Запрещенная жвачка, или уголовная история первоклашки
Когда я перешел из подготовишек в первый класс, я очень удивился, потому что вся школа жевала жвачку.
Я учился уже третий день в школе.
А они ее все жевали и жевали!!!
Мне было интересно и обидно, откуда они ее достают, и откуда у них эта вредная и прекрасная привычка?
С маминых слов я точно знал, что водку, сигареты и жвачку, детям до восемнадцати лет в магазине не продают, и что запретная жвачка, почему-то вредна и опасна.
Но почему тогда моя бабушка давала мне ее в три года?
Почему, тогда она с радостью купила мне кучу жвачки, но не стала угощать меня водкой!
Все эти мысли промелькнули у меня в голове, перед тем как я решил стырить в магазине эту самую жвачку.
Почему я решил ее не купить, а стырить!? Да потому что паспорта у меня с собой не было, а до восемнадцати лет я ждать не собирался.
При входе в магазин, я наткнулся на старшеклассника, который ругал кассиршу за то, что она не продала ему без паспорта бутылку водки и жвачку.
Вот тогда-то я и подумал: – Может не стоит позориться и просто украсть!?
Но воровать все-таки плохо, и после тяжких раздумий я несмело подошел к тетке, капавшейся в лотке с капустой, и чуть слышно попросил: – Тетенька, у меня нет паспорта, купите мне, пожалуйста, жвачку.
Я впервые обращался к незнакомому человеку с просьбой. Кроме того, я был абсолютно уверен, что прошу тетку о грубом нарушении закона. Поэтому от смущения я запутался в словах и что-то невразумительное промямлил.
– Несчастные родители – окинув меня с ног до головы критическим взглядом, вздохнула тетка и, сунув под мышку пакет с морковкой, заторопилась к кассе.
После того как она пристально изучала меня как заморскую зверушку, все умные мысли у меня выветрились.
Зато я реально почувствовал, как краснеют и становятся горячим мои уши.
Меня дали понять, какой я нехороший.
Мне не было стыдно! Напротив я сильно обозлился. А, обозлившись, сделался более решительным.
Нехорошая тетка, чего-то стрекотала своим противным голосом у кассы, наверняка жалуясь на меня.
Поэтому я, кипя от возмущения, затаился за полкой с капустой, чтобы меня не вычислили.
Потом, когда тетка ушла, я подкрался к прилавку и пока никто не видел, бросил жвачку на дно своей корзинки. Среди булочек ее трудно было заметить, и я стал гулять по магазину, в ожидании большой очереди перед кассой.
Я надеялся, что когда перед нею много народу, кассирша, не поймет, кто покупает запрещенный товар, или подумает, что я пришел в магазин с родителями.
Конечно, я не сбрасывал со счета попытку разжалобить строгую кассиршу своими слезными просьбами продать мне жвачку без паспорта.
И вот я подошел к кассе с сумкой полной продуктов, по-хитрому решив замаскировать свой запретный товар среди булочек и печенюшек.
Дрожащими от волнения руками, я сложил перед кассиршей свои покупки, собираясь наврать, что покупаю жвачку папе
И очень удивился, что мне ее продали просто так, без паспорта.
Гошка в первом классе и плохие отметки
Вот все говорят в первый класс, в первый раз и так прямо радуются, что мне за них стыдно становится.
Никогда не поверю, что есть дураки, которые хотят учиться. Лично я среди своих друзей таких не знаю.
Девчонки это понятно – зубрилы! Они дуры. А я еще на подготовишках понял, куда попал. Одни буквы выучить чего стоило – всякие там МЕ-БЕ в слова складывать. Читаешь Ме-а-ме-а. – голову чешешь, думаешь, сомневаешься, а оказывается это – мама.
Я мучился, мучился и наизусть все тексты выучил, чтобы с буквами не разбираться.
В первом классе еще ничего было. Отметок не ставили, вместо них в тетрадке рисовали всяких зверушек, а в зайчиках и ежиках родители не разбирались. У меня чаще ежики были, но не стану же я родителей огорчать, что зайчики намного лучше.
А во втором классе как двойки посыпались…..!
Я вначале маме о них говорил, а она сильно ругалась. А мне не нравится, когда меня ругают, у меня от этого настроение портится и аппетит.
