Узнав, что я верю в Бога, он обрадовался ещё больше, снял с себя и подарил мне образок Николая Чудотворца, помощника всем путешествующим. А потом мы долго и интересно беседовали. Образок этот, конечно же сохранился до конца путешествия, и до сих пор иногда, когда бывает трудно, выручает меня.
«Я не раз спасался от инфаркта, выходил из запоя, особенно в те времена, когда много пил, выжил после дистрофии на зоне. Когда очень трудно, ты чувствуешь, что тяжело тебе, что нет больше сил терпеть, что вот он, край. Возьми зажги спичку, и воткни. Не бойся эту боль, она быстро пройдет, зато от главной боли отвлечет, и легче сразу станет», – и на моих глазах он зажег спичку, и пока сера разгоралась, сняв повязку, воткнул ее себе в руку. Под повязкой оказалось еще несколько следов от спичек. «Но это помогает лишь на некоторое время. Жить можно только с верой в Бога. Я в Него поверил, когда выживал на зоне, где сидел за убийство.
Но убил я нехорошего человека, с ним совладать по-другому было уже нельзя, много зла он сотворил. Зато на зоне я выдержал до конца, не изменил себе, не примкнул ни к одной «семейке» и не стал «стукачом», хотя начальство сажало много раз в карцер, пропуская по нескольку раз «через матрас». По закону больше трех недельных карцеров назначать за один раз нельзя, поэтому неугодным назначают максимум, потом на одну ночь отпускают в камеру, а затем повторяют процедуру. Так они довели меня сначала до дистрофии, а потом до пеллагры, это болезнь, когда от голода кожа сереет и начинает отслаиваться. Врач в лазарете был очень удивлен, увидев меня после карцеров, потому что по всем законам медицины, человек, потерявший больше тридцати процентов от нормального веса, должен был уже умереть. Но Бог меня спас, я выжил и не сломался. За это меня впоследствии уважали все, даже «воры в законе». И еще больше стали уважать, когда я, выйдя на свободу, не пошёл в криминал, а вернулся к нормальной жизни и стал работать «на государство», несмотря на некоторые предложения».
Как сейчас передо мной стоит этот волевой человек с пронзительным, но одновременно очень добрым, взглядом, черными прямыми волосами и бородой, золотыми зубами, орлиным носом и мягким, с хрипотцой голосом. Извинившись и попрощавшись, он пошёл к своим товарищам, с которыми вместе едет на вахту.
Так за один день я встретил своего злого и своего доброго ангела.
Заснул сразу же, потому что глаза сами слипались.
День восемнадцатый. 17.07
Проснулся, когда уже рассвело, и был очень рад, вновь увидев Владимира, он сидел напротив, о чем-то задумавшись, стараясь не нарушить мой сон. Почему-то от этого стало очень хорошо и тепло на душе. Жеромкин его фамилия, Жеромой звали на зоне. Я с удовольствием подарил ему свою книжку. Володька очень расчувствовался, оказалось, никто ещё никогда не дарил ему книг.
И снова рассказывал, как ездили на соревнования по гребле, как его кемеровская команда занимала почётные места буквально чудом, не имея ни нормального снаряжения, ни формы, за что их все называли «пиратами».
Потом поведал о том, как устраивали парусную регату на Байкале и как он гонялся с яхтами на шестивесельном яле по волнам.
Владимир рассказывал, как вести себя с людьми, как определять сущность человека по его мимике и жестам, и о многом другом. Но тут поезд стал подъезжать к станции Чара.
Попрощались, крепко пожав друг другу руки, дальше наши дороги расходятся, к сожалению. Вряд ли мы когда-нибудь ещё увидимся. Он поехал на вахту, а я отправился изучать окрестности. Когда будет ближайший транспорт неизвестно, чтобы узнать, что тут есть интересного, пошёл знакомиться с милиционерами. Скорее по привычке, чем по необходимости, один из них решил проверить мой рюкзак на случай всяких незаконных вещей. Очень быстро ему это занятие наскучило. Пообщавшись с ними, выяснил, что в поселке есть краеведческий музей, а также молельный дом, они даже дорогу указали – от вокзала направо, наискосок до стадиона, а оттуда музей уже виден. По пути спросил у тёти, правильно ли иду, и получил в провожатые симпатичную девушку, которая шла как раз в те края.
