Глава 25
Виконт посмотрел на меня так, как можно смотреть на безумца, попытался тихонько хлопнуть по щеке. Но я увернулась, откинув руку и стала подниматься. Де Жерон самой встать не дал, схватил за плечи и поставил на ноги.
– Элизабет, – произнес он, с тревогой вглядываясь мне в глаза, – с вами все в порядке?
Его слова донеслись, как из тумана. В голове все еще звенит голос призрачной невесты, которая вдруг перестала казаться порождением зла. Тело болит из-за того, что пыталась противостоять магией, но сила еще не успела накопиться после перегорания.
– Она здесь, – повторила я, и проковыляв к постели, села.
– Да нет же, – запротестовал виконт, явно стараясь меня утешить. – Посмотрите, в каюте лишь вы, я и ваш дракончик. Все хорошо.
Я слушала его голос, но казалось, что он звучит одновременно с двух сторон. Будто я нахожусь на кровати и где-то под потолком. Когда подняла взгляд, обнаружила лишь доски и тщательно задраенные щели между ними. Но ощущение двойственности не покинуло, словно призрачная невеста установила связь, и я теперь чувствую мир с нескольких сторон.
От этого повело в сторону. Слева кровать, но виконт все равно подбежал и подхватил.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
Но мне не хотелось отвечать. В памяти стали всплывать слова леди Ру, а я пыталась понять их смысл, пыталась разобраться, почему они были вместе с виконтом, и как вышло, что она не доехала до будущего мужа.
– Виконт, – проговорила я, понемногу приходя в себя. – Ответьте мне на один вопрос. Точнее на два, но вначале на один.
Он отстранился, лицо стало напряженным.
– Слушаю, миледи, – произнес де Жерон.
– Что вас связывает с Вивьен Ру?
Между бровей виконта пролегла глубокая морщина, взгляд омрачился, он словно постарел разом лет на пять.
– Почему вы спрашиваете об этом в такой момент? – спросил де Жерон, и я уловила в его голосе напряжение.
– Ответьте.
– Это не может подождать?
– Виконт, ответьте, – повторила я тихо.
Он поднялся и стал мерять шагами комнату, время от времени вытирая лоб.
На полу, где случилось столкновение с призраком осталось зеленоватое пятно, которое постепенно тает. И когда де Жерон в пятый раз к нему приблизился, пятно стало едва заметным.
Наконец, виконт перестал метаться. Остановившись возле стола, он произнес, глядя в окно, куда льется бледный лунный свет:
– Вы сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать подобные истории. Лучше дождаться утра. Или прибытия в Пустошь. Я не хочу забивать вам голову глупостями.
– Даже если эти глупости стоили жизни невинной девушке? – осторожно спросила я.
Виконт дернулся, словно его толкнули в бок, он резко обернулся. И без того бледное, от усталости и схватки, лицо вытянулось, лоб покрылся испариной.
– О чем вы говорите? – спросил он и нервно сглотнул.
– Вам лучше знать, – произнесла я, поглядывая на прикроватный стол, где остался поднос со столовыми приборами, среди которых есть вполне острые, способные сойти за оружие.
Он проследил мой взгляд и, показалось, от этого ему сделалось не по себе еще больше.
– Со мной вы в безопасности, – зачем-то сказал он.
– Даже после того, как обещали придушить? – уточнила я.
Де Жерон схватился за голову и снова принялся носиться по каюте, громко топая босыми пятками.
Я все сидела и наблюдала за борьбой, которая развернулась внутри виконта, а сама действительно обдумывала способы защиты, если тот вдруг начнет вести себя странно.
Вместе с тем казалось, что вижу комнату сверху. Де Жерона, который бегает туда-сюда, себя, сидящую на постели с круглыми глазами и в одной ночной рубахе, сквозь которую просвечивается грудь. Но сейчас это почему-то не беспокоило, как меня, так и виконта.
– Мне нужно знать, – повторила я и добавила едва слышно: – Это вы убили ее?
Виконт застыл, как вкопанный, глаза выпучились, рот раскрылся и из груди вырвался стон.
– Что? – выдохнул он. – Убил? Вы с ума сошли? Нет! Конечно нет!
