Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Предыстория

Питкэрн – один из самых «молодых» островов Тихого Океана. Его история берет свое начало в эпоху плейстоцена («ледниковый период»), когда около 700 тысяч лет назад извержение подводного вулкана привело к тому, что из глубин океана поднялась небольшая одинокая скала. Шли годы, века, тысячелетия, остров поднимался все выше над водой, покрывался почвой, обрастал растительностью. Неприступную скалу облюбовали птицы и крабы. А спустя еще несколько столетий на этот не очень гостеприимный берег ступила нога первого человека.

Кто были эти люди, первые поселенцы на Питкэрне? Откуда и когда они пришли?

Вообще, как на бесчисленных забытых богом островах огромного Тихого Океана, отстоящих на тысячи миль от большой суши и цивилизации, задолго до открытия их первыми европейцами оказались люди? Откуда они взялись?

Может быть, эти острова, как считалось еще недавно, – лишь верхушки утонувших гор, останки гигантского древнего материка, ушедшего под воду? И, следовательно, полинезийцы – это выжившие представители таинственной расы тихоокеанской «Атлантиды» («Пацифиды»)?

А может быть, наличие жизни здесь, «посередине нигде», – это неопровержимое свидетельство, как считают некоторые, ее неземного происхождения, и полинезийцы в этом случае не кто иные, как потомки инопланетян?

Ни то, ни другое. На самом деле, первые люди появились тут не из-под воды и не с неба. Они не «поднялись из морских глубин» и не «опустились на землю с летающих тарелок». Они сюда приплыли.

Существует две основных гипотезы заселения Полинезии. Первая, которой придерживается подавляющее большинство ученых, – «азиатская». На русском языке о ней можно подробно прочитать, например, в замечательной книге новозеландского ученого Те Ранги Хироа (Питера Бака) «Мореплаватели солнечного восхода» («Vikings Of The Sunrise»). Автор, многолетний и страстный исследователь Южных Морей, на основе скрупулезного анализа древних полинезийских преданий доказывает, что первые поселенцы появились на островах Океании в первой половине второго тысячелетия нашей эры, примерно в XIV веке⁵.

Эти отважные первобытные мореплаватели, предки нынешних полинезийцев, плывя «навстречу восходящему солнцу», пришли с запада – с азиатского континента. Судьба гнала их вперед, с материка на острова Индонезии, затем все дальше и дальше на восток, через Микронезию или Меланезию – в Полинезию. Постепенно, в течение нескольких веков, заселяя остров за островом, осваивая архипелаг за архипелагом, «викинги рассвета» продвигались за горизонт, пока, в конце концов, не добрались и до маленькой скалы, которую сегодня весь мир знает, как остров Питкэрн⁶.

Таким образом, согласно этой теории, первые люди приплыли на Питкэрн с запада? Если это так, то, скорее всего, лодки первых поселенцев прибыли сюда с ближайшего обитаемого к Питкэрну острова – с Мангаревы.

Одно из старинных мангареванских названий Питкэрна – Хераги (или, в другой транскрипции, Эираги). В свой книге Те Ранги Хироа упоминает об одном древнем и красивом предании об острове Хераги – о девушке и черепахе.

«…Мать приказала Хине-поутуни просушить на солнце одежду из лубяной материи и проследить, чтобы ее не вымочил дождь. Хина отнеслась невнимательно к поручению, и одежда была испорчена ливнем. За это Хину изгнали из дому, и она пошла к берегу искать переправы на какой -нибудь другой остров. Но лодки нельзя было достать, и Хина стала спрашивать у различных рыб лагуны, в состоянии ли они пересечь море. Все они ответили отрицательно. Когда же Хина спросила глубоководную черепаху, она ответила: „Да! Садись ко мне на спину, и я отвезу тебя, куда хочешь“. Хина взгромоздилась на черепаху, которая доставила ее на Хераги…» (Те Ранги Хироа (П. Бак) «Мореплаватели солнечного восхода», М., 1959).

Но, согласно этому преданию, Хераги к тому времени уже был обитаем. На острове Хину встретил таинственный местный вождь по имени Тинирау. Хина так понравилась ему, что он взял ее в жены. Что за народ жил тогда на Хераги? И откуда он взялся? Легенда об этом умалчивает.