В музее представлен быт коренного населения – эвенков, история БАМа, геология этого региона, в том числе чароит – красивый сине-фиолетовый камень, который добывается только здесь, и больше нигде в мире. Есть тут и чучела местных зверей, и даже учебник эвенкийского языка.
В начале 30-х годов группа лингвистов, которую возглавил академик Виктор Владимирович Виноградов, в результате углублённых исследований в области фонетики, создала первый алфавит для северных народов. В 1930-1931 годах они предложили типовой алфавит на основе латинской графики, как это уже было сделано ранее для некоторых народов Средней Азии. Год спустя были изданы азбуки и учебники для ненцев, селькупов, манси, нанайцев, эвенков, эвенов и ряда других народов.
В 1937 году латинские буквы заменили русскими. Практика показала, что детям трудно запоминать два алфавита – один для родного языка, а второй – для русского.
А ещё в проекте планируется организация в музее фотовыставки – весь холл завален огромными красивейшими фотографиями местной природы.
Зашёл в молельный дом, находившийся неподалеку, он ничем не отличался от других деревянных домов, но вокруг него не было забора, и сверху возвышался небольшой деревянный крест. Внутри средних лет женщина в белом платке. Оказалось, что здесь нет своего батюшки, но иногда для проведения служб он приезжает из Тынды. Зато тут замечательные прихожане. А ещё скоро начинается строительство нового храма, которое должно продлиться год-два, строиться он будет на месте сгоревшего отделения милиции.
Приняли меня очень тепло, дали номер местной православной газеты, в чтение которого я с удовольствием погрузился, очень вкусно накормили и оставили отдыхать. Позволив себе немного расслабиться, возвращаюсь на станцию, решив пройти мимо места, где будет стоять новый храм. Строительство уже почти началось – старый кирпичный остов очищается от гари, видимо, эти стены ещё послужат людям, расчищается площадка.
Пока я ходил, один состав на восток ушел, приходится теперь ждать рабочего поезда, так здесь называют заменяющие электрички вагоны пригородного сообщения или, по народному, «бичевозы».
На улице разговорился с мужиком, я его приметил ещё на станции Лена, когда болтали с Татьяной, оказалось, что он едет в Тынду, где жил несколько лет, и надеется теперь найти там работу, пользуясь старыми связями. Много интересного рассказал он о Тынде, её в шутку называют «крайняя точка Москвы», потому что строили этот город москвичи, и все дома здесь сделаны по московским проектам, центральная улица называется Красная Пресня, есть тут и свой Арбат, и район Сокольники.
Разговор прерывает дежурная по станции, которая сама, добровольно сообщает мне о том, что появился состав на восток (они все имеют чётные номера, и местное население их так и называет «чётные»). Идем вместе к машинисту, но он брать нас не хочет. Попутчик мой, огорчившись, пошел обратно, впрочем, не оставляя попытки уехать в каком-нибудь пустом вагоне, я же остался ждать. Вместе со мной стоит старая бригада тепловоза, ребята заинтересовались моим снаряжением и целью поездки, а когда узнали, что я путешественник и еду на Камчатку, уговорили новую бригаду меня взять. И вот я уже в тепловозе, правда, не зная особенностей этого вида транспорта, хватался за поручни голыми руками, поэтому когда залез наверх, они уже были черными. Железнодорожники носят для этих целей две специальные тряпочки. Кабина тепловоза от кабины электровоза отличается не сильно – так же много неизвестных рычажков и кнопок, зато внутри локомотива вместо жутких шкафов с высоким напряжением мощные ревущие дизели, питающиеся соляркой.
