Пепельные незабудки

Памяти Лары

Глава первая
Наследство

Чернота ночи обволакивала, проникала в душу и уносила в жуткие бездны кошмаров. И Кристиан не мог заставить себя уснуть. Молодой человек лежал на боку, прислушивался к шорохам и скрипам незнакомого ему дома. Казалось, что кто-то ходит по коридорам, постукивает по черепичной крыше, воет в трубы старинного печного отопления. Кристиан перевернулся на спину и открыл глаза. В полумраке высокого потолка привиделось серое лицо, медленно склоняющееся к нему. Он вскрикнул, резко сел и включил настольную лампу на прикроватной тумбочке. Она была старинной, как и все вещи этого дома, и выполнена в виде бронзовой фигуры ворона, держащего в широко раскрытом клюве стеклянный шар. Тени, разлетевшиеся от слабого света лампы, показались ему зловещими. Словно невиданные хищные птицы взметнули свои крылья по стенам и потолку, но страшное призрачное лицо исчезло. Кристиан вздохнул и взял сигарету. Мерно тикающие настенные часы, висящие напротив изголовья кровати, показывали полночь.

«Скорей бы рассвело», – подумал молодой человек.

Совсем недавно Кристиан получил этот заброшенный огромный дом в наследство и приехал сюда, чтобы осмотреться. Загадочное жилище предков, о котором столько говорилось в семье, вызывало любопытство. Завещание было оглашено, все «движимое и недвижимое» переходило к единственному наследнику по мужской линии. И через какое-то время Кристиан сел в машину и уехал из Мадрида с твердым намерением пожить какое-то время в поместье, чтобы понять, как им распорядиться. Время в пути до португальской Алкобасы заняло почти семь часов. Но поместье располагалось на приличном удалении от города, в уединенном месте на высоком берегу реки Алкоа. Кристиан оказался там под вечер, его встретил старик, который когда-то служил садовником, а сейчас сторожил заброшенную усадьбу. Он с трудом открыл заржавевшие ажурные ворота и впустил машину. Кристиан выбрался из салона и представился. Ему было легко общаться, ведь португальский язык являлся для него таким же родным, как и испанский. Его мать Каталина Мария Порфириу Алмейда и Веласко родилась и выросла в Алкобасе, и мальчик с детства слышал португальскую речь. К тому же эти языки близки, как в плане лексики, так и в плане грамматики.

Молодой человек хотел предъявить копию завещания, но сторож словно не понял его намерения и побрел к дому. Кристиан двинулся за ним. Он не сводил глаз с монументальной виллы, похожей на замок. Две строгие башни с остроконечными куполами украшали его по бокам, парадная дверь выглядела, как арочный вход в какой-нибудь католический храм.

На верхней ступени высокого овального крыльца стояла женщина, на вид ровесница сторожа. Это была экономка. Семейная пара представилась, назвав полный и традиционно длинный для Португалии список своих имен и фамилий, но оба сразу попросили обращаться к ним только по личному имени, и Кристиан охотно согласился. Пабло и Паула – вот и весь штат служащих. Новому хозяину предложили скромную трапезу, состоящую из овощного салата, заправленного оливковым маслом, запеченной в духовке трески с картофелем и домашнего белого вина, показавшегося Кристиану молодым и слишком кислым. Он попросил служащих составить ему компанию, но они сильно смутились и отказались. И он ужинал в одиночестве в огромной столовой, сидя во главе узкого и длинного стола.

После ужина Кристиан осмотрел дом. Паула шла впереди и показывала помещения. Второй этаж оказался полностью заброшенным, ковры на полу покрыты пылью, высокие стрельчатые окна выглядели мутными из-за стекол в разводах и потеках, оставшихся после дождей. Кристиан заглянул по очереди в три спальни и две гостевые комнаты, но решил, что ни в одной из них останавливаться не имеет смысла, уж очень все выглядело запущенным и нежилым.

– А вы с мужем где живете? – уточнил он, глядя в выцветшие глаза Паулы. – На первом этаже?

– Что вы, сеньор хозяин, как можно! – с испугом ответила она. – Это же господский дом. А мы всю свою жизнь во флигеле… Наверное, заметили строение в глубине сада, за деревьями.

