Цеховик. Книга 10. За горизонт!

Я снимаю трубку. Это Злобин.

─ Егор, твоя работа? ─ сразу и напрямки спрашивает он.

─ О чём речь? ─ интересуюсь я.

─ О твоём Анатоле, ─ сердито поясняет он.

─ Нет.

─ Но ты там был?

─ Да, был. Вот только что вернулся.

─ И?

─ Ну… сейчас рассказывать?

─ Можешь подъехать? ─ спрашивает он после паузы. ─ Переговорим.

─ Могу. А куда, в контору что ли? ─ удивляюсь я, давненько такого не было.

─ Да, давай. Я пропуск закажу, тебя проводят. Только прямо сейчас, скорее, по возможности.

─ Хорошо, сейчас буду, ─ соглашаюсь я и вешаю трубку.

─ Ты что, опять смываешься? ─ хмурится Наташка. ─ А мне снова одной в клетке сидеть?

─ Да, ─ подтверждаю я. ─ Но недолго, около часа.

─ Ничего себе недолго!

─ Часик ─ это совсем мало, ты пока соберёшься, подготовишься, и я приду. А потом поедем с Галей встречаться. Веселиться будем, ужинать, может быть, даже разрешу тебе сделать несколько глотков шампанского.

─ Ох-ох-ох, товарищ начальник, какой вы строгий.

─ Ага. Я такой. Ого, сколько журналов…

─ В «Союзпечати» набрала, ─ сообщает мне Наташка. ─ На первом этаже. Я как американская домохозяйка. Муж на работе, а она мучается от безделья.

─ Как от безделья? Она же домом занимается.

─ А у нас здесь домом горничная занимается, ─ смеётся она. ─ А мне даже выходить нельзя.

Я перебираю купленные журналы. «Крестьянка», «Работница», «Здоровье», «Наука и жизнь»…

─ О, а «За рулём» зачем? ─ удивляюсь я. ─ Неужели читать будешь?

─ Тебе решила взять. Вдруг, думаю, нечем заняться будет.

─ Ага, правильно. А порнуха где?

Она смеётся:

─ Расхватали видать…

Отсмеявшись, Наташка подходит к окну и, сложив руки на груди, смотрит на Кремль, на опускающиеся сумерки, на начавшийся снег.

─ Красиво, ─ говорит она.

Да, красиво. Просто стою и любуюсь ею.

─ Что? ─ поворачивается она. ─ Почему ты не уходишь?

─ Иду. Уже иду. Не скучай.

Со Злобиным поговорить как следует не удаётся. Во-первых, он торопится, а, во-вторых, постоянно отвлекают телефонные звонки. Пока он отвечает на телефон, я рассматриваю его новый кабинет. Большой, отделанный деревянными панелями, совсем не такими, как в ресторане ЦДЛ, не резными, а плоскими и скучными, да ещё и излишне жёлтыми.

Они делают пространство безлико-унылым, и даже портреты Дзержинского и Брежнева не вносят живой струи в этот весьма занудный интерьер. Встроенные шкафы тоже отделаны этим деревом, и длинный стол для заседаний, и рабочий стол самого Злобина.

Он сегодня в мундире. Впервые я его вижу в форме. Если бы не явно наш покрой и цвет ткани, его можно было бы принять за американского бравого вояку.

─ Не дадут поговорить, честное слово, ─ улыбается он и в очередной раз кладёт трубку на рычаг. ─ В следующий раз пойдём пельмени есть, да?

─ С вами, товарищ генерал, хоть чебуреки.

─ Ты погоди, раньше времени-то нельзя, ясно? Звезды-то нет ещё. Рассказывай давай.

─ Так я всё рассказал уже, ─ улыбаюсь я, пытаясь сощуриться так же, как он.

─ Прекращай дразниться.

─ Расскажите вы мне, что это всё значит. Что с Анатолем и Евой, известно? Клофелин?

─ Да, судя по всему. Очнулись, жить будут. Брошь украли.

─ Что с этой брошью? Вы чего-то темните.

─ Темню, да, всего не могу сказать. Мы операцию проводим, и Ева в ней участвует, брошь элемент этой операции. Извини, больше ничего не могу сообщить.

─ А грохнули кого?

─ По всей видимости, представителя криминального мира, он, наверное, тоже за брошью охотился.

─ А как он к Толику попал? Туда же только все свои должны были двинуть?

─ Нет, и Галя с Борей напросились, а с ними ещё куча непонятных людишек, и наш был человек и друзья Толика. Человек двадцать всего.

─ Ого! Неслабо. А ваш где человек, в таком случае?

─ Тоже наклофелинился.

─ А зачем менты к Толику пошли?