Проезжать участок Чара-Хани очень советую днем – это незабываемое зрелище – поезд идет медленно, Магистраль проходит здесь на высоте около тысячи метров над уровнем моря, а сопки достигают трёх тысяч метров. Вдоль трассы течёт горная речка, целиком состоящая из перекатов, в ширину она достигает, наверное, около трёхсот метров, местами встречаются большие участки чего-то белого, чего, отсюда разглядеть не могу. Потом оказалось, что это просто нерастаявший лед. Он лежит тут примерно до середины августа.
Где-то на одном из двухколеечных участков мы встали примерно на час – пропускали встречный поезд. Я же, раскрыв рот, глядел в окно, совершенно ошалев от красоты неба, тайги, гор и горных озер. Только перед самым отправлением вспомнил, что у меня с собой краски, но было уже поздно. Зато пришёл помощник машиниста и пригласил в главную кабину пить чай. Пока проходим через три секции тепловоза, закрываю одно ухо и открываю рот, чтобы не оглохнуть от шума мощных двигателей. Периодически ботинки скользят по полу – настолько все вокруг промаслено.
Мужики рассказывают про местную рыбалку, ягоды, жизнь, я тоже так могу, и в свою очередь рассказываю о том, как путешествую, где побывал, что повидал. На рыбалку тут подвозят коллеги, стоит лишь выбрать какое-нибудь озеро, и товарный состав остановится в нужной точке.
Иногда они совершенно серьёзно обсуждают вопрос где встать, чтобы удобнее было наколоть с речки льда для чая, но к сожалению, так и не воплощают своих планов. Потом возвращаюсь к себе, пишу заметки, иногда лаская взгляд видом горной речки, несущейся мимо.
Республика Саха (Якутия) (14 rus) – огромная страна, занимающая 1/40 часть земной суши, площадь около 3103 тыс. кв. км, при этом население всего 1 миллион жителей, раскиданный по бескрайней тайге и тундре.
Приехали на станцию Хани, это уже юг Якутии. Хани представляет собой пять пятиэтажек и несколько частных домов, окружённых тайгой. Поговорил с пареньком, как оказалось, милиционером, и пошел искать хлеб в посёлке. Оказалось, что все магазины, расположенные в подъездах, уже закрыты, и хлеб можно попробовать купить только в пекарне. У одного из подъездов сидели пьяные мужики, с которыми по пути разговорился, рассказав кто и откуда. Тут как раз подъехала местная молодёжь – они катались на мотоциклах, и меня с ветерком и музыкой подбросили до пекарни, правда, оказалось, что и там хлеба нет. Зато много интересного узнал об их жизни, ребята часто ходят на охоту в тайгу, что является скорее необходимостью, чем просто приятным времяпрепровождением. Один из них, Миша, просил передать привет группе Сектор Газа, которую он очень любит, что я, к сожалению, сделать не смог, так что, дорогой читатель, если у тебя есть возможность, передай, пожалуйста, привет ребятам от Миши Соколова из Хани. А еще в посёлке сломался трансформатор, поэтому в ближайшие 4 дня электричества не будет. Женщины сидят у подъездов на улице и обсуждают дела насущные.
На станции же электричество было, потому что они запитаны от железной дороги. Я поднялся в диспетчерскую, где и познакомился с дежурной – Галиной Григорьевной. Ближайший поезд, как оказалось, будет через два часа. Я рассказал о своих похождениях и попросил кипятка для чая, за что Галина Григорьевна накормила меня макаронами, хлебом и огурцами собственного производства. Первый раз в жизни я ел настоящие якутские огурцы!
Я подарил ей свою книжку про Байкал, а она снабдила меня в дорогу еще хлебом, якутскими огурцами и якутской же редиской. Не раз потом я вспоминал её добрым словом.
Но локомотив уже готов, и Галина Григорьевна уговорила машинистов взять меня с собой. Эта бригада едет до станции Юктали. Залезаю в заднюю кабину, и вскоре сюда приходит ещё один железнодорожник. Он рассказывает, что БАМ начинает потихоньку возрождаться, что стали разрабатываться новые месторождения, в том числе начато строительство новой 300-километровой ветки к угольному месторождению.
