ЕГОР. Не скромничай! Присаживайся. А то меня сейчас Вася своим взглядом раньше времени в прах превратит. Сделай милость – спаси деда от прижизненной кремации.

ЮННА. Ну… хорошо (садится в кресло).

ЛЕСЯ. Давайте, раз обновили, ещё за что-нибудь выпьем.

ЕГОР. Идея-то хорошая. Только вот за что?

ЮННА. За мир во всём мире?

ЛЕСЯ. Нормальный тост. За мир во всём мире, господа и дама!

Они втроём чокаются бокалами и отпивают по паре глотков. ВАСЯ отрывается от гитары и бежит в сторону кухни.

ВАСЯ (обиженно). Куда вы без меня? Подождите, я за соком.

ЕГОР. И правда… Куда это мы без него?

ВАСЯ влетает в зал со стаканом сока и, споткнувшись, чуть не разливает его на ЮННУ. Та невозмутимо уклоняется от брызг.

ЕГОР (смеётся). Эй, ты давай полегче! Ждём мы тебя, ждём.

ВАСЯ. Ай, извини, пожалуйста! На тебя не попало?

ЮННА (с мягкой улыбкой). Нет, совсем нет.

ВАСЯ. Точно ничего? Как стыдно, у-у-у! Вот я растяпа! Прости меня!

ЮННА. Да правда не попало. Не переживай ты так. И не извиняйся.

ЛЕСЯ. Успокойся, садись. Всё в порядке.

ВАСЯ. А пол? Я вытру – только скажи, где тряпки лежат.

ЛЕСЯ. Не надо ничего вытирать. Садись уже. Там три капельки – высохнут.

ВАСЯ с пылающим лицом садится на диван рядом с ЕГОРОМ.

ЕГОР. А вот теперь, друзья, раз уж с нами пьёт Василий Иванович, выпьем за то, чтобы… а вот за него и выпьем!

ВАСЯ. Стойте… зачем?

Он не успевает ничего сказать и лишь по инерции чокается с остальными ребятами.

ЛЕСЯ. Егор, хорош!

ЕГОР. Ну так! Тост-то злободневный. Наш мальчик становится мужчиной.

ВАСЯ (закатывая глаза). Не надо.

Внезапно с кухни доносится громкий хохот ЛЁНИ.

ЛЁНЯ. Юнна! Леся! Идите сюда, чего покажу! Вам понравится!

ЛЕСЯ вскакивает с дивана и устремляется на кухню. ЮННА лениво встаёт с кресла и следует за ней.

ЛЕСЯ. Что там, что там…

ЕГОР и ВАСЯ остаются одни. ВАСЯ нервно пьёт сок, ЕГОР опять достаёт сигарету.

ЕГОР. Раз уж мы тут остались чисто мужской компанией, без дам, посвяти меня всё-таки, пожалуйста, в природу твоего, скажем так, внутреннего конфликта.

ВАСЯ (понуро). Да какой тут конфликт… Ну нравится она мне, да. Но я-то ей не нравлюсь и не понравлюсь никогда. Вот и вся природа.

ЕГОР. С чего такие опрометчивые выводы?

ВАСЯ. Я же тебе уже всё объяснял…

ЕГОР. Ты не объяснял ничего по существу. Ты только ругал себя.

ВАСЯ. Ругал за дело.

ЕГОР (взрывается). Нет! Не за дело. Ты замечательный парень, Вась, пойми… Один у тебя только есть грешок – ты дурак и не веришь в себя.

ВАСЯ. У этого изначально нет будущего… У неё безответная любовь.

ЕГОР (стихает, словно вспомнив что-то неприятное). Да… Это проблема, конечно…

ВАСЯ. И я точно не дотягиваю до уровня её безответной любви – уж поверь, я знаю его лично.

ЕГОР. Да даже если и отвлечься от Юнны… Тебе вот нужен этот груз неуверенности в своих силах на всю жизнь?