─ Думаю, хотели с Евой по поводу броши поговорить. Они ищут сокровища Толстой, но эта брошь к ним не относится. Она относительно недорогая, но многие принимают её за оригинальную. Галина, похоже тоже.

─ Непонятно.

─ Что?

─ А почему они к Толику пошли Еву искать? Милиция, то есть.

─ А, так вчерашний ухарь, которого ты отлупил на вечеринке… Мы же с ним говорили, а потом отдали в МУР. Жест доброй воли. Вот у него и выбили инфу и ещё у кого-нибудь. А он, ведь от Лимончика твоего. То есть Лимончику позвонили, сообщили, что брошь на квартирнике. Видишь, как у них работа поставлена? И тут же этот спец поехал на дело. Утверждает, что эту брошь Лимончику заказали.

─ Хм-хм… А кто? Может, Галя? Учитывая имеющиеся взаимоотношения?

─ Не знаю, может, и Галя, с этим пусть ведомство её супруга разбирается. Желающих на это изделие хоть отбавляй.

Я задумываюсь.

─ Выходит, неслабо вы Еву подставили, да? Оказалась бедолага в гуще криминальных событий, да ещё в вашей операции.

─ Зато поможет предателя поймать.

─ Леонид Юрьевич, давайте Лимончика уберём, вы же можете, ─ предлагаю я. ─ Тем более, он и на вас пасть разинул. Не прямо, но через меня. Он же знает кто за мной стоит.

─ Могу, ─ чуть подумав, отвечает он. ─ Но пока не буду. Он здесь с этой брошью завязан, может пригодиться ещё. Поэтому пусть пока живёт. А потом разберёмся, когда время придёт.

─ Он мне покровительство обещает и вечный союз на долгие времена.

─ Да? ─ оживляется Злобин. ─ Так может, надо рассмотреть предложение?

─ Но о нём известно, что его слово ничего не значит, тем более, данное фраеру. Да и он хочет, чтобы я сдал Цвета с Фериком.

─ Знаешь, я тебе скажу одну вещь. Они… и Цвет, и Ферик, и Назар, они из другого теста. Я давно уже хотел предупредить, не считай их своими друзьями. Они никогда ими не будут в полном смысле этого слова. Это для тебя лишь инструменты для достижения цели. А любой мастер тебе скажет, что легко поменяет старый инструмент на новый, если будет уверен в лучшем результате.

Это, как раз, не факт…

─ Я подумаю, Леонид Юрьевич, над вашими словами. Спасибо за науку, как говорится… А у нас с вами… мы можем друг друга считать друзьями в полном смысле слова?

Ни один мускул на его лице не дёргается, только улыбка становится шире и теплее, а глаза прохладнее.

─ Конечно, Егор. Мы ─ совсем другое дело.

─ Я рад, Леонид Юрьевич, ─ серьёзно говорю я. ─ Честно.

─ Я тоже очень рад этому.

─ Но вот какое дело, если Ферика и Цвета Лимончик хочет провести через процедуру и забрать себе не только их активы, но и сторонников, то со мной ему валандаться незачем. Меня он и грохнуть может. Тем более, считает, что это я лишил его серьёзного козыря, а именно показаний Зуры Белого на сходке. Тело предъявит, но кто его убил можно только догадываться.

─ Ты думаешь, тебе сейчас грозит опасность? ─ хмурится он.

─ Я за близких волнуюсь.

─ Не думаю, что он предпримет что-то против тебя, если желает получить твою помощь.

─ Кто знает, Леонид Юрьевич, кто знает…

Снова звонит телефон. Я встаю и протягиваю ему руку. Собственно, всё уже обсудили. Он отвечает на рукопожатие и углубляется в телефонный разговор.

По пути в гостиницу, я думаю о предстоящей встрече с Галиной и о её роли во всей этой кутерьме с брошью. Она, Борис… кто ещё может быть вовлечён. Собственно, во всей этой истории я бы хотел, чтобы Ева скорее уехала к себе и помогла мне сделать то, что мне нужно и, чтобы Лимончик вышел из игры. Заодно и Чурбанов бы вздохнул свободнее.

Погружённый в эти мысли, в сопровождении Сани и Сени я подхожу к номеру. Тук-тук, пауза и ещё тук, пауза и тук-тук. Кодовый стук. Слышу звук открываемого замка. На этот раз Наташка ждёт меня дома, как примерная ученица.

Дверь открывается, я вхожу в комнату и… замираю. Рядом с Наташкой стоит Айгюль…

5. Айгюль

Та-да-да-да, как сказал бы Л. В. Бетховен. Так судьба стучится в двери. Две невесты по разным, правда квалификационным системам, собранные в одном месте, да ещё и с некоторым представлением о боевых искусствах могут оказаться серьёзнее ядерной бомбы.

