Нам всем дорога в АД

– Кто там? – донесся голос деде Саши, – Кого там по ночам носит?

Ясный грубый баритон звучал громко, шаги были уверенные. Не дождавшись ответа, приоткрыл дверь. В проеме под освещение появился слегка сгорбленный старик. Прищурясь, он увидел внука, слезы мгновенно навернулись на его глаза.

– Русик, почему не предупредил? – широко распростер он свои объятия.

– Дедуль! – прижал к себе Руслан своего прародителя. Сердце сжалось от нежности, от любви к этому могучему еще в теле деду.

– Бабуль! – крикнул Руслан в темный коридор, идя в обнимку с дедом.

– Тихо, пусть Лизонька спит. Она приболела, недавно врач приезжал, уколы сделал.

– Понял, дед!

Он знал, как трепетно относились старики друг к другу. Больше семидесяти лет прошли они вместе по жизни.

– Мои подозрения оправдались, дедуль? Она серьезно больна? – спросил он уже когда уселись на кухне за стол, который всегда был накрыт. – Я хочу обнять ее, поцеловать.

– Вот завтра, как проснется, подойдешь к ней, – грустно сказал дед.

– В смысле подойдешь?

– В прямом, она не двигается. Плохая она, сынок, плохая! – с каждым словом голос деда Саши садился, – Она плохо видит и порой не узнает даже меня.

– Ну ладно, что мы тут приуныли, дед, я привез хорошую водку! Давай по рюмочке, – встал из-за стола Руслан, букет поставил в вазу у изголовья постели, где бесшумно лежала баба Лиза. В комнате пахло лекарствами, через окно с улицы бил свет от лампы уличного освещения и падал на бледное втянутое лицо старушки, отчего она казалась покойницей. Руслан не удержался, поцеловал ее холодную щеку, поправил на груди покрывало.

– Ты стал выпивать? – оживился в улыбке дед.

– Ну, с тобой только! Все-таки я уже взрослый! – шутя парировал Руслан.

Под домашнюю закуску атмосфера приобрела тон ностальгии. Вспоминали детство Руслана, его мать. Ночь пролетела быстро. Стало светать, а внук все болтал без умолку, дед радостно и любовно восхищался своим внуком.

– Подожди, ты о главном не говоришь, – дедушка словно ждал, пока тот остановится и скажет то, что очень хочется услышать.

– Что? – не понял Руслан.

– Ксения, сноха, как наша? Учеба, спорт, друзья – я обо всем услышал. Но ты не упомянул о главном для нас, ведь мы мечтаем о твоей семье!

– М…м…м, – замолчал Руслан, понурив голову.

А дед и не торопил, он умел ждать. Он уже знал ответ. За длинную жизнь он хорошо изучил людей, понимал их, особенно своего Руслана.

– Ничего от тебя, дедуль, не скроешь! – выдохнул внук, рассказал все с первого часа знакомства до последнего, ничего не утаивая, все как есть на духу.

Дедушка слушал внимательно, после сказал:

– Не все золото, что блестит. Оставь времени разобраться в этом. Не та ситуация, что требует форсирования. Если любит, образуется. А если нет – не тяни за уши. Любовь должна перейти минимум в глубочайшее уважение друг к другу.

– Я согласен с тобой, – признал Руслан.

– Ты молод, красив, горяч, прагматизму нет места в чувствах. Если сердце говорит «борись», не сомневайся. Если оно дает тебе передышку разобраться, то взвесь все. Не буду говорить, Господь поможет, Всевышнему ты не безразличен. Он реально поможет, ты действительно необычный парень. Дочка ушла, оставив в тебе и свою душу, она у тебя очень добра и широка! – дед протянул руку и потрепал волосы внуку. – Парень ты у нас современный, с религией не близок, но все же хотел спросить, в церковь ходишь?

– Деда, я тебя понял! – прижался он к родному человеку. Похожи они были очень. Та же ямочка на подбородке, те же впалые щеки и яркие жгучие глаза. – О Боге потом. Я к нему еще не начал свой путь, конечно, это упущение, но этот путь слишком ответственный.

* * *

Руслан проспал до обеда на родных перинах. Лучи солнца били в чистые стекла. Накинув майку, в спортивном трико он подошел к старому трельяжу, расправил длинные волосы. Выспался, хорошо отдохнул!

