Мятежник

Глава 2
Прирожденный пилот

Это был его третий вылет. Сегодня ему доверили штурвал управления истребителем. Чарли Ворон, прослуживший на «Ястребе Пустоты» шесть с половиной лет, говорил, что он прирожденный пилот, и машина слушается его, как влюбленная по уши девушка. И Илья Давыдов ему верил. Чарли – мужик толковый, опытный, про него все говорили, что он родился в кабине истребителя. А уж сколько часов он налетал в Пустоте, не сосчитать. Корсары говорили, что если все его полеты сложить вместе, то года полтора получится точно.

Сколько всего интересного узнал Илья Давыдов за последнее время. Невероятным образом он оказался перемещен из двадцать первого века в тело приговоренного к смертной казни свергнутого звездного короля Имрана Октарского.

Новое увлечение командира не всем «донникам» нравилось.

Сэм Крупп говорил, что «птицам – крылья, а волкам – когти», что следовало понимать как каждый знай свое место под солнцем.

Рэм Горюнов все больше отмалчивался, но его молчание жалило куда больнее, чем самая едкая критика.

Сервин Тулх, казалось, даже не заметил, чем занимается капитан. Вместе с Шуаном Ури он днями и ночами пропадал в информационной сети. Они постоянно что-то искали, исследовали, перестраивали. Отчего порой посреди ночной вахты вдруг начинала реветь сирена тревоги, включалась пожарная сигнализация, и в каютах случался водопад. На все жалобы экипажа ломщики разводили руками и говорили, что модернизируют систему безопасности корабля, слишком она устарела.

Фома Бродник поддержал командира. «Желание летать в Пустоте вполне естественно, и надо как можно больше полезных навыков приобрести. Кто знает, что может пригодиться в грядущей битве», – считал он.

Карен Серое Ухо все больше ворчал. Вокруг столько дел и проблем, которые требуют участия капитана, а он в Пустоте болтается, как какой-то сопливый курсант.

Илья Давыдов понимал Карена Серое Ухо, но не мог отказаться от штурвала пилота. Решению текущих проблем он уделял должное количество времени. Так что на сон оставалось в лучшем случае часов пять-шесть. Никогда еще Илья не чувствовал свою жизнь такой насыщенной и полноценной. Но он нуждался в полетах в Пустоте не только ради удовольствия, но также и для того, чтобы сконцентрироваться и без свидетелей и советчиков принять решение по тому или иному вопросу.

Чарли Ворон называл истребитель ласково «птаха» и облизывал его со всех сторон круглые сутки. Он постоянно копался в двигателе, проверял систему «даль-разгонника», чистил и холил машину, словно она и вправду являлась живым существом. Такая преданность делу очень нравилась Илье, именно поэтому он обратил внимание на Чарли, когда выбирал себе инструктора.

В четвертом ангаре второй палубы стояли десять истребителей. Всего на «Ястребе Пустоты» располагалось сорок машин, что весьма много для корабля такого класса и очень мало, чтобы вступить в открытое противостояние с крейсером ВКС Поргуса. Об этом Чарли Ворон рассказал Илье в первый же день знакомства, когда проводил экскурсию по кораблю.

Илья спустился в сопровождении Фомы Бродника и Карена Серое Ухо точно к назначенному сроку. Двенадцать часов дня по корабельному времени. Друзья обычно никогда с ним не ходили, но тут увязались, так как некоторые вопросы остались нерешенными, и их надо было срочно закрыть.

– Мы уже достаточно отошли от Капитолия. Пора прыгать. До Трувима еще четыре недели полета. Предлагаю установить посменную вахту. Половина «донников» бодрствует, другая спит, потом меняемся. И разбавить наших ребят техническими службами из корсаров, – говорил Карен Серое Ухо.

Несмотря на все договоренности, он продолжал не доверять бывшим соратникам капитана Вульфара. Косо смотрел на них, старался не допускать ни до чего серьезного, что создавало проблемы. Поскольку всю работу бывшие «донники» делать не могли. Это было физически невозможно.