Пару раз меня хорошенько обругали, и я рассказывать про двойки перестал. И сразу стало так спокойно…!!! Мама не спрашивает, а я не говорю. И главное всем хорошо. Мама не волнуется и я тоже.
Вот только учительница меня слегка нервировала. Все поговорить с папой хотела, по поводу моей успеваемости.
Она-то стремилась и хотела, а мне ее желание совсем не нравилось.
Папа за мной в школу зайдет, с продленки вызовет. Я в раздевалку бегу одеваться. И настроение у меня отличное и рот до ушей. Сейчас гулять будем!
Тут моя училка навстречу как нарисуется, да как спросит: – Гоша, а где твой папа?
Тут и дураку ясно, зачем ей понадобился мой папа.
– Не знаю – жму я плечами, а у самого коленки от страха подгибаются, вдруг сейчас с папой встретится.
Всю четверть мне везло. И как-то по-хитрому у меня получалось, вроде бы я никому явно не врал, но и правды не говорил.
И надеялся я так еще пару лет продержаться, а потом все пропало!
Папа за мной в класс зашел, нам с ним надо было в поликлинику с уроков отпроситься. Главное, я об этом визите заранее знал, но почему-то не насторожился.
Только когда папа в дверном проеме нашего класса нарисовался, в голове у меня мгновенно все прояснилась, и я сразу понял что настали мне кранты, правда не знал, как эти кранты будут выглядеть.
На лице моем еще играла радостная улыбка, но внутри меня все вопило: – Оееей! Чего сейчас будет!!
Учительница меня из класса попросила, а папа с нею на беседу остался. Взял я свой портфель, тяжело вздохнул и поплелся понуро в коридор.
До этого у меня было такое хорошее настроение, а теперь как будто над школой небо потемнело. Зависла надо мною под потолком коридора черная, пречерная туча, и я был на сто процентов уверен, что не за горами молнии, слезы и гром.
Ребята на переменке бегают, орут, ногами пинаются. Им хорошо – весело…., а мне бедному…. нет! Стою, нос печально опустив, себя жалею:
– Спрятаться, что ли куда-нибудь или придумать, как оправдаться, и ой-е-е-ей как мне сейчас достанется!
Как меня накажут, я понятное дело не знал, но уши и задница у меня уже зачесались.
Тут дверь класса открылась, и я замер и съежился как мышь.
Стою весь потный от раскаяния и страха и слышу откуда-то сверху.
– Почему ты про двойки мне не сказал? – спрашивает меня папа.
А я глаза в пол устремил, стою и молчу. Попробуй тут объясни! Я и сам точно не знаю, почему я папе не сказал, он вроде из-за двоек не ругается!
– Я тебя не собираюсь за двойки ругать, а просто спрашиваю – говорит папа, – ты, что мамы боишься?
Я горестно киваю головой, стараясь скрыть капающие с носа слезы, и украдкой, неуверенно кошусь на папу, – вроде бы у него вид совсем не злой.
– Папа – тихо говорю я, поднимая к нему влажные глаза – я больше так не буду.
– Чего не будешь?
– Ну не говорить – выдохнул я – не говорить про эти самые двойки. Понимаешь папа, я просто про них забыл.
– Гошка, не хитри! – с еле заметной улыбкой смотрит на меня папа – давай с тобой договоримся, что ты больше не будешь так часто забывать про свои двойки. Пойми полуправда намного хуже лжи.
– Ура – я прощен!
Чувствуя, как у меня до ушей расплывается рот, я чуть не запрыгал от облегчения и радости. Солнышко вновь засветило надо мной. Гроза не разразившись, отступила. Я прижался к папиной руке щекой, а он ласково взъерошил мне волосы.
– Папа, а мне можно будет после поликлиники с тобою погулять! – на всякий случай спросил я.
– Только глупые родители наказывают своих детей запретом на гуляние – ответил мой умный папа.
Шутник Сашка
В классе у нас все шутники, но Сашка иногда такое отчебучит. На днях его наша классная ругала.
Представляете…. Подходит он перед алгеброй к Свете Метелкиной, глазки ей строит. И так ненавязчиво ее спрашивает – а скажи-ка Светка-пипетка, когда это у тебя день рождения будет?!!!