Но есть и другая, гораздо менее лирическая мангареванская легенда – предание о мифическом острове Мата-ки-те-ранги. По сути, эта история – трагическая сага, своего рода проклятье Мата-ки-те-ранги.

Далеко-далеко, там, где встает Солнце, лежит загадочный остров под названием Мата-ки-те-ранги – «Око, смотрящее в небо». До него очень трудно добраться, но еще труднее на него высадиться. Его образ всегда был окутан некой тайной. Однажды мангареванцы изгнали со своей земли вождя по имени Таратахи, и он со своими людьми уплыл на каноэ навстречу рассвету. (По другой, более поздней версии мифа, Таратахи попросту вынужден был бежать с Мангаревы). Предание гласит, что Таратахи достиг и первым заселил Мата-ки-те-ранги. Якобы, это именно он посадил на легендарном острове хлебное дерево с Мангаревы.

Спустя много лет его внуку Те Агиаги, жившему на Мангареве и ставшему местным жрецом, приснилось, что Таратахи убит, а хлебные деревья уничтожены. Отправившись на Мата-ки-те-ранги вместе со своим отцом, сыном Таратахи по имени Ануа-мотуа, и другими родственниками, Те Агиаги обнаружил на острове труп своего деда. Хлебное дерево удалось спасти, Те Агиаги отправился дальше, а на Мата-ки-те-ранги остались жить его братья – Пунига и Маро-кура.

Через некоторое время с Мангаревы по направлению к Мата-ки-те-ранги отправился воинственный мореплаватель Рагахенуа. По легенде этот мифический завоеватель добрался до острова и устроил там жуткую резню. Почти все небольшое население Мата-ки-те-ранги было безжалостно уничтожено. Спастись удалось лишь четверым. Счастливчики вернулись на Мангареву и рассказали об ужасных событиях. С тех пор Мата-ки-те-ранги стал пользоваться у мангареванцев дурной славой.

Возможно, на него даже было наложено табу.

Так вот, большинство ученых считает, что остров, которые древние мангареванцы называли Мата-ки-те-ранги, не что иное, как знаменитый остров Пасхи. Однако многие исследователи, в том числе и Хироа, сходятся во мнении, что описание легендарного Мата-ки-те-ранги гораздо больше подходит острову Питкэрн.

На острове Пасхи никогда не росло хлебное дерево, питкэрнские скалы значительно неприступнее берегов Рапа Нуи, и, пожалуй, главный аргумент – расстояния. От Мангаревы до Питкэрна – 291 морская миля (540 км; примерно, как от Москвы до Нижнего Новгорода), тогда как от Мангаревы до острова Пасхи – почти в 5 раз больше, 1407 морских миль (2605 км; приблизительно, как от Москвы до Тюмени). Как пишет Хироа, «…упоминание о том, что бежавшие с поля битвы воины приплыли на Мангареву, не имея возможности захватить продовольствие для долгого путешествия, заставляет предполагать, что Мата-ки-те-ранги был гораздо ближе к Мангареве, чем остров Пасхи. Единственный вулканический остров, который напоминает описание легенды, это остров Питкэрн…».

Если мифический Мата-ки-те-ранги – это нынешний Питкэрн, то имеют ли какое-нибудь отношение находки мятежников с «Баунти» (полуразрушенные и запущенные марае и многочисленные каменные инструменты) к кровавой бойне на острове, оставшейся в исторической памяти мангареванцев и запечатленной в древнем предании? Если то, что рассказано в легенде – правда, то что произошло дальше? Остался ли кто-нибудь жить на Мата-ки-те-ранги? Что случилось на острове за четыреста лет между визитами каноэ Рагахенуа и «Баунти»? Вопросы, ответы на которые, скорее всего, можно получить только после тщательных и систематических археологических раскопок на Питкэрне.