– Тогда что вас с ней связывает?
Плечи де Жерона повисли, он устало опустился на стул возле окна, и теперь лунная дорожка подсвечивает его со спины, делая похожим на темную статую с бледным лицом.
– Хорошо, – произнес виконт так тяжело, что мне стало его жаль. – Вы просили сказать. Но дайте слово, все, что вы сейчас услышите, останется в этой каюте и больше никогда не будет сказано.
– Это зависит… – начала я, но виконт оборвал.
– Я не могу рисковать, – произнес он, уставившись в пол.
– Хорошо, – согласилась я. – Обещаю.
Некоторое время де Жерон молчал, словно собирался с мыслями, а я терпеливо ждала, гадая, что за страшную тайну собирается поведать доверенный Черного Принца.
Он еще немного помолчал, потом сделал глубокий вдох и, наконец, заговорил:
– Вы все поняли неверно, леди Элизабет. Я не убивал Вивьен. Да и как я мог… Мы ведь были знакомы с тринадцати лет. И…
– Вы были влюблены? – вырвалось у меня, и я тут же зажала рот ладонью.
Ожидала, что виконт гаркнет на меня или хотя бы окатит гневным взглядом, но его глаза остались неподвижны и все так же таращатся в пол.
– Да, – просто сказал он. – Но это долго держалось в тайне. Лишь, когда ей исполнилось шестнадцать, была назначена дата официальной помолвки. Откуда мне было знать, что мой принц снова возжелает жениться.
– Он опередил вас, – догадалась я.
Виконт кивнул.
– Верно, – сказал он.
Такой поворот меня возмутил, я проговорила, сложив руки на груди:
– Но это нечестно.
– Он ничего не знал, – произнес де Жерон, стараясь оправдать принца.
– Пускай, – согласилась я, – но ведь родители знали. Они должны были сообщить его высочеству, что девушка занята. А принц обязан был проявить благоразумие.
Губы де Жерона тронула горькая улыбка, и его стало так жаль, что мигом забыла все его выходки. Захотелось обнять и по-человечески утешить. Но я не знала, как принято утешать мужчин, поэтому осталась на месте.
Виконт повторил:
– Принц не знал. И до сих пор не знает. И не должен узнать никогда. Слышите? Вы обещали. Он не простит себе, если узнает. Вы меня слышите, Лиззи?
Я кивнула и проговорила медленно, стараясь быть убедительной и убедить саму себя, хотя чувство справедливого негодования подмывало сказать что-нибудь не то:
– Понимаю. Я ничего не скажу ни Черному принцу, никому-либо другому. Но считаю, они не имели права так поступать.
Он снова натянуто улыбнулся, неуверенно сдвинув плечами.
– Если честно, их можно понять, – сказал он. – В выборе стать женой виконта или принца, ответ очевиден. И я не виню ее за это, как бы больно мне тогда ни было. Но если вы спросили, то должны узнать и остальное. Доставить леди Ру в Черную Пустошь поручено было мне. Но во время путешествия выяснилось, что она не собирается разрывать наши отношения, несмотря на предстоящий брак с принцем.
– Пресвятое воинство, – выдохнула я.
Де Жерон кивнул.
– Я был того же мнения. Как бы ни была сильна любовь к Вивьен, преданность Принцу превыше всего. Я не мог допустить такого предательства. Но Вивьен этого не понимала. Она говорила, что я недостаточно ее люблю, что я глупец, если готов отказаться от нее. Но как я мог? Как мог предать его?
– Черного Принца? – снова уточнила я, заранее зная ответ.
Только сейчас до меня стала доходить глубина преданности и привязанности виконта к своему сюзерену. И в голове не укладывалось, как в де Жероне может сочетаться такая беспрекословность и грубость.
Он ответил просто:
– Да. Я никогда не предам Черного принца, что бы он ни попросил. Вы удивитесь, но, если будет нужно, я без вопросов положу голову на плаху.