– Дебилам не отвечаю – обиделась Светка на пипетку.
А Сашке только этого и надо – чтобы его послали.
– Жаль – говорит он (невозмутимо) – Жаль Света-конфета, что я в будущее попасть не смогу…а то бы….
– Ты и в будущем не поумнеешь – кретин! – повернулась к нему Света Конфета
– А то бы….. – тянет таинственно Сашка, гипнотизируя Светку глазами, – А то бы….
– Чего, а то бы? – не выдерживает Светка
– Если бы я в будущее мог слетать – скороговоркой затараторил Сашка – я бы тогда слетал на кладбище, на твою могилку чтобы дату твоего рождения точно узнать….
Нелька – такса истребитель
В нашем доме появилась такса размером с ладонь. От рождения ей было месяца три.
Вместо признательности в удочерении эта мелочь в первый же день начала кусаться.
Ей не нравилось когда ее пытались погладить или взять на руки, зато нравилось много есть и много какать.
Недели две она только что не шипела (потому что не умела) на своих новоявленных родственников и никак не хотела приручаться.
Потом ей стало скучно, и она согласилась на игры при этом, не забывая кусаться.
Теперь она носилась по квартире с прищуренными глазами с зажатым в зубах тапком, и училась лаять.
Отнять у нее добычу можно было только хорошенько встряхнув тапком. Но не всегда после этого она улетала в угол.
Хочешь купить новые тапочки, поиграй старыми с Нелькой, – именно так мы назвали эту гиперактивную хулиганку.
***
Сегодня на переменке ко мне подошла Машка и предложила взять к себе котенка.
Я, откинувшись на стул, посмотрел на нее с улыбкой: – С нашей Нелькой, твоему котенку будет капец.
– Да ладно Гоша, вот у меня дома и кошка, и попугай, и собака! Твоя Нелька, быстро с ним подружится! – стала убеждать меня Машка.
– Знаешь, какая это бандитка! – оживившись от воспоминаний, весело продолжил я – Она недавно крысе глаза выгрызла и хвост оторвала! А главное, она у меня сгрызла оба тапка!
Слушая мой смешной рассказ, Машка заметно побледнела, прожгла меня возмущенным взглядом и сквозь зубы процедила:
– Ну уж тебе-то Гошечка, я своего котика никогда не отдам!
После урока вспоминая разговор, я сообразил, что забыл сказать Машке, что крыса была резиновой!
***
Скромная собачка мирно стояла у моих ног, переводя добрые глазки с девочки на ее расфуфыренного пуделя.
Казалось, она сейчас заснет – прямо на асфальте, настолько благостна была у нее мордочка, поэтому я чуть не шлепнулся от неожиданного рывка поводка.
Зубастая грымза уже была в воздухе по направлению к опешившему пуделю.
Если бы не поводок, заставивший ее шлепнуться на землю, она наверняка бы вцепилась ему в горло.
– Сорвалось! – прочел я разочарование в ее глазах. И словно не было никаких нападений – скромная собачка, как ни в чем не бывало, занялась обнюхиванием завядшего цветочка.
Эти несносные девицы
Раньше мы сидели за одной партой, но потом нас рассадили, потому что мы много болтали на уроках.
Сейчас Машка-промокашка сидит за моей спиной и всячески меня донимает.
Совсем недавно, была вроде нормальной девчонкой, если это вообще можно сказать о девчонках!!!
Но теперь …это какая-то бандитка!!!
То учебником больно треснет меня по затылку, то так ткнет меня в спину пальцем, что я от неожиданности подпрыгну.
Если я возмущенно к ней поворачиваюсь, она норовит заехать мне тетрадкой по физиономии или закатить оплеуху.
Кстати, такой же свернутой тетрадкой она бьет меня по ушам, когда учительница не видит.
Папа смеется и мне говорит: – Ты ей просто нравишься. Она так за тобой ухаживает!
Ничего себе объясненице. Сомневаюсь, чтобы мама с папой таким способом познакомились.
Не пойму я этих девиц.
Во-первых, они внезапно все так выросли, что стали в два раза нас мальчишек больше!!! И стало непонятно, кто теперь кому в лоб даст!
