Связка ключей. Тайная комната

ГЛАВА 1. УТРЕННИЙ ЗВОНОЧЕК.

Апрель 2018 года.

Яркие огни слепили. Музыкальный марафон набирал силу. Пятница была в самом разгаре. Главным преимуществом молодости является возможность гулять и веселиться до середины ночи, а утром мчаться на учебу, как ни в чем ни бывало. Правда к пятнице это относилось опосредовано, ведь это единственный вечер на неделе, когда ты можешь не вспоминать каждые пятнадцать минут, что пора бы домой. Хотя надо заметить всё же я не перестаю контролировать ситуацию во время таких тусовок-вечеринок. Расслаблялся я только в одиночестве или с Валей.

Валя – мой ангел.

Она стала очень большой частью моей жизни.

Я посмотрел на танцующую рядом Валентину. Она улыбнулась мне. Я с любовью смотрел на неё и тоже улыбался.

Как же всё изменилось.

– Всё хорошо? – одними губами спросила она, улыбаясь.

Я кивнул, не переставая улыбаться в ответ.

Я стоял спиной к диджею и весь клуб был у меня перед глазами, ну точнее весь зал, вкупе с танцполом и барной стойкой. Народу было не очень много. Не сказать что это была закрытая вечеринка, но, так сказать, были только приглашенные и их друзья.

Это была идея Иннокентия, моего сокурсника и товарища по всем «нашим здоровым кипишам», он предложил откупать клубы по вечерам в пятницу, как только узнал, что с деньгами у меня стало всё в полном порядке. Не то чтобы часто случались, к примеру, драки в клубах, во время наших пятничных вояжей, но такое случалось, и его предложение совпало с одной из таких стычек. Удовольствие было не из дешевых, но опыт СММ-менеджмента, которым Иннокентий плотно занимался, подкинул ему идею продавать через социальные сети билеты на подобные тусовки по доступным ценам и идея зашла – наши однокурсники, однокурсницы и их друзья оценили предложение и финансовая нагрузка на меня стала полегче.

Тем сильнее вытянулось моё лицо, когда от барной стойки поднялся мужчина, чей силуэт показался мне очень знакомым и взгляд мой за него зацепился. Только я никак не мог понять кто это. Я прищурился, напрягая зрение, но мужчина облегчил мне задачу – он повернулся, глядя прямо на меня, да и помахал мне рукой, как Гагарин, и тут же скрылся за спинами людей.

Мне понадобилось добрых пять минут, чтобы сообразить кто это и морозный холодок колких лап огромных мурашек пробежался по моей спине.

Это что был Павел?

Паника?

Нет.

Просто неприятно засосало под ложечкой. К тому же я мог и ошибиться. Но сколько я не силился, вспомнить человека похожего, в моем окружении, не смог.

Настроение испортилось. Это тут же заметила Валентина.

Я уже сидел за столом и пил холодную воду, которую только что вынул из холодильника бармен, по моей просьбе.

– Что-то случилось? – Валя настороженно смотрела на меня.

– Что-то я себя не очень хорошо чувствую, – пожаловался я, не глядя на неё.

– Так давай просто уедем, – легко сказала она и потянула меня за руку.

– Точно? – я осторожно взглянул на неё, – ты же хотела потанцевать…, – начал я и замолчал.

– Всё нормально, – она протянула руку, – давай ключи.

Я достал ключи от нашего «миникупера» и вручил любимой девушке. Сказать правду Вале я не мог. Оправданий себе найти тоже, поэтому слукавил и теперь просто молчал. Увидел бредущего ко мне с удивленным лицом Иннокентия и поднял вверх руки, делая жесты, показывающие, что для меня вечеринка окончена. Лицо его вытянулось. Еще бы, на часах было всего лишь 23.10.

Машина приятно заурчала движком и плавно тронувшись, Валя повела её в сторону нашей маленькой, уютной квартирки.

***

Мелкие хлопоты и нежная забота Вали убрали мои хмурые мысли на дальнюю полку. Мы выпили по бокалу красного вина и она убежала в ванную комнату. Я забрался под одеяло, натянув его до подбородка. Выключил освещение в комнате и включил телевизор. На одном из киноканалов шёл какой-то сериал. Убавил звук до "еле слышного".