Теперь я смотрела на виконта совершенно другими глазами. Из черствого и своенравного мерзавца, он за секунду превратился в заботливого и даже трогательного человека. В глазах защипало, пришлось часто моргать, чтобы не дать влаге скатиться по щекам, а виконт продолжил:
– Вивьен была не согласна. Мы долго ругались. Прямо в этой каюте. Можете меня ненавидеть. Да, эта каюта принадлежала Вивьен. Уж простите, что не построил для вас новую. Если б это было в моих силах, я бы не поселил вас здесь. В конце концов, в одну из таких ссор Вивьен выбежала на палубу и забралась на борт, грозясь прыгнуть, если я не соглашусь. На палубе оказалось пусто, и никто не видел, как она стоит на перилах в легком голубом платье…
Виконт на секунду сделал паузу, словно говорить об этом ему действительно тяжело, потом вдохнул и снова заговорил:
– В тот вечер была качка, и доски намокли. Она поскользнулась, Элизабет. Поскользнулась и упала. Я бросился за ней, но, когда вытащил, оказалось, что при падении Вивьен ударилась головой. Сильно ударилась....
– Она умерла? – спросила я и тут же поняла, как глупо прозвучал вопрос.
Де Жерон вытер лицо ладонью и кивнул, нервно сглатывая.
– С тех пор она здесь. На корабле. Бродит неприкаянным призраком и изводит любую женщину, которой приходится на нем путешествовать.
Мы замолчали. Виконт сидит поникший и опустошенный, только что вылив из себя тайну, которую намеревался унести в могилу. Глаза впали еще сильнее, чем, когда встретила его после прогулки на остров, нос заострился и весь он стал напоминать ожившего покойника, который застыл в лунном свете. Я же пыталась прогнать мысли о сочувствии, заглушить боль, которую почти испытывала вместе с виконтом.
Постепенно эмоциональный вихрь стих, и я смогла собрать мысли. Когда вспомнила слова леди Ру, которые она произнесла, пока держала меня в сумрачном мире, я проговорила осторожно, боясь нарушить хрупкий мир, возникший между мной и виконтом:
– Вы ничего у нее не брали?
Де Жерон поднял голову и посмотрел на меня так, будто впервые видит.
– Что? – спросил он.
Я еще осторожней повторила:
– Вивьен Ру. Вы ничего у нее не брали перед смертью?
– Я? Нет, – проговорил он. – Хотя… Когда ее предавали морю, я взял на память кулон.
– Он с вами?
Виконт покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Я храню его в каюте в шкатулке из бычьей кости. Этот кулон… Я подарил его ей, когда впервые признался в любви. Вивьен не расставалась с моим подарком, даже когда стала невестой принца.
Внезапная догадка озарила, словно магическая вспышка полыхнула в мозгу. Несколько секунд я трясла головой, затем уточнила:
– Бычья кость, вы сказали.
– Да, купил шкатулку в порту Ворверии.
– Все ясно, – сказала я поднимаясь. – Кость ворвейского быка блокирует магию, и она не может взять его сама.
– Что? Кто не может? – спросил виконт, непонимающе уставившись на меня.
– Неважно, – ответила я, кивая своим мыслям, и попросила:– Ведите меня к этой шкатулке.
Виконт пару секунд смотрел на меня. Постепенно его лицо менялось. Из печального, убитого трагедий моряка он вновь превращался в холодного и резкого виконта, который готов был придушить меня, лишь бы успокоить.
– Зачем? – коротко спросил он.
– Просто отведите, – попросила я. – Кажется, я знаю, что надо делать.
Он тоже поднялся. Его взгляд скользнул по сорочке, и мне впервые захотелось прикрыться.
– Для начала, – произнес виконт холодно. – Вам следует прикрыть то, что леди обычно не выставляют напоказ.
Я проглотила колкость и сдержанно кивнула. Виконт продолжил буравить меня взглядом, не делая ни малейшей попытки скрыть это или отвернуться. Сразу захотелось укутаться, как куколка. Одеялом, подушкой, старым башмаком или собачьей будкой, лишь бы побыстрее.
– Может, для начала вы перестанете смотреть? – поинтересовалась я, пытаясь прикрыть шалью бедра.
Но шаль не желает опускаться ниже пояса, лишь обтягивает грудь, которая, не будучи стянутой корсетом, колышется от каждого движения.