Во-вторых, все без исключения стали бандитками! Сбились в стаи и стали на нас нападать!!!
Одному мальчишке таких поджопников надавали, что он чуть в больницу не угодил.
Его мама даже в школу к директору жаловаться пришла.
Правда они за дело ему накостыляли, он на них матом ругался и всякие гадости говорил. Но об этом его мама конечно не знала!
А эта Машка-промокашка…… раньше мы с ней почти дружили. Я ей домашку списывать давал, и после уроков мы друг за дружкой гонялись, и в зомби играть я ее приглашал, хотя другие мальчишки были против!
И вот тебе благодарность!!!
– Да хватит меня за ухо тянуть!!! Совсем дура что-ли?!
– Блин! – иногда так и чешутся руки ее побить. Жалко, что девчонка!!!
«Неужели нельзя как-нибудь по-другому мне объяснить!? Правда, сейчас уже, наверное, поздно! Мне с ней не в кино хочется сходить, а наподдать ей хорошенько, чтобы улетела!!!»
Но в принципе я отходчивый и не злой.
Сказала бы, что влюбилась, так я бы от радости запрыгал! А то я в нашем пятом классе один такой холостой, у всех наших всякие шуры-муры!
Вообще мне больше интересны аудиокниги и настольный хоккей, ну пистолеты всякие и прочие игрушки.
Но если я ей нравлюсь, то, наверное, я красивый? Ну, хотя бы немножко, совсем чуть-чуть!
В зеркало я раньше вообще не смотрел, а сейчас внимательно присмотрелся!
Вроде так я ничего…. Правда, нос как у Буратино – длинноват немного! Ну… и уши….
Вообще-то уши так торчат наверное из-за короткой стрижки…… А когда я был лохматый, их вообще не было видно! И зачем я подстригся!? Мне и так было хорошо!?
– Опять мне эта несносная Машка сунула за шиворот какую-то смятую бумажку! И глубоко засунула, – до самых лопаток!
– Блин! Как же она царапается, спускаясь вниз по позвоночнику!
Выпускаю из-под брюк рубашку. Ерзаю лопатками, подпрыгиваю и трясусь как стиралка при отжиме. И наконец-то, на пол выпадает эта дурацкая бумажка!
Поднимаю ее что бы выкинуть в распахнутое по весеннему окно, но вовремя замечаю корявые крупные буквы – ЗАПИСКА!
Разворачиваю ее, оглядываясь, чтобы никто не увидел. Читаю:
– Давай сегодня сходим в кино.
С малышней держи ухи востро!
С малышней держи ухи востро!
Вот не пойму, мелкие на самом деле такие простые или все же хитрые?
На днях ко мне на детской площадке пристал один шкет лет пяти, если не меньше.
– Мальчик, а можно мне взять тот самокат и покататься?
– Отстань – говорю, – это не мой самокат (я ему раз сто сказал что это не мой самокат,)
А он меня через минуту за штанину тянет:– Мальчик ну можно я покатаюсь!?
Так он мне, в конце концов, надоел, что я, чтобы от него отвязаться, сказал ему: – Да бери что хочешь, мне-то какое дело!!!
После этого его как ветром сдуло.
Я понятное дело о нем сразу позабыл. Мы с друзьями в зомби играли.
Тут слышу за спиной знакомый уже голос: – Этот мальчик мне разрешил.
Оборачиваюсь, – стоят неподалеку (почти передо мной) два здоровенных парня лет по 14, а рядом этот шкет, совсем не испуганный, и на меня пальчиком указывает:
– Вот этот мальчик мне ваш самокат взять разрешил…покататься…
Я просто обалдел от такой наглости и наивности. Я тут вообще ни ухом, ни рылом, а этот мелкий говнюк на меня свои проблемы сваливает.
Ну, тут мне не до него стало, потому что эти ребята за меня принялись.
Рожи кирпичом сделали, дескать, – Ты с какого перепугу нашими самокатами распоряжаешься!?
– Да не разрешал я ему ничего, сдались мне ваши самокаты!– возмущаюсь я.
А они сразу к мелкому!