Вторая, противоположная, гипотеза заселения Полинезии – «американская». Согласно этой теории, первые люди приплыли на райские острова не с запада, а с востока – из Южной Америки. Эту революционную и скандальную версию долгое время отстаивал знаменитый норвежский путешественник и ученый Тур Хейердал. Он считал, что почти за тысячу лет до предполагаемых переселенцев из Азии, примерно в пятом веке нашей эры, первыми до островов восточной Полинезии добрались рослые, «белокурые и бородатые» люди, приплывшие на плотах по течению с южноамериканского континента.

Этот таинственный народ, процветавший на территории нынешнего Перу в доинкскую эпоху, привез с собой уникальную культуру, останки которой можно наблюдать и сегодня. Самые известные памятники этой загадочной неолитической культуры – каменные статуи острова Пасхи, так называемые моаи. Антропоморфные изваяния, чем-то похожие на знаменитых пасхианских истуканов, обнаружены не только на близлежащих островах (в том числе и на Питкэрне), но и в Мексике, Гватемале, Панаме, Колумбии, Эквадоре, Боливии и в самом сердце доинкской цивилизации – в Тиауанако, Перу. Хейердал делает вывод, что все эти статуи одного происхождения, и что их создал загадочный народ, на заре истории покинувший материк и ушедший в океан.

Именно ради своей спорной версии Тур Хейердал с пятеркой единомышленников в 1947 году совершил легендарное стодневное путешествие на инкском бальсовом плоту «Кон-Тики» из Южной Америки до Полинезии – от берегов Перу до архипелага Туамоту. После Второй Мировой войны, когда «бредовую» теорию молодого зоолога Хейердала никто не принимал всерьез, дерзкий исследователь доказал, что такие невероятные плавания – в пять тысяч морских миль – были возможны. Значит ли это, что первыми Восточную Полинезию заселили древние мореплаватели Южной Америки?

Если это так, то первой остановкой в пути смелых прото-индейцев на запад был, бесспорно, Рапа Нуи (о. Пасхи), а второй – наверняка остров Питкэрн.

Хейердал побывал на Питкэрне. В 1955—1956 годах он организовал крупномасштабную археологическую экспедицию на остров Пасхи, и на обратном пути, по дороге на Рапа Ити, посетил уединенный приют потомков мятежников с «Баунти».

Гостей встретили «…исключительно радушно, мы провели несколько дней будто в обетованной земле» – пишет Хейердал в книге «Аку-аку». Прибывшие с ним археологи осмотрели остров, но серьезных раскопок не провести не успевали (экспедиционное судно Хейердала простояло у берегов Питкэрна всего пять суток, с 12 по 17 апреля 1956 года). «Местные жители частенько находят в земле каменные рубила.

А у подножия высокого обрыва на северном берегу можно увидеть наскальные изображения. Вообще же Питкэрн беден археологическим материалом. Очищая свой остров от чужих богов, потомки мятежников, добрые христиане, разломали стены культовых сооружений, разбили и выбросили в море истуканов…» (Т. Хейердал «Аку-аку», М., 1970).

Наличие на Питкэрне каменных статуй, как пишет Хейердал, «смахивающих на великанов острова Пасхи», является, возможно, основным доказательством того, что волна исчезнувшей культуры таинственных предшественников инков докатывалась и до Питкэрна, и первые люди прибыли сюда именно с острова Пасхи.

Кто прав? Хироа или Хейердал? Сторонники «американской» теории или приверженцы «азиатской» гипотезы? Современная наука убеждена, что заселение Океании происходило все-таки с запада на восток, причем несколькими, если можно так выразиться, «приливами» и «отливами». Впрочем, некоторые ученые не исключают, что несколько крайних островов Восточной Полинезии (такие, как Пасхи, Хендерсон и Питкэрн) вполне могли посещать гости и с противоположной стороны – с востока, с Южно-Амерканского континента.