– Составь график вахт. В прыжок уходим завтра. Вахты должны быть составлены равноценно из «клейменых» и корсаров. Никаких притеснений. У нас заключены договоры. Те, кто остался с нами, готовы работать на нас. Так что не надо заранее людей обижать, – распорядился Илья Давыдов.

– Ты уже решил, когда Имран Октарский объявит всему миру о своем воскрешении? – поинтересовался Фома Бродник.

– Не время пока. Нельзя с голым задом псов голодных дразнить. Сначала сил накопим, а потом можно уже и на рожон лезть.

– Куда лезть? – уточнил Карен Серое Ухо.

– Не важно. Мы должны прощупать почву. Узнать, какими силами располагает Союз Возрождения и когда он сможет выступить. Для этого назначь Сове встречу на вечер. Поговорим и все обсудим.

– Для остального мира понятно. Но экипажу «Ястреба» надо бы заранее все сказать. Они должны знать, в какую авантюру оказались втянуты.

– Устроим общее совещание «клейменых» и командиров экипажа после того, как прибудем на Трувим. Не думаю я, что в их жизни что-то поменяется. Они наемники. Их цель заработать денег. А какими способами, не так важно. И если у них нет личных счетов к Имрану Октарскому, они пойдут под наши флаги.

В ангаре его уже ждал Чарли Ворон. Он сидел в кабине пилота на пассажирском кресле и усиленно набивал пальцами на клавиатуре проверочные команды одну за другой. Сегодня Илье предстояло самостоятельно пилотировать истребитель, и он сильно волновался. Все предыдущие вылеты он работал вторым пилотом, а по сути просто держал штурвал в руках. Ворон изредка позволял ему перехватить управление, но держал руку на пульсе. Сегодня же ему предстояло познать Пустоту самостоятельно. Да, Ворон никуда не денется. Он будет все так же сидеть рядом, и если что-то пойдет не так, подстрахует. Но сегодня Чарли – второй, он на подхвате. Это так заряжало бодростью, что Илья взлетел в кабину пилота, оставив друзей.

– Мы скоро вернемся, – пообещал он.

– Очень на это надеюсь, – проворчал Карен Серое Ухо. – Смотри, Ворон, ты за него головой отвечаешь.

– Не извольте беспокоиться. Сделаем все в лучшем виде, – пообещал Чарли Ворон.

Илья закрыл за собой дверцу, включилась система герметизации. Теперь им не страшен и сам вакуум. Запуск предстартовых программ, проверка всех систем. Отлично. Всё работало. «Птаха» готова к вылету. Машина покатилась в шлюзовую камеру. Фома Бродник и Карен Серое Ухо проводили ее взглядами и отправились по своим делам.

Когда машина оказалась в шлюзовой камере, началась откачка воздуха. Поступил запрос с диспетчерской: «К вылету готов?»

Илья тут же ответил: «Готов».

– Команда на старт! – Зажегся зеленый свет.

Диспетчерская давала добро.

Илья запустил двигатели и начал разбег. Шлюзовая камера раскрылась, и истребитель покинул корабль.

Миг отрыва и падения в Пустоту. Каждый раз у Ильи замирало сердце. Ведь Пустота, она повсюду. В этом мире не было ни верха, ни низа. Вокруг одна всеобъемлющая Пустота, заполненная мириадами далеких огоньков, до которых, казалось, нельзя долететь, но это лишь обманчивая видимость. Пускай и не за пять минут, но все же через прыжок можно было достичь любой точки галактики.

Истребитель стремительно рванул вперед. И вот уже родной звездолет оказался далеко позади, до него теперь лететь и лететь. В первом полете Илья его даже потерял из виду и пытался найти на экранах и прозрачной сфере, накрывающей кабину. Чарли Ворон тогда повеселился, наблюдая, как капитан вертит головой, словно школьник в планетарии. Наконец он смилостивился над новичком и вывел на экран изображение корабля, который выглядел, как крохотный стальной цилиндр, зависший посреди бескрайнего черного моря. Чарли Ворон объяснил, что в истребителе стоит система возвращения. И если по каким-то причинам пилот потеряет контроль над кораблем или сам выйдет из строя, умная машина вернется назад в гнездо.