Виконт сглотнул и потряс головой, чтобы в следующий момент посмотреть на меня осуждающе.
– Я – мужчина, – заявил он, словно говорил о некой непреложной истине.
– Это дает вам право не контролировать себя? – поинтересовалась я. – Не так давно вы утверждали, что эта особенность больше свойственна женщинам.
Виконт посмотрел на меня так, словно вот-вот приведет в действие обещание придушить. Я захлопала ресницами и отшатнулась.
С силой оторвав от меня взгляд, де Жерон пересек каюту в несколько шагов и, прежде, чем открыть дверь, обронил через плечо:
– Жду вас на палубе, миледи Элизабет.
Стоило ему оказаться за дверью, хлопнув ей так, что меня подкинуло, а Диларион пыхнул черным облачком, я вновь уловила нежный сладковатый аромат амарантов.
Когда трюмо и открытый проем в купальню вдруг сменились амарантовым полем, с потрясла головой, отгоняя наваждение.
– Скоро, – пообещала я вслух. – Скоро все будет позади.
Сердце болезненно сжалось, когда меня накрыло волной вины и стыда.
Больше мне нечего было сказать призрачной невесте. Я продолжала словно находиться в двух местах одновременно.
Когда подошла к походному сундуку и раскрыла его, перед глазами возникла хрупкая фигурка, согнувшуюся над ровными стопками нарядов. Увидев себя глазами леди Ру, подивилась, как странно выгляжу со стороны.
Бледная, какая-то испуганная и большеглазая, рыжие непослушные пряди торчат в разные стороны, а под тонкой тканью отчетливо видны очертания тела. Успела подумать, что сильно похудела за это плавание, потом выудила из сундука аккуратно сложенное домашнее платье из розовой шерсти. Простое, с длинным рукавом и с запахом под грудью, высокий ворот допускает отсутствие шейного платка.
Быстро сунув руки в рукава, я стянула края пояса сзади и, завязывая бант, подошла к зеркалу.
В голове пронеслось:
– Красивая… Как жаль… Всегда жаль, когда красиво…
В следующий миг я отшатнулась от отражения, потому что вместо меня там оказалась незнакомая девушка.
Стройная и высокая, с прямыми волосами, распущенными по плечам, как у крестьянки. На голове венок из амарантов, что удивительно подходит алым губам и нежному румянцу щек.
– Вы тоже, – вырвалось у меня помимо воли, – красивая.
Я сдержалась, чтобы не добавить "были" и спустя секунду отругала себя за глупость, вспомнив, что Вивьен Ру слышит каждую мою мысль.
В ответ мне грустно вздохнули и прошептали:
– Была. Теперь он не насладится этой красотой.
В животе отчего-то потеплело, грудь показалась непривычно тяжелой, словно распирающей изнутри, а внутри екнуло неведанным ранее томлением. До боли захотелось ощутить, как чьи-то сильные пальцы берут за плечи, а губы сминают мои, как лепестки цветов.
Чувствуя, что еще несколько секунд, и желания призрака возьмут надо мной власть, я помотала головой, концентрируясь на словах виконта о кулоне и шкатулке из бычьей кости, и понеслась прочь из каюты.
Едва стала выходить, что-то дернуло, за подол платья. Думала, зацепилась, но, когда оглянулась, по каюте прокатился легкий ветерок.
– Леди Вивьен Ру? – стараясь не стучать зубами, проговорила я.
– Верни мое морю, и я обрету покой.
Зажмурившись, я выскочила наружу и хлопнула дверью похлеще виконта. Потом вдохнула свежего ночного воздуха, но когда сделала несколько шагов, врезалась в чью-то спину.
Я открыла глаза. Виконт оглянулся и, видимо, решив, что падаю, схватил меня за плечи. От этого прикосновения голова закружилась, а внутри заиграли волшебные флейты.
Стало невообразимо стыдно, словно бессовестно подглядываю в замочную скважину, поэтому уперлась кулачками в грудь и оттолкнула его грубее, чем следовало.
– Не смейте касаться меня! – постаралась выкрикнуть я и в тот же миг закрыла рот ладонью, потому что гневный оклик прозвучал, как жалкая мольба.