А тот смотрит на меня ангельски честными глазами и так же честно говорит: – это ты мне разрешил кататься…
– Маленький правду говорит, маленький не соврет, он еще врать не умеет!!!– размахивают руками мои обвинители.
А тот им вторит: – Я никогда не вру!!! Спросите у мамы!!!
Ну, как тут объяснишь, что он меня не правильно понял!!!????
В общем, орали мы долго и плодотворно, ко мне друзья подтянулись, к ним тоже защитники.
Все кроме меня уж про малыша позабыли, а он стоит и слушает какой он честный да распрекрасный. Понравилось, что к нему взрослые мальчики за советом обращаются!
Стоит, уши развесил – возгордился. Нос выше макушки задрал. Подходит ко мне наглая морда, строго на меня взглянул, пальчиком погрозил и тоном воспитательницы мне выдал: – Нехорошо мальчик говорить неправду…….!!!!
Щекотка!
Сашка не боялся щекотки! Он так и сказал ребятам, но те не поверили.
– Врешь!
– Нет! Правда! Ну, нисколечко не боюсь! Спорим!?
– На что?
– На просто так! – ответил Сашка и задрал на пузе рубашку.
– Живот не так щекотно! Любой стерпит, – усомнился Васька. – Вот пятки и ребра это другое дело. Даже пытка такая в Китае была. Когда пятки щекотали!
– Мне все равно, – сказал Сашка и скинул сандалет.
– А горло боишься?
– Неа!
– Не может такого быть! – решили ребята и стали его щекотать.
Вначале они принялись за Сашкин живот, но тот крепился.
Затем Сашка подставил им ребра и тут же взвыл, когда по ним прошлись костяшками пальцев.
После этого он верещал и дергался, и когда ему щекотали живот и когда щекотали пятки, он просто весь бился от щекотки, как будто к нему подключили электричество.
– Ой! Ай! Уйя! Не могу! Хватит! – захлебываясь смехом, кричал он, но его никто не слушал, всем понравилось, как он верещит и дергается! Все-таки новое развлечение.
Только когда он посинел от недостатка воздуха и вяло брыкался, его оставили в покое.
– Вот видишь! Ты боишься щекотки! – сказали ребята.
– Нет! – отдышавшись, поднялся из травы Сашка, – Я ее не боюсь!
И он не врал, он просто любил щекотку.
Гошкины приключения в летнем лагере в Быково
Гошке нравилось в лагере. Здесь часто было весело. Множество мальчишек и девчонок разного возраста, разумеется, имели совершенно противоположные интересы. И разобраться в этих запутанных и часто скандальных отношениях, по мнению Гошки, было практически невозможно.
Зато это давало столько неожиданных и не всегда приятных впечатлений.
Фантазия била фонтаном почти из каждого члена этого закрытого на определенном пространстве детского сообщества, и неосторожный дилетант вполне мог огрести кучу неприятностей на свою не вовремя высунутую голову.
Первым делом Гошка решил влюбиться. В одиннадцать лет без девицы, как без рук.
В прошлом году все эти Шуры-муры вызывали у него легкое отвращение, но теперь это было просто необходимо, потому что его лучший друг умудрился влюбиться раньше, чем Гошка.
Вообще в его палате как на подбор собрались все влюбленные нытики. От этих Пьеро не нашедших себе Мальвину, у Гошки сворачивались в трубочку уши.
Даже мальчик с вечно грязными заношенными до дыр трусами изображал из себя кавалера.
Гошку так и подмывало рассказать этому мальчику анекдот про то, как папа учит сына: – Сколько раз я говорил тебе, что трусы надо одевать коричневым пятном назад, а желтым наружу.
Вообще у всегда остроумного Гоши постоянно чесался язык сказать, что ни будь эдакое, но на личном горьком опыте он убедился в пользе молчания.
Больше всего Гошу нервировало то, что каким-то непонятным образом все его сверстницы оказались занятыми.
Гоша ломал голову, когда его друзья-придурки успели с ними не только познакомиться, но и влюбиться.
Конечно, такое безобразие произошло от его невнимательности!
Вместо того чтобы уловить любовный тренд, он вместе с Васей из соседней палаты посвятил всю первую неделю лагерной жизни игре в прятки и поискам подходящей палки для автомата Калашникова.
