– Я согласна.
– И я!
– А вы видели этого священника? Говорят, молодой совсем. Недавно появился в нашем храме. С области, говорят, со столицы.
– Да откуда вы это взяли? Я слышала, что наш местный придёт, окропит святой водой и всё.
– Говорю вам, молодой! Приезжий. Его Анна Никитична лично просила. По слухам, очень хороший человек. Всем помогает. С благословения самого епископа работать будет.
– Ой не знаю! Посмотреть бы одним глазком. Как думаете, Николай Иванович разрешит поприсутствовать?
– В прошлый раз он не был против.
– Да это было то один раз всего. Да и то, когда новый корпус открывали. Заодно и пациентов батюшка проведал. А тут – другое. Тут…
– Что так бурно обсуждаем, девочки? – заставил умолкнуть всех Николай Иванович.
Он стоял в дверях, и как долго он там находился, никто не знал. Вопрос остался без ответа. Все просто вернулись к своим рабочим обязанностям.
В половине десятого утра в дверь директора постучали. Он ждал визита, поэтому открыл самолично, без лишних вопросов. На пороге стояла Анна Никитична, а за её спиной молодой человек, в котором он без труда узнал лицо духовного звания. Длинная ряса до пола, большой крест на груди. У священника было необычайно доброе и смиренное лицо, будто за плечами остались долгие годы жизни, но с виду парню было не больше тридцати.
– Что ж, пойдёмте, – предложил Киреев и повёл гостей в закрытый корпус.
К удивлению Анны Никитичны, Николай Иванович был не против, если священнослужитель прочитает молитву и окропит святой водой не только её сына, но и всех пациентов. Решили начать с тяжелобольных.
Анна Никитична вдруг поняла, что чувствует себя иначе, чем в прошлый раз, когда её нога переступила порог закрытого корпуса. На этот раз она не слышала стоны и не подверглась панической атаке, спровоцированной кем-то извне. По её же просьбе священник начал с первой попавшейся палаты. В ней оказался человек средних лет, страдающий от последствий черепно-мозговой травмы. Его рассудок навсегда помутился, отчего бедняга не мог контролировать собственное поведение. К счастью или к сожалению, он никак не отреагировал на появление странных гостей и святой воды на своем лице. Он будто пребывал в неведении, и все происходящее проплывало мимо. За второй дверью было все иначе. Пожилой мужчина, но тем не менее, пристегнутый ремнями к кровати, широко улыбнулся, когда услышал приятный голос молодого человека с крестом. Его молитва была слышна всем, казалось, заходила в каждую дверь, влетала птицей в каждое окно, оповещая о том, что Бог с нами.
Время пролетело незаметно. Вот на пути возникла дверь под номером «17». Анна Никитична вдруг напряглась. Всё, ради чего был проделан такой трудный путь, оказалось совсем близко. Всего шаг, и она увидит своего Илюшеньку. Долгожданная надежда на исцеление сына настолько измотала женщину, что та в решающий момент чуть не потеряла сознание от волнения. Священник подготовил кропило, перед тем как войти, но вдруг что-то его остановило.
– Что такое? – поинтересовался Николай Иванович. – Вы устали?
– Вовсе нет. Просто….
Он, как и Анна Никитична, внезапно почувствовал, как внутри нарастает странная тревога. Будто страх перед чем-то опасным, невидимым, неосязаемым. Они посмотрели друг на друга и поняли, неведомые опасения закрались в сердца обоих.
– Я открою, – сказал Николай Иванович и сделал это.
Илья был с детства спокойным мальчиком. Рос без отца и всячески помогал матери по хозяйству. Став взрослым, уехал в Москву на заработки, чтобы поправить семейные дела. Это было роковое решение. На обратном пути пьяная компания выбросила его из вагона на полном ходу. Подробности того случая не известны до сих пор. Илью нашли лишь на вторые сутки, после того как мать не обнаружила его на вокзале. Прежним он уже не стал.
Такие родные, но в то же время чужие глаза смотрели на незваных гостей. В отрешённом ранее взгляде вдруг вспыхнул огонь опасения. Именно опасения, страха перед предстоящим действием. Парень с серым лицом и дрожащими руками по ту сторону решёток лишь отдаленно напоминал того Илюшу, который был скор на помощь матери. Теперь на неё смотрел кто-то другой.
– Начинайте, – сказал Николай Иванович и почему-то отошёл за спину батюшки.
Ветер нещадно обжигал лицо. Снежинки уже не казались такими мягкими и пушистыми, как раньше. Они стали твёрдыми, угловатыми, больно бьющими по покрасневшим от холода щекам. Отец Владимир не сомневался ни секунды в решении отправиться в село. С верой в сердце он не боялся ничего. Помолившись вместе с Антониной Васильевной перед иконой Пресвятой Богородицы, они оделись как можно теплее и тронулись в путь. Батюшка располагал только одной парой лыж, которую и вручил Антонине Васильевне, а сам пошёл за ней, увязая в рыхлом снегу почти по пояс. Превозмогая усталость, он продолжал идти, удивляясь, как пожилая женщина смогла преодолеть такое расстояние на своих ногах. Конечно, не без помощи Божией. Он шёл и молился. Смиренно и тихо. Даже когда сильные порывы ветра пытались сбить их с ног и заставить передумать идти дальше, отец Владимир продолжал молитву. На головы снова обрушился снежный буран. Он пытался проникнуть сквозь тёплый тулуп, найти уязвимое место и заставить путников передумать. Столь сильна была метель, что вскоре Антонина Васильевна внезапно остановилась и повалилась на бок.