– Обращайтесь ко мне просто Кристиан, – сказал он и улыбнулся. – Или даже Криштиану, думаю, португальский вариант моего имени вам привычнее.

– Как можно, сеньор… – тихо повторила она.

– И где мне расположиться? – начиная раздражаться, спросил он.

– На первом этаже приготовлена комната, – сообщила Паула. – Но если сеньор желает здесь, то могу прибрать любую из спален…

– Не надо! – оборвал он экономку. – Не хочу находиться в таком затхлом месте. И большая просьба все привести в порядок. Я заплачу отдельно, работы здесь непочатый край! И если потребуется, то можете нанять помощников. Есть же в Алкобасе клининговая служба. Приедет бригада и все в два счета приведет в порядок.

– Как можно, – тихо ответила Паула. – Чужие люди… уж лучше я сама.

– Решайте, как вам удобнее, – сказал Кристиан.

Экономка молча кивнула.

Они спустились на первый этаж. За столовой оказался короткий коридор, ведущий в большое квадратное помещение. Судя по книжным стеллажам, заполненным томами, здесь размещалась библиотека. Из нее имелся выход в кабинет. Предыдущий хозяин превратил его в своеобразную комнату отдыха и со временем переселился туда. Удобная кровать, тумбочки, диван, два кресла и даже платяной шкаф позволяли располагаться в этом помещении со всеми удобствами. Там-то и обосновался Кристиан. Ему сразу понравилась чистота комнаты, все блестело, нигде ни соринки, ни пылинки, Паула, как видно, постаралась к приезду нового хозяина. Особенно его умилил незатейливый букетик голубых незабудок, стоящий в вазочке на кофейном столике.

И вот первая ночь в усадьбе. Кристиан был уверен, что после такого долгого и утомительного дня уснет как убитый. И правда, он моментально провалился в глубокое забытье, но что-то его разбудило. И молодой человек нервно курил, сидя на краю кровати и прислушиваясь к звукам дома.

«Это всего лишь незнакомое мне место, – пытался он себя успокоить. – Все здесь мне кажется непривычным, поэтому и не могу пока спать».

Но непонятный страх не проходил, по спине бежал холодок какого-то мерзкого предчувствия, разум туманили возникающие в воображении страшные картины.

Вдруг что-то заскрипело, Кристиан резко повернул голову на звук и увидел, как лампа на прикроватной тумбочке словно ожила. Ворон блеснул кровавым глазом, раскрыл клюв и выронил шар ночника. Тот со стуком упал на тумбочку, покатился, слетел на пол, стекло треснуло, свет погас. Оцепеневший от ужаса Кристиан оказался в полной темноте. Он ощутил дуновение, словно кто-то прошел мимо, и уже был на грани обморока. Но тут странным образом загорелась свеча. Кристиан в испуге повернул голову в сторону источника света. Возле кофейного столика стояла девушка в длинном сером платье, напоминающем саван. Она держала в руках бронзовый канделябр на пять свечей, но горела только одна. Ее огонек метался, словно от близкого прерывистого дыхания. Кристиан смотрел на золотистые распущенные волосы незнакомки, юное лицо, прикрытые глаза, опушенные длинными ресницами. Ее изящные пальцы казались узкими лепестками неведомого белого цветка, обвившими зеленоватую бронзу основания канделябра. На безымянном пальце правой руки резко искрил голубой камешек кольца.

– Что вам угодно? – охрипшим голосом спросил Кристиан и поднялся.

Незнакомка отшатнулась, словно он застал ее врасплох. Она поставила подсвечник рядом с букетиком, сняла кольцо и положила его возле ворона-ночника. Затем провела рукой по цветам. Кристиан с удивлением наблюдал, как голубые незабудки теряют цвет и становятся бледно-розовыми.

– Кто вы? – с трудом произнес он.

В горле окончательно пересохло от все усиливающегося ужаса.

– Никто, – тихо ответила девушка и исчезла.

Свечу резко задуло, и комната погрузилась во мрак. Кристиан на ватных ногах шагнул к кровати, упал без сил и моментально провалился в черную бездну сна.

