Философия приключений. Сборник рассказов

Конечно, в своем рассказе я упомянул лишь толику того, что увидел, более подробно мой путь прослеживается по сделанным на память фотографиям. Что ж касается городской стены, то подниматься туда я не стал. Смутил огромный людской поток, похожий на медленно ползущую гусеницу гигантских размеров, а также стоимость билета, всего-то 50 кун, но для меня вдали от отеля это были большие деньги. Естественно, я попытался с присущим только нам, русским людям, рвением найти лазейку, чтобы взобраться на стену бесплатно, но везде утыкался в тупик. В районе форта Св. Ивана, который так любят изображать на открытках, мне все-таки удалось пройтись по стене эдак метров двести, а то и триста, но радость моя была недолгой, ибо появившийся контролер предложил мне купить билет. К этому времени я уже порядком устал, приняв решение повернуть назад. Спустившись к подножию форта и обойдя его, вышел на пирс, заостренная часть которого вдается в море. Передохнув на скамеечке, я отправился в обратный путь к автобусной остановке, следуя улочками Старого города.

Пройдя мимо францисканского монастыря, известного еще в XIV веке и по сей день знаменитого своей библиотекой, являющейся одной из старейших в мире, и самой старой в Европе аптекой, основанной одновременно с монастырем, я вышел к фонтану Онофрио. Потом, миновав городские ворота и длинный каменный мост через ров, оказался у остановки автобусов. Дальше было дело техники.

Возле автовокзала я зашел в супермаркет Tommy и прикупил на ужин еды. Затем, узнав, что в нужном мне направлении автобусов пока не предвидится, попросил водителя автобуса, едущего в Сплит, кстати, того же самого, что и привез сюда из Метковича, довезти меня до поворота на Стон. Уточнив точное время отправления автобуса, я отправился менять валюту на местную, которой у меня практически уже не осталось, договорившись предварительно с водителем, что тот дождется меня, если я задержусь. Но все обошлось: и валюту поменял, и на автобус успел. Теперь от того, как быстро доберусь до Стона, зависело, где я буду ночевать. Ведь шел уже восьмой час вечера и солнце клонилось к закату.

До поворота на Стон добрались без приключений, если не считать того, что, проехав городской мост, мы подобрали голосовавшего хорвата, который оказался моим бывшим попутчиком. Это был блондин, достаточно смуглый, в оранжевых шортах и сандалиях на босу ногу. В ухе, как у заправского пирата, болталась здоровенная серьга, а на голову была одета черная бандана в белый горошек. Говорил он взахлеб, сильно жестикулируя руками, и я поначалу принял его за испанца, то ли поляка. Из его разговора с водителем я понял, что у него нет с собой денег и он собирался вернуться назад автостопом, но водитель согласился подвезти его бесплатно.

К моему удивлению, блондин вышел там же, где и я. Перейдя трассу и свернув на дорогу, ведущую в Стон, я направился к остановке, к которой вскоре подошел и мой старый знакомый вместе с каким-то парнишкой. Узнав, что я русский, блондин поспешил рассказать, что был по работе в Дубровнике, но у него закончились деньги, поэтому он добирается домой на перекладных. Однако я ему не поверил, слишком уж много тот говорил. А вот паренек оказался более сдержан. Когда я попытался вступить с ним в разговор и поинтересовался, ездят ли здесь автостопом и будет ли автобус на Стон, он лишь пожал плечами, ответив, что все может быть. Вскоре из-за поворота показался джип и, не успев разогнаться, остановился. За рулем оказался знакомый молчаливого паренька, он нас всех и забрал.

В джипе ехали в тесноте, но, как говорится, не в обиде. «Испанец» тарахтел без умолку. Сперва заехали в небольшой городок, где я сделал безуспешную попытку (вовремя остановили) выбраться из машины, поскольку увидел крепостные стены, предположив, что это и есть Стон. Это действительно был Стон. Только не тот, что я искал, а его младший брат – Малый Стон (M.Ston). Тем не менее городок, расположенный на склоне горы непосредственно у моря, был весьма привлекателен, особенно учитывая, что вблизи берега виднелись устричные фермы. В иной ситуации я бы не мешкал, но был вечер и солнце грозило вот-вот скрыться. К тому же моей целью был все-таки Стон-старший, хотя информация о нем была скудная, я не знал ни как он выглядит, ни есть ли там что-нибудь интересное, кроме устричных ферм и соляных шахт.

