– Ах, вот оно что! – с облегчением выдохнул Николай, и лицо его озарилось самой доброй и солнечной улыбкой из всех, которые только видела девушка. – Ну, слава Богу! Я уж подумал – не захворала ли, упаси Бог! Почти неделю от неё ни одного письма не получил. Такого сроду не бывало. Я так испугался! Вы уж простите старика – сел на самолёт и примчался. Понимаете, в ней вся жизнь моя… А в санаторий – это очень хорошо, это правильно!
– Просто у неё как раз перед этим ноутбук сломался, – сбивчиво объясняла Рита, как провинившаяся школьница, – и бабушка вам сообщить не успела.
– Ой, беда-то какая, – закручинился Николай. – Как же мы без компьютера-то… А телефон – есть у неё?
– Телефона нету, – Рита яростно замотала головой, – разбился.
– Вот незадача-то… Возьмите мой, передайте бабушке, пожалуйста, я вас очень прошу. – Мужчина протягивал Рите свой телефон и смотрел умоляюще. – На нём и вотсап есть. А я себе другой куплю. И ей смогу позвонить.
Рита чуть не замычала от боли и отчаяния. Ну как она могла объяснить ему, что никакой телефон её бабушке больше не нужен! Справившись с собою, она сказала:
– Спасибо, не надо. Ноутбук скоро починят, и она вам сразу напишет. Обязательно.
Опять возникла пауза. Николай стоял и смотрел на девушку, и в глазах его опять возникала тревога. Рита понимала, что ведёт себя совершенно ужасно – по-дурацки, нелепо, глупо. Мало того, что наврала – о, как страшна эта ложь! – она ещё и держит на пороге квартиры этого прекрасного человека, который прилетел за полторы тысячи километров! Он, такой же близкий друг её бабушки, как она сама, стоит перед ней, усталый и голодный, а она… О, Боже! Что сказала бы бабушка!..
Но его никак нельзя было пускать в квартиру! Если он туда зайдёт, сразу всё поймёт.
«Старбакс», – словно шепнул ей в ухо знакомый голос. Рита вздрогнула.
– Ну, я пойду?.. – неуверенно сказал Николай и поднял сумку, стоящую у его ноги.
– Ни в коем случае! – воскликнула Рита. – Только представьте, как мне достанется от бабушки за такое негостеприимство! Пожалейте меня! Признаюсь вам, я устроила в квартире такой тарарам, что этого просто нельзя никому видеть! Всего-навсего хотела сделать в её отсутствие генеральную уборку, но вы ей не говорите, пожалуйста. Сейчас мы с вами отправимся в «Старбакс». Это тут рядом, за углом – наше любимое с бабушкой место.
Николай опять расцвёл своей лучезарной улыбкой.
– В «Старбакс»? А пойдёмте! Давно кофе не пил.
Как Рита продержалась эти полтора часа, она потом и сама не понимала. Но – продержалась. Болтала почти без умолку, всё, что в голову приходило. Тормошила Николая Сергеевича, расспрашивала о тех далёких временах, когда они с бабушкой были школьниками. И ей удалось его разговорить. Старик оживился и словно помолодел от воспоминаний. И только проводив его на автобус в аэропорт, Рита бессильно опустилась на скамейку и заплакала.
Вечером она открыла бабушкин компьютер. «Прости, бабуль, – прошептала девушка, – мне надо знать о вас как можно больше. Тогда я сумею вести эту игру. С ним надо разговаривать, а то он умрёт…» Лёгкий ветерок погладил её по волосам – это на кухне распахнулась форточка. Рита зашла в почту и стала читать. Ей предстояло стать Ольгой Алексеевной.
«Милый Коля! Прости, что так нелепо получилось. Совершенно внезапно предложили эту горящую путёвку. Ритка меня прямо выпирала из города. Говорит – надо ехать – дескать, сердце подлечу и прочее. Может, и права она. В общем, поддалась я уговорам рыжей лисички. Интересно, что у неё на уме – не иначе, как что-то затеяла.
Ещё, как на грех, как раз в это время ноутбук вышел из строя – не включается, и всё тут! Отнесла она его в ремонт. Так что я поехала налегке. Теперь гуляю, слушаю ветер и – никакой техники. Только писем от тебя очень не хватает, и это удручает. Сама я договорилась, чтобы мне сделали такую поблажку – разрешили зайти в почту с местного компьютера и отправить тебе весточку, чтобы ты не волновался. Но это только один раз, увы. Теперь получу от тебя письмо, только когда вернусь в город и починят мой ноутбук. Так что не торопись, пиши подробно и основательно.
Розы укрывать я бы не стала до конца октября. А у вас, может быть, и ещё позже. Надо смотреть по погоде. Ну, теперь-то это не проблема – просто слушай прогноз.
Волнуюсь за Рэдика – как он там у Риты? Надеюсь, прижился.
Твоя Олька Рыжая».
Подождав три дня после отъезда Николая, Рита отправила письмо. Надув щёки и потом с шумом выдохнув воздух, она с облегчением вытянулась. Теперь у неё есть некоторая передышка. Пожалуй, до конца октября. Дальше – как пойдёт. Если Николай Сергеевич примет её послание за чистую монету, то… Что именно будет «то», она сама пока толком не знала. Просто – по обстоятельствам. Она так решила.
– Ну ты и захватчик, – проговорила девушка, передвигая Рэдика к ногам постели. – Это ж надо – один небольшой кот занимает столько места, что законной обладательнице кровати там уже и не поместиться.
