– Полагаю, да. И целью этого заговора, возможно, было сохранение главного через жертву большим. Или, что тоже абсолютно реально, это стало попыткой завладения реликвией в своё единоличное пользование.

– А что же сама реликвия? – спросил я.

– Она исчезла, – спокойно ответил Померанцев.

– Как исчезла? – откровенно удивился я.

– Реликвия исчезла бесследно… Жак де Моле, скорее всего, не был реальным руководителем Ордена, но он честно пытался взять на себя ответственность за его судьбу. Существует легенда, что когда Великий Магистр взошёл на эшафот, в своём последнем слове он проклял трёх основных организаторов знаменитого дела тамплиеров: папу Климента V, канцлера Ногаре и короля Филиппа IV, – и обещал, что призовёт их на суд Божий уже в этом году. Все трое умерли, не успел закончиться год. В течение нескольких лет умерли все наследники короля Филиппа: три его сына и внук. Никто из них не сумел пережить возраст своего отца, умершего в тридцать три года. Династия Капетингов прервалась. Проклятие старого магистра легло на королевский род.

– Так, что же, по-вашему, было этой странной духовной реликвией, обладавшей вполне материальной оболочкой? ― Я вспомнил, что странная реликвия, вокруг которой и вертелся рассказ Померанцева, так и не получила собственного имени.

– У меня есть на этот счёт свои соображения, но я хотел бы открыть их вам при нашей следующей встрече.

Поведение Померанцева меня смущало. Зачем так много было говорить о тамплиерах, погружая себя и меня в мифический сон, так и не раскрыв того, что хотел сказать? И откуда такая уверенность, что мы ещё встретимся?

Померанцев молчал и пил гранатовый сок. Он смотрел мимо меня, погружённый в какие-то раздумья. Казалось, сейчас он не видел меня, меня вообще рядом не было. Зелёные проницательные глаза застыли в задумчивом созерцании идеи. Я сидел, наблюдая за собеседником, и пытался понять, где мог найти этого странного человека Верхов и что он хотел сделать, пригласив его сегодня на переговоры. Я посмотрел на часы. Уже прошел час с момента назначенной встречи, а Верхова всё не было.

Померанцев вдруг встрепенулся и, допив свой сок, прервал паузу.

– Я вас заинтриговал? – Он мягко улыбнулся. – Ну, и как вам легенда, Руслан?

– Занимательно, – пробормотал я.

– Подождите немного, эта версия истории тамплиеров со временем приобретёт необходимые завершённость и стройность… Самое главное в нашем деле – это побольше дыма и тайны. Чем больше, тем лучше…

– Для чего лучше? – спросил я.

– Для безопасности истины, – ответил Померанцев и хитро подмигнул мне, а потом абсолютно серьёзным тоном добавил: – Я так думаю, от этой легенды мы и оттолкнёмся в нашей передаче о тамплиерах.

– В какой передаче?! – откровенно удивился я. – Наш проект закрыт.

– Ничего страшного, откроем на другом канале. Но, надеюсь, весь этот дым и мистику мы сохраним… Это мы с вами люди серьёзные, профессиональные историки, и можем рассуждать здраво и скучно, а телезрителям нужна мистика, тайна, неизведанное. Согласитесь, это лучше смотрится. ― Тонкие губы Померанцева растянулись в лёгкой, ироничной улыбке.

– Так вы… – начал я, смутившись.

– Вы думали, я всё это говорил всерьёз? – Померанцев рассмеялся, обнажив ряд белых, ровных зубов, его глаза весело заблестели. – Помилуйте… Это ведь просто шоу, и относиться к нему надо как к шоу… Тем не менее, если вы поверили моим россказням, думаю, у нас всё получится. Тем более, моя версия не противоречит историческим фактам, не правда ли?

Я, пристыженный и немного огорошенный, покраснел, вспомнив то, с каким тайным доверием и вниманием я слушал рассказ Померанцева.

Померанцев посмотрел на часы:

– К сожалению, уже много времени. Мне пора. Жаль, что не дождался Сергея. Наверное, он не смог прийти. – Померанцев на секунду умолк, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Я обязательно созвонюсь с вами в самое ближайшее время. Тему надо развивать.

Померанцев встал со стула.

– Очень рад нашему знакомству, Руслан, – сказал он доброжелательно, широко улыбнулся, разглядывая меня своими внимательными зелёными глазами. – Вы уж меня извините, что я так бесцеремонно….

– Что вы, что вы. Это вы извините… – невнятно бормотал я.