Минут через двадцать мы въехали в Стон, который был едва ли больше своего младшего брата, расположившись у подножия той же горы, только с противоположной стороны. Здесь же, повторяя изгибы местности, тянулось продолжение виденной ранее крепостной стены, стремящейся охватить кольцом подступы к горной вершине. Огромные равнинные просторы, блеклость вечерних красок, тишина и безмятежность рождали противоречивые чувства. Желание заночевать тут как-то сразу пропало, а посему я ринулся к автобусной остановке, надеясь уехать в Оребич (Orebič). Но автобусов не было. Наведя справки, у меня вообще сложилось впечатление, что с транспортом здесь сильный напряг. Однако я не унывал, решив, что, пока не зашло солнце, стоит познакомиться со Стоном поближе.

Купив в газетном киоске открытки с видами памятников города, я отправился на их поиски. Впрочем, все они находились в одном месте, поэтому особых усилий не потребовалось. Первой я обнаружил маленькую крепость с аркой в виде городских ворот и круглой башней, увенчанной короной с широкими зубцами. Вероятно, это были остатки фортификационного сооружения на подступах к городу. Напротив, частично скрытая деревьями, стояла маленькая полуразрушенная часовня. Пройдя под аркой, я оказался перед небольшой стоянкой на окраине города, жилая часть которого осталась за моей спиной, у дороги на Оребич, о чем красноречиво свидетельствовал указатель.

Следом за мной показалась веселая семейка, человек эдак пять, одновременно болтающих, смеющихся и что-то жующих, которые стали не спеша рассаживаться в один из стоящих подле автомобилей. В голове мелькнула мысль, а не присоединиться ли к ним, но я ее отогнал, ведь там и без меня было предостаточно народа. Тем временем мимо меня прошла пара, которая пересекла трассу и, минуя широкие ворота, скрылась на территории, похожей на футбольное поле. Однако там не было видно ни ворот, ни трибун, ни элементарных скамеек для болельщиков. Меня заинтриговало это явное несоответствие и, оставив на время свои помыслы о поиске попутчиков, я отправился вслед за ними.

Выйдя на поле, я понял, что ошибся, приняв его за спортивное сооружение. Однако аналогия все же имелась. Хотя бы потому, что посреди него находился огромный бассейн, разделенный на прямоугольные секции, заполненные водой. А в том месте, где на обычных стадионах расположены гаревая дорожка и трибуны, соответственно находились неширокая дорога, посыпанная мелким гравием, и несколько домиков с огородами вдоль забора справа от входа. На другом конце поля виднелись какие-то постройки, а за ними большая, похоже, деревянная церковь. Слева от входа возвышалось огромное здание амбарного типа, в верхнюю часть которого вела ветка узкоколейки, а правее, в просвете между гор, просматривались стоящие в бухте яхты.

Узкоколейка была проложена и по бордюрной части секций бассейна. То там, то здесь стояли небольшие вагонетки. Я попытался подойти к берегу, чтобы их рассмотреть получше, но не тут-то было. Трава, окружавшая бассейн, была столь высока и густа, что я с трудом видел, куда ступаю.

При этом местами виднелись лужи, а мне не хотелось мочить ноги. Мучавший меня вопрос, что же это на самом деле за сооружение, не находил ответа, да и не у кого было спросить об этом. Еще раз оглянувшись по сторонам, возле одного из домиков я заметил старушку, развешивавшую на веревке белье, и направился к ней. Она объяснила мне, что здесь добывают соль, а та конструкция, которую я принял за бассейн, не что иное, как соляные ванны. Пока мы разговаривали, я подумал о том, что было бы неплохо остановиться у нее на ночлег, но мысль свою не озвучил, так как хотел еще немного погулять, например, дойти до виднеющейся на противоположном краю поля церкви. Однако, пройдя вперед, понял, что она расположена за территорией соляных ванн и добраться туда можно только со стороны дороги, ведущей в Оребич.

Пока шел к выходу да размышлял, солнце заметно снизилось, угрожая уступить место сумеркам. Пришлось отказаться от задуманной прогулки. Теперь оставалось два варианта: либо искать ночлег в Стоне, либо попытаться добраться до Оребича. Первый вариант был заманчив, не мешало бы отдохнуть после столь долгой дороги. Но, с другой стороны, не хотелось начинать день с попытки уехать из Стона. Вот если бы я оказался в Оребиче, то с утра смог бы не спеша его осмотреть, а затем отправиться на Корчулу. Поэтому я выбрал второй вариант, решив, что если мне не суждено будет уехать, то переночую либо у бабушки, либо в придорожном мотеле, о наличии которого извещала табличка возле развилки.

