Группа молодых людей прошла по тёмному узкому коридору, устланному бордовым ковролином, и через плотно зашторенные двери попала в небольшой душноватый зал.

– Пригласительные?– спросил толстый парень с вьющимися волосами, похожий на распушившийся одуванчик, который сразу же показался Кириллу неприятным.

– Да, пожалуйста,– он достал из кармана своих узких брюк в клетку смартфон и открыл на экране картинку с QR-кодом. Толстяк не без удовольствия считал его камерой своего мобильника и, улыбнувшись лоснящейся от пота физиономией, ответил:

– Проходите, занимайте свободные места.

Зал был уже наполовину полон. Перед экраном, чуть приподнятом на невысоком подиуме, в четыре ряда были расставлены офисные стулья с блестящими ножками. Показ ещё не начался, поэтому в тёплом воздухе, с которым не справлялся дешёвый кондиционер, слышались негромкие разговоры и запах кофе. Обычная атмосфера камерного кинозала при книжном клубе, куда стекалась местная думающая общественность в поисках культурного досуга.

– А давайте после кино зайдём к Серёже,– предложила Оля, устраиваясь на стуле между Кириллом и Настей.– Попробуем настоящий глинтвейн и поиграем в настолки.

– А давайте,– кивнул парень, задумчиво почесав ровно подстриженную в барбершопе бородку.

Удовлетворившись ответом, девушка мельком посмотрела на подругу и, поправив прядь волос, выбившуюся из её ассиметричного каре, забросила ногу на ногу. Сегодня она определённо была довольна собой. Чёрные чуть расклешённые книзу брюки со стрелками идеально подошли к чёрной же безрукавой блузке с рубашечным воротом, а подвязанный под него строгий белый галстук в сочетании с короткой стрижкой создавал некий эклектичный образ эмансипированной девушки в стиле унисекс и женщины вамп образца 30-х годов.

Ещё раз оглядев зал, она утвердилась в мысли, что сегодня была визуально сильнее всех этих занудных задротов, не следящих за собой, и перевела уставший взгляд на экран. Собравшаяся публика, хоть и состояла преимущественно из читающих завсегдатаев книжных магазинов, и правда выглядела довольно разношёрстной. На первом ряду скромно заняла места с краю взрослая пара: женщина в строгом платье и крупный лысеющий мужчина в сиреневой рубашке. Через пару пустых сидений расположились две подружки – классические офисные работницы, корчащие из себя инстаграммных модниц с подкаченными губами и всё никак не умолкающие. По соседству, через несколько никем не примечательных людей, вытянул ноги в проход долговязый парень с длинными вьющимися волосами, напоминающий то ли дизайнера-программиста, то ли гея-байкера. Остальных зрителей Оля просто не успела рассмотреть и оценить, потому что свет окончательно погас и на экране пошли заставки с начальными титрами.

Девушка относилась к авторскому фестивальному кино довольно скептически, хотя и не показывала вида. По крайней мере, Кириллу нравилась подобная дичь, а пронырливая сучка Настя при первой возможности поддерживала этот интерес своими заумными разглагольствованиями о скрытых смыслах, тонком авторском замысле и интересных режиссёрских решениях.

Первая короткометражка о суицидальной влюблённой паре, погибшей накануне свадьбы, была, судя по всему, не понята зрителями или воспринята как комедия, потому что и дебильные офисные подружки и кто-то из заднего ряда весь фильм подхихикивали над репликами героев. Вторая история про мужчину, патологически одержимого мытьём рук оказалась для аудитории более понятной. Но, умудрённая опытом фестивальных показов, Оля знала, что первые картины всегда только разогревочные, а самая жесть начинается ближе к середине. Так произошло и в этот раз.

