Давид Ливингстон. Его жизнь, путешествия и географические открытия

Окончив издание своей книги, Ливингстон уже не отклонял приглашений, вызывавших его в различные места Англии и Шотландии. Торговая палата в Манчестере приготовила ему столько же торжественный, сколько и сердечный прием. Ливингстон воспользовался этим случаем, чтобы ознакомить коммерсантов Манчестера с естественными богатствами Африки и расположить их к установлению торговых сношений с посещенными им странами. Затем его ожидала торжественная встреча в Глазго, где медицинский факультет университета избрал его своим почетным членом, а совет города – почетным гражданином. Особенно трогателен был прием, оказанный Ливингстону обществом шотландских фабричных рабочих и ткачей. На обращенную к нему речь он ответил, что его спартанское воспитание на фабрике в Блентайре послужило основой для совершенного им дела, что в жизни, посвященной работе, надо видеть удел большей части человечества и что бедности не следует стыдиться, так как Спаситель был унижен и беден. Такой же задушевностью отличалось его свидание с фабричными рабочими в Блентайре. Ливингстон должен был посетить Эдинбург, Оксфорд и Кембридж, где ему были поднесены почетные дипломы и где он прочел несколько лекций, возбудивших величайший интерес.

Цель, с которою Ливингстон прибыл в Англию, была достигнута. Своим появлением в общественных собраниях, своей книгой, речами и лекциями ему удалось привлечь общее внимание к делу просвещения Африки и произвести полный переворот в воззрениях на природу и обитателей этого материка. Господствовавшие до тех пор мнения о бесплодности и недоступности его и о свирепости населяющих его народов уступили место более правильным и гуманным воззрениям. Обширный план исследования и просвещения Африки, с которым приехал Ливингстон, теперь легко мог осуществиться. Ливингстон отказался от обязательных отношений к миссионерскому обществу, но его дело уже взяло в свои руки правительство. В феврале 1858 года он получил декрет, подписанный лордом Кларендоном, секретарем министерства иностранных дел, о назначении его английским консулом в Килимане и руководителем экспедиции для исследования Восточной и Центральной Африки; в помощь ему было назначено шесть специалистов по различным отраслям научной и практической деятельности. После аудиенции у королевы и торжественных проводов он оставил Англию 10 марта 1858 года, увозя с собою жену и младшего сына.

Глава VII. Плавание по низовьям Замбези и по реке Шире. Открытие озера Ширва и Ньяса

Инструкции Ливингстона. – Плавание по Конго и Замбези. – Исследования реки Шире. – Водопады Мурчисона. – Открытие озера Ширва. – Открытие озера Ньяса. – Результаты экспедиции.

Ливингстон и его спутники 10 марта 1858 года отплыли из Ливерпуля. С ними был отправлен в разобранном виде маленький речной пароход «Ma-Роберт», названный в честь африканского прозвания жены Ливингстона. Как только члены экспедиции свыклись с морем, Ливингстон с точностью распределил между ними их будущие обязанности, ознакомил их по инструкциям Оуэна, Мерчисона и других с научными и торговыми целями экспедиции и, со своей стороны, разъяснил нравственное значение ее, которое казалось ему особенно важным. Он настаивал, чтобы его помощники даже животных не истребляли без надобности, и выражал твердую надежду, что им никогда не придется обращать свое оружие против туземцев; с подчиненными он советовал обращаться возможно кротко и в случаях недоразумений действовать в примирительном духе до последней крайности. Новая и тяжелая ответственность, какую Ливингстон принимал на себя, становясь во главе экспедиции, настолько озабочивала его, что это время он считал самым трудным в своей жизни.