Он очнулся от какого-то шороха, мгновенно вспомнил ночное происшествие и сел, протирая глаза. К его удивлению, стеклянный шар ночника был на месте и желтел в клюве ворона. На нем даже не было трещины.

– Доброе утро, сеньор, – услышал он и повернул голову. – Простите, что разбудила.

Кристиан увидел экономку. Она стояла возле кофейного столика с испуганным видом и что-то прятала за спиной.

– Простите, – повторила она. – Я ухожу. Завтрак уже готов.

– А что вы тут делали? – сухо спросил он и встал.

– Я… просто… я пыль вытирала, – пролепетала Паула и попятилась к двери.

Кристиан глянул на столик, ни канделябра, ни букетика не было. Но ваза с водой все еще стояла. Несколько крохотных лепестков лежали возле нее, они были серого цвета.

– Что вы прячете за спиной? – сурово поинтересовался он и шагнул к экономке.

– Не надо, – беспомощно сказала она.

Кристиан обошел женщину и увидел в ее руках стебельки. А на полу серели пятна будто бы золы. Он склонился к столику, подул на лепестки, и они взлетели облачками пепла. Паула сжала остатки незабудок в пальцах. Кристиан раздражался все сильнее от происходящих странностей. Ему показалось, что экономка что-то скрывает от него, и он вырвал стебельки из ее рук. Оттуда вылетело кольцо со сверкнувшим камешком, оно упало и завертелось. Молодой человек хотел схватить его, но Паула с удивительной для ее возраста проворностью нагнулась и подняла колечко.

– Не трогайте, – взволнованно проговорила она. – Вам нельзя! Это сеньоры Марисы… Вы не можете касаться ее кольца… это опасно!

– Но я уже коснулся, – со смехом ответил он. – И, как видите, все еще жив!

Паула испуганно на него посмотрела, но промолчала.

– Что еще за Мариса? – строго спросил он, пристально глядя в глаза экономки. – Здесь живет кто-то еще? Ваша родственница?

– Нет, нет! – торопливо проговорила Паула и попятилась. – Как можно, сеньор! Мы свое место знаем… и никого сюда не заселяем.

– Тогда чье это кольцо? – настойчиво продолжил он. – И почему вы прячете его? Что тут происходит, дьявол вас всех забери! – повысив голос, добавил он и сжал кулаки.

Кристиан был вспыльчивым и не выносил, когда ему не отвечали на прямо поставленные вопросы.

Паула глянула на покрасневшее лицо хозяина и сжалась, опустив голову. Кристиан разъярялся все сильнее, кровь била в виски, он плохо соображал. Подскочив к экономке, схватил ее за плечи и резко развернул. В ее сцепленных пальцах сверкал светло-синий сапфир, Кристиан попытался вырвать кольцо, но женщина зажала его намертво. И как только он вцепился в искрящийся камень, его сознание помутилось…

…Кристиан оказался на высоком берегу реки. Утро было теплым и тихим. Бледное небо, укрытое низким, все еще не рассеявшимся туманом, выглядело пепельным. Молодой человек смотрел в глубину воды. Верхний слой казался темнее, он был серым с неприятным коричневым оттенком, но странным образом перетекал в васильковый, и в самом низу переходил в бледно-лазоревый. Возможно, так получалось из-за светлого песчаного дна. Оно выглядело близким, но Кристиан сидел на кромке обрыва и подозревал, что это обманчивый эффект, дно могло быть далеким, и он находился на краю бездны.

Шорох позади не заставил его обернуться, молодой человек полностью погрузился в созерцание. И лишь когда холодная рука коснулась его затылка, Кристиан вздрогнул и повернул голову. Ночная гостья стояла возле него, длинный подол ее серого платья прикрывал примятую траву.

– Мариса? – прошептал он и невольно отодвинулся.

Девушка не ответила, села на край обрыва и глянула на него. В глубине ее глаз мерцали золотистые искорки. Кристиан засмотрелся на нее и подумал, что видит ангела. Но вот глаза Марисы закрылись, ресницы бросили длинные веерообразные тени на нежные розовые щеки, губы покраснели и чуть припухли, словно ждали прикосновения. И молодой человек потянулся к ним, испытывая непреодолимое желание поцеловать. Но жажда жаркой ласки внезапно пропала. Прекрасное лицо, повернутое к нему, застыло и побледнело, розовая кожа посерела и пошла пятнами, похожими на трупные. И Кристиан отшатнулся, испытав сильный страх.