Начавшись как обычная романтическая история про подростков, сюжет очередной короткометражки вывернул к тому, что белый парень проиграл чернокожей девушке спор, и теперь она, нацепив страпон, заставляет своего молодого человека имитировать исполнение минета в присутствии его друзей. Смешки в зале сменились перешёптываниями. Болтливые пухлогубые девушки с первого ряда, обмениваясь возмущёнными репликами, начали собираться на выход. Взрослая пара, как ни странно, досмотрела фильм со сдержанным интересом, потому как за свою долгую жизнь они, вероятно, видели ещё и не такое. Поблёскивая своими закруглёнными очками в толстой оправе, стервозная Настя начала нащебётывать на ухо Кириллу что-то про «цепко ухваченные фильмом тренды современного толерантного общества».

Тем временем на экране уже начался новый фильм про парочку преступников-психопатов, совершавших ограбления, нарядивших в ростовые костюмы котика и медвежонка. Оля немного нахмурилась, вспомнив, что буквально за пятнадцать минут до начала сеанса они видели в парке такого же человека в костюме лисёнка, который улёгся прямо на лавочке. Девушка предположила тогда, что ему, возможно, стало плохо, но друзья отшутились, что «зверёк просто перебрал или устал на работе», и поспешили в кино.

Внезапный грохот, раздавшийся за спиной, заставил её отвлечься и от картины и от своих размышлений. В первые секунды Оля даже не поверила своим глазам. В дверях стоял человек в костюме с лавочки в парке. Вся его фигура казалась напряжена, как пружина, белый синтетический мех на груди перепачкан кровью, а в мохнатой лапе была зажата тяжёлая медная стойка. Одна из тех, при помощи которых в фойе обычно отгораживали лентой зону кафе от остального пространства книжного магазина. В ногах ряженого лиса валялся пухлый «одуван» с проломленной головой. Перешагнув грузное тело, лисёнок двинулся в зал.

– Неожиданно!– невозмутимо проговорил Кирилл.– Организаторы не упоминали, что кроме фильмов будет ещё и тематический перформанс.

– О, это сейчас в тренде,– не преминула вставить свои «пять копеек» Настя.– Фильм как бы шагает в зал, разрушая четвёртую стену, и, ломая границы между жанрами, создаёт эффект полного погружения.

Однако в следующее мгновения у молодых людей напрочь пропала охота вести искусствоведческие разговоры, ведь вошедший с размаху погрузил свою импровизированную биту в голову лысеющего мужчины. В сторону напомаженных девушек брызнула кровь и кусочки мозга, в ответ последовали истошные крики. Дядька с раскроенным черепом сполз на пол, вторым резким ударом лисёнок отправил к нему его спутницу.

Зрители повскакивали со своих мест, но не решились ринуться к выходу, потому что убийца уверенно преградил им дорогу. Одна из девушек, всё так же продолжая взвизгивать, начала снимать происходящее на телефон, будто камера и всё происходящее на экране, как-то могли оградить её от творившегося в реальности кошмара. Тем временем, лисёнок, не встречая должного сопротивления, с размаху вырубил ещё пару человек. На этот раз удары пришлись наискось, вдавливая внутрь головы проломленные височные кости. Второй оказался не точным, но настолько сильным, что, сорвав с бедолаги кусок волос вместе с кожей, частично скальпировал его и обнажил беловатый череп.

Желая защититься стулом, как щитом, высокий длинноволосый парень попытался сбить нападавшего с ног, но сразу же получил удар металлической дубинкой в колено и со стоном упал в темноту зала. Отпихнув стул ногой, лисёнок добил лежащего парой ударов, и уверенно шагнул в сторону оставшихся зрителей.

– Кирилл! Ну сделай же что-нибудь!– нервически закричала Настя, но растерянный парень только смотрел в оцепенении на медленно надвигавшегося синтетического зверя. Собравшись с мыслями, Оля, сама не ожидая от себя такой решимости, вдруг обеими руками схватила окровавленную дубинку нападавшего и повисла на ней всем своим весом.

– Хватайте его вместе!– только успела выкрикнуть она, как тут же была отброшена в сторону какой-то нечеловеческой силой.