Я окинул взглядом нашу уютную берлогу.

Сорока метров квартира-студия с большим панорамным окном, на шестнадцатом этаже. отличный вид из окна. Большой кухонный островок, огромная плазменная панель, круглая, удобная кровать и небольшой учебный стол, один на двоих – всё что нужно двум влюбленным студентам.

И все же как всё изменилось.

Мои мысли вновь вернулись к Павлу, о котором до сегодняшнего дня я и думать забыл. Как и обо всём, что произошло в прошлом году летом. Воспоминания поблекли, подернулись патиной – время делало своё дело. Дни были насыщены учебой, ежедневными заботами и Валей. Дни минувшего прошлого затирались этими новыми, волнующими воспоминаниями.

Дверь в ванну распахнулась, прерывая мои вялотекущие мысли.

В неярком свете, льющемся из ванной, её фигура выглядела сногсшибательно.

Валя не бросалась в глаза яркой внешностью, лицо её было, на мой взгляд, очень правильным, ничего броского, разве что большие синие глаза, которые очень необычно контрастировали с её золотистой рыжей шевелюрой и… потрясающая фигура – гибкая талия, неширокие бедра, как будто немного вздернутая аккуратная попка и очень красивая гармоничная грудь.

Я задумался. Неужели этим она меня и привлекла?

Сложно было ответить на это вопрос. Особенно сейчас, когда мокрая нимфа, укутанная в белую тонкую простыню, которая ничего не скрывала, медленно приближалась к кровати, на которой лежал я.

Мысли мои перетекли в другое русло.

– Как себя чувствует мой принц? – игриво начала Валентина, и это мне тоже в ней нравилось – сочетание простоты и какой-то царственности.

– М-м-м-м, – только и смог ответить я.

– Вижу лучше, – не сменила тон, продолжая игру моя королева.

Простынь упала с неё, а в это время под другой простыней что-то шевельнулось в ответ. Нимфа тряхнула мокрыми рыжими волосами и поставила обе руки на край кровати. Её небольшие груди стали выглядеть еще аппетитней.

Я задержал дыхание.

Свет, падающий из-за её спины, делал картину очень привлекательной. Она вдруг приблизилась в одно движение и поставила своё колено на кровать.

Я сглотнул.

– Мой принц потерял дар речи? – теперь со мной говорила пантера Багира из старого доброго мультика, – ответь мне или молчи до утра, – с пафосом добавила она и улыбнулась.

Вторая её нога переместилась на кровать и теплое, влажное и такое манящее тело начало свой медленный путь ко мне.

Я натянул одеяло до самых глаз.

– Не надо меня бояться, Маугли, – улыбалась она, – я тебя не обижу.

Шаг и еще шаг.

Ноги и руки грациозно двигались, отчего кровать ритмично покачивалась, а внутри меня уже всё кипело.

Мне стоило больших усилий продолжать этот спектакль, а не наброситься на Валю, чтобы подмять её под себя и овладеть этим таким знакомым, любимым телом.

Руки уже «шагали» вдоль моего тела, обтянутого одеялом. Моё прерывистое дыхание скрывало это самое одеяло. Остановившись около моего лица, нимфа или это была пантера, я уже не понимал, облизала губы и протянув одну руку, резко сдернула с меня одеяло, обнажив мою неприкрытую наготу.

– М-м-м, Маугли, да ты уже готов ко всему, – констатировала она, и без дальнейших словесных прелюдий, впилась своими губами в мои.

Я издал протяжный стон, а её рука обхватила моё естество. Она быстро прильнула ко мне слегка влажным телом и я тут же забылся в сладком грехе, растворяясь в этой необычной женщине всем освоим существом.

***

Утро мягкой лапой тронуло мою щеку и я открыл глаза. Валя укуталась в одеяло как в кокон, оставив меня абсолютно голым. Я протянул ногу, чтобы зацепить простынь, которая заменяла нам пододеяльник. Она сбилась в тугой комок на краю кровати и я никак не мог её подцепить пальцами. Солнце медленно расправляло свои лучистые плечи, заливая комнату теплым светом. Я зацепив наконец простынь, теперь расправлял её, укрываясь и зябко поёживаясь от легкой утренней прохлады царившей в комнате.

