Я поспешил перезвонить.
– Данный номер не обслуживается. – проговорил динамик.
Умно и хитро. Вот так жара. Какой Мос? Что за Тойвин? Так. Кому-то паршиво, дело может дойти до трупа. Звонить в полицию? Так меня за идиота примут. Ещё и по базе данных проверят. А там сложности неминуемо поставят мой мозг в удобную для них позу. Вот как иногда обстоятельства крутят колесо судьбы. Сбежать не получится, нервная система гештальт откроет и станет играть в футбол моей совестью. Я нашёл на карте маршрут и место назначения. В принципе недалеко, три километра. Если найду труп, то точно придётся звонить в полицию.
Я взял рюкзак и мне пришло в голову:
– Не лучше ли было остаться в центре? -
Движение на улице ничуть не изменилось. Те же старые, слегка побитые автомашины, те же люди в потёртой облегающей тело одежде. Немного больше пьяниц и прочей кодлы с вычурно раскрашенными лицами, по различным стилям и направлениям татуировки. Кровообращение улиц самого низа планеты. Местами темнота полностью отвоёвывает улицы у фонарей и рекламных вывесок над барами, отелями и ночными магазинами. Я добрался к месту назначения. Это многоэтажная парковка для аэрофатов с множеством пристроек, гаражей, встроенных везде, где только можно.
– И сколько времени я буду искать гараж, который синий и к тому же "с"?
– Я пошёл в обход всей постройки, тут же обнаружил ряды отдельно стоящих гаражей, обозначенных алфавитом. Возле синего гаража клеймёного буквой "с" стояло два аэрофата. Изнутри слышались голоса. Не найдя кнопки звонка, я постучал в дверь. С другой стороны двери щёлкнул электронный засов.
– Ты кто такой? – прогнусавил мне открывший дверь парень со снежно бледным, узким лицом.
Я достал браслет связи.
– Я нашёл этот браслет, в нём прочитал сообщение. – слукавил я. Возможно вам интересно, что тот, кому предназначалось сообщение, не подойдёт? – в мозгу бледного я прочёл: «Так с этим всё решили, с тобой то, что делать?»
– Так, заходи. – отрезал бледный.
Не, не пойду, не хочу знать, что у вас тут. – дал попятную я.
– Заходи, всё нормально. Хорошим людям плохо не будет. – слукавил он.
– Отведёшь его с глаз моих, будешь возникать – пришибу. – просквозила мысль бледного.
Я вошёл. На меня выставились две пары глаз. Один толстый лет тридцати с небольшим, небритый и видимо со снимающей похмелье бутылкой зелёного коктейля в руке. Второй так же с излишком веса, примерно тех же лет, копающийся в куче хлама в дальнем, правом углу. По центру же гаража, вниз головой на наручниках, прицепленных к ногам, постанывая расположился, как я уже понял, Тойвин. Нос, судя по всему у него сломан, глаза перекрыты обильными фингалами.
– Тебя Мос отправил? Сам видимо боится? – спросил тот, что с бутылкой.
– Я не знаю, кто такой Мос. – ответил я, понимая, что дикая интоксикация не позволяет вопрошающему особо думать.
– Может меня кто-нибудь отцепит? – проохал Тойвин.
– Тебя отцепит тот, кто за тобой пришёл, плевать – Мос его отправил или ещё кто-то. С тобой всё решили. Продаёшь товар и не знаю – какими путями, отдаёшь деньги и за товар и за долг. Вздумаешь опять бегать и прятаться, я тебя найду и убью. – с тем же спокойным гонором прогнусавил бледный. Его чувства были пропитаны ненавистью, плотно и вязко закрывающей страх, глубоко пустивший корни во все уголки сущности. Уродливым цветком этой меристемы цвело показное тщеславие – ложное божество, безраздельно властвующее.
– Да где же этот баллон? – спросил тот, что копался в дальнем углу. -
– Да не ищи ты ни чего, ты же знаешь этого придурка Грока. Всё, что он изобрёл, либо сломалось, либо взорвалось. – выстрадал похмельную фразу тот, что с коктейлем.
– Так я не хочу, чтобы, что-то взорвалось. – отозвался второй толстяк.