– Поверьте, Руслан, шоу у нас будет что надо. Главное, побольше смелости и напора… Следующий ход за мной. Ждите приглашения. А сейчас мне надо торопиться. Дочка заждалась уже, наверное.

Померанцев попрощался со мной и быстро вышел из зала. Я стоял около барной стойки, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Странный человек… Неожиданный человек… Где же Верхов успел с ним познакомиться? И когда? Я присел за стол и ещё раз попытался набрать Сергея на мобильном телефоне. Знакомый металлический голос девушки сообщил, что абонент недоступен.

Я всегда был готов к любым выходкам моего лохматого приятеля, но чтобы именно сегодня и так бросить товарища, оставив один на один со своим знакомым, даже не предупредив, – это был верх верховского эгоизма и безалаберности. Тем не менее появилась уверенность, что наши тамплиеры не канут в Лету, не оставив свой след на отечественных телеэкранах.

Я вышел на улицу. Что же, я не Верхов, телефон не выключаю, всегда на связи, надо будет – найдёт. Но на сегодняшний день откровенных бесед с меня было достаточно.

Глава 8

– Кем вы ему будете? – спросил следователь, окинув меня усталым и безразличным взглядом.

– Знакомый… Друг, – ответил я.

Следователь что-то молча записал на листе бумаги.

– Мне надо будет его опознать? – спросил я.

– Зачем же. Нет, такой нужды нет, – сказал следователь, не поднимая головы. – Его уже опознали. Приезжала его знакомая. – Следователь обернулся к сидящему за соседним столом капитану. – Василич, у тебя ручки нет? Моя уже совсем не пишет.

Василич деловито порылся у себя в столе, вытащил и передал следователю синюю одноразовую ручку без колпачка с треснутым корпусом.

Верхов так и не позвонил вечером, не позвонил он и утром следующего дня. И он больше уже никогда не позвонит, не придёт в гости, не посмеётся, не расскажет забавную историю, не поделится своей мечтой. Потому что Сергея Верхова больше не было – он погиб, погиб в тот самый вечер, когда я должен был встретиться с ним в клубе.

Рано утром раздался звонок телефона. Это была Света Торопова. Всхлипывая, заплетающимся от шока голосом она сказала, что Сергея сбила машина. Я спросил: «В какой больнице?» Она тихо ответила: «Он умер». Это было похоже на злой сон. И я, оглушённый, бесцельно бродил по квартире, всё ещё не веря, что Сергея не стало. В это трудно было поверить. В голове не укладывалось то, что глупая случайность могла в одно мгновение уничтожить мечту, надежду, жизнь человека, которого я так долго и близко знал, человека, с которым я ещё вчера говорил и строил планы на будущее. Как это могло произойти? Почему? Запоздалые, несвоевременные вопросы. Сергея не стало…

– Ваша фамилия, имя, отчество, адрес проживания? – спросил следователь.

Я ответил. Он аккуратно записал.

– Как он погиб? – спросил я.

– На перекрестке Тимирязевской улицы и Красностуденческого проезда в результате ДТП. Сбившая его машина скрылась с места преступления.

– Вы их найдёте? – Мой вопрос прозвучал наивно.

– Молодой человек, идёт следствие, – раздражённо бросил следователь. – Попытаемся сделать всё возможное, хотя, честно говоря, – следователь сделал паузу и печально посмотрел мне в глаза, оторвавшись от своих бумаг, – у нас практически нет шансов. Очевидцы не запомнили не только номер, но и марку машины. Говорят, что это был тёмно-синий джип… Знаете, сколько в Москве и Подмосковье тёмно-синих джипов?!

Это восклицание прозвучало как приговор. Следователю и самому было неприятно признаваться в своём бессилии, вешая на себя очередное бесперспективное дело. Судя по всему, он и не пытался обманывать себя и других.

– Вы телефон его родителей или других родственников знаете?

– Нет, – ответил я, только сейчас осознав, что никогда не видел и ничего не знал о родных Верхова.

– Ладно, пошлём телеграмму по месту прописки, – разочарованно пробормотал следователь. – Давайте подпишу пропуск. Если что-то понадобится уточнить, мы позвоним вам.

Я медленно шёл по улице. Был жаркий летний полдень. Нежно-голубое небо, яркое солнце. И только мокрый местами асфальт и грязь напоминали о прошедшем ночью дожде. Меня окружала казавшаяся мне бессмысленной июньская активность города, разбавленная пылью асфальтовых дорог и гарью наглых московских автомобилей.