Не дождавшись поцелуя, Мариса открыла глаза и полностью изменилась. Кристиан увидел милое личико обиженного ребенка, которому не дают что-то важное и нужное. Глаза глядели прямо в душу неотрывно. Голубой цвет радужки все углублялся, переходя в насыщенность индиго, и Кристиану хотелось погрузиться в эту яркую красоту и забыть обо всем. Он улыбнулся беспомощно. Ее ответная улыбка была нежна. Кристиан задержал взгляд на побледневших губах, преодолевая желание немедленно накрыть их поцелуем… Он наклонился, закрыв глаза и с дрожью предвкушая ласковый ответ ее губ. Но будто лед коснулся его горячего пересохшего рта. Кристиана оттолкнула неведомая сила, поцелуй не получился.

Тело стало невесомым и поднялось. Кристиан увидел, что он зависает над рекой, а девушка скользит от него вниз, в серую глубину. Неподвижная гладь воды вдруг начала шевелиться, и вот со дна что-то всплыло на поверхность. Молодой человек с ужасом понял, что это крышка массивного коричневого гроба. Она откинулась, и Мариса упала спиной на атласную белую обивку. Изголовье было застлано голубыми незабудками. Ее голова упокоилась на цветах, стройное тело, укрытое серым платьем, вытянулось во всю длину гроба, бледные руки сложились на груди, сапфир искрил на пальце, словно синяя яркая звездочка, и казался единственно живым в этой картине смерти.

Кристиан зависал в воздухе прямо над раскрытым гробом. Его как магнитом тянуло вниз, желание упасть на покойницу и закрыть ее своим телом не отпускало. И молодой человек уже не мог сопротивляться. Но вдруг над ним пролетел огромный ворон, он громко каркнул, метнулся вниз и подхватил клювом кольцо, беспрепятственно стащив его с безвольно лежащей руки. Крышка захлопнулась, гроб ушел под воду, а Кристиан очнулся в темной комнате. Он лежал на спине, руки были сложены на груди. Окончательно очнувшись, он резко сел и понял, что находится в открытом гробу. Сотрясаемый дрожью ужаса, Кристиан закричал. Но ему никто не ответил. Молодой человек выбрался из гроба и огляделся. Небольшое помещение было ему незнакомо, но все указывало, что это какая-то домовая часовня. Свет слабо пробивался сквозь узкие стрельчатые окна, застекленные мутными, потемневшими от времени витражами. Растрескавшиеся фрески в простенках, изображающие библейские сюжеты, столбики восковых незажженных свечей на квадратных позолоченных подставках, мраморная статуя Девы Марии с венком белых живых лилий, источающих одуряющий аромат, массивный коричневый гроб, стоящий на постаменте посередине помещения – все это Кристиан окинул быстрым взглядом и вновь закричал, не в силах преодолеть неконтролируемый страх.

– Где я?! Эй, кто-нибудь! – в смятении звал он.

И тут подул сильный сквозняк, все свечи часовни от этого холодного ветерка загорелись, будто он нес невидимый огонь, а возле Кристиана возникла девушка. Ее серое лицо с закрытыми запавшими глазами было ему знакомым.

– Мариса… – прошептал он и попятился.

Она, не ответив, приблизилась к гробу, забралась в него и улеглась на спину. Крышка захлопнулась сама собой, а Кристиан отскочил в сторону. И тут увидел проем, похожий на выход. Он бросился к нему, надавил на тяжелую дубовую дверь и выбрался на свет божий.

Кристиан понял, что находится по-прежнему в поместье, за высокими деревьями, окружающими часовню, он увидел остроконечные башенки. Выложенная потрескавшимися плитами дорожка вела в сторону дома. И он направился по ней, с трудом восстанавливая душевное равновесие. Из-за толстого ствола старой оливы вывернула Паула, за ней двигался Пабло. Лица стариков выглядели встревоженными. Увидев хозяина, они выдохнули с облегчением и заулыбались.