Илья уверенно управлял «птахой». Он собирался облететь «Ястреб Пустоты» на значительном удалении, после чего загнать машинку в стойло. Он уверенно вел корабль, наращивая скорость, и упивался полетом. На пульте управления мелькали цифры, показывая расстояние, отделяющее их от гнезда, и цифры выглядели устрашающе. В прежней жизни, чтобы преодолеть подобное расстояние, ему потребовалось бы гнать на машине не меньше месяца по пустой трассе. А сейчас достаточно нескольких минут.

Илья уверенно вел корабль, отслеживал показания приборов, не забывал наблюдать за окружающим пространством. Космические пейзажи впечатляли. В то же время он обдумывал предстоящий разговор с Совой. От того как пойдет беседа, зависит их дальнейший путь. Пока что все разговоры о Союзе Возрождения носили скорее теоретический характер, теперь настала пора действовать. Если они хотели вернуть Имрана Октарского к жизни, то надо тщательно спланировать эту акцию. А для этого он должен знать, какими силами располагает.

Полет прошел незаметно. Илья даже не успел им в полной мере насладиться. И уже после того как корабль вернулся в ангар, он испытал сожаление, что все так быстро закончилось.

– Капитан, вы прирожденный пилот. Никогда не видел, чтобы человек на третьем вылете так чувствовал машину, – похвалил его Чарли Ворон.

– Кончай мне льстить, – приказал Илья.

– Какая уж тут лесть. Чистая правда. Завтра повторим?

– Завтра мы отправляемся в прыжок. Инструкцию ты получишь сегодня вечером на терминал. Так что пока полеты откладываются. Вернемся к ним, когда доберемся до Трувима.

– Слушаюсь, капитан, – бодро отсалютовал Чарли Ворон.

Илья распрощался с наставником, выбрался из кабины пилота и направился к лифту. Через пять минут он входил в свою каюту, находящуюся на втором уровне, недалеко от капитанской рубки. Когда-то эти апартаменты принадлежали капитану Вульфару. Теперь здесь жил он. Надо немного отдохнуть перед встречей с Совой.

Глава 3
В прыжке

«Ястреб Пустоты» вышел из прыжка в двух днях пути от точки назначения. В ту же минуту весь экипаж корабля очнулся от недельного сна. Звездолетчики называли это «вынырнуть из бездны». Процесс пробуждения проходил под контролем дежурной вахты, которая всю неделю посменно наблюдала за полетом корабля, отслеживала работу всех систем, в том числе и контролировала режим гиберсна. Двенадцать человек – корсары и «донники». Возглавлял команду Фома Бродник. Тринадцатым бодрствовавшим членом экипажа был сам Илья Давыдов.

Это был его осознанный выбор. Первую половину пути он проспал в кабине гиберсна, но вторую часть приберег на сладкое. Он хотел увидеть, как даль-проникатель скользит по изнанке материи, пробивает кротовые норы в пространстве, чтобы связать точку «а» и точку «б» в две недели, в то время как на маршевом ходу ему пришлось бы несколько лет плестись, словно тощей голодной кобыле, еле передвигающей ноги.

Но вся романтика дальнего космоса прошла мимо него. Прыжок оказался весьма скучным действием. Экраны показывали черное пространство, продернутое серебристыми струнами, которые время от времени изменяли свое положение. То заворачивались вихрем, то распрямлялись, то пересекались, то вовсе пропадали. Наблюдать за этим было откровенно скучно, поэтому офицеры вахты развлекались, как могли.