Итак, выйдя на дорогу и свернув в направлении на Оребич, я стал голосовать. Но никто и не думал останавливаться. Солнце практически скрылось за горами, лишь огненно-красный отблеск на небе свидетельствовал о том, что ночь еще не вступила в свои права. Прошло минут тридцать и мне надоело брести вдоль дороги, то и дело голосуя. Иногда я пропускал машины, даже не поднимая руки, чувствуя, что они не остановятся. Но вот после очередного взмаха рукой, одна из машин замедлила ход и, мигнув сигналом поворота, замерла чуть впереди. Я ускорился, подошел, наклонился к открытому окну и сказал: «Оребич». Пожилые мужчина и женщина, сидящие в машине, хором ответили «можно» и пригласили садиться, предварительно убрав цветочную рассаду с заднего сиденья. Наконец-то я смог расслабиться и вздохнуть с облегчением, надеясь в скором времени прибыть в Оребич. Почему-то я считал, что он находится где-то рядом. Но тогда я даже представить себе не мог, что мои приключения только начинаются, хотя был уже десятый час вечера.

По дороге мы разговорились. Вопросы были привычные: откуда, куда еду, где остановился, что видел и тому подобное. Женщина, которую звали Олива, прекрасно говорила по-английски, и мы с ней быстро нашли общий язык. Ее муж, признаться не помню, как его звали, но назовем его Марин, в разговоре не участвовал и вскоре я понял, что он просто не знает английского языка. Тем не менее Олива время от времени обращалась к нему, поясняя ту или иную тему нашего разговора. В ответ он чаще всего кивал, практически не задавая наводящих вопросов, и был больше поглощен дорогой, нежели нашим разговором.

Тем временем за окном сгустились сумерки. Разговор понемногу стал затухать, и я умудрился даже вздремнуть, думая о прибытии в Оребич. К этому времени я успел просмотреть карту и понять, что путь туда неблизкий. Всего-то семьдесят километров. Тем не менее я продолжал бросать взгляд в окно в надежде, что за следующей горой окажется Оребич. Проснулся я от внезапного толчка и, взглянув в окно, увидел, что мы сворачиваем с трассы. Олива, повернувшись ко мне, сказала, что беспокоиться не стоит, поскольку она здесь выходит, а Марин едет дальше и довезет меня до Оребича. Проехав по улочкам тихого городка, если не ошибаюсь, Трстерника (Trsternik), мы остановились возле двухэтажного дома, расположенного на берегу небольшой бухты.

Олива вышла из машины и стала выкладывать свои вещи. Я тоже вылез, чтобы помочь и, взяв часть ее поклажи, отправился следом. Поднявшись по ступеням крыльца, я оказался в просторной прихожей. Справа была застекленная дверь, которую я принял за кухонную, а прямо напротив входа лестница, ведущая на верхний этаж. Вся прихожая была завалена вещами, сумками, пакетами. Олива пояснила мне, что здесь идет ремонт и поэтому так неубрано. Возвращаясь обратно к машине, я столкнулся с Марином и обалдел, взглянув на его руки. Когда мы ехали в машине, я не обратил на это внимание, но теперь я понял, почему Марин так внимательно следил за дорогой. На левой кисти у него не было двух пальцев – мизинца и безымянного, а правой руки, точнее, части ее ниже локтя, не было вообще, лишь уродливая культяпка. Но это не мешало ему тащить сетки и сумки. Конечно, я перехватил их у него, ни словом не обмолвившись по поводу увиденного. Да и что было говорить? Ведь я видел перед собой не немощного и страдающего старика, а сильного и уверенного в себе человека. Быть может, я и не прав в своих суждениях, но дальнейшее знакомство с ним только укрепило сложившееся о нем мнение.

Когда все вещи были перенесены в дом, Олива нас поблагодарила и вышла проводить. Я хотел было сесть назад, но Олива сказала, что на переднем сиденье мне будет удобнее. Попрощавшись, мы двинулись в путь. Поначалу ехали молча, но постепенно мне удалось разговорить Марина. Спустя некоторое время мы уже достаточно сносно объяснялись друг с другом, хотя порой мне приходилось с трудом подбирать эквиваленты русским словам, чтобы выразить свои мысли.