Но откуда бы ни пришли первые поселенцы – с острова Пасхи или с Мангаревы, с запада или с востока, из Азии или из Южной Америки, и кем бы они ни были – древними прото-малайцами, «мореплавателями солнечного восхода» или загадочными пра-индейцами, «белокурыми и бородатыми», они все же в какой-то момент покинули остров. И Питкэрн оставался необитаемым до 15 января 1790 года, когда, высадившись на берег, здесь приняли решение остаться мятежники с «Баунти»…

…Чем был этот далекий и неприступный клочок плодородной земли для древних полинезийцев? Проклятым островом-табу или священным островом-культом? Местом кровавых обрядов, ритуалов жертвоприношений и каннибальских пиров или местом, где первобытные мирные труженики изготавливали свои инструменты? Почему, в конце концов, люди внезапно оставили остров? На эти вопросы пока нет ответа.

Загадка древнего Питкэрна продолжает оставаться одной из самых неразрешимых. Остров безмолвно хранит свои тайны.

Открытие

Во время своего первого пребывания на Таити в 1769 году Джеймс Кук познакомился с одним из местных жрецов по имени Тупаиа. В истории тихоокеанских открытий это имя «…должно быть записано золотыми буквами…», – считал Я. М. Свет. Мало того, этот видный советский ученый, ведущий специалист по истории Австралии и Океании, даже назвал Тупаиа «главным «открытием» Кука». Дело в том, что со слов этого незаурядного молодого человека, выходца с острова Раиатеа, англичане нарисовали уникальную карту Полинезии.

Карта Тупаиа. Копия.

Сегодня копия этого поразительного документа хранится в Британском Музее. На этом поистине бесценном листке бумаги – 74 острова, расположенных вокруг Таити. У каждого острова – свои очертания и свое имя. Во многом благодаря именно этой карте, а также подсказкам самого Тупаиа, которого Кук взял с собой в дальнейшее плавание, и были вскоре совершены беспрецедентные открытия в Центральной Океании.

На этой древней схеме есть острова, как близлежащие к Таити, так и весьма далекие. Например, земля, именуемая Тупаиа как Поуруматехеа (расшифровано как старинное таитянское название Новой Зеландии), или Охеави (Гавайи), или Охитипото (Мангарева). Обозначен на карте и крошечный островок Охититарева (Ohititareva). Некоторые исследователи считают, что это на самом деле Хити-ау-реварева (Hiti-au-revareva), что в переводе означает «граница проходящих туч». Так у древних таитян назвался остров Питкэрн.

Без сомнения, таитяне в XVIII веке, незадолго до появления европейцев, знали о существовании этого неприступного островка, лежащего далеко, «у границы проходящих туч». Знали и, возможно, ходили туда на своих надежных каноэ.

…

Первыми европейцами, оказавшимися в непосредственной близости к тогда еще не открытому острову Питкэрн, стали испанцы, моряки экспедиции Педро Фернандеса де Кироса. В начале 1606 года корабли Кироса «Альмиранта», «Капитана» и «Три волхва» прошли мимо нескольких безлюдных островов на широте Тропика Козерога. Считается, что первым среди этих островов 26 января 1606 года Киросу встретился Хендерсон (лежащий всего в 104 морских милях к северо-востоку от Питкэрна; это один из его ближайших соседей). И совсем не исключено, что через день-два слева по борту испанские моряки могли увидеть на горизонте едва заметную одинокую скалу…

Остров Питкэрн был открыт сто шестьдесят с лишним лет спустя, 2 июля 1767 года. Первым остров на карту (как выяснилось потом, неточно) нанес капитан Филипп Картерет.

Этот опытный и ответственный морской офицер участвовал в кругосветном путешествии коммодора Джона Байрона на корвете «Долфин» (1764 – 1766). Не успел «Долфин» вернуться в Англию, как его тут же снарядили для новой экспедиции – под командованием Сэмюэла Уоллиса. А Картерет узнал, что его назначили капитаном сопровождающего судна – шлюпа «Суоллоу» («Ласточка»).

Эта «Ласточка» скорее напоминала корову: старое, тяжелое и медлительное судно никак не годилось для кругосветного плавания. «…Картерет тщетно требовал походную кузницу, железо и различное снаряжение; он по опыту знал, что все это будет необходимо. Адмиралтейство ответило, что корабль достаточно хорошо оснащен и вполне приспособлен для выполнения предстоящей задачи…» (Жюль Верн «Великие географические открытия»). Точка.

Забегая вперед, можно сказать, что «Суоллоу» вернулась в Англию лишь каким-то чудом.