Спать уже не хотелось, легкая нега растекалась по телу. Воспоминания о ночи были приятными. Сегодня суббота. Занятий нет и можно поваляться хоть до обеда.

Валя зашевелилась меняя позу и я с любовью посмотрев на неё, улыбнулся. Не знаю, что сказала бы Ники, но я считаю, что с Валей мне повезло.

Любовь ли это? Да, пожалуй это любовь. А вообще как можно это оценить?

Какие критерии использовать, чтобы понять любишь ли ты человека или нет? То, что меня к ней влечёт спору нет. Да она не красавица-модель, что впрочем для меня характеризовало её лишь с положительной стороны, поскольку девушки такого склада мне совершенно не нравились. Нет, безусловно, мне импонировала их красота и привлекательность, но на этом и всё, дальше ничего, дальше с ними было не интересно.

А Валя она другая.

Изначально казавшаяся мне просто обычной девушкой, теперь она открылась мне настоящей красавицей. За время прошедшее с начала нашего знакомства, а это… офигеть, забыл. Примерно месяцев семь, наверное. Так вот за это время я увидел разную Валентину, многогранную, разную – спокойную и рассудительную, умную и находчивую, сообразительную и смешную, сексуальную и обольстительную. У неё было много положительных сторон и практически не было отрицательных. Или я просто их не видел? Ну да, она не очень любила все эти наши пятничные тусовки с алкоголем и прочим, хотя иногда с удовольствием шла со мной, обещая танцевать до утра.

Вчерашняя вечерника.

Вчера я говорил о Вале с Кешей.

Рассказал Иннокентию свою тайну, которую хранил ото всех и в первую очередь от Вали.

– Ты собрался сделать что? – Иннокентий смотрел на меня как на умалишенного.

– Хочу сделать ей предложение и познакомить её с родителями, – я тут же пожалел, что сказал ему об этом.

– Вова, – спокойно начал Кеша, – послушай, вы знакомы сколько, полгода?

Я внимательно посмотрел на него ничего не говоря.

– Не рановато, ты хорошо её знаешь? – казалось Иннокентий был всерьёз озабочен этим вопросом, но что-то мне подсказывало, что суть совсем в другом.

Кеша был большим любителем тусовок, был не прочь хорошенько забухать, а его подработка смм-менеджером приносила не очень большие деньги, в общем, особо не разгуляешься. И в тот момент мне пришла именно такая мысль – суть в том, что я был отличной дойной коровой, которая впрочем и сама была не против потусить, но всё же.

А я думал о будущем. Был сейчас на все сто уверен, что Валя – это моё. Не видел ни одной загвоздки или причины думать по-другому.

А в будущем нас ждала поездка к морю.

Я уже всё запланировал и это был еще один секрет, который я хранил от Вали. Это будет отличная проверка наших чувств, хотя чего уже проверять, ведь мы живем вместе уже почти два месяца. А там, на море, вместе три недели, не отходя друг от друга… прямо как с Ники на Родосе.

Мысль остановилась.

Да нет, на Родосе было по-другому.

И тут меня как волной захлестнуло.

Говорят будущего не бывает без прошлого. Согласен.

Там в прошлом всё было по-другому. Я был другим.

Я сел на кровати. Затем встал. Подошел к окну. Солнце уже поднялось над горизонтом.

Всё изменилось в моей жизни за каких-то десять месяцев. А изменился ли я?

Какой же я настоящий?

Тот, который сегодня наслаждается жизнью с Валей, строит планы на будущее, хочет познакомить будущую невесту с родителями и думает о том, где потом приложит свои знания и умения или настоящий Владимир Скворцов тот, бесшабашный, немного неуклюжий в своих приключениях парень, ищущий какие-то ключи, ради непонятной цели.

И вдруг перед мной встало лицо деда…

«Верю в тебя Володька. Уверен ты многого добьешься».

Я тряхнул головой. Наваждение спало.