Я с тревогой вглядываюсь в Наталью. Выглядит спокойно, громы и молнии не мечет. Это, конечно, ещё ни о чём не говорит, но на первый взгляд всё норм. А вот Айгюль выглядит не очень, и это явно не от того, что в моём номере она застала другую.

Глаза у неё чёрные, как колодцы, тёмные круги вокруг, она уставшая, осунувшаяся, волосы растрепаны.

─ Здравствуйте, девочки, ─ серьёзно, без улыбки говорю я, уже догадываясь о причине её визита. ─ Что это у вас здесь, девичник?

─ Прости, ─ вздыхает Айгюль, что без предупреждения заявилась.

─ Да ничего страшного, ─ отвечаю я. ─ Вы уже познакомились? Это Наталья, моя невеста, а это Айгюль, моя боевая подруга и партнёр по бизнесу.

Никто из них не проявляет никаких признаков удивления или недовольства подобной аттестацией. Хорошо.

─ Познакомились, ─ кивает Наташка.

Она уже готова к выходу. Платье, туфельки, причёска, макияж. Скромно, но со вкусом. Нужно добавить какие-то украшения… Не диадему, разумеется, бриллиантовую и не колье Анны Австрийской, что-то простое, но изящное.

─ Мы с Наташей скоро уходим, ─ говорю я, ─ может, пойдём вместе кофе выпьем? По тортику зарубаем? «Славянку», а? Что скажете? Даже итальянские и французские кондитеры завидуют нашей «Славянке».

─ Не нужно, ─ мотает головой Айгюль и её чёрные как смоль волосы искрятся в свете даже не слишком яркой люстры гостиничного номера.

Она грустно улыбается.

─ Я из госпиталя приехала, ─ со вздохом продолжает она и садится на край постели. ─ Рекс хуже стало. Её в реанимацию перевели. Лежит без сознания, подключили к аппарату искусственной вентиляции…

Она снова вздыхает.

Твою дивизию…

─ Парень ваш тоже пока без изменений, ─ продолжает она.

Я снимаю трубку и набираю номер.

─ Да! ─ недовольно отвечает Злобин.

─ Леонид Юрьевич, у меня просьба огромная.

─ Ну, ─ пасмурно говорит он.

─ Вы бы не могли попросить главврача на личный контроль наших ребят взять? Худо им.

─ Егор! ─ строго чеканит он.

─ Вдруг лекарства какие-то нужны или ещё что-то. Может, из-за границы требуется доставить…

─ И как ты доставишь?

─ Вас попрошу, как ещё.

В трубке слышно, как он резко набирает воздух, чтобы не менее резко и ответить, но не отвечает, проглатывает.

─ Ладно.

─ Леонид Юрьевич, спасибо огромное.

Айгюль ничего не говорит, только кивает.

─ Ты её видела? ─ спрашиваю я.

─ Нет, не пускают туда.

─ А через стекло?

─ Даже через стекло, ─ качает она головой. ─ Ладно, пойдёмте. Вам же уходить пора.

─ Можем и задержаться немного, это не проблема.

─ Нет-нет, ненужно, ─ говорит Айгюль.

─ Мне ещё позвонить надо, я быстро.

Звоню Толику. Отвечает дама.

─ Здравствуйте. Это Егор Брагин, я бы хотел поговорить с Анатолием. Я его коллега.

─ Здравствуйте, Егор. К сожалению, его нет дома. Что-нибудь передать?

─ Ммм… Нет… спасибо. А вы не подскажете, когда можно перезвонить? Я бы хотел с ним переговорить.

─ Боюсь, даже не имею представления. Попробуйте через час или два. А он может вам перезвонить?

─ Конечно, у Толика есть мой номер. Только меня может не оказаться на месте, поэтому с вашего позволения я попытаюсь ещё разок его застать.

─ Да, пожалуйста.

И где его носит? В больнице или ментовке? А может быть уже у Вики продолжает тусить с Евой? Хм…

─ Егор, ─ говорит Наташка. ─ Пока тебя не было Юрий Платонович звонил. Пригласил нас завтра домой на гуся. Сказал, что сам запекать будет.

─ А ты что ответила?

─ Что я с удовольствием, но это от тебя будет зависеть. Может, позвонишь ему?

Я звоню.

─ О, Егор! ─ радостно восклицает дядя Юра. ─ Тебе Наталья передала приглашение?

─ Да, передала.

─ Так что, придёте? Мы с Андреем уже соскучились.

─ А кто ещё будет?

─ Хотел Скударнова с женой позвать, если ты не против.