Покрутившись по улочкам Трстерника, мы выехали на дорогу, серпантином уходящую в гору, но, проехав немного, остановились. Марин высунулся в окно и что-то прокричал прохожему, тот ответил. Повернувшись ко мне, Марин пояснил, что мы проехали нужный поворот. Развернувшись и еще немного поплутав, мы наконец-то нашли что искали. Но это была не трасса, а, как поведал Марин, старая объездная дорога. Справа над нами высились скалы, а слева был обрыв и где-то внизу море. Как таковых ограждений у дороги не наблюдалось, как и фонарных столбов, поэтому путеводной звездой нам служила луна да свет фар, выхватывающий из темноты замысловатые очертания дороги. Скорость была не столь велика, но, учитывая физические возможности Марина и особенности дороги, временами мелькала мысль, что можно легко грохнуться. Однако, осознав, что падение будет совместным, я успокоился. За все это время нам попалась только одна машина, да и то пытавшаяся развернуться на узком участке дороги.

Проезжая один из поворотов, Марин, указывая на огни в море, пояснил, что это город Лумбарда (Lumbarda), расположенный на острове Корчула. А метров через двести мы подъехали к высокому каменному ограждению, перед которым свернули вправо, оказавшись в длинном темном туннеле Dingač, по которому ехали еще, как мне показалось, километр-полтора в полной тишине, лишь свет фар скользил по сводам туннеля, отбрасывая причудливые тени. Но вот темнота расступилась. Переехав небольшой мостик на выезде из туннеля, мы оказались на перекрестке в центре какого-то городка. И лишь свернув влево на трассу, мы увеличили скорость.

Я поинтересовался у Марина, зачем мы так быстро едем, думая, что он просто хочет меня скорее довезти до пункта назначения и вернуться обратно. Но Марин ответил, что он спешит на паром, который в скором времени отправляется на Корчулу. На мой вопрос об Оливе он пояснил, что она ему не жена, а просто очень хороший близкий друг. Сам же он едет в одноименный с островом город Корчулу, где у него есть дом, в котором он с друзьями проводит выходные. Тогда я спросил его, могу ли доехать до Корчулы вместе с ним. Он ответил, что проблем не видит, только сомневается, что я смогу найти гостиницу ночью. Что-нибудь придумаю, ответил я, добавив, шутя, что напрошусь к нему в гости. Он ответил, что ничего не имеет против, но, к сожалению, свободных мест в доме нет, слишком много друзей понаехало.

Время в пути пролетело незаметно и вскоре мы прибыли в Оребич, где, добравшись до порта, увидели отплывающий паром. Было начало двенадцатого, а следующий паром ожидался только в час ночи, поэтому Марин поинтересовался, не передумал ли я отправляться с ним на Корчулу, но я ответил, что решение принято и не в моих правилах отступать.

Выбравшись из машины, мы прогулялись по пирсу, разминая ноги. В очереди мы пока были одни, но зато первыми. Закрыв машину, Марин подошел к светящемуся окошку билетного киоска и уточнил расписание. Подойдя к нему, я предложил скоротать время в каком-нибудь из кафе и попить пиво, сказав, что хочу его угостить. Марин сперва отказался, сославшись, что за рулем, но затем, подумав, согласился, но только на одну кружку и не более.

Пройдя по темным улицам Оребича, мы вышли к ярко освещенному кафе, в котором было много народа и играла музыка. Я предложил Марину самому сделать заказ пива на его вкус, а он посоветовал мне плотно покушать, сказав, что здесь готовят хорошую пиццу с мидиями, но мое предложение присоединиться отверг, заявив, что пива будет достаточно. Думаю, он просто стеснялся из-за своих рук. Пока ожидали заказ, а точнее, пиццу с морепродуктами (пиво нам принесли сразу), Марин позвонил Оливе, сказав ей, что мы сидим в кафе в ожидании следующего парома, а затем кому-то из своих друзей. При этом несколько раз я слышал, что речь идет обо мне, но сам ни о чем его не спрашивал. Наконец-то принесли мою пиццу, которая оказалась таких огромных размеров, что мне пришлось заказать еще один бокал пива, иначе бы я ее не осилил. К тому же мне не понравился вкус мидий. Но я стойко продолжал жевать пиццу, показывая всем видом, что мне она очень нравится.