Рыжий не возражал, когда его двигали, но, как только Рита засыпала, всё равно переползал к ней под бок. Наверное, его тяготило одиночество, даже во сне.
«Дорогая Оленька, голубушка моя, как же я рад, что ты отдохнёшь как следует! Спасибо Рите! И правильно, что она тебя пропёрла – подлечат тебя там перед зимним сезоном. А я-то, старый дурак, уж так перепугался, когда от тебя письма перестали приходить. Думал – конец счастью… Такой вот бессовестный эгоист. Не представляешь, на какие глупости я способен с испугу. Но я уж не буду раскрывать этих секретов, чтобы ты не расстраивалась.
Розы я укрою, когда время придёт, ты за них не волнуйся. Помнишь, я писал тебе, что посадил красную и белую розу у крыльца, чтобы они были всегда рядом, как мы с тобой? Представь, они так выросли за лето, что выглядят уже совершенно взрослыми мощными кустами. Вот что делает любовь! Они мне напоминают те дикие розы, что росли когда-то в палисаднике под твоими окнами в N. Собственно, то были не розы, а шиповник – махровый ярко-розовый и махровый же белый. Но как они пахли! До сих пор помню, ибо нередко за ними прятался, наблюдая за одним окном…
И как мне жаль, что сейчас ты лишена возможности выращивать любимые тобою цветы, что пришлось продать домик, где ты их растила с такой любовью. Но ты права – помочь дочери было просто необходимо, тут уж нечего не попишешь.
В который раз тебя зову – приезжай и стань здесь хозяйкой, будешь царицей этого сада, а я уж постараюсь держать его в приличном виде, чтобы каждый, кто его увидит, сразу понял: это царицын сад! Если не хочешь насовсем, то хоть на лето. А если б ты приехала к Новому году, я был бы счастливейшим из смертных. Испёк бы тебе такой пирог… но не буду ничего больше говорить – это было бы сюрпризом!
Мне пришла в голову такая мысль: люди, родственные по духу, часто делают одно параллельно, даже не зная об этом, находясь на расстоянии в тысячи километров, не сговариваясь, потому что сердца их близки. Мне кажется, наши розы росли на одной земле, несмотря на то что росли далеко. Так изначально было задумано – их родство.
Напиши мне ещё о красотах земли, которые ты видела, а мне не довелось. Тогда и я увижу их – твоими глазами.
Твой преданный Коля».
«Милый Коля! Умоляю, не искушай мою душу призывами приехать. Сердце рвётся, но… ещё не время. Ты же знаешь – здесь Рита, я не могу её оставить – она совершенно одна. Я чувствую свою вину перед родом своим, перед девочками. Видно, с меня всё пошло. Дочь моя не знала отца, частично по моей вине. Когда я носила её, муж мой решил уйти, а я не остановила его, не сказала, что жду ребёнка – не хотела, чтобы он оставался со мною только поэтому, из чувства долга. Брак дочери тоже был неудачен – Рита осталась без отца. Уже совсем в зрелом возрасте дочь обрела новую семью, уехала, но внучка отказалась последовать за матерью, осталась со мною. Я считаю себя в долгу перед нею. Теперь вот Рита меня очень тревожит: ей уже 25, а у неё никого нет, и, кажется, она не стремится что-то менять в этом плане. Впрочем, кажется, у неё была некая безответная любовь к учителю математики в тот год, когда она ездила учиться в Америку, только она не любит об этом говорить.
Если хочешь, я с удовольствием расскажу тебе ещё что-нибудь о тех действительно удивительных местах, в которых побывала.
Кажется, в прошлый раз я рассказывала о горах Алтая. Но не рассказала об одном урочище в Восточном Казахстане, в предгорьях, лежащем на равнине, но вдали от проезжих дорог. Представь себе, что из земли торчат скальные выходы – отдельные горы, высотой от двадцати до тридцати метров, а между ними – блюдца солёных озёр. Казалось бы, скалы и скалы – что тут такого? Но интересно то, что каждая из них кого-то напоминает, словно это рукотворные скульптуры. Вот остробородый старик, вот череп, а ещё – суслик, гном, колдун. Но не человек создал их. Их творец – природа. Такие причудливые формы рельефа образовались в процессе выветривания, на пегматитовых «монастырских» гранитах. Эти граниты так называются именно потому, что из них и возникают странные фигуры типа монастырей. Это место притягивало меня. Когда наш лагерь стоял неподалёку, я приходила туда, чтобы зарисовывать фигуры или просто посидеть и послушать, как ветер странно звучит, обтекая их. Казалось, здесь можно услышать, что говорит земля. Это чувство сопричастности к земле осталось навсегда.
На этом я пока остановлюсь. Снова это переживаю.
Твоя Олька Рыжая».
Рита изо всех сил старалась передавать именно бабушкиными словами то, что когда-то слышала от неё. Как раз когда она заканчивала очередное письмо Николаю, в дверь позвонили. Пришла Мила, соседка сверху.
– Привет! Как ты тут? Что-то совсем пропала. Играть с нами не приходишь… Я вообще про Новый год с тобой хотела обсудить. Ты ведь придёшь?
– Да знаешь, то то, то это… – пространно ответила Рита, почесав нос. – До Нового года ещё дожить надо.
– Что ты всё пишешь-то? – Мила попыталась заглянуть в ноутбук. – Может, ты писательницей заделалась, а мне и не рассказываешь?
– Почти, – Рита рассеяно провела пальцем по губе, придумывая завершающую фразу. – Пишу письмо дедушке.