ВАСЯ. Ты о чём?

ЕГОР. О том, что ты и все свои последующие влюблённости будешь обесценивать подобным образом. Вот, мол, да кто я такой, чтобы она на меня посмотрела… Юнна – действительно прекрасная девушка. Умная, красивая и очень добрая… Она правда достойная девушка. Вопрос лишь в том, что ты считаешь, что ты недостоин её.

ВАСЯ. Так это правда…

ЕГОР. Вот об этом я и говорю! Это неправда, Вась! Ты посмотри на себя всё-таки в зеркало, как Леська советовала, чтобы убедиться в моих словах. И всё поймёшь. И задайся таким вопросом заодно: почему я, будучи старше тебя на десять лет, всё равно общаюсь с тобой на равных? Вот как ты думаешь? А ответ прост. Морально ты никакой не ребёнок, что бы там тебе ни казалось. Ты рассудительный, эрудированный, мудрый – точно такой, каким надо быть, чтобы считаться взрослым. И нам, и ей с тобой интересно. Был бы ты недостоин Юнны – в общении она бы тянула тебя за собой. А такое общение думающим людям даром не сдалось, сам ведь знаешь.

ВАСЯ. Так она правда не считает меня ребёнком?

ЕГОР. Нет, конечно! Был бы ты повнимательнее – давно бы заметил, что Юнна не придаёт никакого значения тому, что ты младше нас. Более того – никто не придаёт. Для нас ты просто Вася, такой же, как и мы – разве что, может быть, непьющий.

ВАСЯ. Это до поры до времени.

ЕГОР. Неважно. Ну так и о чём я всё это время говорил? Память дедовская уже. Вспомнил! А я всё о том, что, обесценивая свои мысли и чувства, ты пропустишь мимо себя столько достойных людей и упустишь столько возможностей, что… зачем вообще тогда жить? Говоря в общем и целом… борись, Васька, борись до конца. Даже если кажется, что уже всё пропало – борись. И оценивай себя по достоинству. А если и правда кажется, что где-то ты недостаточно хорош – медленно, но верно исправляйся. И никогда не ругай себя, даже любя.

ВАСЯ. Ну ты завернул, конечно, дед…

ЕГОР. Но смысл-то ты понял?

ВАСЯ. Понял, кажется.

ЕГОР. Когда кажется, Вась…

ВАСЯ. Точно понял.

Пауза.

ВАСЯ. Так что мне с Юнной-то делать?

ЕГОР. Общаться, Вась. Словами через рот. А ты как думал? Симпатия по-другому ведь не строится. Глядишь – и всё само образуется.

ВАСЯ. А несчастная любовь?

ЕГОР. Отболит. (На секунду мрачнеет, но собирается с мыслями.) Время вылечит… А пока… ты просто будь рядом. Как друг. Она ведь тебя очень ценит – даже если ты этого не видишь.

ВАСЯ (улыбается). Я вижу.

ЕГОР. Тем более. Ещё раз повторю: ты замечательный человек, Васька. Ты личность! Личность, которая достойна таких же хороших людей рядом с собой.

ВАСЯ (смущённо). Захвалил ты меня, однако…

ЕГОР (смеясь). Ну так за дело захвалил!

Пауза. ВАСЯ тянется за гитарой. ЕГОР допивает второй бокал вина.

ВАСЯ. Спасибо.

ЕГОР. Да было бы за что. Обращайся. Дед всегда рад учить внуков жизни.

ВАСЯ. Может, это… из Цоя что-нибудь споём?

ЕГОР. Можно. Заводи шарманку!

Конец первой сцены.

Свет в зале гаснет и зажигается на кухне.

Сцена вторая

Действующие лица: ЛЁНЯ, ЮННА, САБИНА, ЛЕСЯ

На кухне царит идиллия: стол завален коробками с пиццей, ЛЕСЯ стоит у плиты и пьёт сладкое вино, ЮННА сидит за столом рядом с ЛЁНЕЙ, ЛЁНЯ, жуя кусок пиццы, смотрит в телефон, периодически что-то показывает девочкам, и они дружно смеются, САБИНА сосредоточенно печатает на ноутбуке.