─ Нет, я не против, только за. Но мы тогда чуть раньше придём, чтобы можно было наедине парой слов перекинуться.

─ Отлично! ─ обрадованно восклицает Платоныч. ─ Здорово, что у тебя время есть, а то я же знаю, ты страшно занятой обычно.

Мы прощаемся и я понимаю, что был бы рад поехать к нему прямо сейчас. Я тоже соскучился и заколебался уже. Встреча с Галей не особо воодушевляет. Все эти их заморочки с бриллиантами тоже не слишком заводят. Единственное, что меня в этой истории интересует ─ здоровье и благополучие Анатоля и Евы. За Толика я просто переживаю, а на Еву ещё и возлагаю некоторые надежды делового характера. Впрочем, её роль в своём проекте я вижу не слишком глобальной, хотя, время покажет.

Мы выходим все вместе и садимся по разным машинам. Мы с Наташкой ─ к Сергеичу, Айгюль ─ к своему водителю. Ну что же, повеселимся великосветски сегодня. Йахуу-у-у-у! Так в детстве моя дочь кричала. Сплошные американизмы…

Вика сама открывает дверь и смотрит на нас хмуро и настороженно.

─ Пароль Геленджик, ─ говорю я, улыбаясь.

─ Егор! ─ восклицает она и лицо её озаряет радость от того, что она нас вспомнила. ─ Леночка! Проходите, дорогие мои. Мне Галя сказала, что вы будете.

─ Полное имя Наталья, ─ усмехаюсь я.

─ Чего? ─ недоумевает Вика.

─ Это Наташка, а не Леночка.

─ Ой… извините, пожалуйста! Я вечно всё путаю!

─ Да ничего страшного, ─ открыто улыбается моя невеста.

Мы проходим в гостиную, полную людей.

─ А с Леночкой у тебя всё? ─ шепчет заговорщицки Вика.

─ Надоела, ─ подтверждаю я её догадки и стараюсь не засмеяться.

─ Бабник, ─ не то укоряет, не то одобряет она.

Квартира похожа на маленький Лувр, вернее, не на сам музей, а на музейный магазин. Здесь много всего дорогого, но гармония напрочь отсутствует, уступая место эстетическому шуму.

─ Это же Егор Брагин! ─ как глашатай объявляет наше появление Галина. Егор и Наталья!

Она подлетает к нам и начинает обнимать. Вся в батю, правда не целует взасос.

─ Извини, мы без Евы сегодня, ─ говорю я. ─ Не смог её разыскать. Как сквозь землю провалилась.

─ Не беда, ─ машет рукой она и мне кажется, что по лицу её проходит лёгкая тень. ─ Мы с ней вчера гуляли. Так, дайте Шампанского ребяткам!

Галя подводит нас к столику или комодику с одним выдвижным ящиком и мраморной крышкой, стоящему на тонких ажурных ножках.

─ Берите, ─ машет рукой Галина, как сказочная принцесса.

На серебряном подносе расставлено несколько наверняка дорогих, но разномастных бокалов. Я протягиваю Наталье широкую креманку и мгновенье поразмышляв, себе беру примерно такую же, оставляя высокий бокал-флейту на подносе.

─ Между прочим, сейчас шампанское из креманок уже не модно, ─ заявляет Вика. ─ Я заказала набор из тридцати шести «флейт» от «Баккара». Когда мне их привезут, мы устроим шампанскую вечеринку!

─ Лучше всего, ─ говорю я небрежным тоном знатока, ─ аромат шампанского раскрывается в бокале типа «тюльпан» или в обычном «бордо» для красного вина.

─ Серьёзно? ─ удивляется Вика. ─ Смотрите, юный ценитель шампанского.

─ А я что вам говорил! ─ поднимает палец лысоватый невысокий дядечка, одетый в стиле «Том Джонс».

На нём пиджак спортивного кроя, расстёгнутая на три пуговицы сорочка и невероятно волосатая грудь с благородной сединой, такая, что его можно было бы выдавать за йети. Говорит он низким густым голосом Зиновия Гердта, а по комплекции похож на Евгения Леонова.

─ Март, мы же тебе верили! ─ раздаются голоса.

─ Мартик! В вине ты Бахус!

─ То-то же, ─ великодушно улыбается он.

─ Тем не менее, ─ смеюсь я, ─ из креманки пить приятнее.

─ Почему это? ─ интересуется Вика.

─ Потому что она повторяет форму груди мадам Помпадур.

─ Что?! ─ все начинают смеяться примеряясь, должно быть, чью ещё грудь можно повторить этими креманками.

─ А «флейта»? ─ хохочет Галя, уже догадывась, что я скажу.

─ «Флейта» повторяет форму полового члена Наполеона Бонапарта.