– Бабуль? – тихо прокрался он в комнату бабушки. Она лежала в том же положении, что и ночью. Щеки сильно впали, натягивая кожу на носу, глаза провалились, руки на груди.

– Бабуль! – испугался он и кинулся к кровати, воскового цвета морщинистые руки холодные. – Бабуль, – чуть не закричал он.

– Сынок, потише, – сдержал его голос деда. – Она с утра пришла в себя, узнала, что ты дома, от радости разволновалась. Пришлось вызывать врача. Эх, видать, пришло наше время, – вздохнул дедушка Саша. Он подошел к супруге, заботливо погладил ей руки.

– Дедуля Саша, я сбегала в магазин! – в дверях на кухне раздался тонкий, почти подростковый девичий голос.

Пойдем, Рус, за стол. Пусть отдыхает Лизонька. Вон соседка Анютка Гусева ходила за продуктами. Помнишь, ее родители в Питер давно уехали, к бабушке Наташе приезжает каждое лето.

– Не совсем, – ответил Руслан. Мускулистый, выше деда, с прямой осанкой, жилистой походкой он вышел на кухню, где его вниманию предстала хорошо сложенная красивая девушка. Ростом чуть выше ста семидесяти сантиметров, с длинной косой живых почти черных волос, тонкие брови на круглом лбу, большие серые глаза, миниатюрный, чуть с горбинкой нос, пухлые щеки и ровно очерченные губы, при улыбке небольшие ямочки на щеках вскрывают озорливость.

– Здрасть! – присела она в реверансе, оттягивая края светло-зеленого легкого ситцевого платья. Открытые плечи, скромный вырез, ниже колен стройных ног. Она была открыта, но не вульгарна.

– Здравствуй! – официально, совсем по-взрослому отреагировал Руслан, немного смутившись, не ожидая встретить с утра такое прелестное создание.

– Доченька, напои нас чаем! – довольно взглянул на встречу детей дед Саша.

– С удовольствием! – засветилась Аня, сорвалась с места и закрутилась по светлой большой кухне. Все в ее руках загорело, мужчины и не поняли, как что-то зашипело на сковороде, а в чашках парил ароматный чай.

– Анечка молодец! Она к нам каждый день приходит, помогает старикам. Дай, Бог, ей здоровья и хорошего мужа! – зашумел в губах горячим чаем дед Александр.

– Ладно вы! – засмущалась она, каким-то волшебным образом за считанные минуты накрыла стол.

– В каком классе, Аня, ты учишься? – заговорил нерешительно Руслан, оценивая с головы до ног юную гостью.

– Вообще-то я на втором курсе учусь в университете! Мне скоро двадцать! – деловито выдала она.

– Ей только девятнадцать исполнилось пару дней назад, это она специально подбавляет, – моргнул внуку старик.

– Ну, деда Саш, – ласково закорила Аня.

– Честно, я подумал, тебе лет пятнадцать, не больше! – не понимая, Руслан норовил обидеть ее. – Все в детстве хотят быть взрослее, даже девчонки.

– Нет, я постарше, – надула она губы, но глаза не переставали разглядывать внука Макаровых. – Между прочим, мы с тобой в детстве играли, точнее ты за меня часто заступался.

– Да? – напряг память Руслан, пытаясь вспомнить.

– Мне где-то чуть больше десяти было, я подралась с мальчишками за мяч на футбольном поле.

– Ааа! – засмеялся Руслан, вспомнив тот случай, когда она ударила ногой в пах одному из сверстников, а тот пытался ей ответить. Руслан шел из школы мимо, вмешался, заступился.

– Ты еще ему сказал: дерись с мальчишками, это красит мужчину, а на девочку куку не поднимают. Они принцессы, их ценить надо! – оттаяла Аня, с наслаждением вспоминая это. – Я до сих пор помню эти слова.

Она села на стул, наблюдая, как мужчины едят.

– Да, стоит признать – ты выросла очень! – про себя Руслан отметил, что она действительно красивая.

– На кого учишься?

Не успел он договорить, как из комнаты бабушки Лизы послышался тихий голос.

– Бабуля! – наотмашь открыл дверь Руслан, бросился обнимать и целовать холодные морщинистые руки своей любимой бабушки, – родная, я тут, я рядом, люблю тебя очень. Ты что это меня пугаешь? Приболела, вот слегла, – заплакал он скупыми мужскими слезами.