Корсары люди привычные. Они притащили в капитанскую рубку игральные карты, кости, наборы для картарги и резались во все подряд на протяжении всего времени дежурства, не забывая следить за показаниями приборов. Сперва Илье не понравился такой подход к работе, и он даже высказал неудовольствие, отчитав первую группу игроков, затеявших нечто похожее на покер на шестерых. Но корсар по прозвищу Танк, старый знакомый еще со времен Пекла, постарался успокоить капитана. И ему это удалось. Он объяснил Давыдову, что ребята матерые волки, и строить их, как курсантов-недоучек, неблагодарное дело. Себя дураком выставишь да доверие подорвешь. Каждый из них даже с завязанными глазами может засечь тот момент, когда что-то в прыжке пойдет не так, и исправит положение. А что уж говорить про бодрых, энергичных ребят, у которых со зрением полный порядок.

Корсары, конечно, попытались его попробовать на слабину и на вторую смену принесли пару бутылок виски, но пьянку Давыдов пресек на корню. Одно дело в карты перекинуться, другое нарезаться до зеленых соплей, так что прыжок от маршевого шага не отличить. Корсары, впрочем, не возражали.

Бодрствующие «донники» присматривались к корсарам, но, несмотря на все призывы, не спешили присоединяться к веселой компании. Пираты друг друга давно знали, изучили досконально. Для них это была не игра в карты, а полноценная дуэль, состязание умов и характеров. Новичка в таком деле сожрать, раз плюнуть. Даже и не заметят, как хрустят свежие косточки. Поэтому Фома Бродник, Сэм Крупп и Шуан Ури увлеченно присматривались к играющим, но не спешили расставаться с последними монетами.

«Донники» тоже времени зря не теряли. Чтобы скоротать время в прыжке, они затеяли свою партию в картаргу. Предложили присоединиться и Давыдову. Он принял приглашение с большим воодушевлением. От скуки, которую навевали космические пейзажи на экранах, впору выть и лезть на стену. Пробовал он в первый день читать книги из электронной корабельной библиотеки. И то ли ему просто фатально не везло, то ли мода на хорошую литературу в будущем весьма изменилась, но попадались ему все произведения, больше похожие на сюрреалистический поток сознания или бред, внезапно обретший сознание блевотины. Особенно ему запомнилась повесть об терзающемся моральными муками роботе-палаче с искусственным интеллектом, который, с одной стороны, устал от сплошного конвейера проходящих через плаху осужденных, с другой стороны, испытывал к ним запредельную жалость и сочувствие. Более отвратительной истории Илья в жизни не читал.

Это была вторая партия в картаргу в его жизни. И Илья с воодушевлением принялся за игру. С такими картами развития и ресурсов, что ему выпали, сложно строить империю, но он все же педантично приступил к намеченному плану. Он и сам не заметил, как полсмены пролетело, а он выстраивал звездное государство, то воюя с соседями, то заключая союзы, то устраивая диверсии. Увлекательное занятие, хотя, если бы в партии участвовало больше четырех человек, было бы намного интереснее.

Объединение играющих произошло к исходу третьего дня прыжка. Корсарам надоела игра ограниченным составом, и они предложили сразиться в совместную партию. Фома Бродник согласился, но выставил условия, что игра пройдет в формате «123». Что это такое, Илья не знал, но решил не встревать в разговор умников. Танк, выступавший от лица корсаров, с версией согласился, но внес поправку относительно ставок. Он предложил сыграть на четверть месячного жалованья. Илья, изучивший в свое время корсарские контракты, тут же высчитал сумму и поразился рискованности предприятия. Если Танк лихо ставит на кон такие деньги, значит, уверен, что сумеет выйти из игры с прибылью. Фома Бродник, видно, тоже раскусил хитрость корсара и тут же поспешил понизить ставку. Сошлись на одной шестой от месячного жалованья, что, впрочем, тоже составило неплохую сумму. При этом только тот, кто полностью сольет партию, потеряет все деньги. Остальные могут лишиться лишь части означенной суммы. В то время как тройка победителей заграбастает себе практически всю казну.

Игра полностью поглотила их. Но в то же время они не забывали следить за приборами, отслеживать все показатели, которые для Ильи и остальных «донников» представлялись дремучим лесом.