– Какого черта тут происходит?! – набросился на них Кристиан, едва они приблизились. – И как я здесь оказался?

– Вы уснули у себя в комнате, – сообщила Паула. – Я тревожить вас не стала и ушла, подумав, что позавтракать вы всегда успеете. А вот сон после долгой дороги очень полезен.

– Но я… я же пытался отнять… кольцо, – припомнил он и нахмурился. – Но все как-то смутно… будто я спал…

– Забудьте все это, – тихо посоветовал Пабло.

– Но у вас там покойница! И она разгуливает… – возмутился Кристиан.

И он махнул рукой в сторону часовни.

– Это вам привиделось, – спокойно ответил Пабло. – Да, там стоит гроб, но он пуст. Это я приготовил… для себя. В моем возрасте лучше заранее позаботиться о таких вещах.

– Что за бред?! – взвился Кристиан и потащил сторожа в часовню.

Тот не особо сопротивлялся. Паула плелась за ними и беспрестанно что-то бормотала и крестилась.

Они вошли внутрь помещения. Гроб по-прежнему находился на постаменте, свечи не горели, было тихо.

– Там! – дрогнувшим голосом сообщил Кристиан и указал на гроб. – Она там! Я сам видел, как она пришла сюда и улеглась, будто это ее постель.

Пабло снял крышку. Внутри белела атласная обивка.

– Но как… – задыхаясь, спросил молодой человек, – …как такое возможно?! Не сошел же я с ума! Я сам видел! И не только это… много чего еще… вода, ворон, гроб, незабудки и… Мариса…

– А все потому, что вы нарушили запрет и схватили кольцо сеньоры, – строго проговорила Паула. – А ведь я вас предупреждала! Оно вызывает галлюцинации у мужчин. И именно такого свойства!

– А, понятно! – с облегчением произнес Пабло. – Сапфир Марисы. Она была из рода ведьм и ее помолвочное кольцо заколдовано. Она мстит мужчинам из-за неверности своего жениха…

– Так я был словно под гипнозом? Это мистическое воздействие? – спросил Кристиан и закрыл пустой гроб. – И все эти видения… Получается, что я будто лунатик пришел в эту часовню во сне? Но я никогда не страдал лунатизмом. И что это за история? Пора бы мне узнать, – добавил он и остро глянул на Паулу.

Экономка молча кивнула и предложила покинуть часовню.

Они устроились за домом, в саду, в маленькой деревянной беседке под старыми развесистыми яблонями, густо покрытыми только что распустившимися цветами. Паула принесла большой чайник с травяным настоем, козий сыр, горячие лепешки, приготовленные на скорую руку, и сливовое варенье. Женщина села рядом с Пабло напротив хозяина. Кристиан глотнул поданный ему терпкий напиток, намазал кусок лепешки вареньем и с аппетитом начал есть. Служащие смотрели молча, но сами к еде не притронулись. Их лица были сосредоточенны и бледны. Утолив голод, молодой человек откинулся на деревянную спинку скамьи и поблагодарил Паулу за вкусный завтрак.

– Я более-менее успокоился, – сказал он. – Да и день чудесный. Солнце греет, небо чистое, весна всегда красива… А яблоневые цветы источают такой нежный сладкий аромат. Здесь очень хорошо! Если бы не все эти пугающие странности…

– Вы приехали в удачное время, сеньор, – радостно заметила Паула, оставив без комментария его последнее замечание. – Сейчас все распустилось! Вы еще сад не видели толком. Есть и вишни, и груши, персики и алыча. Весна всегда прекрасна! В этом году она у нас очень погожая и теплая, и косточковые деревья зацвели практически одновременно. Чувствуете, какой аромат? А через пару недель распустится форзиция. Если задержитесь, то увидите, какая красивая изгородь с парадного входа, она будет сплошь покрыта желтыми цветами. Растения освежают наш старый дом… Вернее, ваш, – поправила она и смутилась.