Лишенная большинства сучков кривоватая дубина была найдена и облагорожена в меру Гошиных сил и фантазии, но драгоценное время было упущено.
В распоряжении Гоши остались семилетние беззаботные малявки и слегка опережающие его в росте и размерах старшеотрядницы.
Малявкам Гоша предоставил свободу играть с куклами в дочки матери, а к старшеотрядницам решил присмотреться.
Отбор кандидаток начался сразу после утренней зарядки и продолжился на завтраке и обеде.
Гоша так усиленно таращился на двигающих челюстями избранниц, что не заметил, как прожорливый сосед стянул у него котлету.
Отвлекшись от еды, Гоша также лишился положенной ему сочной груши, но по рассеянности был уверен, что машинально ее слопал.
Жрущие и жующие, с набитыми ртами и шевелящимися от усердия ушами девицы не оставили мощный любовный рубец в открытой душе Гоши, зато к ужину он почувствовал волчий аппетит и полное безразличие к поискам.
Ночью после отбоя Гошка лежа в постели, глядел вверх на расцвеченный двигающимися тенями потолок, слушал шум ветра за окном и со страхом представлял себе прячущееся в темном углу приведение.
Каждую ночь, закутавшиеся в одеяла мальчишки шепотом пугали друг друга страшными историями и рассказами из жизни, чтобы потом трястись от страха под подушкой.
Следующую половину недели Гошка бегал, прыгал, толкался, дразнился и плевался. Удирал от разъяренного, вооруженного дубиной-Калашниковым Васи. То есть жил обычной для его возраста бурной жизнью. А потом неожиданно для себя влюбился.
Девочку звали Лена, и Гоша сразу назвал ее Еленой прекрасной. Правда в нагрузку к этой во всех отношениях замечательной девочке, шел совсем незамечательный и очень даже агрессивный мальчик Саша из первого отряда.
Но это затруднение позитивно мыслящий Гоша, собирался как-нибудь преодолеть.
Ссориться с такой дылдой было неразумно и даже опасно, но креативно мыслящий друг Гоши, Глеб к которому он обратился за помощью и советом, посадив себе на плечи влюбленного, прямиком направился к Гошиной избраннице.
Дело происходило на дискотеке и мальчик Саша немножко обалдел от появившегося перед ним тяни толкая.
Девочка Лена никогда не получавшая приглашение на танец от конного кавалера, тоже слегка офигела, что дало спрыгнувшему с Глеба наезднику утянуть ее на танцплощадку.
Маленький Гоша был ей чуть выше подмышек и с обожанием смотрел на ее нос снизу вверх.
Мальчик Саша наблюдая за юным соперником, презрительно ухмылялся, а после третьего танца, на который настырный Гоша потащил упирающуюся Елену, мальчик Саша улыбаясь, прошептал прижавшейся к нему Лене, что-то о каком-то шустром гноме.
Любовь дала по Гошкиной голове тяжелым чемоданом чувств, и он сам не заметил, как превратился в такого же нытика и кретина, как и окружавшие его ребята.
Разобраться в этом дурдоме обуревавших мальчиков чувств было достаточно трудно.
Глеб влюбился в девочку, которая строила глазки не обращающему на нее внимание Гошке, Гошка сох по не подходящей для него по размеру Лене. Лена шарахаясь от его внимания, мечтала даже не о Саше (который ей помаленьку стал надоедать) а о каком то, прости господи, Пете.
Зато как беззаботно и свободно чувствовали не доросшие до любви, а потому бесшабашно веселые, словно с моторчиками в заднице младшие ребята. Они носились, орали, смеялись и пищали в зависимости от темперамента и болевого порога.
Их вытаращенные от любознательности и эмоций глаза, натыкались на слегка страдальческие физиономии влюбленных и, чувствуя в этих размякших лицах слабину, младшие канючили у старших конфеты.
Самым шустрым, конечно же, оказался Славик по прозвищу Мартын, правда, большинство, (за глаза), называли его мартышкой.
Еще издалека завидев Гошку, Мартын, распахнув руки, кидался к нему в объятия. Этот маленький, но цепкий мальчик умел присасываться к объекту как клещ.