Я думал о Сергее, о том, чего уже никогда не будет, о том, что уже не вернуть. Я никогда не считал Верхова своим близким другом – у меня и не было никогда близких друзей, или я не хотел, чтобы они у меня были… Но в последнее время, после встречи с Кариной, он стал для меня больше, чем просто приятель. И наш последний разговор… Я вспомнил его озадаченно-раздражённое выражение лица, его устало брошенную фразу: «Мне всё это не нравится». Невидимый и непредсказуемый Режиссёр Судьба разыгрывал странную и страшную партию. Всё изменилось и запуталось, события приобретали лавинообразный характер, мои последние встречи с Сергеем и Кариной стали откровением. Что я мог узнать ещё? Что ещё происходило вокруг, чего я не знал, пока не знал?

Неужели всё это случайно? Череда непонятных и трагических событий, которые, казалось, ничем не связаны между собой. Смерть Андреева, гибель Верхова. Может ли это быть случайностью? Нет, я был уверен, это не могло быть случайностью. Кому-то этого очень хотелось бы, но это было не так. Я чувствовал, что это было не так. Значит, и Андреева, и Верхова могли убить… Я лихорадочно соображал, пытаясь найти неожиданной и пугающей мысли хоть какое-то правдоподобное объяснение. Но за что? Их могло связывать только одно – тамплиеры. Это выходило за грани разумного! Кто будет убивать людей за интерес к давно сгинувшему в веках и ставшему общим местом в истории ордену крестоносцев? Всё это походило на фантазии сумасшедшего, строившего невероятные связи и сшивающего полотно обыденной реальности непрочными нитками больного воображения. Я мог бы убедить себя, опираясь на холодный практический разум, что смерть двух людей – это случайность, если бы не страх… Внутренний голос страха задавал мне всего один вопрос: если всё-таки это были спланированные убийства, то кто будет третий? Я инстинктивно оглянулся. Мой страх пытался найти моей цепочке рассуждений хоть одно малейшее подтверждение – для этого нужен был хотя бы один любопытствующий, наблюдающий за мной, взгляд. Но вокруг не было ничего подозрительного. Я ускорил шаг.

Тамплиеры – это история, это давно ушедшее и истлевшее прошлое, удобная тема для сказок и страшилок, вечная повесть, со временем превратившаяся из исторической в художественную. Как это могло влиять на нас здесь и сейчас? Бешеные скачущие образы вдруг вытащили на свет фамилию человека, с которым прямо или косвенно было связано всё, что происходило со мной в последнее время. Полуянов… Как это ни странно звучит, но именно тень этого человека молча маячила за спиной канувших в Лету тамплиеров… Но почему же молча?

Я уже подходил к подъезду собственного дома, как вдруг остановился как вкопанный, поражённый такой простой и естественной догадкой, пришедшей так внезапно и так не вовремя. Холодный пот выступил у меня на спине. Я вспомнил зелёные глаза Померанцева. «Высокий, темноволосый, зеленоглазый, всегда аккуратно одет…» – пролетели в голове слова лаборантки Марины. «..Иногда я чувствую, что он где-то рядом и думает обо мне…» – так сказала Карина. «Дочка заждалась уже, наверное…» Это был он! Я смахнул пот со лба. Стало очень жарко… Это был Полуянов! Я не верил себе, не верил своей сумасшедшей догадке. Оглушённый, я ещё раз огляделся вокруг. Незнакомые люди быстро и деловито шли мимо. Кто-то мельком бросал удивлённые взгляды на вставшего посреди двора и испуганно озиравшегося вокруг человека. А я стоял, и только одна мысль била меня пульсом в висок: «Это был он!»

Поражённый и рассеянный, я чуть не столкнулся около подъезда с незнакомым крепким парнем в куртке работника РЭУ и увесистым чемоданчиком с инструментами в руках. Я глухо пробормотал: «Простите». Парень, вероятно, сантехник местного РЭУ, заинтересованно окинул меня хитрым, прищуренным взглядом своих бесцветных, стеклянных глаз и криво ухмыльнулся, пропустив меня к двери подъезда. Как во сне я поднялся на свой этаж и автоматически сунул ключ в замочную скважину.

Меня окликнули. На лестнице стояла пожилая женщина с большой кожаной сумкой.

– Кондратьев – это вы? – ещё раз повторила она свой вопрос. – Вы меня слышите?

Я её слышал:

– Да, это я.