…11 апреля 1767 года в Магеллановом проливе «Долфин» потерял «Суоллоу» в густом тумане, и ветхому суденышку, выполняя указания Адмиралтейства, пришлось пробиваться на запад в одиночку. Плавание через Тихий Океан было ужасным. Непрекращающиеся шторма и голод изматывали несчастный экипаж. Кончалась пресная вода. Начиналась цинга. Нужно было как можно быстрее пристать к какому-нибудь берегу: передохнуть и пополнить запасы провизии. Но шли недели, а вокруг был лишь один океан.

Капитан Картерет, чтобы как-то приободрить экипаж, пообещал бутылку брэнди тому, кто первым заметит на горизонте землю.

И вот вечером 2 июля 1767 года справа по борту показалась какая-то неотмеченная ни на каких картах суша. Первым эту маленькую скалу а горизонте увидел пятнадцатилетний гардемарин по имени Роберт Питкэрн.

…Отпрыск старинного шотландского клана, Роберт Питкэрн родился 6 мая 1752 года в местечке Бёрнтайлэнд (Burntisland)⁷, в графстве Файф, неподалеку от Эдинбурга. Выходец из хорошей семьи⁸, юный Роберт, отправляясь в кругосветное плавание, наверняка мечтал открыть неизвестную новую землю. Или хотя бы остров. Но он, конечно, и представить себе не мог, что одинокая скала, замеченная им в тот ненастный день, навсегда войдет в легенду Южных Морей. А его фамилия – Питкэрн – не просто будет увековечена на карте мира, но станет именем самого удивительного острова в истории.

(Сам первооткрыватель, увы, об этом не узнает: всего через два с половиной года после своего открытия, в 1770 году 17-летний гардемарин Роберт Питкэрн пропал без вести в море – вместе с экипажем и судном Его Величества Корабля «Аврора» по дороге от мыса Доброй Надежды в Индию.)

…Быстро стемнело, и Картерет не решился подойти к острову поближе. То, что измученный экипаж «Суоллоу» увидел с палубы на следующее утро, 3 июля, весьма обнадеживало: живописный островок утопал в зелени, с высокого холма стекал ручей, а в небе кружились птицы. И – никаких видимых признаков человеческого присутствия: ни туземцев на каноэ, ни хижин на берегу, ни дымка над лесом. Прекрасное место, чтобы высадиться, отдохнуть и пополнить запасы пищи и пресной воды.

Но, как ни старалась команда, «Суоллоу» так и не смогла пристать к острову. Яростные пенные буруны прибоя грозили разбить и без того дряхлое судно в щепки о коварные прибрежные скалы. Стояла тропическая зима, и вокруг острова бушевали крайне опасные порывистые шквалы. Картерет сумел лишь промерить глубину у западной оконечности Питкэрна, набросать его карту и, конечно же, определил его координаты.

Капитан был болен, а его инструменты неисправны. Как выяснится много позже, долгота острова оказалась установлена неточно. Картерет нанес его на карту в 188,4 морских миль к западу от его реального местоположения.

И этой ошибке еще предстоит сыграть свою важную роль в истории «Баунти».

Испытав жесточайшее разочарование, и так и не пополнив запасы, экипаж «Суоллоу», в конце концов, оставил такой привлекательный и такой негостеприимный остров. И продолжил свое нелегкое путешествие вокруг света.

Первая европейская карта о. Питкэрн (Ф. Картерет, 1767)

По возвращении «Суоллоу» в Англию малозначительная запись Картерета о крошечной скале была, как полагается, занесена в анналы Адмиралтейства, а на всех морских картах сначала Британии, а потом и всего мира появилась едва заметная точка – остров Питкэрна (Pit-cairn’s Island).

Появилась там, где ее на самом деле быть не могло.