– Русланчик мой любимый! Смотри, какой красавец удался, мужчина! – пыталась она улыбнуться сухими губами, – Боялась, что умру и не увижу тебя, – с трудом выговаривала она слово за словом.

– Ты что говоришь, бабуль! Ты еще правнуков понянчишь! Прекрати! – захныкал Руслан, не переставая целовать ее руки.

– Правнуков обещай, а понянчить –то вряд ли смогу. Доченька бы смогла, но Кати давно нет. Один останешься пока с дедом. Устраивай свою жизнь, будь всегда человеком! – назидательно будто прощалась она. С каждым словом потухая, она нашла взглядом своего мужа, протянула ослабленную руку, взялась за нее одной рукой, другой сжала руку Руслана.

– Как хорошо, что он успел!– облегченно вздохнула она глубоко. Вроде бы оживилась на секунду, глядя на деда, но тут же глубоко выдохнула, застыла в прощальной радостной улыбке.

Мужчины Макаровы плакали. Бабушка Лиза умерла, умерла легко, рядом были самые дорогие ей люди. Дед Саша поцеловал в губы свою любимую жену, внук поцеловал руки, Аня плакала, прикрыв рот, боясь зарыдать.

* * *

Похороны Елизаветы Аркадьевны Макаровой прошли скромно, легко. День был ясный, солнечный. И глинистая земля легко поддавалась. Могилу вырыли рядом с дочерью. Священник прибыл к погребению издалека. Люди искренне плакали, вспоминая старушку только добрым словом. Множество венков украсили могилу. Соседи, односельчане, немногочисленные родственники с уважением почтили ее уход. Все попрощались, дружно почти одними горстями закидали погребальную яму.

– Тяжело и честно прожила Лизонька, легко ушла, – дед Саша уже не плакал, обнимая за плечи внука, тяжело вздыхал. – Говорят, кто праведно прожил жизнь свою, попадает к Господу Богу, как называют, в рай. Умирают они легко, тихо.

Руслан задержался у свежего холмика, постоял на коленях, просил прощения и просил помощи. Судьба прокладывала путь от его решений и последующих действий, которых все больше и больше становилось в жизни, а родных, опоры все меньше и меньше. Остались он да дедушка Саша.

В дверях дома он столкнулся с Аней. В черном платке и платье, с горем на лице, она встречала и провожала приходящих на поминальный обед. Как ее помощь важна!

Дедушка мужественно переносит потерю, пытается улыбнуться каждому, кто выражает соболезнования, но боль явно читается в его влажных глазах.

Этот день был самым длинным в жизни Руслана, словно и солнце не хотело заходить, освещая последний день, день прощания с Елизаветой Аркадьевной Макаровой.

Позвонили друзья Сергей, Ринат, Володя, выразили соболезнование, поддержку. Также товарищи по спорту, приятели по университету, бывшие одноклассники. Моральная помощь исходила от множества людей.

Но! Одно но! Даже мысль об этом одном НО доводила Руслана до дрожи в коленях. Самое больное – не позвонила Ксюша.

– Может, не знает, – мучил себя он. – Нет! Такая информация разлетается быстро. Ну что поделать, так, значит, должно быть!

Аня с соседкой бабушкой Наташей были до конца поминок, проводили последних посетителей, потом все убрали, тщательно вымыли дом, проветрили комнату бабушки Лизы. На все это безучастно смотрел дед Александр. Он потерял верного друга, с кем прошел почти век через беды и победы. Теперь опустошенный, он сидел отрешенно. Что творилось в его душе, вряд ли можно передать словами.

Как стемнело, Руслан вышел на передний двор, сел на качели, отталкиваясь ногой, медленно покачивался, глядя в ясное черное небо, куда улетела душа бабушки.

– Она сорок дней путешествует по земле по дорогим душе местам. Пока ее там нет, – мягко проговорила за спиной Аня, заставив его подскочить от испуга и неожиданности.

– Ань, ты меня напугала! Как незаметно ты подкралась? – опешил он.

– Вышла во двор, слышу, качели тихо скрипят, будто кто-то плачет, вот и пришла посмотреть, кто тут. Не помешала?