– Не спорю, здесь хорошо! – ответил Кристиан. – Если бы не все эти непонятные происшествия. Итак, я готов выслушать вас, – серьезно добавил он. – Но прошу только правду! Я готов поверить всему, лишь бы не думать, что сошел с ума, едва приехав в свои новые владения.

– Это давняя история, – начал Пабло, – о несчастной девушке, полюбившей…

– Так вот вы где! – раздался звонкий голос, и Кристиан резко обернулся.

По тропинке шла в сторону беседки высокая худощавая девушка. Кристиан дал ей не больше двадцати. Ее русые, коротко подстриженные волосы топорщились, но челка была длинной, ярко-фиолетовой и доходила почти до скулы. Хорошенькое личико незнакомки раскраснелось от быстрой ходьбы, широкая синяя туника словно ходила волнами вокруг стройного тела, именно так увиделось молодому человеку, и он тут же сравнил ее с колышущимся морем. Голубые сильно вытертые джинсы дополняли наряд. И когда девушка приблизилась, то ее зеленовато-голубые глаза усилили впечатление чего-то свежего и морского. На ее стройной и длинной шее болталась белая косынка, Кристиан подумал, что она напоминает матросский воротничок, и начал невольно улыбаться.

– Так вот вы где! – весело повторила девушка и уселась за стол без приглашения. – А я стучу в дом, стучу… да никто мне не отвечает.

И она повернула голову и с интересом посмотрела на парня. Он невольно улыбнулся, глядя в ее ясные глаза.

Служащие наконец нарушили молчание, довольно холодно поздоровались, назвав гостью Мариной и неловко представив Кристиана как «наш молодой новый сеньор». Девушка прыснула, но тут же приняла серьезный вид.

– Можно просто Крис и лучше на «ты», – предложил он и добавил: – Какое у тебя интересное имя! Морская! Очень тебе подходит, именно о море я и подумал, когда тебя увидел.

Марина покраснела, опустила голову и быстрым движением заправила за ухо упавшую на лицо челку. Но было видно, как ей приятно такое внимание.

– Принесу горячий чай, – сказала Паула и встала.

Пабло молча кивнул, не сводя глаз с незваной гостьи. Кристиану показалась, что сторожа что-то тревожит, но он не подает виду. Но он решил не обращать внимания на свои непонятные ощущения и переключил внимание на девушку. Она понравилась ему с первого взгляда, и молодой человек был моментально очарован. Пышущая свежестью и чистотой юности Марина притягивала, смотреть на нее было одно удовольствие, и мрачные события ночи уже казались незначительными и не стоящими внимания. Слуги объяснили, что это было что-то наподобие галлюцинаций, вызванных якобы заколдованным кольцом, но неприятный осадок оставался. И появление милой симпатичной девушки оказалось весьма кстати, Кристиан перестал анализировать увиденные картины, его разум очистился, он окончательно вернулся в реальность.

– А ты из здешних краев? – уточнил он. – Но ведь поместье находится в удалении от жилых поселений… И как ты тут оказалась?

– На велике пригнала, – со смехом ответила Марина. – И я не местная, родом из Барселуш, если тебе это о чем-то говорит.

– Не слышал, – признался Кристиан.

– Ну как же! Городок на севере, а наш знаменитый промысел – расписные петушки, они стоят рядами во всех сувенирных магазинах, – сказала девушка. – Как-никак, а символ страны.

– Так ведь я не местный, – с улыбкой сообщил он. – Из Мадрида.

– О! Ты испанец? Класс! – восхитилась она и широко улыбнулась.

Видно было, что Кристиан ей очень нравится, и девушка не скрывала симпатии.

– Так ты на велосипеде прямо из Барселуш? – пошутил молодой человек и улыбнулся в ответ.

– Нет, конечно, – сказала Марина и прыснула. – Я приехала из студенческого лагеря… тут неподалеку. А вообще я уже несколько лет живу в Лиссабоне.

Марина глянула на все еще хмурого Пабло. Он не сводил с гостьи изучающего взгляда, его молчание было неприятным.

– Надо бы угостить такую славную девушку, – обратился к нему Кристиан.

– Не люблю я любопытных и настырных, – резко ответил тот. – Так и лезут в наше поместье, все-то им интересно, все-то знать хотят! Пару дней назад отвадил вас, но нет, снова заявилась. И без дружков? – ехидно добавил он. – Неужто одна прикатила?