Давыдов даже за партией в картаргу не забывал о главных вопросах, которые продолжали его волновать. Перед прыжком он встретился с Совой. Думал, что эта встреча хоть немного прояснит расстановку сил на игровой доске. Перед тем как ввязаться в партию, надо понимать, что она собой представляет. Но бывший охотник Майкл Совински, доставивший «донникам» массу проблем на Капитолии, напустил столько дыма, что впору заблудиться и сгинуть с концами в этом тумане. На все вопросы Сова уходил в полную несознанку. Пока не посоветуется со Штабом Союза Возрождения, а сделать это можно будет только по прибытию на Трувим, он ничего толком сказать не может. Хоть Илья и был недоволен лисьим поведением Майкла Совински, но пришлось отложить разговор.

За игрой в картаргу они провели оставшуюся часть пути. В итоге банк разделили Танк, Фома Бродник и Расмус Туччи, молоденький пилот первоконтрактник.

Последний день полностью посвятили работе. Дежурные офицеры, склонившись над пультами, работали с массивами данных, поступавших ото всех корабельных систем. Шуан Ури влился в разработанную им совместно с Сервином Тулхом программу безопасности и тестировал ее в разных условиях. Кажется, все были при деле. Только один капитан скучал, наблюдая за слаженной работой команды. Поэтому он так обрадовался, когда даль-проникатель преодолел барьер кротовьей горловины и вынырнул в реальном космосе. Давыдов тут же отправился на поиски Карена Серое Ухо. Его занудного ворчания ему очень не хватало всю эту долгую неделю.

Он нашел его в собственной каюте. Карен стоял возле капсулы гиберсна и торопливо одевался.

– Доброе утро, космос. Дело есть, – атаковал его с порога Илья.

– Что случилось? Ты мне даже позавтракать не дашь. Я неделю не ел. Побойся Творца, нельзя голодного человека подвергать хитроумным пыткам, – вялая попытка отшутиться.

– Завтрак дело хорошее. Но дело ждать не может, – пресек все возражения Давыдов.

– Что успело случиться, пока я спал?

– Я просто подумал.

– Похвально. Делись соображениями.

– Мне не нравится Сова. Мне кажется, что он темнит.

– Мы тебе давно говорили, – заметил Карен Серое Ухо. – Ты тут ничего нового не открыл.

– Либо он не знает, как связаться с Союзом Возрождения. Либо пытается отжать для себя лучшие условия. В любом случае мы должны держать руку на пульсе. По прибытии на Трувим Сова будет искать контакты со своими. Мы должны не выпускать его из виду. И тогда в наших руках окажется канал связи с возрожденцами. Это позволит нам получить достоверную информацию о положении дел в Поргусе. И Сова не сможет накручивать себе авторитет на ровном месте.

– Хорошо. Что ты предлагаешь? – спросил Карен Серое Ухо.

– По прибытии на Трувим установить круглосуточный контроль над Совой и его напарником. Мы должны знать все, что они делают, каждый их шаг. Ничто не должно пройти мимо нас незамеченным. Я думаю, долго нам ждать не придется. Сова себя покажет, – сказал Илья.

– Я позабочусь об этом. Займись пока подготовкой к встрече с командой. Тебе есть чем с ними поделиться, – Карен напомнил об обещании рассказать об Имране Октарском экипажу.

– Договорились. Встретимся в капитанской рубке.

Давыдов оставил Карена одного, приходить в себя после длительного сна.

Глава 4
По следу Совы

Почему они выбрали Трувим в качестве новой стоянки на космической карте? Трудно сказать. Совпало многое. Им требовалась тихая бухта, чтобы переждать бурю. Нужно было составить план дальнейших действий. Но главное, что Трувим считался перевалочной базой корсаров, маленьким царством свободы и вольности. Здесь царило вечное перемирие, и в каких бы контрах ни находились капитаны, как бы ни воевали между собой, на Трувиме люди забывали вражду. Здесь не было места выяснению отношений. Все склоки и дрязги должны остаться на орбите. Здесь лихой народ отдыхал и расслаблялся, и если параллельно кому-то удавалось заключить удачный контракт или договориться о выгодном дельце, то это лишь на пользу всему обществу. Так заверяли рекламные тексты, которыми была завалена вся инфосеть. И в них хотелось верить.

