В Новороссийске был городской наряд при военкомате. По пути в комендатуру (мы ночевали там, а утром шли в военкомат) на улице Советов заметили кафе «Гриль Пэлас». Повольских предложил зайти, перекусить. Улыбки на лицах персонала немного смущали, подобное чувство испытываешь, когда приходишь туда, где твой визит оказывается неожиданным. Зал помещения был небольшим, но вытянутым, как вагон электрички; вдоль стен стояли пуфики и столы. Стеклянный потолок создавал в воображении картину пятна разлитой на воде нефти. С него свисали фарфоровые китайские фонарики. Капучино и латте подали сразу. Пасту пришлось немного подождать. Гриша достал последнюю сигарету, которую в армейском духе мы растянули на двоих. Размешивая сахар, я вспомнил, что мне всегда нравились большие белоснежные чашки в таких забегаловках. Перед глазами вдруг выросли Питер, Лиговский и хостел «Этажи».

Лиговский 55

«Петербург! Я чувствовал это сильно: я в нем, весь окружен его темным и сложным, зловещим величием». Это был мой второй приезд в город «Петра творенье» и он дал больше впечатлений, внутренней, эмоциональной встряски, чем все остальные. На Гороховой улице и у бывшей гостиницы «Англетер» меня накрывало глубокими размышлениями; эти места, так или иначе, связанные с великими литературными умами, не давали покоя, наталкивали на мысли о никчемности, да что там – ничтожности, по сравнению с ними. Марк в последний момент отказался фотографироваться на фоне мемориальной доски Есенину, сославшись на то, что не хочет выглядеть кощунственным, а в заключении сказал «так, наверное, вообще нельзя». Еще немного побродив по переулкам, мы спустились в метро, и от «Адмиралтейской» доехали до «Лиговского проспекта». Там нас ждала давняя московская знакомая, которую мы привыкли называть Гайкой. Просто она напоминала нам Гайку из мультика «Чип и Дейл спешат на помощь». Она приехала в Питер обучаться на дизайнера одежды, и не исключала возможности остаться здесь навсегда.

Гайка жила на Лиговском в доме 55 с огромной парадной. Маленький и узкий лифт в таком помещении выглядел нелепо. Его двери, перед тем как нажать кнопку этажа, нужно было закрывать. Внутри все было исписано фанатами «Зенита» о том, что их любимый клуб самый лучший, сильный и все в этом же духе. В коммуналке, где кроме самой Гайки жило еще три семьи, были очень высокие потолки. За то время, пока мы не виделись, она успела увлечься сыроедением. В принципе, ничего удивительного – быть не такой как все являлось ее особенностью и, наверное, жизненной необходимостью. Она до сих пор не распустила дреды, веря, что при наступлении конца света бог Джа вытащит ее на небо, а в ушах носила сделанные из палочек ванили сережки.