Танцевать пасодобль. Сборник стихов

нести твою любовь,

Но так сладко – Пой, пой, пой.

Пересечемся с тобою

– пой, пой.

Очень тяжелый климат 2007 г.

(Моя попытка усидеть на двух стульях привела к неизбежному метафизическому столкновению: однажды в автомобильном заторе я, клерк, увидел в соседней машине себя, фрика – такого же погруженного в муторные мысли, и так же продвигающегося рывками по полкорпуса к такому же задумчивому светофору).

Очень тяжелый климат – вечная мокрота.

Правильный стиль вождения у одного из ста.

Тем интересней ночью, слякотной и без звезд,

просто спокойно ехать, слушая шум колес.

Снова в улицах заблудиться: почта, церковь, музей.

Сердце города в этих лицах

чьих-то лучших друзей.

Боится

разбиться.

И Луне нужно приземлиться:

фитнес, шопинг, попса.

И сверкает, и ждет столица -

рассвет через полчаса.

Но боится

Разбиться.

Выйти из дома в восемь, не завязав шнурки.

Вечером

будет осень

подсвечена

– потерпи.

Вновь соберутся в центре пленники часа пик:

сумрачный клерк осенний и грустный осенний фрик.

Мы пьем кофе и дождь закапал -

очень хороший звук.

Закрываю глаза, и на пол

чашка летит из рук

Боится

разбиться.

Мы разлюбили наши тачки, 2004 г.

(автомобили с яркой внешностью, желание выпендриваться, кураж – в дивном новом мире по Хаксли все это куда-то улетучивается. И с этой шелухой еще что-то исчезает, очень важное).

Мы разлюбили наши тачки.

Мы разлюбили наши тачки, крошка.

Чикаго выглядит пустым.

Мы разучились делать деньги, крошка.

Мы только кланяемся им.

Не пересесть ли мне назад?

Не пересесть ли мне назад, крошка?

Как пусто, оглянись вокруг.

Пусть коп посветит нам в окошко,

пусть все не так, как у подруг.

О, что я слышу – Роберт Джонсон.

О, что я слышу – Роберт Джонсон, крошка.

Нет, он не бывший президент.

Он нам поможет удивиться хоть немножко.

Нам нужен этот прецедент.

Мы разлюбили наши тачки.

Мы разлюбили наши тачки, крошка.

Чикаго выглядит пустым

Нам не мешает удивиться хоть немножко,

и раствориться в нем как дым.

Частная жизнь навсегда, 1994 г.

Река протекает в ста метрах отсюда.

Соседи зачем-то купили верблюда,

но миру о том не узнать никогда.

Это дачная жизнь,

частная жизнь,

честная жизнь навсегда.

На грядках цветенье, растенья бушуют

Шмели веселятся, Кукушки кукуют

Кук долго как скучно, растет борода.

Это дачная жизнь,

частная жизнь,

честная жизнь навсегда.

Конечно, вам снятся метанья, скитанья,

но знаете, все лучше сделать заранее.

Моря – это миф, а веранда тверда.

Будет дачная жизнь,

частная жизнь,

честная жизнь навсегда.

Волосы ивы в прозрачной воде

(После моей встречи с самим собой, смотрящим на меня из соседнего автомобиля в пробке, отъезд из Ижевска стал делом времени. Дальше стали происходить удивительные события, о которых можно догадаться по стихам.)

Шутка, 1995 г.

Довольно веселую шутку сыграем мы с тобой,

а лирику попросим у Маньчжурских сопок.

Покатится у нас на саночках любовь

по карте мировой под общий дружный хохот.

Довольно веселая шутка – вельветовые клеш,

и Бродский наизусть в любом удобном месте.

Второй куплет – и ты вверх саночки везешь,

и я свои везу, а хохот неуместен.

Довольно веселая шутка – ты слушаешь да ешь,

и я хоть тоже ем, но все еще играю.

Как хочется опять на санках за рубеж,

но песенка тогда получится плохая.

Отдавши стилю дань, под звуки «Стили Дэн»

Мы двинемся, шутя, через холмы и горы

в нешуточную даль, а песенку взамен

себя оставим здесь. Смешить любимый город.

В свете Луны, 1993 г.

В свете луны все делается лучше,

приобретает истинный размах.

Луна, я ваш таинственный попутчик.