Илья удивлялся, как соседние государства терпели этот гадюшник. Достаточно только накрыть Трувим, и дышать в галактике сразу станет легче. Если никто этого не делает, значит, корсары выгодны цивилизованному обществу. Они сродни санитарам космоса, избавляющим организм от старых, износившихся клеток. Или работают на те или иные правящие круги. Всегда выгодно иметь цепных псов, которые атакуют кого нужно и когда нужно.

«Ястреб Пустоты» беспрепятственно вошел в атмосферу планеты. По зашифрованным каналам на борт поступил запрос пограничной службы. Все по стандарту: цель прибытия, назначение полета, вооружение корабля, сроки пребывания на планете, кредитоспособность. Дежурный оператор отправил инфопакет с запрашиваемой информацией. После чего они получили зеленый свет, и звездолет пошел на снижение.

Посадка прошла отлично. Они опустились в космопорте «Золотой глаз» в указанный сектор. Чуть тряхнуло, когда посадочные опоры соприкоснулись с бетонным покрытием. По корпусу прошла вибрация и стихла. Теперь осталось раскрыть люки и впустить таможенную команду. Они должны изучить все документы, проставить допуски, а главное, обследовать корабль на предмет запрещенных к провозу товаров и веществ. Странное положение. Разве может на пиратской планете быть что-то запрещено к провозу. Здесь же царство свободы, тут не может быть никаких запретов.

Давыдов остался в рубке принимать таможенных чиновников. Вместе с ним находились Фома Бродник от «клеймёных» и Ульрих фон Герб от корсаров. Последний явно был не в духе, ни с кем не разговаривал, а если и открывал рот, то только для того, чтобы сорваться и накричать на подвернувшегося под руку нерадивого подчиненного. Периодически Ульрих фон Герб поглядывал на Давыдова, словно хотел что-то сказать, но молчал. Наконец, он все же решился.

– Слушай меня, капитан. Для Рыцарей Пустоты ты человек чужой. Здесь тебя никто не знает. И то, что ты заполучил корабль Вульфара, делает тебя еще больше чужим. К тебе будут присматриваться. Тебя, быть может, попробуют взять на зуб. Но ты должен держаться. Мы пошли за тобой, потому что есть в тебе косточка. Но ты должен остальным доказать это. Пока же дозволь с этими шакалами мне пообщаться. Есть опыт, как с ними надо себя вести.

– Работай, – согласился Илья.

На душе сразу полегчало. Старый корсар тонко подметил. Он еще пока в этом мире чужак. Можно столько ошибок наворотить по незнанию, что потом за годы не расхлебаешь последствия. Их задача сейчас закрепиться на Трувиме, а не быть выставленными за пределы планеты пинком под зад, потому что капитан не умеет правильно говорить с местными чиновниками.

Его задача смотреть, подмечать и учиться. К тому же надо доверять профессионалам.

На борт поднялись четверо таможенников. Они были одеты в легкую броню песочного цвета, прозрачные шлемы и излучатели на поясе. Их сопровождали человек десять бойцов в черном, видимо из охраны порта. Они распределились по капитанской рубке, так чтобы держать всех на виду, пока таможенники проверяют документацию. Вперед выступил Ульрих фон Герб. На каком они разговаривали языке, черт его разберет, но Илья понимал через слово. Слишком много специфической терминологии. Одно только «сколько вы хлиняров на рейсе капырите» могло поставить не подготовленного человека в тупик. И на что он надеялся, когда собирался сам с таможенниками разобраться?