– Вам заказное письмо. – Женщина-почтальон быстро подошла ко мне и сунула в мои руки пакет. – Распишитесь.

Я быстро расписался, даже не взглянув на пакет, и молча скрылся за дверью. Оставшись один, я бросил взгляд на конверт и застыл в изумлении. Пакет был адресован мне, а отправителем значился… С.Верхов.

Вдруг в дверь позвонили. Я вздрогнул от неожиданности и боязливо покосился в сторону двери. Звонок повторился. Я быстро спрятал пакет в карман своей куртки, подошёл к двери и открыл её.

На пороге стоял среднего роста коренастый светловолосый мужчина в бежевом летнем пиджаке и джинсах.

– Вы Кондратьев? – спросил незнакомец, изучая меня цепким взглядом своих серых глаз.

– Да, – удивлённо и одновременно обеспокоенно ответил я.

– Руслан Анатольевич?

– Да, это я.

Мужчина вынул из внутреннего кармана пиджака небольшое красное удостоверение и, на мгновение раскрыв, махнул им перед моим лицом. Я успел только заметить слова «Федеральная служба безопасности» и маленькую чёрно-белую фотографию, весьма похожую на оригинал.

– Сарычев Иван Прокофьевич, майор ФСБ, – коротко представился незнакомец и тут же добавил: – Можно к вам зайти?

Я сильно волновался, и это не могло остаться незамеченным. Движением руки я предложил сотруднику ФСБ войти и прошёл вслед за ним в комнату.

Сарычев быстро оглядел моё жилище, задержав своё внимание на рамке с моими фотографиями, стоявшими на серванте.

– Удивлены? – бросил он.

– Откровенно говоря, да… – несвязно пробормотал я. – Что-то случилось?

– Кое-что уже случилось, и что-то может случиться ещё, – загадочно ответил Сарычев, садясь на стул. – Да вы присаживайтесь, Руслан Анатольевич, присаживайтесь… Я надеюсь, наш разговор продлится не две минуты.

Я покорно присел на диван.

– Хочу сразу успокоить вас, – продолжил Сарычев. – Мы не имеем к вам никаких претензий… Пока не имеем, – несколько угрожающе добавил он. – Сейчас нас просто интересуют некоторые ваши знакомства. Ответив на наши вопросы, вы нам очень поможете… Можно я закурю?

Я утвердительно кивнул. Сарычев не спеша достал пачку сигарет, вытащил из неё одну и прикурил от пластиковой одноразовой зажигалки.

– Скажите, Руслан Анатольевич, вы знакомы с Полуяновым Вячеславом Константиновичем?

Я не был сильно удивлён, услышав этот вопрос. Значит, это правда. Значит, всё, что говорил отчим Карины, в действительности было. Не знаю, что связывало Полуянова со спецслужбами, но это было фактом, и, видно, их интерес к нему со временем не ослабел.

Сарычев неотрывно смотрел на меня. Мне казалось, по моей реакции, по моему выражению лица он хочет определить, что я сейчас скажу – правду или ложь. Я решил сказать правду, но не всю.

– Нет, я не знаю этого человека, но слышал о нём, – сказал я, желая сохранить в тайне свои догадки о вчерашнем собеседнике и лихорадочно соображая, как дальше отвечать на вопросы. – Он совершил что-то противоправное?

– И никогда его не видели? – пропустив мимо ушей мою реплику, спросил Сарычев.

– Никогда. – Мой голос дрогнул, а в памяти сразу возник образ зеленоглазого Померанцева.

– Что вы знаете об этом человеке? – продолжил Сарычев.

– Он был учёным, историком. Я читал его книгу, и… я знаком с его дочерью, – неуверенно ответил я. – Послушайте… – попытался я протестовать.

– Вы говорите «был»? – оборвал меня Сарычев.

– Я слышал, что он пропал много лет назад. Его так и не нашли.

– И от кого вы это слышали?

– От его дочери.

– Кто ещё вам говорил об этом?

– Её отчим, – немного подумав и умышленно пропустив Марину, ответил я.

– Скажите, а детали его исчезновения вам известны?

– Нет… Мы об этом никогда не говорили.

– Вы уверены в этом?

– Да! – раздражённо и категорично вырвалось у меня.

Я молчал. Сарычев, не отрывая взгляда, изучал меня, медленно пуская клубы сигаретного дыма. Вдруг он встрепенулся, ища глазами, куда можно сбросить пепел.

– Дать вам пепельницу? – спросил я.