Это известие производит фурор. Этому факту радуется даже Мартик.

Отсмеявшись, Галя отводит нас к блинам и вазе с чёрной икрой.

─ Ешьте. Варварские русские закуски.

─ Мне нравится, быть варваршей, ─ смеётся Наташка, накладывая икру на блин. ─ Я так всё это варварство люблю!

─ Галя, ─ говорю я доверительно. ─ Расскажи мне, пожалуйста, что за ажиотаж вокруг этой лилии. Она же не Толстовская. Это всего лишь копия.

─ Копия тоже неплохая, ─ пожимает она плечами. Мне она нравится, и я хочу её заполучить.

─ А Ева что? Она сама её недавно купила, насколько мне известно. Удалось тебе её уломать?

─ Нет, ─ хмурится она. ─ Не удалось. Уговори её, может у тебя получится.

─ Я с ней едва знаком, ─ отвечаю я. ─ Но вот парень, у которого вы были дома, он мой сотрудник.

─ Толик, хороший мальчик. Мы с ним подружились.

─ А вы у него долго сидели?

─ Нет, хотя точно не помню, ─ смеётся она. ─ Надо у Бориса спросить. Сейчас подойдёт и я спрошу, даже интересно. Борис!

─ Галя, слушай, я хочу с тобой посоветоваться, ─ меняю я тему.

─ Да? Ну, советуйся. Кстати, пока не забыла. Перстень тебе отремонтировали и немного расширили. Так что в следующий раз, когда увидимся, я тебе отдам.

─ Спасибо огромное, ─ киваю я.

─ Ну, давай, говори.

─ Мы с Натальей жениться будем в этом году.

─ Ох, ты прям, как я в молодости. Попала шлея в одно место и не остановить. Наташ это я абстрактно, а вообще молодцы, я за вас рада. Хочешь, чтобы я свидетельницей была?

Она смеётся. Неожиданно, но ладно. Наташка тоже смеётся, представила, наверное.

─ Я хочу жильё подыскать, ─ продолжаю я. ─ Можно дом купить, но это не очень удобно с точки зрения быта. Вот если бы кто-то продавал кооперативную квартиру или, допустим, кто-то бы планировал уезжать за кордон и не мог никуда пристроить свои метры…

─ Ну… ─ задумчиво говорит Галя. ─ Я бы могла помочь с кооперативом… Но ты молодой больно… Там же все эти справки с места работы. Сейчас на юго-западе строят довольно много кооперативных домов. Можно попробовать пробиться туда.

─ Да мы бы хотели ближе к центру, ─ виновато улыбаюсь я. ─ Может, продаёт кто-то? Ну, в смысле…

Наташка хлопает глазами. Я с ней об этом не говорил и для неё весь этот разговор оказывается сюрпризом.

─ Мартик! ─ кричит Галина. ─ Март!!! Иди сюда!

─ Он что, продаёт? ─ спрашиваю я.

─ Сейчас узнаем.

─ Галочка, ─ сладко улыбается Мартик, подходя к нам. ─ Предпочитаешь более молодых ценителей шампанского? А меня куда же? Сбросить с корабля истории?

─ Тебя на историческую родину, ─ отвечает Галочка. ─ Знакомься, это Егор.

─ Откуда у вас такие обширные познания в анатомии? ─ острит он. ─ Я Март.

─ Очень приятно.

─ А это Наталья, невеста Егора.

─ Ну, не жена же ещё, ─ немного жеманно смеётся он. ─ Так что ещё и передумать можно. Кстати, милая моя, вам говорили, что у вас идеальное лицо? Классические пропорции и… откиньте, пожалуйста, волосы. Я хочу взглянуть на форму уха.

У него грубые черты лица, как у марионетки и когда он говорит, кажется, что кто-то дёргает его за ниточку.

─ Март у нас художник, ─ поясняет Галя. ─ Март Цеткин, слыхали, наверное?

─ Конечно, ─ соглашаюсь я, представляя его школьные клички, самая безобидная из которых Клара. ─ Очень рад познакомиться с вами, Март.

─ Мартик у нас иудей, ─ продолжает Галина. ─ И вот, когда ему стукнуло девяносто…

─ Галина! ─ трагическим голосом перебивает он. ─ Каких девяносто! Мне только шестьдесят!

─ Хорошо, восемьдесят девять, ─ уступает один год она. ─ Он решил припасть к корням и уехать на историческую родину. Мартик, а ты знаешь, что тебе там в первую очередь сделают?

─ Не будут, Галя, ─ обидчиво поджимает он губы. ─ Не выдумывай.

─ Будут-будут! ─ хохочет она. ─ Чик-чик и мальчик. Отрежут прямо в аэропорту, ты и ойкнуть не успеешь!