– Нет! Как ты можешь помешать! Тебе и бабушке Наташе поклон и благодарности бесконечные! Спасибо за помощь! Мы с дедушкой вряд ли справились! – Руслан откровенно говорил, не лицемерил. На самом деле, если бы не Аня, у него на душе было бы намного сквернее. Он встал с качелей.

– Присаживайся, я тебя покачаю.

Анна одета не по-летнему: в пушистом свитере и джинсах. Она легко запрыгнула на лавку качелей. Белоснежные зубы отражали свет от ночного фонаря. Она тепло улыбалась.

– Не за что! Я это делала от души! Вы для меня не чужие. Я выросла на руках бабы Лизы и деда Саши. Это ты меня не помнишь! – как бы обиженно сказала она. Ее маленькие теплые руки взялись за трубу качели, задев руку Руслана. Она сжала кисть сильнее. – Честно сказать, мне уютнее здесь, чем в Санкт-Петербурге, хотя и там мне нравится, но здесь больше, – она сделала паузу. – А можно я тебя Русиком буду называть?

– Можно! – усмехнулся Руслан.

– Я всегда так называю тебя про себя.

– Всегда? Это как? – он высоко раскачал качели.

– Всегда – это давно! Ты у меня в голове давно! – как-то очень нежно прошептала она.

Обычно Руслан обращал внимание на красивых девушек, оценивающе разглядывал все до мелочей. Внешность, аромат, общение. Но с Аней по-другому. Она очень своя, словно знал он ее вечно. И все в ней притягивало. Но в силу прошедших похорон, осложнений в отношениях с Ксенией, не придал этому значения.

– А ты когда обратно? – резко сменила она тон.

– А что? – спросил он, не поняв резкого скачка ее мыслей.

– Я до сентября, а может, дольше задержусь здесь, – двусмысленно сказала она.

– Как же учеба?

– Поздно сессии начнутся в этом году! – радостно крикнула она. – Заодно и вам с поминками помогу.

– Большое спасибо! Реально будет легче, – запрыгнул он рядом, как качели сбавили ход, – Мне надо быть здесь, дедушку поддержать. Может, на работу пока устроюсь, чтобы с ума не сойти.

– А я могу и до нового года остаться, позже уехать! – с надеждой на одобрение процедила она через губы, слегка прижимаясь к нему.

– Зачем? – удивился он. Откуда ему понять, что в душе этой девчонки.

– Вам помогу, буду готовить, убираться! – твердо заявила она, -я круглая отличница, могу и заочно учиться.

– Да ты что, Ань? Не вздумай! Ради чего? – возмутился Руслан.

– Не Аня, а Анечка! – грозно перебила она. Ради чего? Ради того? Я сама разберусь.

– Все, все, Анечка! Извини! – почувствовал он себя виноватым. – Я не хотел тебя обидеть.

– Ничего! Прощаю! – у Ани сжало сердце от приятных эмоций, мурашками разошедшими по телу. Так она мечтала с детства сидеть рядом с любимым человеком, о котором грезила в мечтах.

– А у тебя есть девушка? – насторожилась она в ожидании ответа на кажущийся нелепым ей самой вопрос.

Руслан замолчал, уйдя на время в раздумья: а ведь какой резонный вопрос!

– Сложно сказать, ложь ни к чему, правда не утешительна, – пустился он в философское рассуждение, но был вовремя прерван обрадовавшейся Аней.

– А я тоже одна! – гордо сказала она, еще плотнее прижалась к нему, положила голову на плечо.

– Время позднее уже, давай я тебя провожу, – соскочил он с качелей. – Идем, – протянул руки, помогая ей спрыгнуть. Она засмеялась и попала к нему в объятия, Руслан увернулся, поддержав ее.

– А что провожать? Мы –то рядом живем! – взяла она его за руку.

– Все же, вдруг тараканы, ежики, ты маленькая, – Руслан пытался избежать ее настойчивости.

– Я не маленькая! – фыркнула она, сильнее повиснув на его согнутой в локте мускулистой руке. – Ну хотя ладно, проводи!

* * *

Время затянулось с приближением сорока дней поминок. Со дня похорон Елизаветы Макаровой дедушка Александр стал совсем слабый. Сначала вроде не подавал вида, но глаза не могли скрыть горечь утраты. Руслан пытался его отвлечь, затевал нужные и не очень разговоры, но в ответ дед улыбался как-то из глубины, одобрительно махал белесой головой, строгое волевое лицо размягчалось при виде, как эта хорошая девочка Аня вьется вокруг внука.