Судя по затянувшемуся разговору, недовольным физиономиям чиновников, хмурому лицу Ульриха фон Герба, что-то явно пошло не так. Таможня не давала добро, это было ясно. Только вот в чем причина? Ничего противозаконного они не провозили. Корабль был в полном порядке. Может, на Трувиме у власти поклонники капитана Вульфара, и они не могут простить, что его имуществом завладел наглый выскочка. Но это казалось маловероятным.

После того как таможенники в третий раз вернули документы, отказавшись ставить на них допуски, Ульрих фон Герб постучался в выделенный канал «разгонника» и с ходу заявил:

– Эти гнусные гавры хотят от нас денег, и тогда они разрешат спуститься нам на землю.

Илья довольно улыбнулся. Время бежит вперед. Технологии меняются, но человек остается неизменным. И тут в свободном обществе корсаров процветает коррупция. Кто бы мог подумать?

– И по какой таксе сейчас родина продается?

– Сказали, тысяча кредитов, и мы договоримся. Но я попробую пару сотен выторговать.

– Флаг тебе в руки.

На торговлю ушло еще четверть часа. Таможенники переминались с ноги на ногу и пытались всучить корабельные документы назад Ульриху. Фон Герб активно отпихивался от них. Наконец, они ударили по рукам. Таможенники проставили допуски в документы корабля, отдали честь и покинули капитанскую рубку.

– Что-то я не видел, чтобы ты передал деньги? – обратился к Ульриху фон Гербу Илья по «разгоннику».

Он взглянул на капитана с удивлением, словно видел перед собой неразумного ребенка.

– Капитан, у нас в руках чипы. Когда мы пожали руки, я перевел деньги автоматически.

Вероятно, этой информацией здесь владеет даже самый последний изгой, а он показал перед корсаром свое невежество. Явный прокол. Но в свете того, что он собирается снять перед экипажем маску, прокол выглядел не смертельным.

* * *

В город отправился практически весь экипаж. На борту осталась дежурная команда, которую через двое суток должна сменить новая группа согласно штатному расписанию. Корсары выглядели возбужденными. В предвкушении развлечений, доступных женщин и горячительных напитков они задорно смеялись, отпускали скабрезные шуточки, всячески подначивали друг друга, пихались, словно школьники перед выпускным вечером.

– За этой компанией нужен глаз да глаз. Как бы они чего не наворотили в городе, – поделился сомнениями Карен Серое Ухо.

– Этот город привык к таким компаниям. Так что думаю, что все будет в порядке. Кто-то к вечеру будет пьян вдрызг, кто-то завалится в постель к какой-нибудь куртизанке, здесь их хватает, а кто-то и за решеткой окажется, – сказал Фома Бродник.

– Кто-нибудь уже бывал на Трувиме раньше? – спросил Илья Давыдов.

Они спустились по трапу на бетонную площадку космодрома. Вдали виднелись четыре голубых шара космопорта, от которого к месту посадки «Ястреба Пустоты» спешили два автобуса. Они должны были доставить прибывших в город. Удобный сервис и совсем не дорогой. Пара-тройка кредитов тут же спишутся со счета корабля. Кто хочет сэкономить, может прогуляться до космопорта пешком. С десяток корсаров вальяжной походкой уже отправились на пешую прогулку.

На космодроме стояло на приколе с полсотни кораблей. Несколько звездолетов готовились к старту. Вокруг них расчистили пространство, лишь несколько машин стартовой команды следили за процессом. Воздух дрожал от марева, создаваемого разогревающимися двигателями. На посадку в лучах сдвоенного солнца заходил звездолет, похожий на вытянутую каплю. Вдалеке возле даль-проникателя, больше похожего на пригревшуюся на солнце жабу, стояли машины таможенников и кружили солдаты в черном из портовой службы безопасности.

День только начинался. Вокруг кипела будничная портовая жизнь. Ничего примечательного, но Илья почувствовал какое-то странное упоение. Это действие захватило его внимание, поразило его воображение. Подумать только, он стоял на космодроме в окружении десятка звездолетов, каждый из которых, вероятно, избороздил половину галактики, прежде чем встать на прикол в порту. Это потрясало сознание. Хотелось просто наблюдать за жизнью, впитывая ее каждой клеточкой памяти.