– Есть и компания? – весело уточнил Кристиан.

На душе у него становилось все легче. Этот обыденный разговор поднял ему настроение, он и думать забыл о странных галлюцинациях.

– Есть! – задорно ответила Марина. – Неподалеку от Алкобасы наш лагерь, приехали из Лиссабона на неделю… Мы все учимся в столичном универе на историческом факультете. Я и правда заглядывала сюда с двумя нашими парнями, хотели осмотреть такое замечательное древнее сооружение, расспросить о легендах. Ну не может же не быть в этом уединенном колоритном замке своего штатного привидения! – добавил она и звонко рассмеялась.

Кристиан вздрогнул, в памяти вновь всплыли картины с гробом и Марисой. Но он пересилил себя и улыбнулся в ответ.

– Нет здесь ничего такого, – хмуро проговорил Пабло. – Так что зря побеспокоилась, милая сеньорита. И уезжай подобру-поздорову.

– Вы не очень-то вежливы, – осадил его Кристиан. – Сейчас я здесь хозяин и я буду решать, кому уезжать, а кому оставаться.

Пабло сдвинул брови, но промолчал, правда, желваки заходили ходуном на его скулах, а лицо пошло багровыми пятнами.

– А вот и чаек! – раздался громкий голос, и в беседку вошла Паула.

Марина сразу вскочила и помогла ей составить с овального подноса большой чайник, чашки и блюдо с новой порцией дымящихся лепешек. Напряжение, возникшее между мужчинами, спало. Девушка с удовольствием согласилась отведать угощение и, особо не стесняясь, начала густо намазывать лепешку вареньем.

Пабло вдруг встал.

– Ты куда? – с испугом спросила Паула.

– Наш хозяин сам всем распоряжается и гостей радует, а у меня дела, изгородь в одном месте нужно поправить. Так что прошу прощения, но разрешите мне удалиться, – сухо проговорил сторож.

– Так и у меня дел полно, – подхватила Паула, – надо уборкой заняться. Как закончите чаевничать, так все тут и оставьте, я потом уберу, – добавила она.

– А мне нетрудно! – с улыбкой заметила Марина. – Могу посуду отнести на кухню, да и помыть. Тоже мне проблема!

– Шустрая какая! – пробормотал Пабло и, не дождавшись разрешения хозяина, ушел из беседки.

– Вы уж простите его, – сказала Паула. – С утра жаловался на плохое самочувствие. Магнитные бури, наверное…

– Хорошо, можете идти, – ответил Кристиан.

Он был даже рад такому повороту событий, хотелось остаться с симпатичной новой знакомой наедине.

Кристиан недавно расстался с девушкой и пока не пришел в себя. Молодые люди встречались почти четыре года, он был настроен серьезно и уже обдумывал дальнейшие шаги в плане создания семьи. Его чувство казалось крепким, он не сомневался, что любит и был уверен в избраннице. Но вдруг все сломалось, гармония разрушилась, начиная с Нового года они беспрерывно ругались, а в середине февраля разъехались. Роза, так звали его подружку, напоследок высказала ему, что уже не влюблена и даже разочарована, что Кристиан не оправдал ее надежд и оказался скучным, бесталанным, бесперспективным и к тому же зацикленным на себе эгоистом. Ее отповедь больно обидела парня, в ответ он наговорил грубостей, и они в запале чуть не побили друг друга. Роза вернулась к родителям, а Кристиан переехал в квартиру, оставшуюся ему от дедушки по отцовской линии.

Жилье находилось в Саламанке, одном из самых респектабельных районов Мадрида. Квартира была огромной и забитой всевозможными старинными вещами. Дедушка не выносил никаких нововведений, и интерьер оставался неизменным с позапрошлого века. Кристиан получил эту недвижимость три года назад и почти не жил там. И когда после разрыва с Розой решил не возвращаться к родителям, а обосноваться именно в этой квартире, то уже через неделю ощутил невыносимую тоску, находясь словно в музее. Он понял, что необходимо все менять, и даже начал искать дизайнера. Но в конце марта все документы «по португальскому наследству» были готовы, и молодому человеку пришлось «вступать в права». И закончив бумажные дела, он решил, что самое время осмотреть поместье. Кристиану хотелось прежде всего сменить обстановку, уехать из Мадрида, окончательно забыть Розу и избавиться от депрессии.