–Да, пожалуйста… Если это возможно.

Когда я поставил на стол взятую из серванта старую треснутую пепельницу, Сарычев сбросил в неё пепел и продолжил:

– Мы давно ведём розыск Полуянова. И у нас есть все основания полагать, что он под чужим именем находится сейчас в Москве. Я не могу вам раскрыть все детали этого дела. Но поверьте мне, это очень важное дело, связанное с вопросами государственной безопасности. Именно поэтому, Руслан Анатольевич, я жду от вас максимально ответственного подхода к нашей беседе.

– Полуянов – шпион? – усмехнувшись, язвительно спросил я.

– Может быть, – абсолютно серьёзно ответил Сарычев.

– И заслан к нам, чтобы совершить диверсию? – съёрничал я, но натолкнулся на жёсткий взгляд Сарычева и замолчал.

– Что Карина говорила о своём отце? Она не давала понять, что видела его?

– Она его не видела.

– Вы уверены в этом?

– Да, я в этом уверен, – твёрдо сказал я.

– Руслан Анатольевич, нам важны любые мелочи, любые детали. Полуянов опасен.

– Что вы имеете в виду?

– Вы были знакомы с академиком Андреевым?

Я удивлённо посмотрел на Сарычева.

– Он умер, – сказал Сарычев. – Умер от сердечного приступа после разговора с неким странным гостем. Свидетели опознали в этом госте Полуянова.

Сарычев сделал паузу:

– А вчера погиб ваш друг, Сергей Верхов…

Я сцепил руки, уставившись в пол.

– Его сбила машина, – продолжил Сарычев. – Виновного так и не нашли и, скорее всего, уже никогда не найдут. Вам не кажется, что эти смерти как-то связаны?

Я продолжал молчать. Сотрудник ФСБ читал мои мысли и видел мои страхи. Передо мной спокойно сидел и курил незнакомый человек, который с ужасающей подробностью повторил сейчас вслух всё то, что вертелось у меня в голове. Я не знал, что отвечать. Я готов был рассказать о своей странной встрече с зеленоглазым историком, но я боялся этим навредить. Не Полуянову, который так страшно и быстро вошёл в мою жизнь, а Карине… Я ей доверял, я не мог ей не доверять. Прежде чем раскрывать свои догадки, надо поговорить с ней, решил я про себя.

Сарычев погасил сигарету и сразу же потянулся за второй:

– Я хочу напомнить, Руслан Анатольевич, что сотрудничество с нами будет исключительно в ваших интересах… Вы не боитесь быть следующей случайностью? – Сарычев не спускал с меня своих светлых проницательных глаз. – Прослеживается нехорошая тенденция… Вы не расскажете мне, чем вы занимались с Андреевым и Верховым в последнее время?

– Вы так хорошо информированы, – огрызнулся я. – Имеет ли смысл мне отвечать на этот вопрос?

– Я хотел бы услышать это от вас.

– Извольте. Мы вместе работали над одним телевизионным проектом.

– Каким проектом?

– На историческую тему. Передача должна была быть посвящена истории средневекового ордена Храма.

– Если я не ошибаюсь, Полуянов в своё время тоже интересовался именно этой темой.

– Да, Андреев был у него научным руководителем, они вместе написали книгу.

– Скажите, что вы обсуждали с Андреевым и Верховым? Мне интересны даже самые несущественные детали.

– Вам не кажется это бессмысленным?! – взорвался я. – Бессмысленно искать в обсуждении истории средневекового военно-монашеского ордена причину гибели двух слабо знакомых друг с другом людей.

– И тем не менее, возможно, эта связь, вполне конкретная связь, существует. Вы много общались с академиком, у него, наверняка, было своё видение на историю этого…

– Ордена Храма, – видя затруднения Сарычева, подсказал я.

– Да, ордена Храма… Может быть, у него была какая-то вещь, особая историческая ценность, завладеть которой хотел Полуянов? Ведь не зря же через двадцать лет отсутствия он появился у него.

– Вы так уверены в виновности Полуянова? Вы не допускаете мысли, что, появившись в Москве, он решил проведать своего учителя, просто повидаться с ним. Слабое сердце старика не выдержало – не каждый день к нам в гости приходят люди, которые исчезли двадцать лет назад. И как финал – сердечный приступ. Ведь Андреев умер от сердечного приступа, не так ли? Он не был задушен, застрелен, зарезан, не правда ли?