Темнеет, поэтому гасим свет и ложимся, то есть садимся спать. Что-то капает с вентиляционного отверстия, но стоит слегка отклониться, и оно пролетает мимо.
В Юкталях он сходит, сменяется бригада, я же решаю заснуть прямо тут в надежде, что всё-таки возьмут. Здесь уже начинается Амурская область.
Амурская область (28 rus) – образована в 1932 году, по 1948 год входила в состав Хабаровского края. Территория 364 тыс. кв. км, население 1 миллион человек. Центр – небольшой город Благовещенск, расположенный в 7985 км от Москвы.
Ура, так и есть, и вскоре мы едем до Тынды. Сплю, иногда перекидываясь парой слов с помощником машиниста, который заходит проверять показания приборов.
День девятнадцатый. 18.07
Утром с огромным удовольствием лопал редиску с огурцами, а потом пришёл помощник и угостил горячим чаем с булочкой. Славно! Пью чай и строю планы на Тынду – нужно обязательно позвонить домой, сходить в музей истории БАМа и искупаться в речке, если погода позволит, если нет – найти баню, перепачкаться уже успел основательно – все вокруг в масле и солярке.
Примерно к часу дня прибыли в Тынду. Столица БАМа встретила красивейшим, похожим на летающую тарелку вокзалом, посередине стояла огромная стела, наверху которой размещалось еще какое-то помещение неизвестного назначения. Погода была неласковая, поэтому сел на автобус. Баня оказалась в нескольких остановках от вокзала, но я долго бродил вокруг неё, пытаясь найти вход. Местные жители сами толком не знали, как туда попасть, но тот, кто смог доехать до Тынды, обязательно, если захочет, сможет попасть в баню. Этот день, среда, к сожалению, был не банный, зато тут работали душевые кабины, которыми я и воспользовался. Потом зашел на почту позвонить домой. Оказалось, что за почтой есть компьютерный клуб, где можно воспользоваться интернетом. О, счастливая возможность пообщаться с друзьями! Протоколы связи по разноцветным проводам в считанные секунды соединяют с любой электронизированной точкой планеты.
Следующим пунктом был музей БАМа, который пока находится в Городской библиотеке, но вскоре переедет в бывший детский садик, где сможет выставить всю свою богатую композицию. Меня радушно встречают, за сегодняшний день я второй посетитель, утром передо мной был один немец, изучающий историю железных дорог. Светлана с Наташей очень интересно рассказывают про БАМ, как он строился, про строителей БАМа, но об этом вы могли прочитать выше. Потом они провели меня ещё в одно помещение, спрятанное в темноте за замком, где собран старинный быт тындинцев: утюги, работающие на углях, различная утварь, есть даже работающий патефон и арифмометр – всё это девушки собирали собственноручно. Здесь же висят картины, подаренные музею художниками, бывавшими в этих краях и очарованными красотой местной природы.
На прощание они вручили мне книжку со стихами поэтов БАМа и показали короткий путь до вокзала, пожалев, что я не успею на пассажирский поезд, который отходит через десять минут.
Но поезд еще стоял, наудачу решил попробовать. Быстро нашел начальника поезда, рассказал ему о себе, и он сказал, что возьмет меня до Февральска (а это два товарных перегона!). Только успел расположиться в последнем вагоне, один в целом плацкартном купе, как поезд тронулся, и вскоре мы уже мчались на восток.
Мои спутники из соседних купе постоянно бродят по вагону, пытаясь найти собутыльников. В конце концов они собираются все в одном месте, шумят, пьют, играют в карты и ругают друг друга на чем свет стоит. Как, все-таки, интересно устроен мир! «Физический труд облагораживает…» Возможно, но в таком случае рядом со мной целое купе исключений из этого правила. Несмотря на ругань, периодически заходит разговор по душам, и оказывается, что у каждого есть что сказать, и жена есть, и ребенок, и любит он их, или же наоборот, разведены, и будущее страны волнует. Вот такая вот внешность, вот такая вот внутренность.