О загадочном замке португальской ветви семьи ходило множество слухов. Поместье принадлежало Жуану Паулу Родригеш Алмейде, двоюродному прадедушке Кристиана. Сеньор жил замкнуто, практически отшельником, родственных связей не поддерживал, в гости никого не приглашал и свои владения не покидал. И семью это просто бесило. Жуана среди своих называли «людоедом», «синей бородой» и «злобным чертом». Кристиан видел его всего один раз, когда с матерью ездил в Португалию. Странно, но для них сеньор Алмейда сделал исключение и встретился, правда, не в поместье, а в Алкобасе. У Кристиана в памяти остался образ худощавого высокого мужчины, прямо держащего спину. Они сидели в кафе, довольно бурно обсуждали какие-то семейные дела, а мальчику купили порцию мороженого. Он особо не прислушивался, уплетая пломбир. И вдруг сеньор Алмейда замолчал и глянул на него остро и с явным любопытством. Кристиан перестал облизывать ложечку и отчего-то улыбнулся деду. И тот в ответ расцвел милой и какой-то беззащитной улыбкой.

– Славный у тебя сынок, Каталина, – мягко сказал он, – настоящий ангелочек.

Кристиан родился с очень светлыми кудрявыми волосами, но глаза были карими, а брови и ресницы – темными. В детстве волосы ему подстригали чуть выше плеч, и кудряшки окружали его милое лицо пышным белым ореолом. При отце – мадридском аристократе и жгучем брюнете и матери – португальской красавице с каштановыми кудрями белый цвет волос их отпрыска вызывал недоумение. И с возрастом он не темнел.

– Такому-то и снимать проклятие с семьи, – добавил сеньор Алмейда странную фразу и погладил мальчика по голове.

Кристиан в силу возраста – а ему было всего семь – тогда его слов не понял, но удивила и испугала реакция матери, поэтому этот эпизод врезался в память. Каталина вскочила, прижала сына к себе и грозно проговорила:

– Не впутывай сюда ребенка! Решай сам свои проблемы. Иначе дождешься проклятия и от меня!

И она быстро вывела Кристиана из кафе, даже не попрощавшись с родственником.

Прошло время. Сеньор Алмейда в возрасте 79 лет отправился в мир иной. Завещание было оглашено, все переходило к его единственному внучатому племяннику с одним условием, что служащие останутся в поместье до конца своих дней, а само владение никогда продаваться не будет и ничего в нем не изменится «во веки веков». Если же Кристиан не захочет следовать этому предписанию, то его обязывали устроить жизнь Пабло и Паулы по своему усмотрению, но достойно, а поместье сравнять с землей, чтобы даже следов не осталось. Присутствовавшие при оглашении завещания родственники лишь пожали плечами и дружно повернули головы к озадаченному наследнику. По их перешептыванию Кристиан понял, что нечто подобное все и ожидали от «отщепенца Жуана». Но ему ничего не оставалось делать, как согласиться со всеми условиями и вступить в права.

И вот он здесь, но с момента приезда замечает все больше необъяснимого. Кристиан, как истинное дитя своего времени, допускал существование проявлений потусторонних сил, верил в колдовство, проклятия и карму, знал, что все не так однозначно устроено в мире, как это кажется. Он любил фильмы ужасов, вампирские саги, истории о домах с привидениями. И даже начал ощущать прилив адреналина от того, что слухи о загадочном доме оказались небезосновательными. Заговоренное помолвочное кольцо, пустой гроб в часовне, загадочная Мариса в его таких ярких галлюцинациях – было о чем поразмыслить и чего бояться. Несмотря на всю свою рациональность, Кристиан то и дело испытывал страх при воспоминании о разгуливающей по поместью покойнице. И появление Марины оказалось весьма кстати и мгновенно переключило его внимание. Девушка понравилась ему, а положительные эмоции служили сейчас настоящим противоядием.