Я задрожал всем телом, ринулся к кровати, натянул трусы и подошёл к шкафу, чтобы взять халат. Меня трясло. Не помню, чтобы дед говорил мне эти слова, но было четкое ощущение дежавю. Будто бы я это слышал лично. Но я точно помнил, что это строчки из его письма, которое мне передал Прокуцкий.

За своими мыслями я и не заметил, что машинально включил кофеварку и уже стою около холодильника, тупо глядя на продукты и стараясь понять для чего я здесь.

– Доброе утро милый, – я вздрогнул от неожиданности, да уж, слишком погрузился в мысли.

Я повернулся. На кровати лежала вчерашняя нимфа. Волшебница с рыжими волосами и невероятными синими глазами. Моя любимая Валентина.

– Доброе, – бодрым голосом сказал я, – нимфа желает принять душ или сразу приступить к завтраку?

– Душ, – хитро улыбаясь сказала нимфа и, завернувшись в простынь, в которой недавно пряталось моё тело, на цыпочках прошествовала в ванную комнату.

Нимфа ушла и мысли вернулись в былое русло.

Сложно сейчас сделать выбор – кто же ты, хочешь ли ты жить той жизнью, которой живешь сейчас или всё же тот образ, стиль, жизненный уклад, что случился в прошлом году и держал тебя в постоянном тонусе, принося, безусловно не только радостные эмоции и удовольствие, но и серьёзные проблемы помноженные на угрозы жизни и постоянный риск умереть неизвестно где и неизвестно зачем. Это всё же вероятно главная причина – непонимание того, для чего всё это.

В чем цель и смысл? Зачем рисковать жизнью.

Анализируя в своих мыслях все письма от деда, которые он прочитал, я пришёл к мнению, что ясной цели, точного указания на некую награду, нет. Есть набор воспоминаний, которые безусловно несут практический аспект, но лишь только в качестве указания на необходимость выполнения неких действий для поиска артефактов, ключей, которые должны что-то открыть с целью достижения…чего? Вот главный вопрос, на который нет ответа. И здесь тупик, который можно достичь и увидеть в конце дверь, открыв которую можно найти новый путь и так далее.

Я уже выбросил из головы, по крайней мере мне так кажется, все мысли о том, что произошло в прошлом году. Об этом напоминают лишь осколок-кулон на груди и шрам на запястье. Я посмотрел на руку и почувствовал тупую боль.

Закрыл глаза. Сделал глубокий вздох.

Вода в ванне перестала шуметь.

Я изменился, сказал сам себе. Я планирую провести несколько недель со своей девушкой на море, где собираюсь сделать ей предложение.

Дверь открылась и миру явилась дива в полотенцах, одно на теле, другое на голове. Улыбающаяся и довольная.

– Боже, как я хочу есть , – хищно улыбнулась она.

***

Завтрак ушёл в прошлое. Мы валялись на кровати не размыкая объятий. Как же это приятно – держать в объятиях любимого человека и не думать при этом о том, что будет завтра. Потому что завтра будет воскресенье, снова выходной и можно пойти в кино или в кафе, можно делать что угодно. А послезавтра будет понедельник и мы снова окунемся в учебу, а потом придут каникулы и мы отправимся на море. Всё просто и понятно. Никаких головоломок, лабиринтов, странных загадок сложных выборов. Сам того не замечая я снова и снова возвращался к собственным размышлениям о смысле жизни. И в этом виноват Павел… или кто-то на него похожий. Человек взбаламутивший воду в моем спокойном озере жизни и заставивший меня думать обо всем этом.

– Козел, – шепнул я со злости.

– Что? – Валя повернула ко мне лицо, на котором была улыбка.

– Что? – сделал я тупое лицо, стараясь не выдать своих эмоций, которые сейчас захлестывали меня.

– Ты что-то сказал? – снова улыбнулась она.

– Нет, что ты, – глупо улыбнулся я.

– Значит показалось, – успокоилась она и легла обратно.

И тут зазвонил телефон. Вставать было дико лень.

– Ты не посмотришь кто это? – тихо спросила Валя.

– Нет, – безразлично ответил я.

Телефон заткнулся, но только лишь на несколько секунд, чтобы зазвонить снова. Я тяжело вздохнул и встал с кровати.

Звонила Ники.

– Ники? – вслух сказал я.