САБИНА (с удовлетворением закрывает ноутбук). Уф, всё. Наработалась.

ЮННА. Да неужели?

ЛЕСЯ (смеясь). И года не прошло.

САБИНА. Да я правда недолго в этот раз.

ЛЕСЯ. Ты даже к пицце не притронулась! А она вон уже остыла.

САБИНА. Сейчас притронусь (тянется за пиццей).

ЛЕСЯ. И вино не допила. Ну что ты за человек!

САБИНА (жуя пиццу). Да сейчас-сейчас!

ЮННА (ЛЕСЕ). А ты сама-то поела?

ЛЕСЯ. Пиццу – поела, конечно! Ты что же, думаешь, я вообще ничего не ем?

ЮННА (невозмутимо). А я не думаю – я знаю.

Пауза.

САБИНА. Вино какое-то как будто кислое… Или мне одной так кажется?

ЛЕСЯ (довольно). Вот! Один ноль в мою пользу.

САБИНА. В смысле?

ЛЕСЯ. Да мы там с Егором поспорили… Налить тебе нормального, кстати? А то оно есть, папа на днях освежил бар, накупил всякого, чтобы было.

САБИНА. Да нет пока, спасибо. Я это допью.

ЛЕСЯ (в недоумении). Оно же кислое.

САБИНА. Ну и что?

САБИНА допивает вино и довольно откидывается на стул.

САБИНА. А вы знаете анекдот про ежиху и нарколога?

ЮННА. Конечно. Мне его ещё дед рассказывал.

ЛЕСЯ. Егор, что ли?

ЮННА. Нет, настоящий дед.

ЛЕСЯ. Так Егор настоящий. Вы слышали вообще, как у него спина хрустит, когда он встаёт? Даже у меня не так, а у меня со спиной проблемы.

ЛЁНЯ. А что за анекдот-то? Мне расскажи.

САБИНА. Короче, рассказываю! Приходит ежиха к наркологу…

ЛЕСЯ. А-а! Так я тоже его знаю! Бородатый анекдот.

САБИНА. Тогда дай послушать тем, кто не знает. В общем, приходит ежиха к наркологу…

ЛЕСЯ. И говорит…

САБИНА. Да ты перестанешь сегодня меня перебивать?

ЛЕСЯ. Всё, ладно, ладно, молчу.

САБИНА. И говорит… (Смеётся.) «Доктор, помогите! У меня муж колется!»

ЛЁНЯ и САБИНА смеются. ЮННА и ЛЕСЯ молчат.

ЛЁНЯ. А вам что, не смешно?

ЛЕСЯ. Так старый же анекдот…

САБИНА. Ой, понятно всё с вами!

Пауза. САБИНА отрывает себе ещё кусок пиццы.

САБИНА. М-м-м, с ананасами! Всё как я люблю.

ЛЕСЯ. Самая вкусная! Для нас двоих заказала.

САБИНА. А огурчик солёный, случайно, не найдётся?

ЛЕСЯ. В холодильнике, вторая полка снизу.

САБИНА. Прекрасно! (Идёт на поиски огурчиков.)

ЮННА. Извращенцы.

ЛЕСЯ. Ой, в зале песни поют! Пойду-ка и я приобщусь.

ЛЕСЯ уходит. Ребята остаются втроём.

ЛЁНЯ. О чём вы там беседовали так долго?

ЮННА. Да ничего такого интересного, вроде, не было. Я и пришла только к середине разговора. Так, выпили за мир во всём мире и за Васю ещё… Чтобы жизнь у него сложилась и всякое-разное в этом духе.

САБИНА. А я работала.

ЮННА. Про тебя-то мы знаем.

САБИНА. Ну мне надо было… Там без меня бы не справились.