─ Галя, во-первых, всё уже отчикано давно, а, во-вторых, ну ты что при детях!

─ Дети эти хотят купить твою квартиру. Ты ещё не продал?

─ Нет, ─ печально выдыхает он. ─ Наш Бах и Моцарт и в придачу Имре Кальман, в одном лице, председатель кооператива Бурятов, ты его знаешь, он про Малую землю написал. Нет, не ту песню, которая «Малая земля, товарищи, друзья» и которую все слышали и наизусть помнят, а кантату, что ли, хрен их разберёт композиторов этих. Надо у Розочки моей спросить.

─ Розочка ─ это жена Мартика, она композитор, ─ поясняет Галя. ─ Квартира её, собственно.

─ Галина! Ну зачем. Так вот, этот Бурятов изошёл на говно, из-за того, что его не выпускают, хотя он тоже хочет. Будто это я виноват! Будто если бы меня не выпустили, ему бы сразу зелёный свет дали. Жалкое приспособленческое существо. Вечно стелется перед начальством. Бездарь, по большому счёту! Единственная приличная работа ─ «Танец с саблями», и то не его. Вот я никогда ни перед кем не пресмыкался. Всё своим трудом, вот этими руками. И Розочка моя. Я, между прочим, начинал, когда он…

─ Мартик! ─ возвращает его к действительности Галя. ─ Ты продаёшь или нет?

─ Конечно, да! Но Бурятов чинит препятствия. В общем, дело стоит, как статуя в лучах заката. А мне ехать со дня на день!

─ Я могу попробовать с ним поговорить, ─ кивает Галя. ─ Скажу, что Егор твой племянник по отцу.

─ Да, это можно, ─ кивает Март. ─ По папе, исключительно по папе. И лучше по Розочкиному, чтоб наверняка. Но Бурятов совершенное ничтожество, его и сам Леонид Ильич не уговорит.

─ Ничего, я попытаюсь, ─ хмурится Галя. ─ Сколько ты хочешь?

─ Галина, только для тебя и твоих друзей. Тридцать. И лучше в долларах.

─ С ума что ли сошёл? ─ начинает хохотать она. ─ Давай уж тогда сто тридцать.

─ Нет, друзья, вы поймите, у меня обстоятельства! Это вы остаётесь на иждивении у государства, а мне теперь придётся остаться один на один с жестоким миром и биться со стаями голодных капиталистических акул. Это, я вам скажу, и врагу не пожелаешь.

─ Март… ─ сочувственно говорит Наташка. ─ Но вы же не обязаны уезжать?

─ Не обязан, ─ сокрушённо кивает он. ─ Но зов крови не унять, понимаете? Кровь предков взывает к воссоединению! Кстати, я до отъезда успею сделать ваш портрет, деточка. Я уже вижу его. Да я и вас насквозь вижу. Грандиозный портрет в полный рост. Могу хоть в поле, хоть в цеху, но лучше у водоёма, посмелее. И недорого сделаю.

─ Пятнадцать, ─ говорит Галина. ─ И два портрета. Ты всё равно потеряешь квартиру. Бурятов уже знает, кому её предложить.

─ Сколько? За четыре комнаты?

─ Я вообще-то ищу двушку, ─ качаю я головой.

─ Двушку? Вы меня разочаровываете, Егор, ─ разводит руками Мартик. Про груди Помпадур и член Наполеона вы знаете, а про то, что с такой невестой и четыре комнаты мало не осведомлены. Вы же только посмотрите на неё. Она сейчас нарожает вам детей и куда вы будете их распихивать, по бабкам и дедкам? Двадцать пять и ни копейкой меньше. Сто метров! Сто! Двести пятьдесят за метр. Минимальная цена.

─ Погодите, а где квартира находится? ─ смеюсь я. ─ Ну вы и манипулятор, Март. Ещё неизвестно где, а я уже покупаю. Мне центр нужен.

─ Конечно центр. Это же дом композиторов на Готвальда! Представляете? Вот тут, рукой подать. Пятнадцать минут пешком от Викочки. А какой там вид! Закачаешься. Вся Москва на ладони. Лепота! Соседи говно, но вы поймите, это ничего, дом ─ крепость. Толщина стен три метра. Звукоизоляция по последнему слову! Ничего не слышно. И что вам эти соседи? Пусть они пилят гаммы и кантаты. Зато самый центр, практически новый дом, четыре комнаты и вы племянник Розы. Вы еврей?

─ Нет, ─ улыбаюсь я.

─ По папе, племянник по Розочкиному папе. Ему уже всё равно, а вам польза.

─ Там троллейбусы, вечный шум, ─ говорит Галя.