Примерно в час ночи на одной из станций новые строители БАМа вышли, а я спокойно заснул.
День двадцатый. 19.07
Позавтракал геркулесовой кашей. Я считаю, что наряду с кильками в томатном соусе и китайской лапшой, она может по праву считаться едой автостопщиков, так как обладает очень ценными качествами: недорогая, компактная и заваривается кипятком.
Вид за окном способен вызвать уныние даже у самого жизнерадостного человека – пасмурное серое небо висит над однообразными зелёными деревьями, и это на протяжении нескольких часов. В 10:18 проехали отметку 3000 километров неужели действительно?
К 11 часам приехали в Февральск. Попрощавшись с проводником, покидаю поезд, проситься дальше было бы наглостью, к тому же на следующей крупной станции пассажирская и товарная станция разделены на 5 километров, а товарные поезда, всё же ходят чаще. И застрял… в диспетчерской ближайший поезд обещают только через 4 часа.
Делать нечего, общаюсь с вагонниками – это люди, которые ходят вдоль вагонов и стучат по колесам. На самом деле они проверяют целостность подвижного состава. Оказалось, что недавно на железной дороге прошло сокращение, и одновременно понизили зарплату, что само по себе не очень логично. А ещё новое начальство придумало заправлять тепловозы прямо на путях, чтобы сократить время переприцепки. Раньше тепловоз заезжал в депо, где его заливали соляркой, водой и песком (песок автоматически подсыпается на рельсы, чтобы увеличить тягловую силу), теперь же локомотив стоит на путях, к нему подгоняют маневровый, заправляют оттуда водой и соляркой, а песок, засыпают вёдрами вручную.
Обещанный состав опоздал ещё на два часа, зато машинист взял до Ургала. Залез я в вагон, а там сидит мужик какой-то. Поздоровался, конечно, познакомились, зовут его Сергей, охраняет какой-то груз (то ли несколько вагонов водки, то ли еще чего-то).
Вообще-то, по правилам, охранник не должен пускать всяких путешественников и иже с ними не только в кабину машиниста, но и вообще должен гнать их с путей, не подпуская к себе ближе, чем на десять метров. Но это всё по правилам, а правила пишут люди, и люди же их не соблюдают. Посидев для приличия в средней секции, вернулся после отправления обратно.
Когда есть время, Сергей любит ходить в тайгу на охоту, у него есть даже свой охотничий участок, за состоянием которого он по-хозяйски следит. Под перестук колес беседовали о Москве и Питере, о жизни и путешествиях, и о многом другом. Потом решили поесть, и Сергей угостил мясом изюбра. Изюбр – это животное, похожее на оленя, только крупнее, обитает в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Мясо оказалось очень мягким и вкусным.
Поужинав, легли спать. Оказывается, пространство в кабине слева от рычажков, которое я считал чем-то вроде стола, вполне приспособлено для сна. Сергей ложится там и, отстегнув пистолет, беззаботно засыпает…
Я тоже засыпаю, только сидя в кресле машиниста. Сидеть не очень удобно, но мужественно справляюсь с этими лишениями.
День двадцать первый. 20.07
К 5 утра, уже по хабаровскому времени, приехали в Ургал. Сергей пошел досыпать на станцию, я же, понадеявшись на удачу, решил подождать в кабине. Но не тут то было, локомотив отцепился и ушёл в депо, откуда пришлось возвращаться пешком до диспетчерской.
Ургал – довольно крупная станция, здесь скапливается очень много грузовых поездов, поэтому я почти не переживал насчет сложности уезда отсюда. В диспетчерской происходит стандартный диалог:
– Здравствуйте, подскажите, когда будет ближайший состав на восток.
– А вас все равно никто не возьмет.
– Ну а вдруг…
– Вышел приказ…
– А все-таки?
– Ну, в 2:30.