Бледный взял ключи от наручников со стола и подал мне. Я без слов взял табурет у стола поставил возле Варлама и без лишней аккуратности отстегнул наручники. Варлам грохнулся мешком, набитым костями и мясом, на пол. Даже не простонав, медленно встал и, подняв подбородок, особенно высоко стал всматриваться в узкие щели сквозь опухоли фингалов.
– Я, я не вижу почти. – выговорил Тойвин разбитыми и тоже опухшими губами.
– Так тебе и не надо видеть. У тебя теперь поводырь есть. – усмехнулся охмелённый толстяк.
Мы вышли на улицу.
– Ты хоть немного видишь? – спросил я
– Ты вперед двигайся, я где-то по слуху, где-то по свету сориентируюсь. – ответил Тойвин. В голове у Тойвина гудела скороговорка: – Товар к навару, навар к товару. Сбежать, сбежать. – такие, как Тойвин часто думают как сбежать.
– Так, а почему они тебя отпустили, вроде как даже убить собирались? – поинтересовался я, когда мы отошли подальше.
– Да тут понимаешь какая система. Я однажды взял товар на сбыт у Арса, это тот, что тебе дверь открыл. Очень деньги нужны были. Тебя как зовут кстати? – сбившись с рассказа спросил Варлам.
– Брис. – ответил я.
– Ну так вот, меня Варлам зовут. О чём я? А! Взял товар на сбыт у Арса ну и так сложилось, что на радостях весь порошок снюхался. Эй иди виднее, я теряю тебя. Потом я взял ровно столько же у Хаза с восьмого района. Продал с двойным наваром. Отдал все долги и…-
– Ты слишком издалека начал. – перебил я, зная, что будет дальше.
В этот момент за нашими спинами прогрохотал взрыв. Мы оба оглянулись. Синий гараж преобразовался в мелкие куски. Пыль образованная взрывом заполнила пространство между гаражами.
Тойвин свалился на землю и начал подёргивается от истеричного смеха.
– Нам надо уходить. Вставай. – сказал я. Понимая его состояние и, в это же время, совершенно не осознавая, что такое вообще может происходить. Я бывал в различных передрягах, но произошедшая история выбила табурет из-под моих внутренних установок, а ум безмолвно повис в оцепенении.
Мы добрались до моего номера уже утром.
Мне приснились древние палимпсесты. Только не на мониторе, а на свитках папируса. В голове звучала мантра и я читал, и слышал одновременно. Медитация приведшая к видению. Чтобы понять игры моего ума, необходимо быть только мной. Не быть моими чувствами, не быть моим телом и не быть привязанным к мыслям. Роль, которую я играю в этом мире, это не я. То, что я чувствую, это тоже не я. Даже то, что я думаю не является мной. Вот момент свободы выбора, как думать, что чувствовать и кем быть.
Я открыл глаза. Всё-таки сон.
Активировав браслет, я заказал бодрящий кофеиновый напиток. Поднос вскоре просигналил о том, что спустился к двери моей комнаты. Я открыл дверь, взял бумажный пакетик с шоколадом и напиток. Столик поднялся наверх и закрыл собой часть потолка.
– Надо уходить в подземелья. – неожиданно для меня сказал Варлам, лёжа у шкафа. – У меня есть кое-какие связи. Люди живут под землёй вполне сносно, только правила и порядки у них свои. Но временно переждать можно. Нам не стоит тут оставаться.
– Нам? Я думаю тебе надо будет куда-то идти, а я не при делах. – наигранно спокойно проговорил я.
– Тебе ради себя стоит пойти со мной. Полиция не потерпит непонятных ситуаций и будет копать. За то, что не рассказал – накажут, а если расскажешь – накажут за несвоевременный донос. Возникнет вопрос, что ты там вообще делал? Есть вариант поехать со мной. В общем выбирай. – также наигранно спокойно сказал Тойвин. Я чётко понял, что он говорит от чистого сердца.
– Да уж, вляпался я. – сказал я.
Спокойная жизнь внизу, подальше от проблем, какое-то время, на баллы, заработанные в центре реабилитации. Всё это прошло мимо меня, как проходит какой-нибудь малознакомый, добрый человек. Со всем почтением, но мимо.
– Ну что ж, пей кофе и покатим в подземелья. – сказал я Варламу.