– Звонит твоя сестра? – Валя оживилась.

– Да, – сказал я снимая трубку, – привет.

***

Сосредоточиться не получалось. Валентина активно помогала мне собирать вещи. Она же выяснила что есть рейс и я успеваю на самолет, купила онлайн билет и сейчас собирала мне вещи. Всё валилось из рук. Слова Ники всё еще звучали у меня в голове.

– Мама в коме, Вова, срочно приезжай, – её голос звенел.

– В коме, – как робот повторил я.

– Да, ей вдруг резко стало плохо, мы вызвали скорую, – Ники замолчала и некоторое время в трубке были слышны лишь её всхлипывания, – а в скорой она впала в кому.

– Что случилось? – я никак не мог понять что произошло, до меня не доходил смысл слов, – как такое могло произойти?

– Я не знаю Вова, я ничего не знаю, врачи её забрали и всё, никакой информации пока нет, вылетай, пожалуйста, поскорей, – и она положила трубку.

– Я вызову такси, – глухо сказал я и прошёл к шкафу, чтобы взять вещи, которые я не мог оставить и не взять с собой.

ГЛАВА 2. МЕДЛЕННЫЙ ЯД

Странная пелена окутала меня. Я вроде бы находился в толпе людей – аэропорт привычно шумел и гудел людскими голосами и прочими звуками, но для меня сейчас всё это было вторично, всё ушло на дальний план.

Мама в коме. Как такое вообще могло произойти?

Не помню, чтобы она чем-то болела. Я вдруг остро осознал, что я родителями у же давно не интересуюсь. Это они звонят мне регулярно, спрашивая о том, чего новенького произошло в моей жизни, а я даже и одного вопроса не задал, ни папе, ни маме. Я был настолько поглощен собой, своей жизнью, своими мелкими проблемами и заботами, что мне даже в голову не приходило спросить – а как же дела у моих самых близких людей. Вот у Ники я спрашивал… комок подкатил к горлу, поскольку я очень хорошо понимал, что такое кома.

Как-то посмотрел старый фильм «Коматозники», в котором молодые врачи экспериментировали в этой теме, но самое главное, что я почерпнул из картины, это информацию о том, что большинство людей умирают после коматозного состояния.

Я просто могу больше не увидеть свою маму живой. Одинокая слеза скользнула по моей небритой щеке.

Память быстро подбросила воспоминание полутора годовалой давности. Когда я попал в инфекционку с банальной дизентерией и как быстро мама примчалась из другого города, и как ходила ко мне каждый день… мне стало стыдно.

Я нерадивый сын.

– Всё будет хорошо, – я почувствовал горячее дыхание на своем ухе и осознал, что Валентина обнимает меня очень крепко и отодвинувшись от неё, увидел бежавшие по её щекам слёзы, отчего сразу же вновь обнял её.

Мы стояли у входа в накопитель. Люди медленно входили на досмотр.

– Позвони мне как прилетишь, пожалуйста, – тихо сказала Валя.

***

Самолет тряхнуло. Шасси, подумал я. Я не мог вспомнить, как прошёл полёт. Я спал или дремал. Размышлял или читал журнал. Я глянул в иллюминатор, в котором блеснули городские огни и велел себе собраться, впереди было много дел и быть кисейной барышней в таких ситуациях я не привык. И когда только привык, подумалось мне.

Она стояла вдалеке, не толкаясь вместе со всеми встречающими. Я вышел из толпы. Она быстро приблизилась ко мне и крепко обняла. Это продолжалось какое-то время. Я не выпускал её из своих объятий и она тоже не спешила разнимать свои.

Мы не виделись довольно долго. А между тем, за время прошлогодних приключений, мы очень сблизились. Осознал я это прямо сейчас, всем своим существом чувствуя и понимая, что сейчас меня обнимает самый близкий на свете человек. Но где-то в этом городе было еще двое и один из них в критическом состоянии.

Я медленно ослабил хватку и чуть отодвинулся глядя Ники в лицо. Глаза были красные. Я не удивился.

– Что известно? – вместо приветствия сказал я.

– Это какой-то яд, – её лицо как-то неестественно перекосилось и слёзы хлынули из её глаз.