Питкэрн и Кук

Остров Питкэрн и капитан Кук… Что общего между легендарным прибежищем мятежников с «Баунти» и легендарным мореплавателем? На первый взгляд, ничего. Кук не был знаком ни с юным гардемарином Робертом Питкэрном, первым увидевшим неизвестный клочок суши 2 июля 1767 года с борта ведомого капитаном Ф. Картеретом шлюпа «Суоллоу», ни с храбрым отцом Роберта, Джоном Питкэрном. И мятеж на «Баунти» произошел через целых 10 с лишним лет после гибели Кука на Гавайях. Но Питкэрн, этот маленький островок «на задворках» Полинезии, оказался связанным со знаменитым капитаном Куком весьма любопытным образом.

Невероятно, но в разное время Кук ДВАЖДЫ прошел мимо Питкэрна, не заметив его!..

Во время своего первого плавания капитан Джеймс Кук еще не знал об открытиях Картерета («Индевор» вышел из Плимута 26 августа 1768 года, за девять месяцев до возвращения туда «Суоллоу» 20 мая 1769 года). Но, сам того не ведая, Кук на пути от мыса Горн к Таити прошел совсем рядом с Питкэрном и чуть было не открыл остров вторично.

Начиная с 20 марта 1769 года моряки «Индевора» стали замечать признаки того, что где-то неподалеку – земля. Из дневника Кука:

20 марта, понедельник: «…Хороший бриз и приятная погода – видели несколько тропических птиц…»…» (координаты «Индевора» в тот день: 25°44’S и 129°28’W);

21 марта, вторник: «…На поверхности заметили морские водоросли, растущие на подводных скалах; появилось много тропических птиц…» (координаты 25°21’S – 129°28’W);

22 марта, среда: «…Около корабля летало несколько морских ласточек (чаграв)…» (25°21’S – 129°52’W).

23 марта, четверг: «…Днем появились фрегаты и морские ласточки, утром снова видели последних, а также тропических птиц, которые, как и фрегаты, хороши известны. <…> Считают, что ни они, ни фрегаты не улетают далеко от земли…» (24°43» S – 130°08» W).

Вестники близкой суши, эти очаровательные создания – фаэтоны и фрегаты, буревестники и крачки – паря над парусами «Индевора», словно звали капитана Кука посетить их землю. Но Кук, идя против встречного северо-западного ветра, торопился на Таити.

24-е число отмечено тем, что с борта «Индевора» заметили еще один весьма красноречивый признак того, что где-то рядом – суша. Кук пишет: «…В 3 часа утра один из матросов заметил (а может быть, ему показалось) вблизи корабля бревно. Это навело нас на мысль, что недалеко земля, но на рассвете не обнаружили никаких признаков ее. Неразумно тратить время на поиски того, в чем сам не уверен, хотя я полагал, что „Индевр“ находится близи островов, открытых Киросом в 1606 году. Возможно, так оно и было, если вспомнить о птицах, появлявшихся за последние два-три дня…».

Но никакой земли никто не увидел. В тот день судно пересекло Тропик Козерога.

Неведомый тропический остров, незамеченный в тумане, остался позади слева по борту. Невероятно, но, если координаты Кука не врут, то 22 и 23 марта 1769 года, в Дни Равноденствия, «Индевор» прошел от Питкэрна всего в каких-то 20 морских милях (39 километрах) к северо-востоку!

И, как знать, если бы впередсмотрящий все же увидел неизвестный островок, то Кук наверняка бы предпринял попытку подойти поближе. И даже, возможно, ему повезло бы больше, чем Картерету, и он высадился бы на берег. Посчитав себя первооткрывателем, великий мореплаватель дал бы Питкэрну новое имя и, уточнив координаты, нанес бы его на карту. И только одному богу известно, как это «открытие» через 20 с лишним лет повлияло бы на судьбу мятежников с «Баунти» и на историю острова в целом…

Четыре дня спустя, 26 марта на «Индеворе» произошел странный и труднообъяснимый случай. Кук пишет: «…В 7 часов солдат морской пехоты Гринслейд случайно или преднамеренно упал за борт и утонул. Как стало известно позднее, это не было несчастным случаем. Дежуря у двери помещения сержантов между 12 и 4 часами, он украл часть шкуры тюленя, которую сторожил. Шкуру нашли. Солдаты морской пехоты были возмущены этим преступлением, которое бросало тень и на остальных. Гринслейд был новичком, поэтому, видимо, и решился поступить так опрометчиво. Около 7 часов сержант, желая, чтобы дело это стало известно мне, решил привести его для допроса. В это время Гринслейд пробежал через полубак, заметили, что он поднялся на бак, и больше уже никто его не видел…»

