом так называемых «радикальных реформ» станут чеченская война, коррупция высшего звена власти. (Здесь Александр Николаевич противоречит сам себе, ранее он отмечал наличие коррупции в высших властных и партийных структурах в советское время) отказ государства платить за работу врачам, учителям, перевод пенсионеров в категорию нищих. На этом достаточно мрачном фоне деятельность Горбачёва выглядит неоспоримо созидательной. Но вину за эти беды возлагают всё равно на него.

Основополагающее значение для реформирования политической системы явилось положение о развитии гласности. Это принятое съездом положение имело революционное значение, что конечно можно считать прорывом в перестроечном процессе. Партийная номенклатура, громко аплодируя этому положению, не усмотрела в нём мину замедленного действия, заложенную под их привилегированное жизненное состоянее». [7, т. 2, стр. 23].

О том, как тогда себя чувствовали идеологи Перестройки, Яковлев отвечает так:

«Да, так же как и большинство. Во что-то верили, где-то лицемерили, к чему-то привыкли…. Перечитываю материалы съезда и улыбаюсь. Как мог я тогда мириться с очевидной чепухой? Да, мог. И делал это чаще всего без особого внутреннего напряжения и сопротивления. Ибо это было тогда, а не сегодня. Не буду даже утверждать, что „сам-то не хотел, но вот обстоятельства“… Никто не заставлял кроме времени. Ещё чётко работали созданные Сталиным „правила игры“. На съездах – одни правила, они неукоснительно соблюдались. А на практике, в жизни – совсем другие. Это считалось вполне нормальным – и политически и этически» [7, т. 1, стр. 467—468].

Эта честность и приверженность истине проявившаяся в последние годы, непреклонность в отстаивании своей позиции привлекали к этому человеку внимание многих выдающихся общественно-политических деятелей и учёных, как в нашей стране, так и за рубежом, а человеком этим был А. Н. Яковлев. Эти его качества вызывают ненависть тех его современников – бывших представителей высшей партийной номенклатуры, тоскливо воющих по былым привилегиям и мечтающих о реванше. В этом их принципиальное различие. Плохо когда мы о человеке откровенно говорим после его смерти.

Что касается реформирования экономики, то кроме общих слов о необходимости ускорения социально-экономического развития ни чего конкретного не предлагалось. Механизма этого развития ещё не существовало.

На пути к рыночной экономике. На рубеже 80—90-х годов были разрешены индивидуальная трудовая деятельность и создание кооперативов по производству нескольких видов товаров и оказанию услуг. Государственные предприятия наделялись широкими правами (Закон о государственном предприятии, 1987 г.). Предприятиям определялись контрольные цифры хозяйственного развития и размеры государственного заказа. Они получили возможность самостоятельно реализовывать сверхплановую продукцию. Однако отсутствие в экономике рыночных механизмов создавало трудности на пути реализации этого положения. Был принят Закон «Об общих началах предпринимательства в СССР». Он должен был содействовать формированию экономических и правовых условий для развития частного предпринимательства. Началась реорганизация банковской системы для работы с кооперативами и частными предпринимателями. Расширилось привлечение в экономику иностранных инвестиций, создавались совместные с зарубежными фирмами предприятия.

Мне посчастливилось общаться с двумя незаурядными личностями, к которым я испытывал и продолжаю испытывать глубокое уважение и признательность, несмотря на иногда диаметрально противоположные оценки ими происходящих в процессе перестройки событий и знаковых личностей, влияющих на их ход. Оба видные учёные, академики. Один Александр Николаевич Яковлев, видный политический деятель, учёный историк, которому в немалой степени обязана перестройка своим началом. Другой Владимир Александрович Тихонов, учёный экономист, аграрий, депутат Верховного Совета СССР, Президент СОК СССР. Мнение первого о М. Горбачёве я уже приводил, а второй о нём писал так:

«Думаю, многие на Западе пока всё ещё не в полной мере понимают, что Горбачёв – убеждённый коммунист истинно ленинского типа. И подобно тому, как коммунистическая идеология основана на незыблемости «демократического централизма» как основы системы централизованного единовластия, так и Горбачёв есть непоколебимый носитель идей диктатуры в политике, государственного монополизма в экономике.