─ Я вас умоляю! Честное слово!

Мы ещё торгуемся какое-то время и останавливаемся на двадцати тысячах. Правда, пока это ничего не значит. И даже согласие председателя кооператива ещё ничего не гарантирует, но Галя обещает похлопотать. Ну и назавтра мы намечаем осмотр.

Вскоре все начинают собираться на ужин.

─ Может, не поедем? ─ шепчет мне Наташка. ─ Ты хочешь есть? Я блинов натрескалась, а тебя у нас можем покормить.

─ Не поедем, ─ соглашаюсь я. ─ Лучше побудем вдвоём, да?

Она радостно кивает.

─ Так, ─ командует Галина. ─ Все едем в ЦДЛ! У нас каминный зал и на всех выписаны приглашения на литературные чтения.

─ Обожаю литературу! ─ радуется Март Цеткин.

─ Галя, извини, ─ говорю я, ─ но мы не поедем.

Она сначала злится, но потом отвлекается на кого-то другого, и мы благополучно смываемся.

─ Ну, ─ смеётся Наташка, ─ закажем мой портрет в натуральную величину?

─ Можно, ─ соглашаюсь я. ─ И в натуральном виде.

─ Ты что, ─ шепчет она, ─ хочешь, чтобы я разделась перед этим сатиром?

─ Художник не человек, ─ смеюсь я. ─ Он функция.

─ Серьёзно? Ты этого хочешь? Нет, если ты хочешь, я конечно… хотя… хотя, наверное, всё-таки нет. Нет, Егор. Чтобы ты потом всем этот портрет показывал?

─ Да, буду хвастать перед друзьями. Смотрите мол, какая у меня жена красотка.

Она смеётся и хлопает по колену.

─ Нет, лучше пусть он твой портрет напишет в виде Геракла.

Мы подъезжаем к гостинице. Заходим в фойе и идём к лифтам.

─ Егор Андреевич, ─ подбегает к нам парнишка из охраны. ─ Там Цвет с Фериком, просили вас наверх подняться.

─ Ты что дежурил здесь что ли? ─ удивляюсь я.

─ Да, меня послали дожидаться, когда вы придёте, чтобы сразу сообщить.

─ Понятно. Ну, иди, скажи, сейчас буду.

Я завожу Наташку в номер. Семён тоже остаётся у себя, а мы с Саней поднимаемся в казино. Заходим в зал и сразу налетаем на Ферика. Он стоит перед дверью и ждёт, когда я приду. Выглядит он не очень. Взволнованный и даже… испуганный. И похожий на старика.

─ Что такое? ─ спрашиваю его я.

─ Айгюль… ─ тихо отвечает он.

─ Что?

─ Айгюль пропала…

6. Ферик в бешенстве

– Когда пропала? – спрашиваю я. – И что вообще значит «пропала»? Я её часа три назад видел.

– Где? – подаётся ко мне Ферик.

– У себя в номере.

Он хлопает глазами.

– То есть?

– Не знаю, как иначе сказать. Меня не было, я уходил по делам, а когда вернулся она была у меня в номере. Её Наталья пустила.

– Какая Наталья?

– Невеста его, – хмурится Цвет. – Давайте, вон туда отойдём.

Мы отходим в дальний закуток за стойкой.

– То есть, Айгюль нету около трёх часов, я правильно понимаю? – уточняю я.

– Трёх так трёх, – нервозно отвечает Ферик. – Какая разница! Чем раньше начать искать, тем выше шанс найти её живой.

– Так может, она вообще никуда не пропадала? – хмурится Цвет. – Может, она по магазинам шляется. Или в кино пошла, к примеру. Я думал, её уже трое суток нет, а тут три часа всего. Мало ли где она быть может? В ресторане с подружкой…

– С какой подружкой! – взрывается Фархад Шарафович. – Нет. Я её знаю. Просто так бы она не стала скрываться.

– Она очень расстроена была, – говорю я.

– Что значит скрываться-то? – гнёт своё Цвет. – Позвони ей, может, уже дома.

– Во-первых, – сердито отвечает Ферик, – мы должны были ехать на ужин. Мы договорились, понимаешь? Нам дела обсудить надо было. Она не пришла и в кабак не приехала, я узнавал. Во-вторых, я приехал к ней домой, а у неё дверь открыта. Дверь открыта, а дома её нет.

А вот это уже тревожный фактик.

– А внутри как? – спрашивает Цвет.

– Ну… не знаю. Бардак, но так чтобы перерыто всё или какой-то разгром, такого нет.

– И что ты предлагаешь?

– Это Лимончик, сто процентов, я чую, – рычит растревоженный дядя. – Сука! Мстит за Зуру и Пермяка.

