Обсуждение выглядело странно с учетом того, что оба человека, находясь в полной тишине модуля ядра, молча перекидывались эмоциональными взглядами.
– Нам и дальше разыгрывать этот спектакль с тестовым полетом?
– Послушай меня сейчас внимательно, – Эми активировала слой управления охранными дронами и сформировала траектории движения, видя, как машины начали перемещаться по заданным путям в сторону отключенного набора модулей. – Если бы можно было вот так просто хакнуть глубинные установки скана Оператора, то не пришлось бы и притворяться. Но, как ты должен прекрасно понимать, нереально взаимодействовать с цифровой картой мозга через наше переносное оборудование. Поэтому мы можем влиять только на блоки памяти и на внешние данные, что предоставляем Оператору – это данные от нас и от системы корабля – логи, информацию об экипаже, телеметрия…
После кратковременной дезориентации девушка стала получать сенсорную информацию от каждого дрона, воспринимая всю группу как часть своего тела. Только оно постоянно менялось, то увеличиваясь в размере, то сжимаясь, в зависимости от пути следования машин. Но благодаря импланту интеграции и модулю пространственной компенсации, Эми не испытывала дискомфорта. Имплант помогал мозгу адаптироваться к неожиданно возникшим новым органам чувств, ускорял их интеграцию в схему тела, а также помогал оперативно актуализировать ее постоянное изменение.
– И поэтому, отвечая на твой вопрос, – да, мы будем дальше притворяться, пока не состыкуемся с базой и не перепрошьем Оператора. То есть двигаемся по изначальному плану захвата. Поэтому заткнись и не мешай мне решить вопрос с экипажем!
Когда все дроны оказались около «исчезнувшего» грузового модуля, Эми перенесла точку зрения внутрь первой машины в группе и появилась прямо перед панелью обслуживания заблокированного входа в модуль.
Из нижней части сферического тела дрона медленно стали выползать два десятка гибких манипуляторов. Толщиной меньше м