– Здорова Гошка, как я тебя люблю! Ты такой добрый и хороший – по-собачьи преданно смотря своими хитрющими черными глазками в такие же не менее черные и хитрые Гошкины глаза, – жизнерадостно тараторил Мартын.
Такие обнимашки, как правило, имели корыстные цели. Ерзающий по Гошке Мартын после бурных похвал и признаний, незатейливо приступал к просьбам типа – а ты не дашь мне поиграть в твой телефон…., а у тебя не осталось печения или конфетки…
Чувствуя себя матерью обезьяной, под мышками которой болтается малолетний, но уже достаточно тяжелый отпрыск, Гошка отделывался от Мартына туманными обещаниями.
Конфет к этому времени у него не осталось, так как, испытывая затруднения в ухаживании за Леной, Гошка, встречая ее в коридоре или на улице – без излишних затей отрывисто предлагал: – Хочешь конфету!
В своих ухаживаниях он успел уже пострадать, когда какой-то парень старшеклассник прижав его к стенке и слегка придушив локтем, очень грозно предупредил, что он – Гошка, Лену уже достал.
С точки зрения Гошки этот парень был абсолютно не прав. Ну что он такого нехорошего сделал. Да он пытался несколько раз убедить Лену бросить Сашку. Да он уже в третий раз предложил Лене стать его девушкой!
Правда на днях произошла небольшая накладка.
Гошка, снедаемый любовью и снова отвергнутый, прогуливался на пустынном дворе, нарезая круги вокруг огромной клумбы, погрузившись в мысли о том, как поярче выразить этой милой, но бестолковой Елене свои глубокие чувства.
Прохладный вечер и музыка, доносящаяся из распахнутых дверей дискотеки, здорово просветлила его ум и сонные мозги.
Взглянув свежим взором на окружающий мир, он заметил не только клумбу, но и малость увядшие (по сезону) но все еще яркие цветы.
Недавно просмотренный фильм придал его мыслям определенную направленность, и он с энтузиазмом и за дефицитом времени поспешно, принялся отрывать от увядших роз их еще вполне прилично выглядящие лепестки.
Дискотека уже заканчивалась. Объявили последний танец, а лепестков в вспотевших от волнения Гошкиных ладонях, было, по его мнению, недостаточно.
Пришлось собирать уже опавшие и поэтому сырые от лежания на земле лепестки.
Зато когда, окруженная ребятами, избранница появилась в дверях, у Гошки уже все было готово.
Размахнувшись, он запустил в прекрасную Елену внушительный ком слипшихся лепестков роз.
Ему очень хотелось, чтобы все получилось так же как в кино, когда перед юной, томно шагающей принцессой с неба кружась весело вьются, опускаясь на плечи лепестки роз.
Но невнимательный Гошка не учел, что там, в кино, лепестки роз черпали ладонями из вместительной корзины, а не пуляли спрессованной бомбой в лицо.
От расправы Гошку спасло большое количество народу и то что, получив по морде цветочной бомбой, Елена не заметила своего возлюбленного воздыхателя.
Время шло, а добиться взаимности плохо получалось.
Параллельно любви в лагере происходили и другие интересные события.
Близилась ночь предшественница конца смены и все стали готовиться к ночной вылазке с зубной пастой.
Кстати не всякая зубная паста почти белая, кроме нее есть еще и черная.
Как-то под утро Гошка проснулся от естественных потребностей, и с почти закрытыми глазами сонный, шатаясь спросонья почти на ощупь, добрался до теплого туалета.
Тапки он не одел, и босым ногам было холодно, что немножко его взбодрило.
Зевая до треска в ушах, он уселся на трон и, прислушиваясь к журчанию воды, уткнулся лицом в ладони.
Ладони почему-то оказались какими-то шершавыми и чем-то знакомым пахли и, подняв их перед глазами, Гошка удивленно ахнул. Обе руки были окрашены в белый цвет какой-то известкой.
Спросонья, Гошка почему-то решил, что он лунатик и ночью ходил по какой-то стройке. Потом он почему-то ясно понял, что он с этой стройки чего-то украл и за это ему ох как будет…прилетит от вожатой.
Эти мысли ускорили процесс, и Гошка, потянулся за бумагой.
Бумага оказалась далеко, и пришлось приподняться.