После выхода из Сьерра-Леоне погода испортилась, и здоровье жены Ливингстона настолько расстроилось, что пришлось оставить ее с ребенком в Капской колонии. Покинув берега этой последней 1 мая, экспедиция прибыла к устьям Замбези 14 числа того же месяца. Речной пароход был собран, и она направилась в устье Замбези, называемое Конгоне. Пройдя пять миль вверх по Конгоне, пароход через излучистый проток в пятнадцать верст длиною вступил в многоводную Замбези. По Конгоне путники ехали среди густых мангрововых лесов, в которых виднелись громадные древовидные папоротники и дикие финиковые пальмы; леса оглашались пением множества птиц. Далее вверх по Замбези открылись равнины с травою выше роста человека. На правом берегу между бананами и кокосовыми пальмами поднимались стоящие на сваях хижины туземцев. Плодородие этой страны оказывалось поразительным; кроме обычных овощей тропического пояса здесь произрастали рис, хлопчатник и сахарный тростник. По мнению Ливингстона, одной полосы земли (в двадцать пять верст длиною и пятнадцать шириною), простирающейся от Конгоне до Мазаро, было бы достаточно, чтобы снабдить сахаром всю Европу. Жители здесь были мирные земледельцы, как нельзя более склонные к торговым сношениям.

До острова Симбо за «Ma-Робертом» следовал морской пароход, который привез экспедицию из Европы. Далее он не мог уже идти и выгрузил на острове вещи, принадлежащие экспедиции. При этом у Ливингстона произошло столкновение с офицером, назначенным для управления «Ma-Робертом», и тот потребовал отставки. Ливингстон согласился его отпустить, испробовав все пути к мирному соглашению; не желая обременять других членов экспедиции излишними обязанностями, управление пароходом он принял на себя. К сожалению, последний был построен так неудовлетворительно, что на нем можно было двигаться лишь крайне медленно и с затратой большого количества топлива. Это неблагоприятное обстоятельство усиливалось другим, еще более важным: местность, по которой следовала экспедиция, была охвачена войною между португальцами и мулатом Марианну, занимавшимся разбоями и похищением людей, которых он продавал в рабство. Португальцы, поощрявшие торговлю невольниками и принимавшие в ней участие, терпели разбои Марианну, пока он не касался их владений; они послали против него солдат и изловили его, но брат его Бонга продолжал те же набеги и насилия. Нужно было все умение Ливингстона обращаться с дикими и свирепыми людьми, чтобы благополучно провести экспедицию среди разбойников и туземцев, враждебно настроенных к белым.

8 сентября экспедиция прибыла в Тете, где Ливингстона с восторгом встретили ожидавшие его макололо; численность их значительно уменьшилась: тридцать человек умерли от оспы, а шестеро были умерщвлены дикарями. Убедившись, что Конгоне вполне удобна для судоходства и что при соединении ее с Замбези легко может быть устроен склад европейских товаров, Ливингстон намеревался теперь исследовать, насколько пороги Кебрабоса, лежащие в тридцати-сорока верстах выше Тете, составляют препятствие для судоходства по Замбези. Исследование представило неожиданные трудности. Приходилось двигаться по сыпучему песку или по пояс в воде и перелезать через высокие, раскаленные солнцем скалы. Путь был не под силу даже испытанным макололо; они роптали на своего господина, находя, что он сошел с ума, и отказывались идти дальше. Ливингстон, оставшись только с доктором Керком и одним проводником, дошел до намеченной цели и убедился, что пороги составляют непреодолимое препятствие для судоходства, за исключением, быть может, времени половодья Замбези. Он решился дождаться высшего подъема воды, которая бывает обыкновенно в конце декабря или в начале января, и тогда попытаться пройти вверх по реке. Невозможность пуститься в такое плавание на малосильном и дурно устроенном «Ма-Роберте» заставила Ливингстона просить о присылке другого парохода; в том случае, если бы правительство отказало в его просьбе, он предписывал своему другу Юнгу употребить для этого дела двадцать тысяч рублей из денег, остававшихся от гонорара за его книгу.