Но это по Москве, по-местному времени ждать ещё четыре часа. Сел внизу на лавочке и задумался, заодно сфотографировал восход. Вокруг жужжат комары, я их уничтожаю методом «на живца». Прямо на тропинке белый ночной мотылёк, видно, не успев вернуться домой, машет крылышками, ослепленный восходящим солнцем, иногда пытается куда-то ползти, но лишь ходит по кругу. Аккуратно взял его и отправил в кустик крапивы, что рос под стеной. Тут он почувствовал себя как дома, забрался под один из листочков, сложил крылья и заснул до следующей ночи.
Дождался-таки локомотива, а он не взял… дескать, проверки. Следующий не скоро, поэтому сажусь с железнодорожниками на автобус и еду на пассажирскую станцию, где узнаЮ, что ближайший пассажирский будет только через 11 часов, а отправка моего состава через полчаса, может быть в вагон какой успею заскочить… Рву с места в карьер и полубегу с рюкзаком по диким местным тропкам на грузовую станцию, и… провожаю взглядом уезжающие вагоны. Вновь пошёл в диспетчерскую. На мое появление дежурная сказала, что никто никогда меня не возьмет, и хватит сюда ходить. Но тогда я не отчаялся, а отчаялся уже, когда вышел и проводил взглядом ещё один состав на восток. Медленно вагоны уплывают вдаль, встречи с ними ты уже не жди…
Действительно, на мгновение поверил, что так и останусь тут жить, но решил отправиться вновь на пассажирскую станцию, чтобы 10 часов бродить по Ургалу молчаливой галлюцинацией, а потом уехать, если повезёт. Зачем, до сих пор не понимаю. Хорошо, что по пути оказался вход в депо, и шлагбаум был открыт, решил заглянуть туда.
Если входить в здание депо как все люди, через узкую дверь, нужно иметь пропуск или долго объяснять цель своего визита, а вот если зайти через огромные ворота, которые находятся буквально в десяти метрах от двери, никакого пропуска не нужно. Первый же человек в железнодорожной форме помог мне найти дежурного по депо, и оказалось, что локомотив на восток уже готов и, после приёмки его бригадой, поедет на прицепку. Поговорил с машинистом, и он обещал меня взять, только через 15 минут. 15 минут – не 10 часов. Вся земля вокруг залита соляркой и маслом, а местная деповская собака, слегка флегматичная, очень похожа на персонажа Гринписовских фильмов.
Так после 8 часов мучений и часа переприцепок, едем до Постышево, откуда до Комсомольска-на-Амуре остаётся всего один перегон. Доедаю хлеб с водой и кушаю кусочек шоколада.
Периодически в окне среди деревьев видны грибы, наверное, вкусные.
Потом меня пригласили в кабину машиниста, потому что впереди тоннель, и в задней кабине просто не выжить из-за дыма. Хорошо, что я не поехал снаружи вагона. Прямо перед аркой остановились, чтобы температура воды и масла несколько упала. Потом, предупредив по рации, что начали движение, мчимся сквозь темноту, словно окутанную в выхлопы солярки. В свете фонаря можно различить стены, густо покрытые чем-то пыльно-маслянистым. Всё прошло удачно.
Выехав, долго ползли вдоль крутого склона, повсюду осыпи, чуть ли не на рельсах валяются огромные валуны. Невольно задумываешься о некоторой относительности крепости крыши…
Проследовали через мост, охраняемый солдатами – подступы ограждены колючей проволокой, и по обоим берегам реки стоят вышки, на которых в касках и бронежилетах (это в такую-то жару!) стоят солдаты, улыбаясь проезжающим поездам. В идеале, все мосты здесь должны охраняться, потому что у каждого стоят вышки и остатки колючей проволоки, но из множества встреченных ранее, это первый с людьми.
Стемнело, и я заснул. Проснулся, когда пришел поммаш следующей бригады и немного пораспекал меня за то, что я просто так путешествую, сам по себе, что меня никто не послал, и что у меня нет никакой официальной бумаги.
Продолжаю спать.