Стоя в неудобной позе, Гошка увидел свое отражение в зеркале и снова чуть не обделался.
Из зеркала на него таращилась совершенно белая, с раскрытым от удивления ртом, рожа.
Чуть слышно ругаясь и отмывая уши от пасты, Гоша услышал скрип открываемой двери и чьи то чавкающие шаги.
Из комнаты к нему приближалось, оставляя белые следы на полу, очередное привидение.
Месть девчонкам обсуждалась довольно бурно. Глебу пришлось отмывать свои следы на полу и любоваться испачканной локтями простыней и какашко-подобной смесью черной и белой зубных паст на своем носу.
Правда месть как-то не удалась, потому что на следующую ночь вожатые вначале всех стерегли, а потом и Гошка и другие ребята свою месть проспали.
До этого события еще была одна значимая для Гошки Цыганская ночь.
Этой ночью влюбленные мальчишки и девчонки должны были украсть какую-нибудь вещь у предмета любви, а на следующее утро получить поцелуй от хозяина или хозяйки похищенной безделушки.
Гошка возлагал большие надежды на эту ночь и поэтому неожиданно для себя ее не проспал.
Героически дергая свое ухо, чтобы не уснуть, он не сомкнул до двух часов ночи одолеваемый дремой взор.
Проникнув в девичью на цыпочках, он как крыса долго шуршал, выбирая кофточку в избранном шкафчике. Но, явившись утром за поцелуем, Гошка узнал, что перепутал ящички.
Предъявив Лене кофточку и зардевшись от смущения, он вдруг услышал насмешливый голос: – А это не моя кофта.
Последовали мгновенные разбирательства и уже другая девочка, которая нравилась Гошиному другу, предложила его поцеловать.
Растерявшись, Гошка швырнул в нее кофту и удрал со словами: – нет уж спасибочки….досвидания.
***
Но все эти переживания, конечно, затмила мрачная история, произошедшая с Гошкой, за неделю до конца смены.
Лазая по деревьям, и перепрыгивая с ветки на ветку как мартышка, Гошка, где-то там слегка поцарапался.
Царапки были пустяковые,– еле заметные. Гошка, вообще бы не обратил на них особого внимания, если бы не его заклятый друг Вася.
– Ого! – сказал друг Вася, – да ты Гошка поцарапался о дерево смерти. Надо быть поосторожней.
Это неприятное известие Гошка, как-нибудь да пережил, если бы не одно но!
Во-первых, дерево это славилось среди мальчишек как волшебное, поговаривали что там, в двенадцать часов ночи по средам и пятницам високосного года открывается временной портал. И что кто-кто вроде бы когда-то там пропал, то бишь сгинул.
Рассказывали также, что оттуда по ночам, в те же обозначенные раннее дни, выползает страшная черная вдова и ищет по палатам сонного мальчика, что бы его как-нибудь да извести.
Во-вторых, будь он не ладен, этот трижды ненужный Вася приперся на ночь глядя в Гошкину палату и наговорил им таких ужасов, сочиняя на ходу жуткие продолжения своих рассказов, что мальчишки долго не могли заснуть и успокоиться.
На следующий день Гошка заметил, что одна из четырех царапок исчезла, и крепко призадумался.
Прошел день, наступила беспокойная ночь, а наутро исчезла еще одна царапка.
Тут уже Гошка запаниковал. Он почему-то абсолютно поверил в то, что проклятая черная вдова именно его своим грязным когтем смерти отметила и что оставшиеся царапки знаменуют собой оставшиеся дни Гошкиной жизни.
Его друг Леша, к которому он бросился за утешением и советом, не слишком его обнадежил, сказав, что с точки зрения статистики, если он помрет, ничего страшного не случится, так как каждую секунду на земле кто-нибудь, да и умирает.
Тогда Гошка решил срочно позвонить домой, что бы его побыстрее отсюда забрали. Он был уверен, что теперь его ничего не спасет, и хотел последние дни провести с мамой и папой.
Дозвонившись до папы, он уныло и обреченно со слезинкой в словах сказал: – папа я хочу, чтобы ты меня забрал из лагеря домой…
– И когда ты хочешь что бы я тебя забрал? – спросил папа, чувствуя, что с сыном не все в порядке.