Не желая терять времени, какое требовалось на получение ответа из Англии, Ливингстон решился исследовать неизвестную еще реку Шире, впадающую в Замбези с северной стороны, между Сеной и Мазаро. Его предупреждали, что португальцы напрасно пытались подняться по этой реке: их остановили непроницаемая водяная растительность и враждебность манганджей, живущих на Шире. Тем не менее Ливингстон в январе 1859 года поднялся по Замбези и ниже Сены вступил в Шире. Он встретил только водоросли, приносившиеся в изобилии из соседних болот, и сумел вступить в дружественные сношения с манганджами, угрожавшими ему сперва отравленными стрелами. Проплыв около 250 верст по извилистой реке, путники увидали великолепный водопад, который с общего согласия был назван водопадом Мерчисона. Дальнейшее плавание по реке было невозможно, а движение сухим путем – небезопасно вследствие неприязненности туземцев и дурной погоды. Ливингстон решился вернуться в Тете.

В половине марта он предпринял второе исследование Шире. На этот раз он еще более сблизился с туземцами, охотно продававшими ему съестные припасы, и в особенности с Чибизой, начальником одной из деревень, лежавшей ниже водопада Мерчисона. Оставив около этой деревни пароход, Ливингстон с доктором Керком и пятнадцатью макололо отправился пешком к невиданному еще ни одним европейцем озеру Ширва. Они шли в северном направлении по гористой местности; проводник по недоразумению привел их сперва к болотистому озеру, называемому туземцами Ньянза-Мукулу, и только после больших затруднений путешественники увидали наконец Ширву. Берега озера были покрыты густой камышовой порослью, и в солоноватой воде его водилось множество крокодилов, бегемотов, рыбы и пиявок. Окрестности обширного озера были замечательно красивы, и само оно, в особенности во время волнения, представляло величественное зрелище. Грандиозность его увеличивалась еще более горами, вздымавшимися на восточном берегу и достигавшими семи тысяч футов над уровнем моря. И на западном берегу тянулась высокая горная цепь, высочайшая вершина которой, Сомба, поднималась с лишком на восемь тысяч футов. Ливингстон слышал от туземцев, что с севера озеро Ширва только узкой полосой земли отделяется от другого, еще более обширного озера, но на этот раз он его не исследовал и поспешил в Тете. Надо было исправить «Ma-Роберт», который дал сильную течь, и затем отправиться к выходу из Конгоне, куда английский бриг должен был доставить провиант. Тогда же Ливингстон нашел нужным уволить двух членов экспедиции, не отвечавших своему назначению.

В половине августа он вновь поехал на Шире, отчасти для того чтобы еще более сблизиться с туземцами, отчасти же для исследования озера, лежавшего к северу от озера Ширва. 28 августа, оставив у Чибизы свой пароход, он выступил с тремя белыми и тридцатью восьмью темнокожими спутниками, из которых двое принадлежали к местным проводникам, с целью разыскать озеро Ньяса. Дорога шла сперва по долине небольшой речки, на берегах которой всюду были видны плантации хлопчатника. Вскоре начался подъем на хребет Манганджа, и характер растительности стал изменяться: появился бамбук, и показались деревья и растения, новые для путников. С вершины названного хребта открывался красивый вид и воздух был так прохладен, что европейцы чувствовали себя превосходно. Со стороны туземцев они повсюду встречали дружелюбный прием и легко приобретали у них нужные продукты в обмен на бусы и ситец. После недельного пути по горным местностям они вступили в долину верхнего течения Шире, лежащую на 1300 футов над уровнем моря и отличающуюся чрезвычайным плодородием и густотою населения. Несмотря на сбивчивые показания туземцев, которые на расстоянии одного дня пути от озера Ньяса утверждали, что в их стране нет ни одного большого озера, Ливингстон продолжал путь и 16 сентября 1859 года открыл озеро Ньяса. На этот раз ему не удалось подробнее исследовать озеро и прилегающую к нему страну. Манганджи, обитавшие в этой местности, продавали невольников арабским купцам, и те с недоверием и страхом смотрели на прибывших англичан. Начальники манганджей, извлекавшие выгоды из торговли рабами, выказывали нерасположение к белым пришельцам, а подчиненные их не верили мирным увещаниям Ливингстона, считая его принадлежащим к числу работорговцев; в долине верхнего Шире путешественников часто не впускали в деревни и не хотели продавать им съестные припасы. Намереваясь впоследствии возвратиться к озеру Ньяса, Ливингстон оставил его теперь и отправился в обратный путь.