Я схватил и прижал её к себе. И вероятно потому, что у самого глаза тут же намокли.

Люди проходили и смотрели на нас. Кто с улыбкой, кто с удивлением. А мы продолжали стоять, роняя слёзы. Всё глубже внутрь проникала мысль, что я забыл о родителях и теперь должен исправить данную ситуацию.

Я встряхнул сестру.

– Поехали, – коротко сказал я и мы двинулись к выходу из здания аэровокзала.

У меня была ещё целая куча вопросов к ней, но задавать их, стоя посреди зала прилёта мне было как-то не комфортно.

Несмотря на то, что день уже давно закончился, поехали мы прямо в больницу. Мне не терпелось поговорить с врачом, потому что ничего внятного относительно болезни, а точнее причин того, как мама впала в кому, Ники мне сказать не могла.

– Как это произошло? – спросил я как только мы сели в такси.

Не знаю почему Ники сама не села за руль, возможно в таком состоянии просто не захотела.

– Я не знаю, – ответила очень тихо.

– Я спрашиваю как, а не почему, – уточнил я.

– Она просто упала, – Ники снова заплакала и мне пришлось подождать, сдерживая при этом и себя.

Потому что одно дело смотреть как твоя сестра плачет, по какой-то неясно причине и пытаться её успокоить и совсем другое дело знать причину её слёз. Мне тоже было тяжело слушать подробности происшествия, но я должен был всё услышать, чтобы понимать как, зачем и почему. Возможно эти знания позволят мне увидеть то, чего не увидели остальные и помочь маме.

– Мы готовили завтрак, – всхлипывая продолжила Ники, а папа был в саду, ушёл посмотреть … что-то там с малиной, – она повернула ко мне своё заплаканное лицо, – я была рядом, она схватилась за стол и покачнулась, я удивилась, и тут же поинтересовалась, что случилось, мама улыбнулась и просто грохнулась на пол, глаза её закатились, – Ники снова заплакала.

– Просто ни с того, ни с чего упала и всё, – строгим голосом спросил я, чтобы встряхнуть и её и себя не давая впасть в слезливое состояние, – головой ни обо что не ударилась?

– Нет, удивительно, но она ни обо что не ударилась, – она снова пустила слезу, закрываясь, – если не считать пол, – её голос звучал глухо.

– Что-то похожее было за последние месяцы? – я вернулся к вопросу на который она не ответила, – не могла же она ни с того ни с сего упасть.

– Всё было хорошо, – чуть ли не крикнула Ники, – ничего подобного не было.

– Это точно не рак? – задал я волновавший меня вопрос.

– Нет, доктор сказал это отравление, – она размазала слёзы по лицу и я подумал о носовом платке, которого у меня отродясь не водилось, как бы он сейчас пригодился, – но его природу выявить непросто, так он сказал, и от того как быстро они её выяснят, будет зависеть мамина жизнь, – и тут она вновь разрыдалась, а я решил прекратить допрос, поняв, что лучше мне поговорить с доктором – так я получу точные ответы на свои вопросы.

***

Разговор с доктором не принес хороших новостей, но хотя бы дал ответы на вопросы и расставил приоритеты.

– Ещё раз говорю молодой человек, – доктор смотрел мне прямо в глаза, – мы делаем экспресс-анализы, но и они, к сожалению требуют времени, а его у нас как раз и нет, – мы стояли в глухом коридоре отделения, Ники вместе с папой, с которым мы лишь обменялись рукопожатиями, сидела около палаты интенсивной реанимации, – у нас в распоряжении меньше суток.

Мама была подключена к аппарату ИВЛ, к ней была подключена капельница, всё что могли сейчас делать медики, это по максимуму накачивать её промывающими и нейтрализующими яды растворами, не дать остановиться её дыханию и сердцу. Нужно было знать, что за яд, чтобы провести адекватную терапию и спасти маме жизнь.

Несмотря на состояние во мне закипала злость. Мозг разрывался от вопросов.

Почему она? Как так случилось? Откуда взялся яд? Кто может желать ей зла?

– Следов инъекций мы не нашли, – продолжал между тем док, – хотя искали пристально, поскольку это было требованием следователя.

– Следователя? – перебил я его.