Что это было? Зачем молодому морскому пехотинцу Уильяму Гринслейду нужна была тюленья шкура? В какую форму вылилось «возмущение» солдат? Почему надо было вести пойманного вора на допрос к капитану? Неужели Гринслейд так боялся Кука, что прыгнул за борт? Неужели не прозвучала команда «человек за бортом!»? Почему его не стали искать?

Сплошные загадки. Темная история. Есть ощущение, что Кук не все записал в своем дневнике…

Молодой солдат, обвиненный в пустяковой краже, отчаянно совершает попытку самоубийства – прыгает за борт и бесследно исчезает в штормовом море… Насколько известно, происшествие беспрецедентное. Во всяком случае, если все было так, как описал Кук. Или как ему доложили. Ведь не исключено, что у себя в кубрике солдатня могла по-своему расправиться с воришкой. А Куку преподнесли официальную версию происшедшего. И капитан по каким-то причинам не стал разбираться в исчезновении своего подчиненного.

А вдруг это не было суицидом? Может быть, безумец Гринслейд рассчитывал на спасение? Ведь где-то рядом, в тумане, возможно, была земля? Сегодня ясно, что в тот день «Индевор» находился примерно в ста милях от острова Хендерсон и примерно в двухстах – от Питкэрна. Был ли у Гринслейда шанс добраться вплавь до одного из этих островов? Допустим, зацепившись за то же бревно, которое заметили с корабля два дня назад?

И, если предположить невероятное и представить, что Гринслейду каким-то немыслимым чудом удалось живым достичь берега…

Так или иначе, англичанин Уильям Гринслейд стал первым европейцем, который погиб на территории островов Питкэрн – неважно, в воде или на суше…

…Ровно через 20 лет и 1 месяц, в апреле 1789 года, сравнительно недалеко от этого места еще один молодой английский моряк, обвиненный в краже, будет готов в отчаянии прыгнуть за борт. Имя этого моряка – Флетчер Кристиан…

…

Четыре года спустя, в 1773 году, капитан Кук снова оказался в тех краях.

К тому времени он уже, конечно, знал об открытии Картерета. Во время своей Второй Экспедиции в Южные Моря, на пути от Новой Зеландии к Таити, знаменитый мореплаватель решил все же посетить забытый богом островок. Каково же было его удивление, когда 1 августа, сверив свои координаты с указанными на карте, никакой земли он не обнаружил.

Можно не сомневаться: дотошный Кук обязательно попытался бы найти потерянный остров и исправить ошибку Картерета, но его матросы страдали от цинги и кровавого поноса, а впереди «Резолюшн» и «Адвенчер» ждал совсем другой остров – прекрасный Отахеите. И великий мореплаватель опять решил не тратить время и силы на поиски неизвестно чего.

Вот что записал немецкий ученый Георг Форстер, один из участников той экспедиции: «…1-го августа мы находились под 25°1» южной широты, то есть в местах, где, по сведениям капитана Картерета, должен быть остров Питкэрн; поэтому мы внимательно обозревали море, но ничего примечательного не видели. Правда, капитан Кук предположил, что, судя по дневнику Картерета, остров мог остаться в 15 английских морских милях к востоку, но, поскольку со здоровьем команды на втором корабле обстояло столь неблагополучно, было решено не тратить времени на поиски этого острова…» (Г. Форстер «Путешествие вокруг света», М., 1986).

Так Кук проплыл мимо Питкэрна во второй раз. Фортуна во второй раз спрятала крошечную скалу от пытливых глаз великого мореплавателя.

На этом интерес к островку окончательно угас на долгие годы. Насколько известно, после Кука никто не пытался найти Питкэрн. Этот далекий и необитаемый клочок суши, лежащий «у черта на куличках», в пустынной и малоизученной области Тихого Океана, никому не был нужен.

О Питкэрне все благополучно забыли.