– Зачем ему сейчас-то мстить, если он хочет на сходе с нами разделаться? – пожимает плечами Цвет.

– Закрой рот! – набрасывается на него Ферик. – Закрой рот! Мстит, чтобы сделать мне больно, а сход, чтобы нас с тобой сбросить и обобрать! Ты не знаешь эту тварь!

– А Джемо где? – спрашиваю я. – Он же для вас разобрался с этими утырками и заслужил, как я понимаю, прощение. Надо его привлечь.

– Он улетел сегодня в Сочи.

– Невовремя. Как чувствовал, что понадобится… Звоните, Фархад Шарафович, что ещё делать-то?

– Кому звонить? – удивляется Цвет. – В бюро находок?

– Дедушке Назару, кому ещё, – качаю я головой. – Или вы желаете сразу начать ковровую бомбардировку? Без переговоров? Но сначала ей домой надо позвонить.

Если честно, мне не по себе. С одной стороны, мало ли где она может быть, тем более в таком настроении. Может, действительно, бродит по магазинам и скупает всё подряд. Я тоже хорош, нисколько не поддержал, не подбодрил, с тортом своим… А, с другой стороны, Лимончик та ещё мразь, насколько мне известно, и он взбешён убийством своих наперсников.

Понятно, что главная месть будет на собрании воровского актива, но и промежуточные активности никто не отменял. Тем более, что Ферик тоже готовится к сходке и просто так свои генеральские звёзды не отдаст.

– Я сейчас позвоню в Свердловск, там его выб*ядок живёт, – качает головой Ферик.

Мы встречаемся с ним взглядами, и я вижу, какая чёрная муть всплывает из глубин его души. Недобрая, беспощадная, звериная.

– Ему хребет перебьют, если с головы Айгюль хоть один волос упадёт, – хрипит он.

– Не горячись, Ферик, – пытается урезонить его цвет. – Пацан-то не при делах. Лучше Горюна да Айваза сковырни. Он без них, как без рук останется. Я могу тоже в Красно…

– Твою мать, учитель, бл*дь! – взрывается Ферик. – Спасибо за тупой совет! Собирай своих людей! Всех, кого можешь!

– Не кипишуй, сказал тебе, – щерится Цвет. – Чё ты с людьми делать будешь? В атаку поведёшь?

– Ты поведёшь! – кивает он. – Я сейчас Рашидову позвоню, чтобы там этому ган**ну кислород перекрыли. А ты звони Чурбанову, чтобы готовил группу захвата.

Это он уже мне приказывает. Да-да, так и вижу, как Чурбанов исполняет мои команды. Бежит, торопится.

– Фархад Шарафович, – мягко говорю я. – Поговорите с Лимончиком. Узнайте, что скажет, а потом и совместное решение примем. И вот что, имейте в виду, Чурбанов его брать не будет, в этом я на сто процентов уверен. Менты нам здесь не помогут. Да и вам потом доказывать, что не вы его мусорам сдали…

В нём всё кипит, клокочет и взрывается. Он наотмашь бьёт по пустому стакану, стоящему на столе и тот отлетает, как реактивный снаряд и разрывается на мелкие осколки, врезавшись в стену. Но, сделав неимоверное усилие, Ферик всё-таки справляется с собой, берёт себя в руки и, глотнув коньяку, достаёт из кармана маленький блокнот и идёт к телефону. Он снимает трубку, набирает номер и ждёт.

– Лимончика позови, – хрипло приказывает он, когда мне уже кажется, что никто не ответит. – Скажи, Ферик Ферганский звонит.

После этого наступает довольно долгая пауза. Вдруг лицо его вздрагивает, принимает свирепый вид и он, задыхаясь от гнева, произносит:

– Айгюль у тебя?

Лимончик что-то говорит, а Фархад Шарафович молча слушает.

– Где Айгюль?! – хрипло спрашивает он и снова замолкает. – Назар, ты меня знаешь, со мной так не получится! Я тебе за Айгюль глотку перегрызу. Если хоть один волос с её головы… ты понял меня?

Он опять молчит.

– Не хочу угрожать, но предупреждаю. Серьёзно предупреждаю.

На этот раз Лимончик говорит долго, и Ферик слушает, играя желваками.

– Хорошо, – наконец, отвечает он. – Буду.

Он кладёт трубку и подходит к нам.

– Хочет поговорить. В «Узбекистане». Берите своих людей, через час сходимся там.

– Зачем? – спрашивает Цвет. – Чего хочет?

– Переговорить.

– Так вы только что говорили.

– Цвет! – практически орёт Ферик. – Ты что мне на мозг капаешь! Он скажет, где она, только, когда я лично приду.