Через час мы уже подлетали к заброшенному бункеру шестого района. Припарковав арендованный аэрофат, мы спустились в бункер. Варлам набрал определённый код на замке тяжёлой, местами проржавевшей двери.
Мы вошли в бункер. Дверь за нами закрылась автоматически. После небольшой комнаты мы прошли несколько узких отсеков, отделённых между собой ещё более узкими проходами. За тем сквозь ржавый металлический люк, мы спустились в просторный коридор. Обшарпанные стены, отражённые в лучах наших фонарей, буквально сдавили меня своей силой, и чем дальше мы проходили, тем больше я чувствовал их энергию. Это напомнило мне коридоры психбольницы, там я чувствовал настоящий, ужасающий хаос переживаний больных, будто отпечатанный в мягком, белом покрытии перегородок. Но тогда у меня не было привычки к моему новому, сдвинутому самосознанию и, к тому же, я находился под воздействием транквилизаторов. Тут же я в полной ясности ощутил явную, могучую, немую память о чём-то таинственном, безысходном, древнем и многозначительном.
Мои размышления перебил импульс страха Тойвина.
– Жутко здесь. – сказал он.
– Что здесь было раньше? – спросил я, поддерживая его разговор ради разговора.
– Откуда мне знать? Я здесь второй раз. В прошлый раз так жутко не было. – ответил мне Тойвин.
Страх Варламу внушило то же самое, что и мне. Это чутьё опасности каждого шага. Напоминание о том, что под ногами постоянно есть ямы возможных ошибок, которые звенят пустотами тишины и ведут к неизвестности. После провала в ту самую пустоту ошибки, непременно вниз, появляется привычка к другим обстоятельствам. Меньше доверия людям, меньше надежды на счастье. Быть более опытным, более другим, более пустым. Так же со временем жизнь показывает как другие люди, ошибаясь, проваливаются в эти ямы и либо меняются, либо уходят в безмолвие ям полностью и без возврата. Естественно возникающее мужество протеста против неправильности мира становится свободой от того же мира и ведёт к первым маленьким шагам мудрости, которая в свою очередь заставляет быть. Быть, и точка.
– Почему в прошлый раз тебе не было страшно? – спросил я Варлама.
– Я был пьян. – просто и без подробностей сообщил Варлам.
– Тебя тоже кто-то провёл? – поинтересовался я.
– Ты пойми меня правильно. Эти люди. Как бы правильно объяснить. Они живут по другому. Ты увидишь и поймёшь. Я если честно работаю у них. – сказал Варлам и я услышал некое признание в его словах. Как будто это было чем-то, о чём лучше не говорить. Но мне можно и не говорить.
В этот момент на полу, в нескольких шагах от нас мелькнули два зелёных глаза. Я на секунду оцепенев сфокусировал луч света. Точно так же сделал и Тойвин.
Перед нами сидел маленький, серый котёнок.
– Ты откуда тут взялся?– вырвалось у меня.
Маленькие глазки выражали как страх, так и любопытство.
– Тихо, тихо, тихо. – сообщил я всем. Аккуратно подошёл к зверьку и взял его на руки. Котёнок даже не вздрогнул. Я поместил серый, теплый комочек в рюкзак, за тем снял обёртку с батончика амброзии и положил рядом с неожиданным гостем. Мы пошли дальше.
Очередной лифт оказался самым долгим по времени спуска, но в также, на моё удивление, самым комфортабельным. Голосовое управление. Стены с экранами показывающими спуск вдоль водопада, такого какие были тысячелетия назад. Чистота, простор и спокойная, фоновая музыка. После лифта мы перешли в люксовые коридоры по всей видимости оснащённые электронной уборкой. За тем перед нами возникла огромная дверь занимающая собой всю форму коридора. Под потолком свис подвижный глаз видеокамеры. Варлам набрал номер на браслете, поднёс кисть руки к устройству, дверь бесшумно и легко сдвинулась, освободив нам проход для дальнейшего продвижения. В дальнейшем в стенах появились двери и обстановка стала напоминать офисную форму. Вскоре Варлам открыл одну из комнат. Мы вошли, комната была изящно обставлена. Я без спроса уселся в одно из кресел и был приятно удивлён. Кресло оказалось массажным. Вначале всё обрело самую удобную форму для моего тела, а затем начался лёгкий, еле чувствительный массаж именно тех мест где было больше всего напряжения.