Поэтому нет ни каких оснований для предположений о том, что, замышляя перестройку, Горбачёв имел в виду в качестве её цели глубинные реформы общественного строя на основе демократизации общества» [11, Стр. 211].

Вскоре не только страну, но и весь мир потрясёт беда, связанная с аварией на Чернобыльской АЭС. Эта трагедия последствия, от которой приносят до сих пор страдания и гибель десяткам тысяч людей, и к каким катаклизмам в природе она ещё приведёт, наука не объясняет, тяжёлым бременем легла на народное хозяйство страны. Она на какое-то время заслонила все стоящие перед страной проблемы, включая и проблемы реформации. Об этой катастрофе написано много, но и много тайн обществу ещё предстоит узнать. Ниже я привожу информацию о действии верховной власти на начальном этапе сразу после аварии. Оценку этих действий предлагаю дать читателям.

«1986 г., апреля 28. – ОБ АВАРИИ НА ЧЕТВЕРТОМ БЛОКЕ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС ИЗ РАБОЧЕЙ ЗАПИСИ ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС

1. Информация об аварии на четвертом блоке Чернобыльской АЭС.

Горбачев М. С.: Послушаем информацию тов. Долгих В. И.: «26 апреля в 1 час 30 минут на Чернобыльской АЭС произошел взрыв при выключении четвертого блока для ремонта. Все работы велись по регламенту. Версия специалистов: произошел взрыв водорода в нижнем баке, в результате чего урановые стержни были выдавлены наверх со срывом крышки. Работало 17 человек. Один погиб, одного не нашли. Уровень радиации по состоянию на 9 часов утра 28 апреля составлял в районе реактора 1 000 рентген, а в городе – 230 миллирентген. Население эвакуировано. В городе из 45 тысяч человек осталось 5 тысяч, занятых на обслуживании станции, столовых и т. д. Эвакуированные устроены. На расстоянии 60 км распространилось радиоактивное облако.

Рыжков Н. И.: Вчера оно дошло в верхних слоях атмосферы до Вильнюса.

Долгих В. И.: Что делается? Принимаются меры к предотвращению выбросов путем засыпки с вертолетов основного кратера реактора песком, красной глиной и свинцом.

Горбачев М. С.: А штатных мер разве не предусмотрено?

Долгих В. И.: Требуются глубокий анализ причин аварии и выработка, соответствующих мер по ликвидации последствий аварии. Сейчас пока высказываются лишь версии. 130 человек получили облучение. Они доставлены в Москву. Но это число может увеличиться. Сейчас главное – заглушить реактор. Сам четвертый блок потерян. Его нужно засыпать. Второе – предохранение остальных трех блоков. На Украине в парторганизациях проводится разъяснительная работа. Люди на станции вели себя твердо. Сейчас нужно трудоустроить эвакуированных, а также найти компенсацию потерь электроэнергии.

Горбачев М. С.: Мешки с песком и бором забрасываются с воздуха?

Долгих В. И.: С вертолетов. Заброшено 60 мешков. Нужно 1800. Но полеты вертолетов тоже не безопасны.

Соломенцев М. С.: Накопление водорода должно было контролироваться?

Долгих В. И.: Да. Но, повторяю, это лишь версия.

Громыко А. А.: Это явление непредсказуемо?

Горбачев М. С.: Это пока гадание. Нужен самый тщательный разбор всех обстоятельств дела. Результаты мы рассмотрим на заседании Политбюро. Отказываться от АЭС нельзя, а принять все необходимые меры по усилению безопасности нужно обязательно.

Ахромеев С. Ф.: До вчерашнего вечера уровень радиации нарастал. Площадь ее распространения 600 кв. км, но облако движется на юг и запад. Проводятся мероприятия по дезактивации. Завтра прибудет специальный отряд для этой цели. Мы предоставили местным органам палатки на 15 тысяч человек. Заражения Днепра не обнаружено.

Горбачев М. С.: Что, по вашему мнению, нужно делать?

Ахромеев С. Ф.: Реально только забрасывание реактора мешками с песком и бором.

Горбачев М. С.: А научные силы задействованы?

Долгих В. И.: Александров А. П. и другие ученые этим занимаются.

Горбачев М. С.: Может быть, создать группы ученых по отдельным направлениям?

Долгих В. И.: Они созданы.