– Вы в порядке? – не обращая внимания на мои метания, спросил де Жерон и встряхнул меня, отчего внутри снова все запело.
Я же, стремясь избавиться от чужих ощущений и эмоций, высвободилась и решительно направилась в каюту виконта.
Всю дорогу молчала, чтобы не наговорить лишнего, грубо игнорируя вопросы де Жерона о моем самочувствии. Лишь, когда с размаху чуть не налетела на закрытую дверь, запоздало замерла со вскинутым подбородком.
Виконт мягко отодвинул меня в сторону и отвесил полупоклон, приглашая войти. Но я отчаянно замотала головой, думая только о том, что его лицо в пугающей близости от моих губ.
Виконт приподнял бровь, затем пожал плечами и скрылся в каюте, а я прислонилась спиной к стене и стояла, часто дыша, пока мысли не успокоились.
Когда де Жерон вернулся из каюты, взгляд его изменился, стал потерянным и сосредоточенным одновременно. Он протянул мне темную, покрытую лаком шкатулку с таким видом, словно не знал, что это и что с этим делать.
Когда приняла ее в обе руки, романтические эмоции схлынули, вместо этого глаза наполнились слезами.
– Где это было? – прошептала я одними губами, и виконт кивнул, показывая, что отлично меня понял.
Ответ дался ему нелегко. Прежде чем заговорить, он посмотрел вверх, на каравай убывающей луны. Затем выдержал паузу и глухо произнес:
– На корме.
– Пойдемте туда, – тихо сказала я, и когда развернулась, де Жерон осторожно придержал за локоть, потому что меня качнуло и повело в сторону.
Когда мы оказались на корме, я замерла, не в силах взглянуть на бледное лицо виконта.
– Что дальше? – поинтересовался он таким тоном, словно отбывает досадную повинность, и снова, как это было в каюте, за холодностью и отчужденностью послышалась душевная боль.
– Мне кажется, вы должны сделать это сами, – пробормотала я, глядя вниз.
– Что сделать? – тихо спросил виконт.
А я сказала вовсе не то, что собиралась:
– Что тогда произошло? На амарантовом поле?
Де Жерон нахмурился и отвернулся. Скрестив на груди руки, он глянул вперед таким взглядом, словно смотрит сквозь время.
– Откуда вы знаете про амарантовое поле? – спросил он, наконец.
– Так что там произошло? – спросила я, но в голове тут же вспыхнула догадка, и я быстро добавила: – Этот кулон тогда был на ней?
Де Жерон кивнул.
– Мы долго не виделись, – сухо сказал он. – Почти полгода. И условились встретиться на нашем месте, чтобы побыть наедине.
– На амарантовом поле, – уточнила я и де Жерон снова кивнул.
– Вивьен была одержима цветами, – глухим голосом сказал он. – Она никогда не переставала восторгаться ими. Говорила, что красотой обязательно надо восхищаться, что она мимолетна, и что в случае цветов это отчетливо видно. А еще она любила повторять, что боги создали цветы специально, чтобы люди не забывали о них…
– Вы встретились, а что было дальше? – спросила я.
– Дальше? – переспросил виконт, обернувшись ко мне так резко, что я отпрянула и чуть не выронила шкатулку. – Дальше она сказала, что ей придется стать женой Черного принца, и возможно, впоследствии королевой.
Взгляд виконта стал острым, резким, пронзительным. Уголок рта дернулся в сторону, словно в злой иронии, а я смотрела на де Жерона и думала, что еще немного, и сердце разорвется от терзающего его горя.
– И все? – спросила я тихо, когда стало понятно, что больше говорить виконт не намерен.
– Все? – переспросил де Жерон. – Пожалуй, все. Она хотела сказать что-то еще, но я не слушал.
– Вы готовы отпустить ее? – спросила я, заглядывая виконту в глаза. – Готовы отпустить воспоминания о леди Вивьен Ру?
– Готов? – переспросил виконт и скривился. – Вы странного мнения обо мне, леди. Я давно отпустил самую память о ней.
– И продолжаете хранить ее кулон в каюте, – мягко напомнила я.