Лисёнок неторопливо взял медную стойку двумя лапами, словно примеряясь, как ему будет удобнее и вдруг с размаху вогнал её прямо в грудь замершему у стены Кириллу. Блестящий шар-набалдашник почти полностью вошёл внутрь его тела, проломив и вжав внутрь сразу несколько рёбер. Захрипев, парень съехал по стенке вниз.

Толкая друг друга и запинаясь за перевёрнутые стулья, зрители наконец-то устремились к выходу. Кто-то упал и на него наступили, кто-то оказался уже совсем близко к спасительной двери, но убийца не намеревался никого отпускать. Методично нанося удары в спины убегающих людей, он продолжал ломать позвоночники и черепа.

Когда Оля открыла глаза, она поняла, что не контролирует и почти не чувствует левую руку, которую, похоже, сломала при падении. Корчась от боли, девушка всё-таки нашла в сумочке длинную позолоченную ручку – её гордость – довольно качественную реплику настоящего «Паркера». Она осторожно поднялась на ноги и через полумрак кинозала увидела пушистую фигуру, нависшую над Настей. Та в испуге сжалась в комок в углу у сцены, прямо под экраном, на котором бородатый скандинав ожесточённо метелил битой здоровенную рыбину. Один взмах медной дубинки, ставшей уже по-настоящему кроваво-красной, и голова соперницы превратилась в бесформенное месиво.

В бессильном отчаянии Оля сделала последний рывок и всадила авторучку прямо в центр рыжей холки. Больше сил у неё ни на что не осталось, и она, потеряв равновесие, упала спиной прямо на экран. Мелькание проектора на миг ослепило девушку. Звуки вокруг словно стихли. Только музыка на финальных титрах пробивалась откуда-то издалека. «Всё… Неужели всё?» – подумала Оля. Вместо ответа на фоне гаснущего проектора появилась здоровая мохнатая голова с нашитыми пластиковыми глазами и окровавленной улыбающейся мордой. В лапе лисёнок сжимал поблёскивающий золотом «Паркер». Этот слабый блеск в полумраке – последнее, что увидела и запомнила девушка, потому что через секунду авторучка несколько раз резко вошла в её глазницы.

Глава 22. Осада

в которой майор Захарчук совершает должностное преступление, благодаря чему армия и народ оказываются едины перед лицом общего внешнего врага

Выражая полнейшее непонимание на своём круглом лице, Захарчук снизу вверх уставился на ворвавшегося в отделение бойца. Дежурному, привыкшему к виду щуплых оперов в потёртой гражданке и упитанных начальников-проверяющих в несходящихся на животе кителях, спецназовец казался каким-то великаном.

– Как у вас тут обстановка, майор?– хриплым голосом из-под забрала спросил внезапно вошедший.

– Да, вроде бы… Всё спокойно. Несу дежурство на вверенной…– начал неуверенно мямлить Захарчук, но вдруг осознал, что боец, хоть и формально, но всё-таки нагло нарушает субординацию.– А вы кто такой?

Тем временем боец уже вовсю хозяйничал в отделении. Вытащив из ближайшего кабинета стол, он старательно волочил его к двери.

– Капитан Михаил Фёдотов. Росгвардия. Позывной «Фагот»,– торопливо бросил в ответ спецназовец.– Ты извиняй, майор, не до церемоний. Помоги. Нужно заблокировать вход.

– Так ключи же есть…– пробормотал Захарчук, продолжая наблюдать за действиями Фагота.

– Так запирай!– гаркнул росгвардеец так, что майор аж подпрыгнул и, повиновавшись, торопливо запер обе входные двери. После чего Фагот всё-таки придвинул к ним массивный стол. То же самое было проделано и со служебным выходом.

– Вот так. Будем держать оборону,– констатировал Фагот, довольно глядя на сооружённые баррикады.– А ты тут один что ли?