Назвонившись, а удавалось это Марину не так уж легко, поскольку приходилось всякий раз, набирая новый номер, правой культяпкой удерживать на столе телефонную трубку, а пальцами левой руки тыкать в кнопки, он рассказал мне, что ему удалось выяснить. Оказалось, что он, пока я поглощал пиццу, нашел мне ночлег в апартаментах, стоимостью в 30 евро, в то время как в гостинице нужно было бы заплатить 50 евро. При этом он договорился, что нас встретят. Такая цена меня вполне устраивала, так как Ирина предупреждала Андрея, что стоимость ночлега в зависимости от обстоятельств, как правило, составляет 15—30 евро. Безусловно, хотелось бы подешевле, но в моем случае это был воистину королевский подарок, который сделал мне Марин.

Вернувшись к машине, Марин купил билеты, не обращая внимания на мою попытку заплатить за проезд, сказав, что это все мелочи. Машин на пирсе заметно прибавилось, некоторые стояли рядом на полкорпуса впереди, но никто даже не пытался оттеснить нас или встать, заблокировав нам движение. Каждый спокойно ожидал своей очереди. Для меня, русского, это было весьма непривычно. Но вот мы медленно тронулись, свернули на причал и через минуту погрузились в чрево грузового парома. Теперь можно было расслабиться, поэтому, немного поговорив с Марином и даже обсудив тему минувшей войны, я погрузился в сон.

Проснулся от шума открывающейся рампы, паром подходил к острову. Спустя минут восемь мы уже выруливали на причал. Признаться, я надеялся увидеть ночной город, подсвечиваемый уличными фонарями. Такую картину рисовало мое воображение, но вокруг была непроглядная ночь. Марин, заметив мое удивление, пояснил, что это всего лишь грузовой порт, а сам город, куда мы направлялись, находится значительно дальше.

Еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы добраться до Корчулы, но я как ни всматривался в окно, так и не смог определить направление движения. Помню лишь, что город для меня открылся внезапно, наверно, потому что я все-таки задремал. Остановились мы на окраине, предварительно свернув на стоянку. Был уже третий час ночи, однако на улице было довольно оживленно. В расположенных на берегу моря кафе громко играла музыка, мимо проходили шумные компании и влюбленные парочки.

Выйдя из машины, я устремился вслед за Марином, который, обогнув расположенное рядом здание, остановился, оглядываясь по сторонам, но затем, заметив кого-то, решительно направился в ту сторону. Подойдя, я увидел женщину лет пятидесяти, которая и оказалась хозяйкой апартаментов. Указывая на меня, Марин сказал, что это, мол, русский и о нем нужно позаботиться. Затем, повернувшись ко мне, он пожелал счастливо провести время и, попрощавшись, ушел.

Хозяйка апартаментов пригласила меня следовать за ней и повела по узким улочкам куда-то вверх, в гору. Было темно и приходилось все время смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться. Через пару минут мы свернули влево и оказались в узком проходе с лестницей. Хозяйка шла проворно, словно и не было никаких ступеней, я же думал о том, чтобы они скорее закончились, ибо за последние дни мне порядком надоело скакать по всевозможным лестницам, холмам да горам.

Внезапно она остановилась и, пошарив по стене рукой, включила свет. Мы оказались на веранде второго этажа возле открытой двери, ведущей в небольшую, но очень уютную комнату с туалетом и душем. Хозяйка поведала мне, что обычно в межсезонье она комнаты не сдает, но для меня она сделала исключение, а еще я узнал, что стоимость проживания всего-навсего двадцать евро, а не тридцать, как сказал мне Марин. Деньги я отдал сразу, попросив ее рано меня не будить и дать возможность выспаться. В ответ она улыбнулась, сказав, что могу жить здесь сколько захочу, пожелала мне спокойной ночи и удалилась.

Наконец-то наступил долгожданный отдых. Но прежде, чем лечь спать, я по достоинству оценил роскошность своих апартаментов, которые по уюту и наполнению всевозможными, необходимыми в быту, вещами значительно превосходили мой номер в отеле. Комнатка, хоть была небольшой, вмешала двуспальную кровать, платяной шкаф, холодильник, кухонный стол и буфет. А зайдя в туалетную комнату, я вообще был поражен запасами мыла, стирального порошка, шампуня и прочих средств. В общем, живи и радуйся. Поэтому я, не мешкая, разделся, принял душ и завалился спать.