– Да, он умер от сердечного приступа, – согласился Сарычев. – И, скорее всего, смерть его была абсолютно естественна. Но зачем тогда было любящему ученику в то время, когда умирал его учитель, обыскивать его квартиру, переворачивая всю мебель. Он что-то искал, и в этот самый момент был застигнут женой Андреева, приехавшей с дачи. Она узнала его. Полуянову удалось выбежать из квартиры и скрыться. Видите, я с вами абсолютно откровенен. Остаётся один вопрос – что он искал у Андреева?

Я пожал плечами:

– Это надо спрашивать у домашних Андреева. Наверняка они что-то знают.

Сарычев горько усмехнулся:

– Не думайте, что мы плохо выполняем свою работу. К сожалению, никто из родных и близких Андреева даже представить себе не смог, что могло интересовать Полуянова. По версии жены академика, ничто из его вещей и бумаг не пропало.

– И никто не знает, получил ли Полуянов, если это был он, – добавил с сомнением я, – то, за чем приходил?

– В общем-то, да, – подтвердил Сарычев. – Но у нас есть все основания предполагать, что он эту вещь не получил.

Я вопросительно посмотрел на Сарычева.

– Я готов быть откровенным, надеясь на откровенность и с вашей стороны, – сказал он. – Жена Андреева сообщила нам, что примерно за день-два до появления Полуянова академик передал вашему другу Верхову некий пакет, сказав при этом следующее: «Пусть эти бумаги хранятся пока у вас. Я не верю в их подлинность, но у меня есть все основания опасаться за их сохранность у себя».

Моё сердце бешено забилось, а кровь прилила к вискам. Мысленно я уже стоял в прихожей около своей куртки. Но неужели это правда? И два человека погибли из-за конверта, лежащего сейчас у меня в кармане куртки, содержание которого я так и не узнал.

– Завершу невесёлую картину, – сказал Сарычев. – Верхов неожиданно погибает под колесами неизвестного автомобиля через день после странной смерти Андреева. А в его квартире…

– Что в его квартире? – вырвалось у меня.

– А в его съёмной квартире мы обнаружили явные следы обыска. Кто-то там перерыл все вещи, не забыв даже разобрать всю мебель. Теперь вы понимаете наши опасения?

– Вы считаете, что Полуянов убил Верхова из-за документов, которые ему передал академик Андреев?

Сарычев окинул меня красноречивым взглядом:

– Если вы спрашиваете, достаточно ли этих фактов для того, чтобы арестовать Полуянова, я скажу – да. Скажу откровенно, интерес наших органов к этому человеку никак не был связан с этой историей. Но теперь этот человек стал вдвойне опасен. Он очень хочет получить эти загадочные документы. Я подозреваю, его появление в Москве было связано именно с этими бумагами. И он, несмотря на своё прошлое и всю опасность пребывания в Москве, решился на этот шаг, решился даже на большее. Теперь он не остановится, пока не получит то, что он хочет.

– А вдруг он уже получил это? – неуверенно заметил я.

Сарычев потушил вторую сигарету, размазав пепел по стенкам моей, когда-то прозрачной, пепельницы.

– Вы знаете, что ищет Полуянов? – прямо спросил Сарычев.

Я отрицательно покачал головой, про себя решив, что, не разобравшись во всём самому, не стоит пока говорить о чём-либо этому сотруднику спецслужб.

– Мы никогда не говорили о каких-либо документах, хранящихся у Андреева, – сказал я. – Я ничего об этом не знал. Ни от Андреева, ни от Сергея.

Сарычев понимающе кивнул. Мне казалось, он мне почти поверил, хотя слабый огонёк недоверия всё-таки светился в его глазах. Я видел, что он был со мною честен. Он раскрыл свои карты, может быть, нарушив должностные инструкции. Но он сделал сейчас самое главное – он предупредил меня. Сарычев оставлял мне время подумать, понимал я. Именно это я и хотел сейчас сделать.

Сарычев встал со стула.

– Наш разговор должен остаться между нами, – сказал он. – По крайней мере, пока. – Он протянул мне визитную карточку, на которой были указаны только фамилия, имя, отчество и несколько телефонов. – Вы знаете, что нам важно знать всё, что связано с Полуяновым… Я уверен, вы скоро позвоните мне.

В прихожей, уже выходя за дверь, Сарычев ещё раз окинул меня своим острым взглядом и напутственно предупредил:

– Будь осторожен, парень.

Как только захлопнулась входная дверь, я бросился к куртке и вытащил из неё пакет Верхова.