– Да, – доктор поправил очки на переносице, – ваш отец привлек следственные органы, было заведено уголовное дело, это нормальная практика при странных отравлениях.

– Странных? – снова спросил я, – в чем странность?

– Ну, это не таблетки, не жидкость, которая могла быть выпита случайно, одним словом исключено собственноручное отравление, намеренное или нет, поэтому … – он деликатно замолчал, – как только будут результаты анализов, – начал врач и тут у меня резко зазвонил телефон, я чертыхнулся, думая о том, почему не выключил трубку, поднес телефон к уху и принял звонок, и только пост осознание донесло до меня информацию о том, что надпись на экране не давала знания о том, кто звонит, хотя для меня было безразлично кто на том конце провода, я хотел закончить разговор с врачом.

– Алло, – на автомате сказал я, уже приготовив отповедь и готовясь класть трубку.

– Привет герой, – бодрый голос Павла я сразу же узнал, и уж с ним-то я точно не собирался говорить.

– До свиданья, – сказал я, убирая трубку от уха, чтобы сбросить звонок.

– Как здоровье у мамы? – достаточно отчетливо услышал я из трубки.

– Что ты сказал? – громко сказал я, возвращая трубку к уху, и делая несколько шагов в сторону от доктора, тем самым попадая в поле зрения Ники и отца, но я об этом в тот момент, конечно, не думал.

– Заткнись и слушай меня, – грубо прервал меня Павел.

Я покрутил головой. Я не знал что делать. И честно говоря немного растерялся, не понимая что происходит. Док, видя что я разговариваю и это надолго, кивнул мне и развернувшись ушёл в отделение. Ники говорила с папой и на меня они не смотрели.

– Говори, – тихо сказал я, не зная что услышу сейчас, казалось сердце вот-вот остановится.

– Вова, – вкрадчиво начал Павел, – я знаю как вылечить твою маму, – он замолчал, видимо ожидая моей реакции и она последовала.

– Откуда ты знаешь? – медленно начал я, осознавая по ходу, что это глупый вопрос.

– Какая разница, – грубо ответил он.

– Что ты хочешь? – задал я нужный вопрос.

– Вот теперь ты правильно говоришь, – саркастическая улыбка Павла, прямо сочилась сквозь цифровые флюиды, – у меня есть противоядие, – спокойно продолжил он, а я затаил дыхание.

Ну да, а что я хотел. Раз он звонит значит знает всё, вопрос только откуда. Но это глупый вопрос, над ним я подумаю позже, когда голова будет соображать, сейчас важнее жизнь и здоровье мамы, поскольку яд здоровье разрушает и хочет забрать жизнь любимого человека. Я молчал, ожидая продолжения, но Павел молчал тоже, вытягивая из меня жилы. Терпеть уже не было сил. И я заскрипел зубами, сдерживая рвущиеся наружу эмоции.

– У меня есть условия, – сказал он наконец, будто я и не задавал ему ключевого вопроса.

– Это я понял, – глухо ответил я.

– Условие одно и оно простое, – продолжил он, – вы продолжаете искать ключи.

– Что? – я тупо уставился на трубку, не веря своим ушам, – «нет ID абонента», оповещала надпись, – что ты сказал?

– Ты меня слышал, – безразличным голосом ответил Павел, – шестнадцать часов, – добавил он.

– Что? – переспросил я.

– Осталось 16 часов, – ответил он, – перезвонишь мне, если дорожишь жизнью матери.

Телефон с громким звоном ударился об стену, разваливаясь на куски, следом в стену влетел мой кулак. Ники уже была рядом. Я посмотрел в её сторону и увидел, что сюда же идёт отец. Взял себя в руки.

– Что случилось? – глаза Ники были широко распахнуты.

– Что случилось? – голос отца прозвучал рефреном.

– Плохая новость по учебе, – тут же нашелся я.

Мне совсем не хотелось вмешивать в эту историю отца. Кроме того, мы с Ники обещали друг другу не делать этого. И хотя ситуация была форс-мажорной, я решил сдержать взятое нами слово.

– Я хочу посидеть с мамой, – сказал я и пошёл в сторону палаты.

– Тебя не пустят, – Ники бросилась следом за мной.