– Ну и что этот истукан не замечает, все, наверное, о своей городской фифе думает, – беспокоился старик. – Русланчика-то хотелось оставить в хорошие руки, а Аня именно такая, какая нужна для семейной жизни. Не предаст. Чем-то напоминает мою Лизу, та тоже маленькая и юркая была, правда, менее разговорчивая.

– Сынок! – в ночь перед поминками заговорил дед с внуком.

– Да, дедуля! – в ответ крикнул он из комнаты, собираясь на улицу посидеть на качелях, послушать звонкий неумолкаемый щебет Анечки, которая каким-то волшебным способом лечила его разорванное сердце.

– Пойдем на лавку у сеней поговорим.

– Конечно, иду. Одеваюсь, – накинув темный легкий свитер, джинсы, он пригляделся на свою уставшую физиономию. Переживания делали свое гнусное дело, оставляя следы на молодом лице. – Холодновато уже по ночам, дед, оделся потеплее, – сел он рядом на широкую доску под фонарь. Мелкие насекомые, обжигаемые светом, падали под ноги.

– Руслан, ты сейчас слушай и не перебивай, – взял он трясущейся сухой рукой его ладони, крепко сжал, взглянул так в глаза, что внук заволновался, будто в последний раз глядел.

– Дед, ты что? – тревожный тон Руслана заставил старика улыбнуться.

– Уйду я скоро. Лизонька зовет. Тяжело мне без нее,– скорбно начал дед.

– А я? Кто правнуков будет нянчить? – чуть не закричал внук.

– Прекрати! Что глупости говорить! Мне уже десятый десяток. Семью заводить с разбега не стоит, с правнуками не стоит торопиться. Да я и устал. Честно, сынок! Ты просто слушай. Я не нравоучения читать позвал. Силы покидают, когда еще по душам поговорим.

– Молчу! Слушаю, – опустил голову младший Макаров.

– Образование ты получит, смогли тебя дорастить до того времени, когда ты сможешь сам принимать решения. Пришло время тебе остаться в этом мире одному. Похоронишь меня, справишь сорок дней и уезжай сразу в столицу. Продай этот дом.

– Нет! – прервал его Руслан. – Оставлю дом. Во-первых, он мало стоит, во-вторых, я в нем вырос, а в-третьих, буду приезжать навещать ваши могилы. Где прикажешь мне останавливаться?!

– Ну, смотри сам!

Деду стало на душе легче, очаг остается в руках фамилии Макаровых.

– так ладно, смотри! – из-за спины он достал большой конверт. – Откроешь его в 25 –летие. Хорошо? Обещаешь?

– Конечно, какое беспокойство! Как скажешь, дедуль!

– А вот это сберкнижка на твое имя, средства на нее я перевел с основного счета.

– Зачем? – удивился внук.

– Все-таки хорошего человека мы воспитали! – прижал дед внука к плечу. – Другой задал бы вопрос «Сколько там?» А ты «Зачем?». С одной стороны, я горд за тебя, с другой, беспокойство закрадывается в мое сердце, слишком ты честен, правильный, а в жизни таким тяжело.

– Прорвусь, дед! – положил он голову на родное плечо.

– На счете семь миллионов рублей.

– Сколько? – теперь на самом деле удивился Руслан.

– Я ветеран, трижды орденоносец, очень много лет пенсия накапливалась, да еще с депозитами, ваучеры вложены удачно. Все-таки твой дед всегда был деловым человеком. Да и бабушка запаслива была. В общем, я спокоен – первое время проживешь независимо. Не вздумай залезать в долги. Работай честно, но зарабатывай головой, а не руками. А самое главное, заработком не неси слезы людям. Понял?

– Понял! – Руслану было не по себе. Оказывается, старики всю жизнь копили средства для него, сами нуждались. Когда продали квартиру матери в Самаре и взяли с доплатой в Москве, он задавался вопросом – откуда? Получая ежемесячные переводы, тоже пытался поинтересоваться, но старики всегда уходили от разговоров на эту тему. А тут дедушка Саша и бабушка Лиза всегда думали только о нем.