ЮННА. Да ладно, всё хорошо. Главное, что теперь ты с нами. (Встаёт и берёт в руки две бутылки вина, стоящие на столешнице, пытаясь различить, где какое.) Какое из них Лесино, никто не в курсе?

САБИНА. То, которое она из шкафа доставала, вроде бы, с красной этикеткой было.

ЮННА. Так они оба с красной.

САБИНА. Тогда я без понятия.

ЮННА (присматривается к тексту на бутылках). Ничего, разберёмся… О, бинго!

САБИНА. Налей уж тогда и мне тоже.

ЮННА наливает вина в оба бокала и поворачивается к ЛЁНЕ, который вот уже несколько минут молчит и задумчиво смотрит перед собой.

ЮННА. Лёнь… Всё нормально? Тебе вина не налить?

ЛЁНЯ качает головой, не говоря ни слова.

ЮННА. Нет – это в смысле не налить? Или в смысле всё ненормально?

САБИНА. Тебе плохо? Может, мне к Лесе сходить спросить, где у неё аптечка?

ЛЁНЯ (выходит из транса). А? Нет… Нет, не надо, спасибо… Всё хорошо, правда… Просто на меня алкоголь так действует – я много всякого думать начинаю.

Обычно весёлый и улыбчивый ЛЁНЯ, душа любой компании, вмиг становится серьёзным. Лицо его выражает тяжёлые думы.

ЮННА. Может быть, ты тогда поделишься с нами, если тебе грустно? Одному грустить тяжелее.

ЛЁНЯ (отмахивается). Да нет, вам ни к чему… Не хочу вас загружать своими проблемами.

ЮННА. Ты не загружаешь. Мы здесь для этого все и сидим. В самом деле, друзья мы тебе или кто?

Она обнимает ЛЁНЮ за плечи, от чего тот еле заметно вздрагивает и даже немного сжимается.

ЛЁНЯ. Я надумал разного… Ну, вообще-то со мной такое часто бывает. Но я не хочу вам веселье портить.

ЮННА (шёпотом, наклоняясь к ЛЁНЕ). Ты не портишь. Рассказывай.

ЛЁНЯ (напряжённо, откинувшись на стул). В общем, я по жизни мучаюсь одним вопросом… Очень неприятным вопросом. (Он тяжело вздыхает.) Я… хочу быть особенным для своих близких людей. Ну, знаете, тем, про кого обычно говорят: «Да, это Лёня!» Что-то в этом роде. Однако каждый раз так получается – вот буквально со всеми, кого я знал и знаю – что я в любой компании как будто третий лишний. Понимаю, может прозвучать глупо и безосновательно, но это так. Вы веселитесь, собираетесь в зале, пьёте за Васино здравие – это чудесно, и хорошо даже будет, если вы и дальше будете так собираться. Но я… при этом чувствую себя ненужным. Сижу тут… Сабина работает – это ладно. А я вот сижу, зависаю в телефоне, один.

САБИНА. Ой, тебе было со мной скучно? Прости пожалуйста, я думала, что нарушу твои личные границы, если полезу со своими анекдотами из рабочего чата.

ЛЁНЯ. Ты чего, не извиняйся! Ты ни в чём не виновата, это всё я… Напротив – если есть что-то важное лично для вас: смешное или грустное, волнующее или обычное – всегда рассказывайте. Мне это правда очень важно. Вы невероятные люди, я вас люблю – всем сердцем – и вам совершенно не в чем себя винить. Моя ошибка в том, что я к вам не пришёл или не спросил, чего есть такого интересного в рабочем чате. Вы… очень много значите для меня. И я бы хотел чувствовать каждую минуту, что я столь же значим для вас. Что я для вас особенный.

ЮННА (нежно обнимает ЛЁНЮ со спины, утыкаясь подбородком в его макушку). Ты особенный для нас, Лёнь… Правда, особенный… Может быть, нам стоит об этом больше говорить, но мы просто, в большинстве своём, не привыкли. Я вот вообще чувствую в сотни раз больше, чем написано у меня на лице.