– Как, почему? – я ошалело уставился на неё.

– Теперь нельзя, врачи запретили, – добавил отец.

Я стоял абсолютно опустошенный, не понимая, что делать дальше, слезы потекли сами собой. Подошёл отец и обнял меня. Ники стояла рядом.

Рыдания длились недолго. Такой сонм мыслей пронесся в моей голове, что мне казалось прошёл минимум час. Я вытер глаза и повернулся к Ники.

– Я могу с тобой поговорить наедине? – повернулся к отцу, – папа побудешь рядом с мамой?

– Конечно, – просто ответил отец.

***

– Нет, Вова, нет, – Ники говорила очень взволновано, – это плохая мысль, полиция и так уже задействована в этом деле, пока они займутся поиском Павла, а он сейчас может быть где угодно, уйдут драгоценные часы, ты сам сказал осталось шестнадцать часов, это очень короткий срок.

Я уже и сам понимал, что это была идиотская идея.

– Кроме того, – продолжала Ники, – нам понадобится какое-то время, чтобы вернуться к поискам, а мы даже не знаем каким будет его дополнительное условие, а я не сомневаюсь, что оно будет, – Ники, моя милая Ники, ты ли это, я смотрел и удивлялся, пару часов назад моя сестра взахлёб рыдала, говоря о маме, а теперь поняв, что есть луч надежды, превратилась в рассудительную и отважную деву. Именно такой она была в прошлом году, в самых отчаянных ситуациях, – ну не будет так, что мы ему скажем – мы возвращаемся к поискам и он кивнёт, хорошо я дам противоядие, всё будет намного сложнее.

А может быть её вдохновило то, что мы вновь возвращаемся в дело?

Потому что, к примеру, во мне сейчас боролись два существа – одно дико сопротивлялось, желая оставаться подле Валентины, в теплом уютном мирке, в котором есть всё, что нужно и будущее там выглядит стройно и причёсано. Был и другой парень, прошедший через горнило смертельных приключений, жаждущий вновь вкусить безумного адреналина, предвкушающий это и ждущий только отмашки, обрадовавшийся открывшимся обстоятельствам.

Я не знал кого выбрать или как примирить две половинки одного целого и оттого чувствовал себя отвратительно.

– Поэтому о полиции не может быть и речи, – продолжала сестра, не подозревавшая о мыслях терзающих меня, – вопрос в другом, – она пристально посмотрела на меня, – не уловка ли это, хотим ли мы лезть в это дело и есть ли шанс обмануть Павла?

Меня как будто током шибануло. По ряду причин.

Во-первых, мне показалось что она словно считала в моей голове мысли, во-вторых мысль об обмане, что мог повлечь за собой смерть мамы, в-третьих, я понял, что и вправду не хочу возвращаться и в четвертых, третья мысль удивила. Потому и реакция моя была соответствующей.

– Ники, – воскликнул я так, будто меня осенило внезапной мыслью и параллельно ко мне подключили 220, – мы в тупике, разве ты не видишь?

Она молчала и грустно смотрела на меня, но глаза были сухие, в них лишь затаился интерес, она ждала, что я решу.

– Мы не можем рисковать жизнью мамы, я очень надеюсь, что это не уловка, он не лжет, и у него действительно есть противоядие, потому что иначе у нас очень мало шансов, – я посмотрел ей прямо в глаза, – ты попала в точку – я не хочу возвращаться к поиску, вернуться к той жизни… потерять Валю, я боюсь этого… Ники я люблю её, я так думаю, но сейчас у нас выбора нет, и я не рассматриваю вариант с обманом, я рассматриваю вариант с выходом из этой ситуации со здоровой мамой и с минимальными потерями для нас, – я выдохнул, закончив длинную тираду, продолжая смотреть в глаза Ники, которая молча смотрела на меня, а я не мог распознать её взгляд, отчего было неуютно.

Я не понимал о чем думает сестра, это вдобавок ещё и раздражало.

– Согласна, – медленно сказал Ники, – мамина жизнь важнее, чем наши с тобой страхи, – она отвернулась, делая паузу, похоже и у неё были страхи, только так откровенно, как это сделал я, она говорить не хотела.