– И самое главное! – старик вывел его из раздумий. – Жену выбирай раз и навсегда. Перед тем, как жениться, все обдумай, как следует. Дети должны расти в любви обоих родителей, они не прощают детские обиды, принесенные родителями. Ты сам вырос без отца, чай понимаешь!?

– Еще бы! – согласился Руслан.

– Тебе вот такая жена нужна, как Аня!

– Да она ребенок еще, деда!

– Она видом дитя, а сердце у нее зрелого, надежного человека.

– Я другую люблю, – неуверенно сказал Руслан. Ксения с огромными голубыми глазами всплыла в памяти.

– Разберешься сам! В делах амурных советы не нужны. Главное, под каблук не лезь. Время все лечит и во всем помогает разобраться. Не натвори глупостей. Я тебе доверяю, – закончил дед.

– Буду стараться!

– Иди, все! Да чуть не забыл, в церковь заходи. Это не просто зал с иконами и со свечками. Это дом Господа, общения с ним.

– Он в сердце у меня всегда! – встал Руслан, поправляя длинные волосы. – Я не крещен.

– Религия – это путь к Создателю. Согласен, он может быть и в сердце. Но заходя к нему в дом, ты отрешаешься от дел, от всего, что тебя отвлекает, и

Можешь полностью отдаться общению с ним. Не будет меня, Он будет поддерживать тебя всю твою жизнь, весь твой путь, каким бы он ни был.

– Ты меня пугаешь, дедуль! Ну зачем ты говоришь со мной , будто завтра мы не увидимся, – обеими руками он прижал сухие ладони дедушки. Слезы покатились по его щеке, смочив холодное лицо дорогого человека.

– Живи разумно, сын! Живи разумно! – в ответ заплакал дед. – все, иди погуляй, а я конверт положу тебе в сумку, а сберкнижку в костюм.

Встал он с трудом и поковылял в дом.

– Видать, действительно скоро останусь один! – Руслан сел на скамейку качели, поднял голову в звездное небо. Как-то страшновато становилось за будущее. Неизбежная потеря самого дорогого человека создавала пустоту в душе. Мама, бабушка, еще и дедушка… Совсем будет одиноко.

– Русь! – его шею обвили теплые нежные руки Ани. Она каждый вечер подкрадывалась бесшумно, как кошка, незаметно.

– Приветик, Анечка! – взял он ее за ладошки, – Иди сюда, садись, покачаемся.

С легкостью он подкинул ее к себе. Она была в светлом свитере и длинной юбке, приятный шлейф туалетной воды, волосы распущены ниже пояса. В ней ему нравилось все: движения, улыбка…

– Лето заканчивается, скоро в Питер?

– Я же тебе говорила, что позже поеду. Вот сорок дней проведем бабушке Лизе и полечу, – грустно вздохнула Аня. – А ты приедешь в Санкт-Петербург?

– Зачем? – не понял Руслан сути вопроса.

– Ну как зачем? Меня увидеть! – обиделась Аня. – Может, я в Москву поеду, созвонимся и увидимся, – не сдавалась она.

– Поживем – увидим, – неуверенно ответил он.

– Классно! – обрадовалась она тому, что не получила отказа, ей так хотелось видеть его. Это была не детская влюбленность. У нее отнимались конечности, когда она понимала, что скоро им расставаться. Он, правда, не так реагировал, как бы хотелось ей. Ей хотелось, чтобы он поднял ее на руки и целовал, целовал, не выпуская из объятий. Но он словно ничего не понимал, хорошо, хоть не сторонился.

– Пойдем погуляем, – спрыгнула она с качелей.

– Куда? – ему никуда не хотелось идти.

– Не знаю, по деревне. Просто будем ходить гулять! – радостно прыгала она перед ним как ребенок.

– Идем, нерешительно согласился он и пошел, ведомый за руку, за этой шустрой энергичной девчонкой.

Она на голову ниже, пританцовывая, бегает вокруг него и рассказывает всякие истории, хохочет. Он громким басом смеется в ответ.

По центральной широкой, самой освещенной улице кучками в несколько человек гуляла разновозрастная молодежь. Поравнявшись с нами, здоровались, а потом хихикали и о чем-то шушукались.

– Привет, Аня! Привет, Руслан! – встретились в самом центре ее подруги. Как не пытался припомнить Руслан, чьи дети, так и не смог.

– У Наташи Решетковой в двухэтажке девчонки гадают, мы туда идем, – сказала та, которую звали Лаура. Восточного разреза глаза ее загадочно засверкали в ожидании необычного приключения, которыми обделена сельская местность.

– Мы тоже с вами! Идем? – умоляюще посмотрела Аня на Руслана, повиснув на локте.

– Посмотрим, как девки гадают. Сегодня для этого благоприятный день! – потянула Аня за собой Руслана и вчетвером последовали к двухподъездному панельному дому, где проживала их подруга.

Хозяйка Наталья была постарше его на пару – тройку лет, озорная на вид высокая шатенка с завитыми по плечи кудрями. Она гостеприимно встретила вновь прибывших, в доме на кухне уже щебетали несколько подруг за чашкой чая. Окна занавешены, на столе свеча, вокруг темно, шепот. Атмосфера таинственности с первого шага.

– Тихо! Не шумите! Проходите, усаживайтесь, – бодро улыбаясь, проводила их за стол.

Три молодые особы что-то таинственное рассказывали друг другу.

– Здрасьте! – поздоровался Руслан, протиснулся поближе к окну на кухонный угловой диван. – А что вы тут намереваетесь делать?

– Гадаем! – серьезно теперь ответила Наталья, поудобнее расположив тарелку со стрелкой в центр выложенных цифр и букв.

– На что? – иронично спросил Руслан.

Аня плотно прижалась к нему и с восторженным взглядом ожидала чего-то необычного, убедительного, реального.

– На то, что интересно каждому. Вызываем дух умершего, сами спрашивайте, – вполне серьезно ответила хозяйка, достала платок, завернула в трубочку, подняла волосы, затянула платок, готовясь читать какие-то молитвы или заклинания.

– Это возможно? – чуть не засмеялся Руслан, внимательно разглядывая приготовления. Посередине стола у свечи лежала вверх дном фарфоровая тарелка с начерченной стрелкой, по кругу рядом располагались буквы и цифры, написанные на бумаге.

Наташа прочитала не понятные Руслану заклинания, потом попросила сидящих положить кончики пальцев на тарелку и настроиться .

– Кого вызываем? – таинственно зашептала она.

– Можно моего дедушку Валеру? – спросила девушка лет семнадцати.

Хозяйка громко позвала дух умершего предка, выдержав паузу, сказала:

– Спрашивай!

– Когда я выйду замуж? – захихикала девчонка по имени Рита.

Не отрывая пальцы от тарелки, девчата следили за ходом. То ли они сами повели тарелку по кругу, то ли что, но тарелка остановилась на цифре 2, сделала выдержку и остановилась на цифре 5.

– Так поздно? Еще шесть лет!

Оказалось, ей на самом деле девятнадцать, а выглядит моложе. Руслан со скептицизмом наблюдал за всей этой церемонией.

– А можно спросить? Можно? – влезла следующая девушка с невинным лицом ангела. У нее короткая стрижка. Выглядит на лет двадцать.

– Спрашивай! – Наташа не отпускала руки от каемки тарелки.

– А сколько я проживу? – не веря в происходящее, хихикнула Люся.

Тарелка некоторое время лежала неподвижно, но потом задребезжала так громко, что был слышен ее стук о твердое покрытие стола. Тарелка сначала показала на цифру 2, все примолкли, но тарелка быстро показала стрелку на цифру 0.

– Не может быть, мне уже двадцать!

Как-то сразу ее улыбка из саркастической превратилась в горестную. Все молчали.

– Дух, скажи, через сколько я умру? – решила она спросить по-другому.

Стало совсем не по себе даже Руслану. Он хотел уже сказать, что все это ерунда, позвать Аню и уйти. Но гнетущая тишина сковала всех сидящих за столом. Тарелка громко стукнулась об стол, и словно кто-то большой и невидимый хлопнул в ладони, прозвучал щелчок, воздушный поток обдал всех холодом, создав вакуум в ушах. Вздрогнул даже Руслан, мурашки пронеслись с головы до ног и обратно, погасла свеча.

– С духами нельзя шутить, – строго отрезала хозяйка, тревожным видом оглядывая подруг.

– Можно я спрошу? – тихо и неуверенно спросила Аня, дрожа от страха и плотнее прижимаясь к Руслану.