– Я-то? Да… Один. Можно сказать,– ответил майор.– А там что? Беспорядки продолжаются, да?

– Можно сказать,– мрачно кивнул росгвардеец.– Кто ещё?

– Да сидит один. Майдановец малолетний… Вон там,– Захарчук махнул своей пухлой рукой в сторону тёмного зарешёченного угла, откуда на правоохранителей с интересом поглядывал взъерошенный Петров.

– Выпускай его, майор,– поравнявшись с клеткой, твёрдо скомандовал Фагот.

– В смысле? – практически одновременно спросили одинаково поражённые Захарчук и Петров.

– Сейчас все пригодятся. Минут через 15 уже будет не важно, кто тут что нарушил.

Голос Фагота потонул в шуме, скрежете и звуке бьющегося стекла. На пол с подоконника полетела диффенбахия с большими запылёнными листьями. Горшок с грохотом разлетелся на черепки.

– А я думал, вы всех разогнали…– озабоченно проговорил майор, открывая дверь перед Петровым.

– Зомби не разгонишь.

– Зомби? Это вы пг’отестующих так называете? Не нг’авится бог’ьба за наг’одные пг’ава?

– Сейчас речь не о твоей политике, дурачок, а о выживании,– ответил росгвардеец.– Захочешь выжить, будешь сотрудничать.

– Я? С ментами?!– возмутился Петров.– Г’азмечтались! Мусог’а позог’ Г’оссии!

Студент хотел сказать ещё что-то, но не успел, потому что Фагот схватил его за ворот байкерской куртки и с силой поволок в дежурку, откуда слышался всё нарастающий шум.

В лицо Петрова ударил холодный воздух, врывающийся в помещение с промороженной улицы. Но от того, что он увидел в следующий миг, его сразу же бросило в пот. За разбитым окном в страшных гримасах корчились десятки отвратительных лиц. На студента смотрели десятки пустых кровоточащих глазниц. Десятки искажённых злобой ртов сочились слюной и клацали зубами. Десятки рук тянулись внутрь сквозь металлические прутья, хватая холодными пальцами воздух в нескольких сантиметрах от лица Петрова.

Желая поскорее выбежать, студент в ужасе засучил ногами по линолеуму, но сзади его крепко держал Фагот.

– Что? Обосрался?– злобно прохрипел росгвардеец на ухо Петрову.– Когда твоя тёлка получает подсрачник на акции протеста, ты возмущаешься… А я видел, как моих друзей вот такие твари заживо разрывали на части, превращали в себе подобных!

– Боже мой! Отпустите!– наконец-то вырвался студент и резко отпрянул от окна.– Ну, сделайте же что-нибудь! Стг’еляйте! Вы же пг’авоохг’анитель!

– Бесполезно,– спокойно проговорил Фагот, с какой-то обречённой тоской глядя на тщетно тянущихся к нему мертвецов.– Пули на них почти не действуют. Рожок приходится отстрелить, чтобы остановить хотя бы одного.

– И что же делать?– спросил Захарчук, до этого так же неподвижно стоявший в дверях дежурки.

– Попробуем справиться с этой толпой. Если получится, пробьёмся наружу.

– Как?!– взвизгнул мечущийся по коридору Петров.– Их же не бег’ёт ваше ог’ужие!

– Сделаем. Будет время подготовиться, пока они не выломают решётки.

– Они выломают решётки?– с сомнением переспросил майор.

– Обязательно,– утвердительно кивнул Фагот.– Они чувствуют, что мы здесь. И у них тоже полно свободного времени. Но они неплохо горят. Есть у вас в хозяйстве что-то горюче-смазочное, товарищ майор?

Глава 23. Майор

в которой сотрудники органов правопорядка и наиболее активные представители студенчества проявляют свои хозяйственно-боевые навыки

В хозяйстве у товарища майора оказалась кем-то любезно налитая для хозяйственных нужд бутылка бензина, немного медицинского спирта в склянке, бытовой растворитель, средство для протирки окон в пластиковом флаконе с пульверизатором и аж шесть штук освежителей воздуха, очевидно, закупленных про запас по случаю акции. Из аптечек были извлечены небольшие мотки бинтов и упаковки ваты. А в кладовке среди прочего, обнаружилось приличное количество разных тряпок. Из всего этого подручного материала обороняющиеся и начали готовить своё нехитрое вооружение.

– Да ты не тряси руками, майдановец! Больше прольёшь!– строго заметил Захарчук, вытирая тряпкой накапанный на стол бензин и засовывая её в свою бутылку.– Молотовы делать не умеют, а туда же…

– У нас был миг’ный пг’отест… Мы пг’осто вышли погулять,– раздражённо возразил Петров.

– Да лан… Можешь нам-то сейчас не заливать,– усмехнулся Фагот.– Но в любом разе, молодец. Хотя бы лямку тянешь «на тюрьме». А друзья-то твои где?

– Свалили они,– нахмурился студент.– Щас, навег’ное, дома сидят… Тем более, тут такое твог’ится.

– Ссыкуны.

– Так вы же и пг’иучили по домам сидеть!– заметил Петров.– Маски надень, самоизолиг’уйся…

– Да,– согласился росгвардеец, а после добавил.– И, может, это и правильно. А то сейчас снаружи этих тварей было бы раз в десять больше. Чем меньше на улице людей, тем меньше мертвецов…

В помещении оружейки, где расположилась вся троица, наступило молчание, нарушаемое только подвываниями лезущих в окна дежурки мертвецов. Захарчук заканчивал засовывать в бутылки жгуты из резаных тряпок. Фагот планомерно, со спокойствием какого-то механизма, обшаривал ящики, выгребая и распихивая по карманам автоматные патроны.

– И какой у нас план, господа полицейские?– не выдержал Петров, постукивающий пальцами по столу.

– Скоро увидишь,– ответил росгвардеец, не отвлекаясь от набивания рожка.– А «товарищи милиционеры» по старорежимному ты не говоришь, потому что буквы «Р» много? Угадал, картавый?

– Б*я, как смешно… Даже пег’вокуг’сники так не г’офлят?– закатил глаза Петров.

– Да ты не обижайся. Просто надо же тебя как-то звать.

– Петров он… – заметил Захарчук.

– Это скучно. Петров сейчас вон… В каждом кине. Погоняло должно быть со смыслом. Модное. Ты, студент-историк, говоришь?– Фагот задумался.– Значит, будешь «ИстФак».

– Это типа модное?– скривился парень в скептической усмешке.

– Ну, если по-английски напишешь, будет модно. Ты, кстати, с какого района?

– Сокольники.

– Ну вот! Восток,– обрадовался спецназовец.– Точно подходит!

– Очень смешно…

В дежурке раздался громкий металлический удар. Фагот решительно поднялся с места и, оглядев остальных, молча вышел в коридор. Петров и Захарчук с бутылками в руках, последовали за ним.

Через развороченное окно в дежурку полезли фигуры, напоминающие людей уже очень отдалённо. Частично разорванные, некоторые с объеденными конечностями, они буквально втекали с улицы единым, качающимся в общем ритме, потоком.

Стоя в коридоре, Фагот сосредоточенно смотрел на это нечеловеческое движение, дожидаясь походящего момента. Не поджигая, хлопнул об пол пару бутылок с растворителем прямо под ноги надвигающимся мертвецам. Третью – в потолок прямо над напирающей толпой, обдав всех мелкими брызгами и осколками стекла. Ещё минута и в кучу движущихся мёртвых тел полетел рулон горящей ваты. Ярко вспыхнуло оранжевое пламя. Помещение стало заполняться едким копчёным смрадом.

Без особого результата дав короткую очередь в грудь в ближайшего зомби, Фагот с силой оттолкнул его ногой прямо в разгорающееся в дежурке пламя, и захлопнул дверь.

– Шестеро готово,– констатировал росгвардеец.– Майор, проверь служебный выход. Только тихо.

Захарчук кивнул и, зачем-то чуть пригнувшись, торопливо засеменил по тёмному коридору. Через несколько минут он вернулся тем же манером и шёпотом пробормотал:

– Всё тихо там. Вроде нет никого.

– Отлично! Валим?– оживился Петров и уже было хотел подскочить с места, но Фагот придержал его рукой.

– Рано.

– В смысле?

– Думаешь, они нас догнать и порвать не попробуют? Нас там броневик под парами не дожидается. Надо их побольше тут ухлопать. Так потом шансов больше будет… Помоги-ка мне…

Вместе со студентом росгвардеец отодвинул от входной двери стол и развернул его поперёк коридора.

– Майор! Ключи!– Фагот выхватил у дежурного связку ключей и сунул в руки Петрова.– Давай, ИстФак. Отпираешь наружную дверь и пулей назад.

– Я? Я не…

– Давай, ну! Она же наружу открывается. Просто открой замок, толкни и не ссы.

Зажав ключи в дрожащей руке, студент под столом пополз к выходу, потом осторожно приблизился к внутренней двери, открыл её и подошёл к внешней. За толстым стальным листом, покрашенным коричневой краской что-то скреблось и выло. Периодически металл вздрагивал от ударов. Петров робко обернулся, поймал взглядом твёрдый кивок Фагота, крепко сжимающего автомат, дважды повернул толстый ключ в замочной скважине, с силой толкнул дверь и с криком отскочил назад, в один прыжок перемахнув через стол.

Внутрь со стонами полезли пошатывающиеся твари. Зачастую лишённые глаз, они скорее рефлекторно обшаривали стены руками, размазывая по ним кровавые следы. Тем не менее, в своих плотно сомкнутых рядах, прижавшись друг другу плечом к плечу, они действовали слаженно, как один организм. Будто следовали единому чутью, единому инстинктивному порыву или управлялись какой-то единой силой.

– Давай, ИстФак! Бросай!– выкрикнул Фагот, зажав палец на курке Калашникова. Оглушённый выстрелами, студент лихорадочно щёлкал зажигалкой, пытаясь подпалить тряпку на коктейле Молотова. Наконец у него получилось. В толпу полетела одна бутылка с бензином. Затем следующая – от Захарчука.

На этот раз пламя занималось медленнее, а зомби не спешили останавливаться, и люди вынуждены были быстрее отступать вглубь коридора. Быстро расстреляв оба рожка в своих автоматах, Фагот стал перезаряжать оружие. В этот момент вперёд неожиданно выскочил пухлый дежурный. Выставив вперёд баллончик освежителя, он нажал пластиковые кнопку и начал поливать мертвецов яркой струёй пламени. Коридор наполнился запахом палёного мяса и ароматом хвои. Объятые пламенем зомби корчились и падали под ноги тем, кто напирал сзади. Горящие тела образовали свалку, замедляя продвижение толпы.

Вылив на нападавших весь купленный по акции запас освежителя, майор вытер пот с морщинистого лба и оглянулся на своих товарищей.

– Сильно, майор!– похвалил росгвардеец.– ИстФак, давай там с ключами! Валим!

Спасительная дверь распахнулась. После задымлённого коридора, уличный воздух показался оборонявшимся удивительно чистым и свежим. В следующее мгновение все трое уже были на улице и готовы были припустить между домов подальше от проклятого отделения милиции, но замерли на месте.

Метрах в пятнадцати, заполняя всё пространство вокруг, плотным кольцом стояли люди в форме. Шлемы, берцы, защита на коленях, алюминиевые и плексигласовые щиты. Обычное оцепление, в каком не раз участвовал Фагот со своими коллегами. Это совершенно точно были его коллеги. Некоторых он даже мог узнать в лицо. Проблема заключалась лишь в том, что все они были мёртвыми.