По трапу спустился Майкл Совински в сопровождении Нира Асписа. Сова тут же направился к Давыдову.

– Приветствую, капитан. Решили прогуляться, подышать свежим воздухом? – иронично заметил он.

– Если можно назвать этот воздух свежим, то в таком случае в точку, – сказал Илья.

– Мы собираемся в город. Дерну за пару ниточек, чтобы прогремел колокол, – заявил Сова.

– Отлично. Сообщи мне о результате переговоров. Я жду информации о наших дальнейших действиях. Если «возрожденцы» хотят сражаться, я должен все знать об их силах и планах. Надеюсь, ты порадуешь меня.

Майкл Совински приложил руку к шляпе и отдал честь. Он вальяжно зашагал по космодрому в сторону порта. За ним засеменил Нир Аспис. Он несколько раз обернулся, словно проверяя, нет ли хвоста.

– Внимание, включайте глаза и уши. Я хочу знать все о том, куда он направился и что собирается делать, – обратился по «разгоннику» к ломщикам Илья.

И тут же услышал голос Сервина Тулха:

– Клиент под колпаком. Ведем наблюдение.

– Как только птичка окажется в гнездышке, докладывайте, — приказал Илья и разорвал связь.

Они дождались автобуса, загрузились вместе с остальными корсарами и направились в город.

Трувим не был похож на Тартум. Это был низкий город, выстроенный в восточном стиле. Здесь соседствовали куполообразные дома, дома-шатры и редкие иглы небоскребов. Повсюду играла музыка, накладывающаяся друг на друга, отчего создавалась жуткая какофония. На каждом шагу рекламные щиты и голографические экраны рассказывали и наглядно демонстрировали преимущества зубной пасты «Колорит», нового сверхмощного излучателя «Торнадо T57036», красоток из клуба «Веселые девочки мадам Жужу» и пенных напитков рестобара «Папаша Клабс». Рестораны, ночные клубы и бары держали двери всегда открытыми. Казалось, город выстроен из заведений, предлагающих под звучными вывесками выпить, закусить да уйти в сексуальный загул. Что еще надо Рыцарям Пустоты после долгих полетов в космосе да опасных, полных смертей и боли операций. Заработать в рейсе денег, чтобы спустить их в ноль на Трувиме, обычное дело. Некоторые даже умудрялись залезть в кредиты. Банковских контор в городе было ничуть не меньше, чем шлюх. Здесь выдавали деньги под заоблачные проценты, при этом никого не волновало, в какой степени опьянения находится клиент и отдает ли он отчет своим действиям.

– Давыдов, следи за карманами. Трувим славен ворами. Здесь много воров. Воровство благородное дело, но если поймают, то высылают с планеты навсегда. Поэтому воры годами оттачивают свое ремесло, прежде чем выйти на улицу. И они виртуозы своего дела, – предупредил Фома Бродник.

– Спасибо, что предупредил, – Илья с подозрением покосился на молодого хлыща в брезентовой хламиде с ушами, увешанными золотыми кольцами, который крутился неподалеку от «клеймёных».

– Это «дузер». Он безобиден, – заметил взгляд Давыдова Карен Серое Ухо.

– Кто такой «дузер»?

– «Дузеры» – местная религиозная секта. Они никогда не покидают планету, хотя большая часть из них бывшие корсары. Они верят в то, что наш мир всего лишь клетка, одна из бесконечного количества клеток, из которых состоит высшее божество. Они называют его Дузер Назер. И проповедуют отказ от насилия, агрессии, космических полетов, всего, что, как они считают, вредит существованию клетки божества. Только тихая, мирная жизнь, ничего активного и могущего как-то изменить саму клетку. У них на Трувиме большая община, несколько тысяч послушников. Два храма. Один здесь, в столице, другой в Двураме, обратном городе, на другой стороне планеты, – разъяснил Карен Серое Ухо.