– Кого вызывать? – пальцы девчонок снова коснулись края тарелки.

– Хоть Пушкина! – поудобнее села Аня, готовясь задать свой вопрос.

– Дух Александра Сергеевича Пушкина! Мы вызываем вас, – громко сказала Наталья.

Тарелка медленно закрутилась, показывая стрелкой на буквы.

– Я устал, не беспокойте меня! – прочитала хозяйка по буквам. – Его многие вызывают, каждый раз опустошая его. Господь запрещает это делать, а мы люди любопытные, лезем туда, куда нельзя, – прокомментировала она.

– Спрашивай и отпустим его! – обратилась она к Ане.

– Можно мне узнать имя суженного, – произнесла Аня, искоса наблюдая за реакцией Руслана.

Теперь тарелка повела себя энергичней. Прокрутилась вокруг оси, пока стрелка не остановилась на Руслане, который растянулся в неуверенной улыбке.

– Наверное, на какую-то букву показывает, – он отодвинулся в сторону, но стрелка, к его удивлению и изумлению всех присутствующих, повернулась за ним.

– Давайте я тоже вызову, – положил он свои ладони на тарелку. Не дождавшись ответа, он решил развеять всю эту чепуху, посчитав, что девчонки подстроили все это. – Спасибо Вам, Александр Сергеевич! Вызываю дух матери своей Екатерины Александровны Макаровой! – громко он проговорил имя. – Или бабушки моей Елизаветы!

– Нельзя сразу двоих! – хотела остановить его хозяйка квартиры, но не успела. Тишина упала откуда-то сверху, как груз, придавила всех собравшихся за столом. Фитиль свечи вначале затух до уголька, потом ярко вспыхнул, так что испуганные лица были видны, как днем. Руслан сам опешил, не зная, как реагировать на то, что тарелка действительно словно воспарила над столом, оторвалась на несколько миллиметров. Руслан попробовал ее придавить, но под фарфором было невероятное давление. Его крепкие пальцы скользили по поверхности, еле сдерживая тарелку. На кухне как бы загудел динамик, девчонки сжались в стулья и кресла.

– Привет, мое чадо! – медленно выговаривая каждую букву, прочитала Наталья, испуганно глядя на Руслана.

Холодной чешуей, как змея, страх с ног пополз вверх, сковывая и до того сжатое тело Руслана.

– Мам, привет, – чуть не заревел он. Голос дрожал, слезы сковывали горло, он был уверен, что с ним говорит именно мать, так его называла только она. – Как ты там? – ничего больше и не приходило в голову спросить.

– Все хорошо, чадо! Не зови меня больше! Это нельзя, всему свое время! И бабушку больше не зови! Она еще не здесь, ты ее можешь навсегда оставить там. Хорошо, чадо? – теперь он сам легко читал, водя глазами за стрелкой тарелки.

– Я соскучился, мам! – его голос еще больше дрожал, он не скрывал своих чувств, Аня тоже вытирала слезы, бегущие по щекам.

– И я скучаю, чадо, но не переходи грань между мирами, может произойти непоправимое и я не смогу помочь. Люблю тебя! Прощай!

Последнее слово прозвучало твердо, назидательно, с таким эхом, что ухнуло всем в лица леденящим холодом, словно взрывной волной, откинуло сидящих на спинки, огонек от свечи отделился, как плазменный шарик, увеличился в размер теннисного мяча, осветил всех матовым синим светом, медленно приблизился к лицу Руслана. Он почувствовал что-то родное, теплое, заботливое. Потом шарик поднялся к потолку и резко упал на середину стола, но не успев коснуться поверхности, разлетелся на множество мелких частиц, бесшумно рассеявшихся до полной темноты..

Снова зачиркали спички, дрожащие пальцы хозяйки с трудом зажгли свечу.

– На самом деле мы куда-то зашли, куда не стоит! – встал Руслан, взял за руку дрожащую Аню. – Я не верил, теперь убедился, что такое бывает!

– Лаур, Люсь, девчонки, останьтесь со мной! – чуть не плакала Наталья, – мне страшно одной, такого ни разу не было, больше не притронусь к этим колдовским обрядам!

Руслан с Аней попрощавшись, быстренько ушли с того места, где перешли грань дозволенного.