Чебриков В. М.: По нашей линии пока ничего тревожного нет. Население спокойно. Но нужно учитывать, что об аварии пока знает узкий круг людей.

Рыжков Н. И.: Тов. Долгих В. И. подробно рассказывал об обстановке на Чернобыльской АЭС. В субботу информация была более или менее спокойная. Однако после отлета на место тт. Щербины Б. Е. и Майорца А. И. выяснилось, что положение на самом деле сложнее. Температура в реакторе около 900 градусов. Надо очаг гасить. Что делать? Остановились на песке с бором. Второй способ гашения – это свинец с чугунной дробью. Подвезено 150 тонн свинца. Всего требуется полторы тысячи. Они найдены. Обнаружено около 20 человек еще в Черниговской области, подвергшихся радиации. Наверное, это рыбаки. Найдены люди, которые видели взрыв. С фактом аварии надо подробно разобраться и сделать необходимые выводы.

Лигачев Е. К.: Я беседовал с первым секретарем Киевского горкома партии т. Ревенко Г. И. Разговаривал также с т. Щербицким В. В. Ведется активная работа по разъяснению населению случившегося.

Горбачев М. С.: Как поступим с информацией?

Долгих В. И.: Надо закончить локализацию очага радиации.

Горбачев М. С.: Надо быстрее дать сообщение, тянуть нельзя. Следует сказать о том, что был взрыв, принимаются необходимые меры по локализации его последствий. Это, во-первых.

Воротников В. И.: Да.

Горбачев М. С.: Во-вторых, нужно продолжить работу по дезактивации. Нужно также принять все необходимые меры по охране имущества граждан от мародеров. Для эвакуированных нужно создать необходимые материально-бытовые условия, позаботиться о питании, трудоустройстве, учебе детей и т. д.

Лигачев Е. К.: Люди размещены хорошо. Информационное сообщение о случившемся не нужно откладывать.

Яковлев А. Н.: Чем скорее мы сообщим об этом, тем будет лучше.

Алиев Г. А.: Информацию нужно дать.

Чебриков В. М.: Правильно.

Добрынин А. Ф.: Американцы все равно засекут факт взрыва и распространения радиоактивного облака.

Чебриков В. М.: Пострадавшим оказывается

необходимая помощь.

Громыко А. А.: Сообщение нужно составить так, чтобы не вызвать излишней тревоги и паники.

Горбачев М. С.: У нас имеется 18 атомных электростанций. С причинами аварии на Чернобыльской АЭС нужно досконально разобраться. Следует посмотреть, что делает наш Атомный надзор. Все ли было сделано на Чернобыльской АЭС для обеспечения безопасности? Ведь Атомный надзор мы специально создавали для этой цели. Авария произошла в то время, когда четвертый реактор должен был переводиться на ремонт. Значит, там должны быть представители Атомного надзора. Нужно все это тщательно выяснить. Требуется самый серьезный, самый беспристрастный разбор этого дела.

Чебриков В. М.: По факту аварии возбуждено уголовное дело.

Громыко А. А.: Может быть, следует специально проинформировать о случившемся друзей? Они же у нас покупают оборудование для АЭС.

Горбачев М. С.: Сначала нам нужно проинформировать свою общественность. При окончательной оценке случившегося следует обратить внимание на вопрос о дислокации АЭС, еще раз посмотреть, в каких местах их необходимо размещать.

Ельцин Б. Н.: Может быть, закрыть для въезда людей зону, над которой распространяется радиоактивное облако?

Добрынин А. Ф.: Надо принять во внимание опыт ликвидации последствий аварий, которые были при взрывах на атомных электростанциях в США.

Горбачев М. С.: Тогда давайте примем такое решение:

Принять к сведению информацию тов. Долгих В. И. по этому вопросу; продолжить осуществление мероприятий по ликвидации последствий аварии;

Совету Министров СССР принять меры по материально-бытовому обеспечению и трудоустройству эвакуированных граждан из района аварии; подготовить и опубликовать сообщение для печати об аварии; об окончательных итогах расследования аварии доложить Политбюро ЦК.

Члены Политбюро. Согласны.

Постановление принимается» [10, Стр. 429—431].¹

Мало, например кто знает о том, как использовались армейские подразделения в ликвидации угрозы заражения окружающей атомную станцию природной среды. Вот один из эпизодов, приведённых в книге Яковлева: