Это был гибли-ветер, который дует в пустыне весь год…

В африканском небе ни облачка. Разбег. Взлет. Набор высоты до 1500 метров. Корректировка и выход на курс. Все, как всегда. Внизу пустыня, немецкие позиции справа, итальянцы слева. Позиции артиллерийских батарей, зенитных орудий, танки, окопы пехоты. Все это вскоре осталось позади. Впереди – ничейная земля (нейтралка), а за ними – ТОММИ (так немецкие солдаты звали англичан, в противовес которые немецких солдат – Джерри). Вот и «Белая Мечеть» последний ориентир нейтральной земли ближе к немецким позициям. Каждый, кто воевал в Африке, знал о маленькой мечети селения Сиди-Абд-эль-Рахман перед самым Эль-Аламейном. Все использовали его как ориентир на протяжении пяти месяцев, в период боев под Эль-Аламейном. В это время мечеть пустовала – она получила серьезные повреждения, а так – желтоватый пригорок, квадратное здание и полумесяц над белым куполом.

Рёттген сразу вспомнил как двадцатью днями ранее нелепо погиб «Желтый 14», который вел командир его звена, знаменитый летчик-ас Ханс Йоахим Марсель. Марсель к тому времени записал на свой счет 158 побед. Райнер в течение многих месяцев летал ведомым с Марселем, вспоминая как трудно было держать строй с его ведущим самолетом, прикрывая его и еще считать сбитые им самолеты…

Ханс Йоахим Марсель – его победил не вражеский летчик, а техническая неисправность. Маслопровод… Когда он прыгал с самолета его ударило о хвостовое оперение.

Мгновенно в памяти промелькнули кадры словно в кино – кабина «Желтого 14» (вся в дыму), как сомкнулось авиазвено, взяв его в центр и ведя его по рации, последние его слова: – всё … я … больше не … не могу … – и снова: – Я должен … должен выбраться. Делаю широкий разворот влево. «Ханс Йоахим прыгнул», – доложил тогда Рёттген по рации. Дьявольщина, его машина тогда шла в пологом планировании. Он оставался в ней, перевернув её вверх колесами шасси. Когда он наконец прыгнул, его ударило о хвостовое оперение. Он падал вниз камнем и его парашют так и не раскрылся. Капитан Францискет привез его тело. Тот нашел его в семи километрах к югу от Белой Мечети. Ему было всего 22 года, но о нём знали во всём мире.

Но вот показались и первые позиции «томми». Опорные пункты, огневые точки, ряды колючей проволоки перед окопами, не совсем тщательно замаскированные артиллерийские батареи, скучающие разведывательные машины, чуть поодаль – (на восток) – небольшое скопление танков «Матильда» МК II(до батальона – не больше), рядом два «Кузейдера» (английский пехотный танк) и быстро засуетившиеся, выбегая из своих убежищ, расчеты восьми зенитных орудий, раскиданных полумесяцем – концами на запад, выпуклой частью на восток. «Засекли… – Рёттген был спокоен, – стрелять они начнут, в лучшем для них случае, минуты через три. За это время на максимальной скорости, я уйду из зоны обстрела шести зениток, а перед оставшимися двумя резко спикирую и пройду на бреющем» – промелькнуло в голове у летчика. Рёттген включил камеру аэрофотосъёмки. Еще пять минут полета на восток, съемка, разворот и полет назад. «При возвращении обойду этот район» – подумал летчик – английские зенитки меня уже будут ждать.

Рёттген все проделал автоматически и вскоре батарея зенитных орудий осталась позади. Камера работала непрерывно. В течение последующих пяти минут на пути следования самолета попадались автомашины, из которых в разные стороны разбегались внглийские солдаты падая в песок обочин дорог, считая, что это авианалет. Небольшая колонна легких танков встала, застыв при его приближении. Три батареи противотанковых орудий, следовавших за легкими танками, автозаправщики, мотоциклисты и опять батарея зенитных орудий. Всё это двигалось в то место, откуда он появился на английских позициях. Все это больше говорило о том, что в этом районе "томми" усиленно готовятся к обороне. Истекли пять минут полета над территорией занятой англичанами. "Через пару минут надо-бы делать разворот" – подумал летчик. Но, что это!!! Вдали, в северном направлении… Очень большое облако песчанной пыли. "Томми!!!" О, боже, сколько же их!!! Надо лететь туда, ведь по обрывкам фраз разговора его командиров и полковника Бюхтинга, штаб Африканского корпуса ждал наступления Монтгомери на юге Эль-Аламейнского фронта, в его наиболее слабой точке. И это похоже должен был подтвердить полет Рёттгена. Но то, что сейчас увидел летчик – полностью опровергало штабные данные.

Осознавая, что риск полета становится очень большим Рёттген принял решение лететь именно в тот район, где на большой площади поднималось облако пыли. (Он не знал, что 18 октября из ставки фюрера, в Африку, прибыл полковник Лисс с сообщением, что, по сведениям разведки, Монтгомери не может начать наступление в октябре. И главное, его съемка это подтверждала!);

"Минут пятнадцать лета, – подумал Рёттген и сконцентрировав курс направил свой самолет в ту сторону.

Но в этот момент неожиданно произошло необъяснимое. Небо заволокло густой желто-коречневой пеленой. Поднялся сильный ветер. Рёттген вцепившись в штурвал пытался сохранять курс и высоту. Но в следующие пару минут кабину стало заволакивать густым черным едким дымом, и самолет начал терять высоту – пошел на снижение. Обзор со всех сторон по-прежнему заволакивала стойкая серо/коричневая густая пелена. Дымка. В кабине дышать становилось труднее. "Песчанная буря" – понял Райнер, и капли холодного липкого пота выступили у него на лбу – "Надо постораться аккуратно посадить самолет…" "Вот только где?" "Внизу позиции англичан – значит, если выживу, плен". Пилот сделал глубокий, тяжелый вздох, и рванул штурвал на себя. Открыть колпак кабины и осмотреться у него не было воможности, да и смысла, всё заволокло дымом.