Де Жерон дернулся, как от удара и, вцепившись пальцами в борт, подставил лицо ночному ветру. Тот растрепал его волосы, и посеребренные светом луны пряди треплются, покачиваясь в такт движению корабля.
– Зачем мы здесь, леди? – наконец, спросил виконт устало.
– Верните морю, что взяли, – ответила я словами леди Ру и робко протянула шкатулку виконту.
Несколько секунд он смотрел в глаза, затем опустил взгляд, и осторожно, словно касался самой дорогой из драгоценностей мира, открыл шкатулку, которая все еще в моих руках.
Стоило мерцающему камню закачаться на цепочке, внутри все дернулось, словно призрак Вивьен Ру потянулся к кулону. Я вздрогнула, пальцы разжались, и шкатулка глухо ударилась о палубу.
Ни виконт, ни я не заметили этого, потому что небо над нашими головами полыхнуло белым, и раскат грома заглушил грохот воды за кормой.
– Верните морю! – крикнула я, хватаясь за борт оттого, что корабль повело в сторону.
Бросив на меня быстрый взгляд, де Жерон размахнулся. Едва голубой отблеск сверкнул над его головой, как корабль ощутимо тряхнуло.
Небо снова стало белым, а пространство загремело. Я же не заметила, как оказалась в объятиях виконта.
Прежде, чем успела что-то понять, выпалила ему в лицо, стараясь перекричать раскаты грома:
– Она любила вас! По-настоящему любила! Она сама прокляла себя за то, что предала свою любовь!
Виконт встряхнул меня за плечи, зло уставившись прямо в глаза.
– Откуда вам это известно, леди! – прорычал он. – Уж не она ли вам рассказала?! Но она мертва уже пять лет, как! И любила она, как выяснилось, только себя!
– Глупец! – выдохнула я. – Я всегда говорила, что ты так и умрешь непроходимым тупицей. Кто же знал, что я умру раньше…
Де Жерон отшатнулся, а я вдруг с ужасом осознала, что больше не владею своим телом. Я притянула его лицо к себе и впилась поцелуем в губы.
Тело пронзила волна удовольствия такой силы, что правильней было бы назвать болью. Несмотря на закрытые глаза мир был белым от непрерывных вспышек молний, а в непрестанном грохоте я услышала долгожданную тишину.
Чувство желанного покоя пришло со звуком всплеска небольшого предмета. Всплеск прозвучал отчетливо. Но я поняла, что не смогла бы различить его среди громовых раскатов, и слышу чужими ушами.
В следующий миг меня рвануло вверх, и все, что привыкла считать собой – тело, мысли, чувства, вдруг превратилось в свет.
Я пришла в себя от ощущения твердых горячих губ на своих. Меня целовали властно и безжалостно, словно наказывали. Окончательно прийти в себя помог соленый привкус во рту и понимание, что отвечаю на поцелуй так же неистово, точно дикий изголодавшийся зверь.
В следующий миг пространство расколол звук пощечины, и виконт отклонился назад, держась за щеку. Следующая пощечина чуть не сбила его с ног, а я подивилась, откуда у меня столько силы.
Какое-то время де Жерон смотрел на меня не понимающими глазами, а затем густо покраснел, до самых кончиков волос.
– Вивьен, – пробормотал он, глядя с недоумением. – Я не чувствую ее на корабле.
Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закатить ему третью пощечину, я вытерла губы и проговорила натянуто:
– Рада, что смогла оказаться вам полезной, виконт де Жерон.
Оттолкнувшись от груди виконта, я щелкнула пальцами, и над головой запорхал магический мотылек, осветив лицо де Жерона: потемневшие глаза со странным выражением, опухшие губы…
Осознав, что мои губы должны выглядеть не лучше, судя по жжению и чувству распирания изнутри, я отогнала мотылька подальше и, дернув подбородком, сказала с нажимом:
– Я, господин виконт де Жерон, иду в каюту, которая, наконец, принадлежит мне единолично. И вы, господин виконт де Жерон, попробуйте хоть что-нибудь сказать!
Гордо вскинув подбородок, я окинула держащегося за щеку виконта сердитым взглядом и удалилась в компании магического мотылька.