Я точно так витаю в облаках.

Который час? Нам не пора ль на отдых?

Мы с вами любим отдохнуть в тиши.

Нам солнце посветит у изголовья,

И обогреет наши камыши.

Я, как и вы, полнею к полнолунью,

но не теряю бледности лица.

За то, что славлю я луну-молчунью,

вы осветите путь мой до конца.

Мальчики в Персии, 2016 г.

Стыдно признаться, но я написал

К блюзовой теме вальсовый финал.

Музы чуть-чуть погрустят обо мне,

но мальчиков в Персии учат скакать на коне.

Волосы ивы в прозрачной воде.

Нужно проплыть, чтобы их не задеть.

Чтобы луну проколоть на плаву,

мальчиков в Персии учат тянуть тетиву.

Метко стреляя, тебе не добыть

милостей мира, подложной судьбы.

Нужно ее приманить подыграть.

Но мальчиков в Персии

все еще

учат не врать.

Ты включаешь свет 2016

После стольких лет

висит луна,

но ты включаешь свет,

а не она.

За пустым столом,

в полной тишине

я пишу в альбом

Луне.

Хватит темноты,

а утра нет.

Потому, что ты

включаешь свет.

И пока весь свет

смотрит сны,

я пишу портрет

Луны.

Ты открыла мне

её лицо.

Я его спою

в конце концов.

Только не сейчас -

утро мудреней.

Завтра я спою

о ней.

Рикша, 1992-2010 г.г.

Как сверкают ваши спицы

Что ж вам дома не сидится.

Рикша – дело не для дамы,

но вы уехали от мамы

Часы восемь простучали -

ваши спицы засверкали.

Солнце скрылось за домами,

значит рикша едет к маме.

Я же велосипедист -

вы в коляску сядьте сами.

Можно я вас прокачу

над домами?

Я же годы проводил

всё на треке

всё кругами.

Можно я вас довезу

к маме?

И будет дождь, и будет снег.

И будет дуть жестокий ветер.

Ваш Шанхай для нас

один на свете

Кто придумал эту жизнь,

и эти дни, и годы эти

И это солнце, что для нас

светит

Рок-н-ролл, дрова в каминах -

всё не как при мандаринах.

Из отеля выйдешь рано

– круасаны.

И этот быстрый цепкий взгляд,

и эти индексы на бирже.

И не нужные мои

вирши.

Столик с видом на трамвай, 2009 г.

Эти улицы сделаны не для прогулок,

даже когда над ними висит луна.

Я захожу в пустой переулок,

где крошка смотрела в окно и жила одна.

Теперь там чай –

черный чай,

и столик с видом на трамвай,

тот, что увез её печаль.

Эти скверы задуманы не для свиданий,

но в мае там все равно по кустам возня.

Я жил в одном из облупившихся зданий,

и там было всё

для моей собаки и для меня.

Теперь там чай –

наглый фрукт,

и столик с видом на трамвай,

куда собаку не берут.

Эти улицы не поменяли названий,

Значит можно сморкаться на них,

ну кто вам сказал?

Эти улицы приводят в Испанию

через три моста

и вокзал.

Чай, бутерброд,

и столик с видом на трамвай,

который вновь туда идет.

Танцевать все лето, 2010 г.

Не пори горячку, парень,

не смеши народ.

Ты сегодня не в ударе,

а я – наоборот.

Буду слушать круг за кругом

Все твое старье.

Едем-едем друг за другом,

каждый под свое.

Ставим диски, платим деньги,

льем себе бензин.

Это просто понедельник,

и он необходим.

Сева Новгородцев жарит

по левой полосе,

но он сегодня не в ударе,

он такой как все.

Не пори горячку, парень,

Не терзай струны.

Жди, когда тебя ударит

с нужной стороны.

Достань старый сундук

– достань.

Пластинку вынь,

протри и поставь.

Мы будем танцевать все лето,

и писать пустые стишки.

А когда оно улетит,

пойдем играть в снежки.

Сон-сон, 2001 г.

(Папа, когда был маленьким, сочинил маме, моей бабушке, стихи: Я пойду на улицу, а ты купи мне курицу. Чтобы съесть её нам вместе, и купи котлету в тесте. Я их тут цитирую в конце, а вся песня посвящается моему сыну, Артёму.)