ЛЁНЯ (сжимает её руки, не давая им расцепиться). Юнна, все хорошо. Я всё понимаю. И не хочу, чтобы вы чувствовали себя дискомфортно, просто потому что я вот такой, какой есть.

ЮННА. Ты лучший, Лёня. Самый лучший друг на свете. Преданный и понимающий. Тот, к кому можно всегда прийти за поддержкой, что бы ни случилось, твёрдо зная, что тебя выслушают, поймут и обнимут. И я, мы тоже очень сильно тебя любим.

САБИНА встаёт со стула и обнимает ЛЁНЮ и ЮННУ. Неожиданно для всех из темноты появляется ЛЕСЯ. Оказывается, она всё это время стояла в дверях и слушала монолог ЛЁНИ.

ЮННА. Подслушиваешь, значит? Ай-яй-яй!

ЛЕСЯ (невозмутимо). Даже подглядываю. И почему сразу подслушиваю? Разве меня это не касается? (Она проходит дальше на кухню к столешнице с двумя бутылками вина.) Я вообще за вином пришла для Егора. (Всматривается в каждую бутылку по очереди.) Где тут его кислятина? А, вот же она! Ну и вторую возьму для комплекта. Или оставить вам её?

ЮННА. Да пёс с ним – с вином. Иди сюда лучше к нам в капусту.

ЛЕСЯ. Ой, вот эти нежности давайте без меня. Сами знаете – я не очень-то люблю обниматься. Только на приветствие и прощание – и хватит с вас.

ЮННА (пожимает плечами). Дело твоё.

ЛЕСЯ. А из-за чего, собственно, сыр-бор? Лёнь, тебе было грустно одному? Так пришёл бы к нам.

ЮННА. Дело не совсем в этом…

ЛЁНЯ (болезненно). Дело в том, что я во многом не чувствую той же отдачи в общении, которую даю сам. Причём, у меня так не только в дружбе. И в любви то же самое. Люди, в которых я влюбляюсь, никогда не могут дать мне того, чего даю им я. Причём я здраво осознаю, что проблема точно во мне. Вот только менее грустно от этого не становится. Так и живу. Иногда чувствую, что все есть – когда всё хорошо и дурные мысли в голову не лезут – а иногда… будто и нет никого. И я один.

ЛЕСЯ медленно меняется в лице, тоже делаясь всё более серьезной. Её вечная, «дежурная» улыбка постепенно сходит на нет.

ЛЕСЯ (выдержав паузу, вдумчиво). Но ведь… ты не один! У тебя точно всегда есть мы, есть я.

ЛЁНЯ резко вскидывает голову кверху и впивается в неё взглядом, полным глубокого отчаяния.

ЛЁНЯ. Нет! Ты… тебя у меня точно никогда не было!

ЛЕСЯ вздрагивает и отводит глаза. С опущенной головой, быстрым шагом, как провинившийся ребёнок, она покидает кухню.

ЛЁНЯ. Зачем я на неё накричал? Вот дурень. Надо будет потом пойти извиниться. (Он нервно расчёсывает ногтями тыльную сторону ладони.) Она ведь тоже не виновата… Не виновата, что мне нравится. Не виновата, что я ей – нет. И мне многого в ней не понять, чем она живёт и почему поступает так, как поступает. Возможно, она и сама не до конца себя поняла. Зачем я сорвался на неё?..

ЮННА крепко сжимает его в объятиях и перебирает волосы. Обыкновенно отсутствующая и индифферентная к происходящему, она приобретает эмоции, усиленные в десятки раз.

ЮННА. Не бичуй себя. Ни секунды не бичуй. Леся не обиделась – я уверена. В любом случае, ты с ней поговоришь, и всё станет как прежде. И она тебя тоже любит. Может, немного не так, как ты её, но любит – бесконечно и искренне – уж я-то знаю, как она способна любить.